Цитаты из книги «Любовь в эпоху ненависти. Хроника одного чувства, 1929-1939»

а Оден дает ей мудрый совет: «Поменьше ненависти».

А саму Веру Владимир Набоков несколькими годами ранее поймал с помощью слов, которые адресовал ей через газету русских эмигрантов Руль в виде стихотворения под названием «Встреча (И странной близостью закованный…)». В нем были строки, понятные одной ей: «Еще душе скитаться надо. Но если ты – моя судьба…» Вскоре скитания неспокойного сердца закончились, и он понял, что его судьба – Вера.

Интеллектуально она удовлетворена. А что касается чувств, то не стоит требовать слишком многого: «Не бывает любви без боли, говорит Папаша. И он прав».

у Мерет Оппенгейм есть причины прекратить любовные отношения с этим мужчиной, она не хочет быть художницей, остающейся в его тени. Она кладет эту любовь на алтарь творчества. Она хочет быть не музой, а творцом. И сомневается, что это получится рядом с Максом Эрнстом. Наверное, она права. Вскоре она создаст меховую чашку – одно из важнейших произведений сюрреализма. Как мех в этой чашке абсурдным образом окружает горячую жидкость, так и она закутала свое жаркое сердце в холод расставания. Макс Эрнст пишет: «Кто одевает ложку в ржаво-красный мех? Мереточка. Кто переплюнул нас? Мереточка».

Брехт говорит, что она «благонравная, жесткая, смелая и непопулярная». Иными словами, полная противоположность своего супруга. Что делает супруг сразу после того, как говорит «да» в ЗАГСе Шарлоттенбурга? Едет на вокзал встречать любовницу. Вот только с букетом вышло глупо: у Бертольта Брехта в руке до сих пор вялые нарциссы с бракосочетания. На платформе вокзала Цоо он сообщает Кароле Неер, что полчаса назад женился на Хелене Вайгель, что это, мол, было «неизбежно», но «не так уж и важно», а она швыряет завядший букет ему под ноги и гневно шагает прочь.

Никто не запретил ему любить свою страну. Но ему запретили жить в этой стране. Мучения и тоска – вот что я принес с собой из моей страны».

«Чем больше эмигрантов я узнаю лично, тем лучше я осознаю наше поражение»

Его жена умерла, дочь он переправил к бездетной любовнице в Данию

Клауса Манна в двадцатые годы треплют жизненные бури. Ему всего двадцать три года и он еще только начинает жить, но часто ощущает себя совершенно конченым человеком.

Весной 1929 года юный Жан-Поль Сартр в парижской École Normale впервые смотрит в глаза Симоне де Бовуар и впервые в жизни теряет рассудок. Через несколько недель, в начале июня, он договаривается с ней о свидании, но она не приходит. Сартр сидит в чайной на улице Медичи, сидит и ждет напрасно. В Париже в этот день царит блаженный зной, в высоком синем небе громоздятся облака, Сартр специально не повязал галстук, ведь после чаепития он собирается отправиться с ней в расположенный по соседству Люксембургский сад, чтобы пускать там кораблики – он где-то вычитал, что есть такой обычай. Когда он уже выпил половину чая, пятнадцать раз посмотрел на часы и тщательно набил и раскурил трубку, к нему подбегает молодая блондинка. Элен де Бовуар, представляется она, сестра Симоны, которая, к сожалению, не может сегодня прийти. «А как же вы, – спрашивает Сартр, – так быстро узнали меня среди такого количества людей?» Та отвечает: «Симона сказала, что вы маленького роста, в очках и страшно несимпатичный». Так начинается одна из величайших историй любви двадцатого столетия.