Утти любезно предложила помыть руки и лицо после жаркого солнца и сразу повела гостью в ванную. В ту самую чашу она налила воды из кувшина, предварительно заткнув сливное отверстие. Для умывания вода бралась дождевая или же из земли, на улице почти у каждого жилища или между несколькими, если они рядом, стояли деревянные или керамические емкости для набора, а также оборудованные колодцы. А вот чтобы наполнить емкость для мытья всего тела, уже приходилось постараться и поносить воду, чем зачастую занимались помощники, однако такого количества хватало даже на несколько раз. Восторженная Лиони присела на подогнутые ноги и умылась, для рук Утти поделилась специальным твёрдым округлым куском моющего средства на основе трав и жира, вдобавок на дополнительной низкой полочке стояли различные масла, перемолотый порошок для зубов, некое жидкое моющее средство и многое иное. Вытерев лицо и ладони хлопковой тканью, девушка прошла мимо заманчивого туалета, ощутив от него, что поразило, приятный аромат, словно внутри что-то налито или положено для устранения неприятного запаха. Утти обычно спала на диване, застилая его на ночь простыней и покрывалом, которые поутру убирались в гардеробную; стиркой белья занимались женщины-помощницы, увозя вещи либо к реке, либо к колодцам, как поведала гостье хозяйка.

– У меня тоже есть своя помощница, она живёт подальше, – поделилась Утти, присев на расстеленный круглый узорчатый коврик, а гостью усадив на плюшку.

Балуясь, Лиони забавно подпрыгивала на мягком сиденье.

– Удобное! – похвалила она. – А ты сама не делаешь никакую работу?

– Я тоже делать, у нас все делать что-то полезное, – пояснила новая подружка. – Но я не стирать постельное белье или мыть, потому что в семье правителя такое не должно быть.

Гостья перестала резвиться, пораженно округлив глаза.

– Что ты имеешь в виду? Я думала, Шаслэ помощник правителя.

– Ну да, это тоже, ведь он его младший сын.

Лиони вовсе едва не упала с плюшки. Получается, все трое ‒ дети правителя! Только сейчас она заметила, что они чем-то похожи, старший, правда, с более грубой внешностью, нежели младший, а вот сестрица как раз слегка напоминала чем-то старшего: носом, глазами… Из гардеробной вдруг выбежал зверёк, похожий на Маю, только почти полностью чёрный, за исключением белой части на грудке. Он по-хозяйски обнюхал чужеземку, затем залез на плечо Утти. Это был её питомец так же, как у Шаслэ, и жил он там, откуда выбежал, внутри ему было постелено, насыпана еда.

– Разве они не живут на деревьях? – полюбопытствовала Лиони.

– Эти ручные, приучены с детства, но я отпускать его в природа и деревья.

– Как интересно, – растрогалась гостья, поглаживая указательным пальчиком мягкую шёрстку. – У вас у всех есть такие зверьки?

– У многих. Мы также использовать птицы для передачи писем. Мой Та̀йки порой не доносит или теряет, у Шаслэ самый смекалистый.

Девушка вновь вспоминала день знакомства с Маю и всё остальное, связанное с необычайным мужчиной. Изумление от того, что он сын вождя, никак не отпускало.

Вскоре девушки направились на мероприятие. Выйдя из шатра, Утти показала пройти налево, затем снова левее. Таким образом, они подошли к высокой стене, однако, что поразило гостью, имеющей открытый выход. Местная пояснила, что, несмотря на ограждение, любой человек из их общества может сюда прийти с каким-либо вопросом или желанием, только, конечно, благим, а стена – лишь показатель, чей здесь дом, не закрытый от иных соплеменников.

Выход вёл в глубь территории. Здесь всюду располагались узкие и широкие тропы для повозок. Ориентироваться в лесочке Лиони пока было сложно. Кое-где на деревьях висели кольца с факелами, что освещали путь в ночи. Девушки вышли на полянку, там повсюду находились дети разных возрастов. Взгляд Лиони поймал сидящего Шаслэ, возле него была группа детишек примерно от шести до тринадцати лет. Мужчина с улыбкой забавлял ребят, показывая фокусы и вещая, судя по веселым лицам ребят, шутки. Он показал в приподнятой руке живого дёргающегося червячка, следом поднёс ко рту и будто положил туда и съел. Лиони пораженно ахнула. Дети схватились за голову, кто-то подобрался ближе и пристально рассматривал. Засмеявшись, Шаслэ вдруг высунул язык, одновременно раскрывая ладонь, где был тот самый живой червячок, а во рту, естественно, пусто. Наблюдая, гостья испытывала наплыв чувственности, нагая красивая грудь мужчины снова влекла, взывала прикоснуться рукой и погладить; его чарующая улыбка и мягкие губы наводили на вожделенные мысли о блаженном, сладком поцелуе и страстных объятиях. Дыхание Лиони невольно стало более учащенным и глубоким, разум затмевался, а тело словно покачивалось. Внезапно обратилась Утти:

– Тебе жарко или плохо?

Гостья всеми силами попыталась прийти в себя, возвращаясь из охватившего плена, и с придыханием ответила:

– Всё в порядке.

Подружка странно улыбнулась, предложив присесть на маленькие подушечки; рядом присоединился одухотворенный Джим, суетливо пихая блокнотик в карман брюк.

– Сегодня столько всего узнал! – эмоционально, но тихо произнёс он, поглядывая на девушку после сестры. – Очень приветливая и добрая старушка по необычному имени Ку̀са любезно проводила сюда, – поделился брат с сестрой, которая смотрела совсем в другую сторону.

Потеха среди детей продолжалась, теперь Шаслэ дал ребёнку в руку камушек, тот зажал его, и через мгновение камушек оттуда исчез. Забавно охнув, малыш пришёл в полное недоумение, как и остальные. Фокусник провёл за его ушком и якобы достал предмет, вновь показывая в ладони. Право, тут и Лиони не поняла, как он такое сделал. Вслед в его руке оказался тот самый голубой блестящий цветок. Настороженная девушка потрогала прическу и вдруг не обнаружила своё украшение. Недолго покрутив пальцами растение, Шаслэ увёл руку куда-то вбок, а когда девушка опустила глаза на свои ноги, то совершенно неожиданно увидела цветок, лежащий уже у неё. Подобный фокус или вовсе магия застала врасплох, ошеломлённый взор устремился на мужчину. Он внезапно поймал её очи, пристально созерцая какое-то мгновение, в которое его взгляд заметно изменился с простого задорного на обольщающий, с поволокой, будто ласкающий и прожигающий насквозь.

В такие моменты, уже немного знакомые Лиони, ей хотелось или убежать прочь, или броситься в его объятия. Удивительно, но она невольно отвечала некой взаимностью, поддавалась и буквально растворялась в его глазах, благодаря исходящей из них необъяснимой силе или невидимой овладевающей ею энергии, которая била через край наполненной доверху чаши эмоций и физического накала. Такого рода чувства заставляли испытывать удовольствие даже на расстоянии, без телесных касаний, отчего внизу под платьем девушка внезапно ощутила наплыв жара и даже появление влажности. Тихо ахнув, она была вынуждена отвести взор и отвернуть голову. Ситуация крайне смутила, холодеющий разум закричал от испуга. В этот момент Джим наклонился через сестру к смуглянке и поинтересовался о мероприятии.

– Сегодня правитель давать детям всё хорошее, удачу, здоровье, ум и остальное, – поделилась Утти с гостем, но он всё равно не понимал.

В стороне Лиони заметила бодрого Аарона в окружении четырёх девушек, весело о чем-то рассказывающего и даже корчившего рожицы.

– Вижу, молодой человек уже здоров, – произнесла она с ноткой осуждения.

– Да, завтра он идти домой, – сказала Утти.

Мимо забавляющего чужеземца проходил зрелый мужчина и, недовольно посмотрев, взмахом руки велел смуглянкам уйти, на что они сразу подчинились и встали. Многие другие также безулыбчиво и напряжённо смотрели на иноземных, перешёптываясь между собой. Грустный Аарон остался один, но вскоре обнаружил своих и решил подсесть.

– О, это вы! – обратился юноша к Утти. – А я вас помню, вы приносили воду. Очень признателен, – поблагодарил он с явной симпатией во взгляде.

Джиму стало такое не по нраву, против воли одолевало странное ревностное чувство, которое он всячески пытался прогнать. Некоторые взрослые захлопали в ладоши, и дети послушно разбежались по местам. Шаслэ уже исчез из поля зрения. Ребята сели кругом, точнее, несколькими кругами: первый состоял из самых маленьких, второе кольцо занимали постарше, третье, соответственно, самые старшие дети лет двенадцати-тринадцати. В таком положении образовалось довольно много кругов, рассредоточившихся по всей поляне. При этом у малышей в руках была верёвочка, идущая от первого ребёнка и так далее по всем кольцам, то есть соединяющая абсолютно всех на поляне. Как пояснила Утти, это и есть единство, подразумевающее мир. Лиони впрямь поразилась.

На территории появился пожилой худощавый старичок лет семидесяти пяти, его седые длинные волосы были собраны в хвост, морщинистая грудь нагая, на шее – серебряная подвеска, изображающая скрещенные ладони, на ногах – темные шаровары, мелкие ступни были босые. Все присутствующие, и взрослые, и дети, неспешно ему поклонились. По объяснению Утти, это был их духовный наставник и учитель. Следом должен был выйти сам правитель. Лиони взволнованно ожидала встретить лидера, возникали пугающие мысли – вдруг он будет против появления чужеземцев?

В лучах солнца вдалеке наконец возник силуэт, шагающий без суеты, с умиротворённым настроем. Девушка увидела зрелого, хорошо сохранившегося мужчину с довольно подтянутой фигурой и приличным ростом, хотя ожидала совсем иное. У него было широкое лицо, глаза – небольшие, с чуть нависающими веками, на лбу и возле губ – морщинки. Брови – чёрные пышные, что передалось и сыновьям, нос длинный островатый, но вполне ровный. В ушах виднелись серьги в виде серебряных шариков, вставленных в мочки. Чёрные, без особой седины и не слишком густые волосы были распущены. Выражение его лица благосклонное и сдержанное, характер, по словам Утти, твёрдый, но добрый, а поведение – мудрое и справедливое.

При появлении правителя каждый человек опустил голову до земли, а скрещенные ладони – внутренней стороной вниз около живота, обязательно навесу. Чуть позади с его правой стороны шёл старший сын, слева – младший, оба несли в руках серебряную большую узорную чашу, наполненную местным подобием святой воды – сакральной, заряженной положительной энергией и силой, что благоприятно повлияет на детей.

К троице присоединился духовный наставник, в его руках и у правителя были пушистые кисти с серебряной ручкой для разбрызгивания воды. Подойдя ближе к детям, они немного разошлись по рядам, правитель макал кисть в чашу Камера, а наставник – в сосуд Шаслэ. При разбрызгивании на всех детей произносились тихие речи. Хождение продолжалось некоторое время, пока каждый пришедший не получил надлежащее; сами же ребята сидели смирно с опущенными головами и ладонями. Правда, некоторые непоседы, кого уже полили водой, открывали глаза, шевелились и даже шептались.

Правитель шагал не отвлекаясь, но когда поравнялся с сидящими неподалёку чужеземцами, то неожиданно перевёл внимание и пристально, с задумчивостью посмотрел, заострив взор особенно на Лиони. Девушка ощутила смущение и сильно заволновалась, робко опуская глаза. Он прошёл дальше. По окончании обряда на поляну вышли музыканты с традиционными инструментами. Во время музыки дети подняли руки вверх и, резво тряся кистями, начали бодро и звонко восклицать какие-то слова вроде «ам-ма» с добавлением тянущейся буквы «и», следом «е», хотя понять Лиони их совместное пение было крайне трудно. Джим даже слышимо ахнул от неожиданности, когда ребята принялись голосить. После пения можно было встать и веселиться. Музыкантов стало больше, к ним влилась мелодичная флейта.

– Значит, теперь у детей будет всё хорошо в дальнейшем? – поинтересовалась Лиони.

– Обязательно. Мы верить в силу, исходящую от высших, – ответила Утти.

Гостья удивилась.

– Так он не один?

– Не один конечно. Отвечать за всё в мире было бы слишком сложно одному.

– Как интересно! – изумилась Лиони.

– А куда ушел правитель? – спросил Джим, водя глазами по округе.

– Отец уйти отдыхать, потому что он отдать много своей энергии другим людям, а сыновья идти провожать его.

Юноша кивнул, хоть и вновь не особо понимал, о какой вообще энергии шла речь. Духовный наставник же, наоборот, остался и принимал желающих, каждый мог подойти, присесть и послушать, задать вопросы. Такое показалось странным Лиони, ведь он тоже принимал участие в обряде, да и был старше по возрасту. Утти подскочила с места и начала пританцовывать, снова чаруя Джима и бросая на юношу загадочный взор. Аарон нагнулся к Лиони и прошептал:

– Честно говоря, полный бред. Странные они какие-то…

Девушке не понравились нелестные слова о тех, кто спас ему жизнь.

– Тогда тебе следует скорее вернуться домой, – иронично ответила она с явным намеком.

Юнец не был обидчивым, умел воспринимать любую ситуацию равнодушно или же скрытно, с показной улыбкой. Ведь в его положении, когда он проживал с богатой зрелой дамой, терпение просто необходимо и первостепенно, ибо такого рода отношения подразумевают лесть, подмазывание, пропускание мимо ушей негатива и, как правило, изображение покладистости.

– Джим уметь танцевать? – вдруг задала вопрос Утти и игриво наклонилась к нему.

Её кудрявые локоны скатились со спины и нечаянно упали прямо на ошеломлённого юношу. Резко вздохнув, он задержал дыхание в окутавшей тревоге и взбудораженности. Вдобавок вновь донёсся приятный цветочный аромат, исходящий от волос и тела чаровницы. Тут к девушке неожиданно обратился молодой мужчина невысокого роста, даже ниже самой девушки, с воздушной вьющейся шевелюрой. Голова его задралась в показанной деловитости, руки он поставил на бока, что выражало тем самым недовольство. Девушка слегка взволновалась, сразу сделала шаг назад от Джима, однако не поддалась на зов и сообщила о надобности проводить сначала гостей. Джим как раз зашевелился, намереваясь отправиться домой, так как уже прошло много времени, его наверняка потеряла супруга. Вежливо попрощавшись и поблагодарив за чудесный день возле главных высоких ворот, гости оседлали лошадей и поехали. Утти помахала рукой, напоследок пригласив их снова в любое время. Лиони расстроилась, что больше не увидела Шаслэ.

Дома, как оказалось, Изабель не сидела и не ждала мужа, а спала после утомительного дня, выпив у Ребекки вина. Вечером её одолела жажда, графин оказался пустым, пришлось самой спуститься вниз, пока Джим работал в кабинете, изучая полученные рецепты. В столовой было очень слабое освещение, все жители уже отужинали. Сонная Изабель хотела пойти на кухню, но внезапно увидела, как по полу в её сторону стремительно ползёт пушистый паук. Громко ахнув, она выронила и разбила графин; на шум в столовую вышла Анна. Дама закричала и обежала стол, трясущейся рукой показывая в другую сторону.

– Там паук! Паук!

Бедняжка Анна и сама перепугалась, округлив глаза, но когда посмотрела, то ничего не обнаружила, не было его и под столом.

– Вы уверены, миссис Уоллес? – решила переспросить она.

На это дама разгневалась, назвав служанку глупой.

– Конечно уверена! Я же не сумасшедшая! Налей мне воды в новый графин и принеси! – приказала в конце, а сама скорее пошла к себе.

По уходу Изабель в столовую вышла Нюм с веником убрать осколки. Смуглянка присела и спокойно протянула руку к пауку, откуда-то вновь появившемуся, и, взяв в ладонь, затаённо ухмыльнулась.