Мальми аккуратно касается моей руки, затем прикладывает ладонь ко лбу.

– Ты перегрелась на солнце, – спокойно говорит она, – идём, приляг ненадолго.

– Я не могу иметь детей, – пытаясь унять собственное сердце, норовящее выскочить в любой момент, говорю я.

Мальми провожает меня в небольшую спальню – по-видимому, в ту, где спит она сама. Она укладывает меня на узкую кровать поверх мягкого махрового покрывала; я ложусь и тут же чувствую, как тяжелеет моя голова.

Цепляясь за последние видимые нити сознания, я слышу тихий голос Мальми:

– Тебе нужно просто захотеть вспомнить.

Когда она договаривает последнее слово, мои веки тяжелеют, и я проваливаюсь в тёмный бездонный сон.

Сквозь густую вязкую темноту я вижу, как впереди, то появляясь, то исчезая, мелькает силуэт каракала; я пытаюсь бежать за ним, но выходит так, что я иду, – и шаги мои медленные, мучительно медленные.

Я кричу ему: «Постой, подожди меня!» Но он хочет играть, он совсем не хочет останавливаться и ждать меня.

Я пытаюсь бежать за ним, и единственное, что я вижу, – как он удаляется от меня, становясь всё меньше и меньше, в конечном итоге и вовсе превращаясь в частичку этой непробудной мёртвой темноты.

Когда я просыпаюсь, я не сразу понимаю, где нахожусь. Потерев глаза, я, приподнявшись на локтях, смотрю в окно. Солнце, похоже, давно село – за окном темно и уже виднеются первые звёзды на синем ночном небе. Я встаю с кровати и наощупь дохожу до двери: нужно отыскать Мальми и поблагодарить её, нужно…

Когда я открываю дверь и делаю шаг вперёд – замираю от неожиданности. Мой носок, мой смешной носок с совершенно невзрослым мультяшным рисунком намокает, и я понимаю, что наступила на воду. Подняв глаза, я вижу перед собой длинный узкий коридор, освещённый огромными люстрами, свисающими с высоких потолков на железных цепях. Белый свет, совершенно магический и будто бы звёздный, падает, переливаясь, на стены зелёно-синего цвета, выполненные из нефрита; я смотрю под ноги и замечаю, что и пол здесь тоже нефритовый, и воды здесь мне по самую щиколотку – повезло ещё, что не наступила полностью.

Я стягиваю с ног носки и складываю их в карман, а затем, закатав штанины, делаю шаг вперёд. Мне кажется, что это всё происходит в каком-то сонном бреду, не иначе как снится мне; или мне всё ещё плохо от солнечного удара. Так или иначе, я решаю пойти вперёд и отыскать Мальми – будь она Мальми настоящей или Мальми из снов.

Мои ноги погружаются в прохладную воду, и я, боясь поскользнуться, начинаю шагать – очень медленно и осторожно. Я иду и чувствую, как что-то касается кожи моих ступней, – опустив глаза, я вижу, что в воде, прямо у моих ног, плавают, играя друг с дружкой, парчовые карпы. Они безумно красивые, эти рыбы – красно-белые, жёлтые, синие, самые-самые разные, они плавают друг за дружкой и, будто не замечая меня вовсе, задевают своими скользкими маленькими хвостами. Я с интересом наблюдаю за ними какое-то время и потом вновь продолжаю идти.

По мере того как я продвигаюсь вперёд, замечаю, что вдоль стен располагаются двери – множество деревянных резных дверей с удивительной красоты орнаментами. На одной из дверей я замечаю борющихся друг с другом тигров; на другой – аистов, вьющих гнездо. Я насчитываю около двух десятков дверей – насколько же огромен этот коридор? – прежде чем наконец оказываюсь в конце, у широкой нефритовой лестницы.

Выбравшись из воды, я, шлёпая босыми мокрыми ногами по ступеням, поднимаюсь неспешно наверх. Когда я миную последнюю, оказываюсь в просторной зале с высоким куполом и длинными нефритовыми колоннами. На полу я замечаю мозаику, изображающую солнце и луну. В самом центре огромной залы стоит деревянный круглый стол, за которым сидят, как и сегодня днём, Мальми и её сёстры.

Когда я подхожу к ним, Мальми молча берёт меня за руку – и я иду, ведомая ею, к выходу; за нами бесшумно следуют её младшие сёстры. Замечаю украдкой, что одеяния их изменились: подолы стали такими длинными, что волочились вслед за ними по полу, а плечи и груди их теперь украшала россыпь сверкающих жемчужин. Одежда Мальми изменилась тоже: теперь поверх платья на ней был тёмно-синий плащ, украшенный сверкающими камнями. На секунду мне показалось, что её плащ был соткан из кусочка ночного неба.

Когда сёстры выводят меня из огромной залы, мы оказываемся с ними прямо посреди бескрайней мёртвой пустыни. В свете ночи она выглядит ещё более пустой и мёртвой, чем днём. Обернувшись, я вижу не маленький домик Мальми, а настоящий дворец с огромным куполом, возведённый из драгоценных камней. Башни его кажутся такими высокими, что, я уверена, шпили их касаются звёзд.

Не проронив ни слова, Мальми, Сеги и Теги чуть отходят от меня; я замечаю, что их ноги тоже босы, как и мои. Ступая по сухой потрескавшейся земле, они шагают вперёд, дойдя, видимо, до нужной точки, останавливаются – и берутся за руки.

Мальми вытаскивает из-за пазухи маленький кинжал. Её сёстры протягивают ей свои руки – она режет палец сначала Теги, затем Сеги, а после – и себе самой. Они вытягивают ладони перед собой, и я вижу, как капли их крови разбиваются, падая с кончиков их тонких пальцев, о землю.

– Моё имя Теги-Пари, – говорит младшая из сестёр, – и я – владычица Озёр.

– Моё имя Сеги-Пари, – говорит средняя сестра, – и я – владычица Рек.

– Моё имя Мальми-Пари, – говорит старшая из сестёр, – и я – владычица Морей.

Когда Мальми произносит свои слова, небо над ними содрогается. В следующую же секунду от неба, словно какое-то полотно, начинает отслаиваться ткань. Звёзды сыплются вниз, будто бусины с порвавшейся жемчужной нити, а затем на землю неукротимым потоком хлещет морская вода.

Она быстро заполняет всё вокруг, я даже не понимаю, каким образом, – но уже через несколько мгновений и я, и три сестры оказываемся под водой. Почва под ногами размякает – и вместо сухой потрескавшейся земли я уже стою на мягком песчаном дне.

Вода, окружившая нас, оказывается солёной на вкус; у меня щиплет в глазах, но – вот чудо! – я продолжаю дышать как ни в чём не бывало, будто мы всё ещё стоим на суше.

Опустившись на колени, Мальми руками что-то нащупывает в песке и затем поднимает это что-то перед собой. В её руках – маленькая нефритовая шкатулка.

– Посмотри вон туда, – говорит мне Мальми, и я следую за её взглядом, – там был твой дом.

Вдалеке, словно построенный из песка, возвышается мираж до боли знакомого мне дома. Пока я, разглядывая его, угадываю в расплывчатом силуэте дом своего отца, Мальми вкладывает в мои ладони шкатулку и открывает её. Опустив глаза, я вижу в ней браслет из круглых нефритовых бусин.

Море, беспокойное и бурлящее, окутывает меня потоком неугомонных течений и нахлынувших вдруг воспоминаний.

Я смотрю на виднеющийся вдалеке силуэт дома и вдруг вспоминаю: да, там был дом моего отца, и я тоже жила там когда-то. Я перевожу взгляд на трёх сестёр, чьи платья превращались теперь в морскую пену и волны, и я вспоминаю: это же Сув Пари^[4], хозяйки и владычицы вод. Я опускаю глаза и смотрю на браслет, покоящийся в нефритовой шкатулке, и вижу на нём до боли знакомый орнамент.

Вихрем цветных пятен проносится передо мной череда воспоминаний, оставленных мною и погребённых под умершим некогда морем; вихрем давно позабытых сцен в голове кружится поток образов и ломает меня изнутри. Я хватаюсь за крупицы памятных дат и слов, и в голове фрагмент за фрагментом, шажок за шажком складываются картинки. Меня больше нет здесь и сейчас.

Я начинаю вспоминать.