Солдаты и то не смогли бы так быстро собраться: я запрыгнула в джинсы, первая попавшаяся футболка, балетки, сумка, и уже в лифте попыталась что-то сделать с волосами, потому что коса, которую я заплетаю на ночь, от моих хаотичных метаний по квартире уже успела расплестись. Обнаружила, что никакой резинки для волос в сумке не было. Не было и расчёсок, поэтому я просто перекинула волосы назад. Хорошо, что у меня в сумке всегда лежит блокнот с ручкой, а накануне я сунула в неё лазерный дальномер. Лестничный пролёт первого этажа я преодолела двумя прыжками.

В ярких солнечных лучах великолепная чёрная машина сияла как брильянт. Я понятия не имела, что это была за машина, но она была шикарная. Вокруг этого чуда, заложив руки в карманы брюк, раздражённо расхаживал Мефистофель. На нём были чёрные джинсы, чёрная рубашка и собранные в хвост волосы, скорее всего, резинкой чёрного цвета. С именем «Мефистофель» я не промахнулась.

Как только я выскочила из подъезда, он скользнул по мне невидящим взглядом и продолжил дальше нервно чеканить шаг, не обращая на меня никакого внимания. Я так и застыла на месте, не зная, что делать дальше. Наверное, именно моё неуверенное переминание с ноги на ногу заставило его обернуться второй раз.

Сначала во взгляде было: «Ну, что надо?» Потом удивление: «Ты?» А ведь могло бы быть: «Это Вы, уважаемая Александра?» Наверное, я должна была быть с пучком на голове, очках и в чопорном костюме, тогда бы он не удивился.

– Доброе утро. Я поставила будильник на восемь тридцать, но скорее всего, остался режим рабочего дня, поэтому в выходной он не сработал.

– Доброе! – мрачно прогремело в ответ.

Мефистофель открыл пассажирскую дверь машины, и я быстро скользнула внутрь, в надежде спрятаться от его раздражённого взгляда. В салоне была мягкая чёрная кожа и отделанная деревом панель. Пока он обходил машину, я успела осмотреться и влюбиться в неё. Пояснять, что я катастрофически не высыпаюсь, так как каждые три часа и даже ночью кормлю найдёнышей Ани-маленькой, было не к месту. Котята окрепли, и даже самый маленький и слабый наконец начал прибавлять в весе. Проблема была в том, что в девять часов я тоже должна была их кормить и поставила дополнительный будильник на восемь тридцать в расчёте на то, чтобы успеть покормить и собраться, но совершенно забыла про рабочие и выходные дни. Я проверила будильники, в девять утра рассчитанный на завтрак котят так и остался, значит, он звонил, а я не слышала. Хорошо, что, убегая, кинула взгляд на котят, которые, свернувшись в один калач, сладко посапывали, хоть с ними всё хорошо, но надо звать на помощь палочку-выручалочку, и я написала Ане-маленькой, чтоб заскочила покормить.

– И что, это удобно? – вдруг спросил Мефистофель.

– Что «удобно?» – не поняла я.

– Волосы. Такой длины.

Я в полном недоумении подняла взгляд от телефона и уставилась вперёд на дорогу. Почему его интересует удобно это или нет? Разве ему кто-то предлагает носить волосы такой длины?

– По-разному, – уклончиво ответила я и подумала, какая всё-таки разница в общении с двумя братьями: Вадиму я бы всё спокойно выложила, а от его брата хотелось куда-нибудь скрыться с глаз долой.

– На заднем сиденье проектная документация, – сухо сообщил Мефистофель.

Я попыталась понять, что, чёрт возьми, происходит. Ощущение, что я подросток, и у меня нет никакого опыта общения со взрослыми и незнакомыми людьми, что не умею вести разговор, не умею держать удар, тушуюсь и замыкаюсь. Вроде бы накануне я пришла к выводу, что удивление от сходства братьев стало причиной такого моего заторможенного поведения, из-за этого я и не смогла правильно среагировать. Но почему сейчас такое же состояние? Как стряхнуть это оцепенение?

– Я просто не успела что-то с ними сделать, – попыталась оправдаться, заплетая косу. «Вот к чему я сейчас это говорю?» Он меж тем бросил на меня мимолётный взгляд, от которого захотелось прям сейчас открыть дверь и выйти.

Он что-то щёлкнул на панели, и в салоне зазвучал джаз. Я решила переключиться и тряхнула головой. Украдкой ещё раз оглядела машину. Я, до сегодняшнего момента спокойно относящаяся к подобным агрегатам, потому что всегда предпочитаю ходить пешком или ездить на велосипеде, в корне поменяла своё мнение. Движения Мефистофеля были спокойны и слажены – ни одного лишнего движения, словно он и машина одно целое, его руки, лежащие на чёрном руле, завораживали. Так и наблюдала за ним… как идиотка, пока боковым зрением не заметила, как он повернул голову в мою сторону и не увидел, что я за ним наблюдаю. Я была готова сползти куда-нибудь на коврик… хотя, стоп! Он делал тоже, что и я, он тоже за мной наблюдал! Непроизвольно я кинула на него взгляд, чтобы убедиться в этом, он тоже повернулся, и мы встретились глазами. Никакого смущения он не испытывал. Я пыталась подобрать правильное слово: спокойствие? Невозмутимость? Наглость! Вот правильное слово. Хотелось бы иметь хоть чуточку его наглости.

Мы довольно быстро очутились за городом, выехали на просёлочную дорогу и через полчаса остановились у какого-то озера. Никаких домов не было видно.

– Выйдем, разомнёмся, – сказал он.

Не понимая, что происходит, я, тем не менее, тоже вышла. Он стоял и смотрел на озеро, засунув руки в карманы брюк (интересно, а брюки без карманов у него есть, и, если есть, то куда он в таком случае девает руки?). Он повернулся, не торопясь, пошёл в обход машины в мою сторону, и, когда он был почти в двух шагах, внимательного посмотрел на меня и сказал:

– У моего брата есть семья: жена и ребёнок.

Это для меня было новостью, обручального кольца у Вадима не было, и про семью он ничего не говорил. Ну, есть и ладно. Я за них рада. Мефистофель же не спускал с меня внимательного взгляда, я никак не реагировала и ждала продолжения, хотя, судя по нему, он тоже чего-то ожидал.

Через пару секунд он продолжил:

– У брата появилась какая-то интрижка… недавно.

Теперь я совсем потерялась. К чему мне информация об интрижке Вадима? Мне предлагают шпионить? За партией в шахматы? Очевидно, мой обескураженный вид заставил его открыть свои карты:

– Это ты?

– Я? Интрижка!? То есть – любовница, да? – мне стало весело и я, еле сдерживая смех, прыснула. Его глаза стали медленно сужаться, пока не превратились в щёлочки. От того, как напряглись скулы, было понятно, насколько плотно он сжал зубы. Ну, не любит человек, когда над ним смеются, но я и не над ним, а над абсурдностью всей этой ситуации. Тем не менее, от его вида мне совсем на чуть-чуть стало не по себе. Мефистофель резко открыл пассажирскую дверь машины, а меня не требовалось уговаривать.

Машина сразу же тронулась с места, а я пожалела, что села, надо было распрощаться и возвращаться домой. Можно было бы вызвать такси, подумаешь, что в чистое поле, как-нибудь нашли бы друг друга, ну, на крайний случай, топать пешком, подумаешь, полдня бы топала, и с новой работой тоже придётся распрощаться, а через две недели мне надо платить за квартиру, а до этого момента как-то протянуть на оставшуюся тысячу рублей. Я приуныла, чувствуя себя в капкане. «Любовница, значит…».

Мне второй раз пришла в голову мысль, как два, казалось бы, с виду одинаковых человека, могут производить такое разное впечатление: насколько свободно мы общались с Вадимом, и насколько напряжённо было общение с его точной копией. Хотелось от него отгородиться, и его джаз стал раздражать, нестерпимо хотелось вставить наушники и включить свою музыку, но, посчитав, что это может быть расценено, как хамство, делать так не стала.

Дом стоял с другой стороны озера на небольшой возвышенности и производил ощущение чего-то лёгкого и воздушного: он был из светлого кирпича с большим количеством окон. Второй этаж ещё не был закончен, над входной дверью планировалось что-то вроде балкона, но пока был только выступ, поддерживаемый колоннами снизу и затянутый полиэтиленовыми полотнищами на втором этаже.

Мефистофель открыл дверь. Внутри находился строительный материал – какие-то ящики, на которые я разложила проект. Я постаралась сосредоточиться и быстро сфотографировать наиболее важные моменты в доме, решив, что обо всём подумаю потом, но предыдущая сцена с допросом не выходила у меня из головы. Это пристальное внимание к моей персоне, задание с проектом, поездка – это всё ради одного единственного вопроса любовница ли я его брата? Вот до чего доводит безобидная игра в шахматы в обеденный перерыв. А у Вадима, оказывается, есть и жена, и любовница, хм, забавно. А как узнал об этом Мефистофель? Шпионы донесли? И какое он имеет право вмешиваться в чужую жизнь? Тоже мне, полиция нравов. Я занималась своим делом, но постоянно ожидала, что Мефистофель сейчас скажет, что всё отменяется, и в моих услугах он больше не нуждается. Я бы громко выпалила: «Фу-ф», подошла бы к нему, пожала руку, обняла бы на прощание и побежала бы себе свободная по полю-полюшку. Но нет, таких слов Мефистофель почему-то не произносил.

Мне потребовалось спуститься в подвал, я предупредила его об этом и быстро улизнула. Без него даже дышать свободнее стало, хоть и дышалось сыростью. Провозилась я не так уж долго, но, когда поднялась обратно, Мефистофеля в доме не было. Я выдохнула и поднялась на балкон второго этажа, где быстро отщёлкала всё, что меня интересовало, а потом чуть отодвинула полиэтиленовые полотнища и восхищённо вздохнула. С балкона открывался сказочный вид на озеро, солнце поднималось сзади за домом и яркими солнечными лучами заполняло всё пространство. А какой изумительный здесь будет вид, когда солнце будет садиться там впереди за озером. Я ещё шире отодвинула полиэтилен, и в дом ворвался лёгкий ветер. Он подхватил мои распустившиеся из косы волосы, я подставила лицо и закрыла глаза. Блаженство!

Было… До того момента, как плохо закреплённая наверху балка, очевидно, державшая этот самый полиэтилен, не свалилась мне на голову. Вот она – техника безопасности, написанная кровью: заявиться на стройку без каски! Спасибо, что хотя бы балка без гвоздя в ней.

Вдруг раздалось хмыканье. Он как раз поднимался по лестнице и насмешливо на меня смотрел. Это длилось секунд пять, я тёрла ушибленное место и чувствовала себя не в своей тарелке, было больно и обидно одновременно, а от него даже никаких извинений не поступило. Всё-таки это он привёл меня на этот объект с проблемными конструкциями.

– Я закончила.

– Тогда едем.

Одним махом, будто за мной черти гнались, совершенно забыв про лифт, я преодолела пять этажей, а потом прижимая к себе чертежи и сумку, стояла в своей квартире, прислонившись к входной двери, и пыталась унять сильно бьющееся сердце.

«Так! Я сильная! А ещё я… ну пусть будет – волевая личность! Так вообще говорят «волевая личность»? А ещё я умная и красивая. Это опустим, это к делу сейчас не относится. Но почему, если я умная, я себя так глупо веду?» – думала я, осматривая себя в зеркале и нащупывая шишку на затылке.

Он разглядывал меня таким пристально-изучающим взглядом биолога-натуропата, словно я представляю интерес для науки, ну там… рог у меня на лбу вырос или третий глаз, и волосы мои ему почему-то покоя не дают. На мне были обычные джинсы, футболка – вот с ней незадача случилась, я схватила первую попавшуюся, а это оказалась футболка, которую мне в шутку подарили коллеги на предыдущей работе, с объевшимся толстым котом, лежащим в окружении сосисок. Мой офисный вид, конечно, более серьёзен и солиден, а сейчас я больше похожа на беззаботного тинейджера. И про Вадима я так и не поняла, надо было Мефистофеля спросить, в шахматы-то можно играть или как?

Раздалось мяуканье, я совершенно забыла про котят. Те, сытые и довольные, копошились в коробке. Младшая – девочка, рыжий комочек с белым животиком, действительно выглядела как ватрушка, если скрутится в клубок, а Крендель с Кексом – хочется взять и съесть! Как всё-таки Аня-маленькая угадала с именами, пусть и не кошачьими.

«Так, – вспомнила я о данном мне задании, – надо как можно быстрее всё сделать и забыть».

Тут же в коридоре я обнаружила резинку для волос. Балда! Она тут всё время лежала. Я собрала волосы в хвост, опять нащупав приличную шишку. Как же глупо с этой балкой вышло. Тут же предстала картина с ухмыляющейся физиономией Мефистофеля. Да и фиг с ним! Вот заявиться на стройку без каски, тем более что своя каска у меня дома была – вот это было верхом глупости!

Вытряхнув вещи из сумки, я отправилась в комнату. Я потратила все выходные, потому что мне пришлось изучать некоторые моменты, в которых я не очень хорошо ориентировалась, но я всё сделала. Заключение было следующим: несоответствий проекту в построенном доме не было. О том, как мне понравился дом, как интересно можно было развернуться, какой сад можно было заложить, и как весной дом бы утопал в цветущей зелени – всё это я оставила при себе, помечтала и хватит.

В воскресенье вечером я отправила отчёт Мефистофелю на электронную почту. Следом пришло сообщение о прочтении. Непонятно почему, затаив дыхание, сидела и ждала ответа, прекрасно понимая, что ответ может прийти и через день, и через два, и… вдруг в списке входящих появилось письмо. Сердце глухими ударами било где-то в горле, как будто я его проглотила, а оно застряло.

Я открыла письмо. Своё я отправила с соответствующими реверансами, свойственными деловой переписке:

«Уважаемый Владислав Владимирович, добрый вечер! Во вложении отчёт» (долго ломала голову надо ли конкретизировать, но решила, что краткость – сестра таланта). И подписалась «С уважением, Александра».

Мне же пришло в ответ: «Ок». Ещё более талантлив.

Я выдохнула, и хоть неопределённость осталась, в душе ликовал голос Кипелова:

– Я свободен!