Глава 11

Вера прошла мимо зеркал решительно и уверенно, почти. Взглянула на себя всего один раз. Прическа обалденная. То есть она уже тут своя. Нормальная аккуратная фигура, только зад и грудь слишком уж бросаются в глаза. Вере нравился совсем другой типаж женщин: она невольно провела по себе двумя руками, представив, что здесь, в салоне, случится чудо, и она станет стройной и плоской. И сразу быстро себя одернула: «Отрежут, что ли, тебе лишнее? Глупая ты баба. Хорошо, что мои мысли слышу только я».

Вера вошла в салон красоты и сразу рванулась к столику ресепшена, чтобы поздороваться с Ириной, но издалека увидела, что девушка спит за своей стойкой, положив голову на руки, и даже не услышала, как Вера вошла.

Тут открылась дверь комнаты отдыха, выглянула Света, с улыбкой поздоровалась и сказала:

– Добрый вечер, Вера. Это я вам открыла, чтобы Иру не будить. Она по двенадцать часов работает. Вы проходите ко мне, я сейчас быстренько допью чай и приду. Кофе сварю, выпьете у меня, а я посмотрю, как сегодня ваша кожа. Сейчас мне кажется, что все нормально, по программе.

– Хорошо, – кивнула Вера. – Если я усну на вашей кушетке, вы меня как следует пните. Я засыпаю сразу и крепко. Особенно когда вижу спящего человека. Ловлю, как вирус.

Света рассмеялась и скрылась, а Вера вошла в ее кабинет, и до того ей показалось здесь уютно, по-домашнему, тепло, комфортно, да еще и на улице шел то ли дождь, то ли снег, – в сон потянуло немедленно, пришлось умыться холодной водой, чтобы действительно не заснуть.

Света пришла с подносиком. Пока Вера пила кофе и ела шоколадки, она рассматривала ее лицо.

– Все хорошо, а будет лучше. Продолжаем процедуры, названия которых вы боитесь услышать. И я бы поправила бровки. Вера, у меня такое впечатление, что вы не пользуетесь косметикой вообще, это так?

– Кое-что из косметики у меня есть. Просто я не разбираюсь, выбрать не могу. Наверное, вкуса нет. А муж и сын начинают издеваться: «вампир», «клоун». И на работе все равно мыться два раза. Что же, каждый раз макияж делать? В общем, лучше оставить все, как есть. А брови – да, конечно. Сама сегодня утром посмотрела: как-то не так торчат. Вроде бы вообще должны лежать.

– У вас красивый, правильный овал лица, значит, брови должны тоже быть полукруглыми. А насчет макияжа, я вас очень хорошо понимаю. И ваших мужчин тоже. Часто сама смотрю на улице на женщин, которых хотелось бы просто умыть. Макияж не должен быть слишком заметен. Он должен только подчеркивать красоту. Сейчас столько возможностей и методик. В вашем случае, наверное, подходит только профессиональная, пролонгированная покраска ресниц, причем цвет нужен не грубый, не черный. Нужно подобрать. Глаза станут просто украшенными длинными ресницами, они у вас от природы очень хороши.

– Пролонгированная – это когда не смывается? – подняла руку Вера, мысленно ругая себя за глупый вопрос. Она ведь знает это слово.

– Да, недель шесть точно продержится, можете мыться, умываться, ничего не размажется. Попробуем сегодня или потом?

– Потом, – отодвинула Вера вопрос, который для нее был глобальным преодолением.

– Хорошо. Тогда начинаем нашу процедуру?

Они вышли из кабинета Светланы через сорок минут, подошли к столу администратора. Ирина все еще спала.

– Придется будить, – с сожалением сказала Света.

Вера достала из бумажника карточку, положила ее на перегородку, которая отделяла стол Ирины от посетителей, потом взглянула на девушку внимательнее и постаралась сказать очень ровно и тихо:

– Светлана, она не спит. На столе кровь! И на полу тоже…

Они вдвоем, как загипнотизированные, вошли за перегородку. Встали за спиной Ирины. Белые волосы на затылке были в крови.

– Ее убили! – Вера смотрела на косметолога изумленно, перепуганно, словно ожидая, что ей скажут, будто это просто шутка…

– Да, убили, – потрясенно произнесла Света.

Она выключила работающий огромный телевизор на стене. Затем открыла двери всех кабинетов и парикмахерских залов.

– Люди, – произнесла она негромко, но четко. – У нас случилась беда.

Мастера один за другим вышли в холл и недоуменно смотрели на Свету. Никто еще ничего не понял.

– Иру убили, – сказала Светлана.

– Что?! Не может быть! Ей, наверное, просто плохо стало, надо посмотреть и вызвать врача, – рванулась за перегородку маникюрша Лариса.

Владимир догнал ее, перехватил за руку, вытащил из-за перегородки.

– Здесь везде кровь. Вы понимаете, что никому ничего нельзя трогать?!

– Лариса, – сказала Светлана. – Ты же прекрасно видела, как и мы все, что Ира неподвижно лежит не меньше двух часов. Мы думали, она спит.

Владимир осторожно заглянул за перегородку.

– Ей выстрелили в затылок. Надо звонить в полицию. И Арсению.

– А он здесь, у себя, – всхлипнула бледная девушка в форме уборщицы. – Я только что от него. Относила заявление на отпуск.

– Сбегай за ним, Нина, – попросил Владимир. – А я вызываю полицию. И еще: хотя многим это не понравится, но мы должны закрыть дверь на ключ. В таких случаях все должны оставаться на месте. Тем более выбор тут небольшой. Или кто-то из клиентов, или… из нас.

– Да, конечно, – согласилась Света. – Но за это время многие приходили и уходили. Ира часто оставалась здесь одна. Я имею в виду, кто-то мог позвонить, когда она была еще жива. Я открывала, когда она прилегла поспать. То есть мы так подумали.

– Все клиенты записаны у Иры в компьютере… Да и мы можем вспомнить, кто за это время ушел, – сказал Владимир.

Веру затрясло. Доигралась! Захотела не быть невидимкой. Теперь «видимка». Она засветилась на том месте, где совершено убийство. Сбежать и спрятаться не получится. Муж лопнет от злости. У нее ослабели колени, и она опустилась на край дивана. Все происходящее виделось, как в тумане. Владимир звонил по своему мобильнику. Влетел в зал ожидания полный, крепкий мужчина с глазами навыкате. Веротяно, хозяин салона, тот самый Арсений, он отдавал распоряжения и велел всех собрать к приезду полиции в холле.

– Черт, – выругался он, сердито оглядывая присутствующих. – Она не меньше двух часов убита, а все думали, что спит! Это ваше покрывательство чужой халатности до добра не довело! И как можно спать рядом с телефонами?! И в двери звонили!

– Я открывала, – уже со слезами сказала Света. – На вечер записано было только два человека, я и подумала, пусть Ира отдохнет…

– Но как люди расплачивались?

– У меня ушла только одна постоянная клиентка. Деньги мне положила, я бы потом Ире передала, я так всегда делаю, когда она отдыхает или обедает.

– И мне за сеанс оставили, – сказала Людмила. – Я тоже сама потом собиралась Ире отдать.

– Это у вас такой бардак с деньгами творится?! – сорвался Арсений.

– Спокойно, Арсений. Никакого бардака. Еще никто и никогда не убегал из салона, не заплатив за услуги. У нас просто нормальные отношения с людьми. Многие ходят не один год и часто. Все расчеты не только в компьютере Иры, но и к тебе поступают. А если бы случались недостачи, ты бы видел, с мастеров бы потом высчитывал, – Владимир всегда говорил спокойно, но сейчас в его тоне как-то очень ясно звучала неприязнь к Арсению.

– Ладно. Чего ты кипятишься? – на высоких тонах и в то же время примирительно сказал Арсений. – Пока вы все, как идиоты, ходили вокруг трупа и думали, что Ирка спит, убийца ушел! И, может быть, какая-нибудь ваша приятная дама эту лентяйку грохнула.

– Ирина умерла, – сказал Владимир. – Попрошу иметь уважение если не к живым людям, то хотя бы к покойной.

Он резко повернулся и вышел в парикмахерский зал. Арсений смотрел ему вслед, открывая и закрывая рот. Очень хотелось обломать нахала: много о себе понимает, места своего не чувствует, никакого уважения к работодателю! Но с другой стороны, Владимир приносит салону самый серьезный доход. И надо его ублажать, чтобы не переманили. Тем более платить ему больше, чем другим, Арсений не хотел. Он был жадный. И потому любил прибедняться: у нас на то не хватает, на это… Часто мастера сами покупали дорогие препараты, он иногда обещал возместить, но никогда этого не делал. Но сейчас уже не в этом дело. Как говорится: «Пришла беда, открывай ворота». Начнутся проверки, полезут во все документы. В том числе и те, по которым оборудование заказано и получено только на бумаге. Арсений вздохнул, отдал распоряжения никому не расходиться и ждать, когда приедет полиция, а сам медленно пошел к себе.

Арсений вошел в свой кабинет, закрыл дверь изнутри, сел за массивный дубовый стол. Значит, ищейки уже в пути. Его, конечно, будут допрашивать в первую очередь. А если не в первую, то это еще хуже. Люди все – сплетники, завистники. Начнут рассказывать про отношения, добавлять от себя… Лежала убитая больше двух часов… Арсений задумался, как начать свои показания. «Люди работают здесь по двенадцать часов. Вы не поверите, но в это время я тоже спал у себя. Иначе не выдержать. У меня и ночи для работы. Не только этот салон. Я как раз сегодня приехал из другой своей фирмы и должен был поехать на третью…»

А Владимир подошел к креслу, где в пеньюаре с оборочками сидела Валентина Васильевна. Она была вчера, но дома решила, что кудряшки у нее плохие, и пришла сегодня. Он переделал.

– Валентина Васильевна, – склонился Владимир к ней. – У нас несчастье. Убили девушку. Ирину, администратора. Сейчас приедет полиция. Вы помните, как сказали мне, что один из наших сотрудников показался вам подозрительным? Говорили про то, как на ваших глазах совершилось убийство?

Валентина взглянула на него сразу обезумевшими глазами. Какое-то время молчала. У нее был сложный мыслительный процесс. Потом выпалила:

– Володя, вы меня с кем-то путаете! Или вам что-то померещилось.

– Не торопитесь, – сказал Владимир. – Понимаю, что это неприятно, но надо бы сказать все полиции. Я без вашего разрешения, конечно, это сделать не могу.

– С ума сошел! Я ничего такого не говорила. И я опаздываю.

Валентина сорвала с себя пеньюар, не дожидаясь, пока ее кудри причешут, и направилась к двери.

– Вас не выпустят, – сказал ей в спину Владимир. – Все опоздают сегодня. Деньги можете оставить Арсению, владельцу, он у себя. Возьмите бумажку с суммой.

Она выхватила у него чек и, не попрощавшись, выскочила из зала.

– Значит, не говорила, да? – задумчиво произнес Владимир. – И как теперь узнать правду?