2

Однажды, невзирая на нездоровое состояние мистера Уоллеса и его частый кашель в мятый платок, Грейс повела супруга в особняк друзей. В гостях он познакомился с приятным молодым человеком. Эдвард так же, как и Винсент когда-то, был мореплавателем, а точнее, на флот его недавно пристроила родная тётка. Юноша приглянулся Уоллесу, и он надумал познакомить его с дочерью. Конечно же, Грейс была против, ведь кандидат небогат, ничем не примечателен в высшем обществе, вдобавок ходили слухи о скверном характере его тётушки, которая ни с кем из приличных горожан не находила общего языка. К тому же выбор миссис Уоллес давно пал на богатого банкира, происходящего из знатного рода. И всё бы ничего, вот только было ему уже далеко за сорок, да так далеко, что не угнаться… Зрелый, можно сказать, пожилой мужчина хоть и выглядел солидно для своих лет, но всё же имел соответствующую возрасту фигуру; в прошлом брюнет, а теперь седоватый, с редеющими волосами у высокого лба и залысиной на макушке; крупное лицо, под глазами лежали мешки, большой нос и почти незримые тонкие губы губами со складками вокруг. В общем, старик есть старик, особенно для юной леди.

Грейс пока не стала убеждать Винсента в выбранной ею кандидатуре и какое-то время просто выжидала. За это время она успела обсудить свой план с банкиром и даже получить его согласие: банкир был совсем не против взять в жены юную Лиони, несмотря на недавний развод с супругой-ровесницей. Видимо, зрелая женщина перестала его устраивать или попросту наскучила.

Понимая своё нездоровое состояние, отец в скором времени пригласил к себе в дом Эдварда, чтобы представить дочери. Черные широко открытые глаза юноши постоянно бегали из стороны в сторону, видимо, от волнения. Взмокшие у лба волосы прилизаны набок, одет прилично, но пиджак испачкан в еде, что, безусловно, сразу заметила недовольная Грейс, а позже и Лиони. Супругу возмутила самовольность Винсента и его непослушание.

Лиони в день приема гостя надела скромное темно-зеленое платье с высокой горловиной, длинным рукавом с небольшим буфом у плеч, корсетом, подчеркивающим тонкую талию, и широкой юбкой. Как только девушка вошла в гостиную, где присутствующие пили чай, Эдвард сразу проникся симпатией. Иначе и быть не могло, ведь дочь хозяина дома была миловидной, даже красавицей, стоило ей только распахнуть выразительные голубые глазищи, обрамленные длинными пушистыми черными ресницами. Весьма аккуратный носик с легким намеком на приятную курносость; узорные пухленькие губы и, конечно же, открытая, искренняя широкая улыбка во все ровные зубки. Одно лишь это уже могло завладеть всем вниманием и обескуражить. Широкие брови были настолько подвижные и так ярко передавали каждую эмоцию, что порой казалось, они жили своей жизнью, извивались разом или по отдельности во все возможные стороны. И это также придавало юной особе неповторимый шарм. Телосложение ее было стройное, довольно хрупкое, рост средний, что идеально для женщины. Тёмно-русые длинные волосы, имеющие от природы легкую волнистость, Лиони частично заколола и украсила гребнем, остальные пряди красиво ниспадали по её спине и плечикам. Из окон в гостиную проникали солнечные лучи, которые, падая на локоны девушки, словно осветляли их оттенок и придавали чарующий блеск.

Эдвард показался Лиони скромным, приятным молодым человеком. Однако некоторые моменты все же смутили девушку. Она вообще была придирчива к мужскому полу и избирательна в своих симпатиях, во многом в силу присущей её юному возрасту мечтательности и интереса к книгам о большой и светлой любви, где конец всегда счастливый. Лиони считала, что в отношениях обязательно должны быть чувства, ведь без них брак обречён на распад, пусть и не официальный, но духовный точно. Она часто вспоминала маму и то, насколько та была влюблена в отца, порхала будто птичка. Сейчас девушка видела перед собой чужую, холодную женщину, легко занявшую место Арлин не только в доме, но и в сердце отца. Лиони охватывала печаль, мечты рушились как карточный домик.

Грейс делала вид, что ей интересно общаться с Эдвардом, слушать его невнятные то ли из-за волнения, то ли в силу характера речи о приличной, однако небогатой семье молодого человека, которая едва потянула его образование. Впрочем, то же было и у Лиони: последние годы отец с трудом оплачивал её обучение, поэтому с подачи Грейс девушку перевели на домашние уроки музыки.

Когда гость покинул дом, миссис Уоллес молча встала с надменным выражением лица, взяла супруга под руку и повела якобы подышать воздухом в сад. На самом деле она желала высказать недовольство и снова попробовать убедить Винсента обратить внимание на кандидатуру банкира. Дама уверяла его в том, что человек такого статуса и положения сумеет позаботиться о будущем девушки.

Лиони чувствовала себя очень одиноко в большом пустом доме, отец мало с ней общался, брат вовсе теперь жил в особняке, подаренном родителями его жены. Богатая семья знала о финансовых трудностях семьи Уоллес, однако они любили дочь и знали ее желание выйти замуж именно за Джима, да и в самом парне им виделся явный потенциал. Пусть и не без их помощи, молодого человека ждало хорошее будущее доктора и, возможно, даже профессора. Микстуры, которые изготавливал Джим, хоть как-то помогали Винсенту держаться, в отличие от других лекарств.

3

Однажды Лиони прогуливалась возле прилавков городского рынка и случайно наткнулась на Эдварда. Он выскочил из-за угла так быстро и внезапно, что чуть не сбил ее с ног. Молодой человек, как и в день их знакомства, суетился, глаза его бегали от волнения, речь запиналась. Девушка улыбнулась, будучи рада встретить нового знакомого.

– О… п-п-простите, я такой неловкий… – вымолвил с частым дыханием Эдвард, дерганым движением руки укладывая чёлочку набок.

Лиони вновь широко улыбнулась и даже слегка похихикала. Они обмолвились парой фраз и договорились о встрече через пару дней, чтобы прогуляться.

Вернувшись домой, девушка обнаружила в столовой нежданного гостя, приглашенного Грейс. Супруга дома не было, и она сама принимала мужчину, угощая кулинарными изысками. Мачеха представила мужчину как Рэндала Далтона, банкира и уважаемого в городе человека, и с натянутой любезностью позвала падчерицу присоединиться к трапезе. У Лиони не было на то желания, но ради приличия она вошла в столовую поприветствовать гостя.

Сластолюбивый взор банкира, оглядывающий её с ног до головы, не укрылся от девушки. Стало противно. Внешность мистера Далтона также вызывала у неё неприязнь. Банкир имел достаточно крупное телосложение и выпуклый живот, любил вкусно и много поесть и наверняка выпить вина или рома. А когда мужчина разомкнул испачканные в жирной курице губы, обнажив зубы с застрявшими в них частицами мяса, предложил Лиони присесть на стул рядом и поведать что-нибудь занимательное, например, чем она занимается вечерами, девушка не выдержала. Сначала она недоуменно подняла одну бровь, показывая явное недовольство, а вторую, наоборот, опустила, а потом обе умело скривила. Затем быстро извинилась и ринулась прочь из гостиной. Грейс сделала глубокий вдох и медленно выдохнула, это помогало ей держать себя в руках в ответ на подобные выходки падчерицы. Мистер Далтон округлил глаза, даже его морщины на мгновение расправились. Дама извинилась несколько раз и пообещала, что скоро девица усмирит свой пыл, ибо ей придется. Гостя неожиданно охватило странное чувство то ли азарта, то ли возбуждения. Банкир о чем-то задумался, отчего его лицо озарила загадочная ухмылка. А в конце обеда он сообщил, что не отказывается от предложения миссис Уоллес и готов подождать обещанное.

4

Лиони провела полдня на прогулке с Эдвардом. Он пытался шутить, бегал вокруг деревьев словно ребёнок, резвился и падал на траву. Задорной Лиони тоже порой не хватало подобного ребячества, вновь вспомнилось беззаботное детство и игры с братом в догонялки. Она росла веселой, озорной, предприимчивой и авантюрной девочкой. Они даже ради шутки с Джимом лазали в чужой сад собирать яблоки.

В общем, своим поведением Эдвард вызвал у девушки симпатию, первую в жизни по отношению к представителю мужского пола. Правда, пока это чувство таилось внутри: эмоции будто боялись показаться наружу, ведь молодая леди была скромна, если не сказать робка. Несмотря на внешнюю смелость, Лиони была смущена: и присутствием столь рядом молодого человека, и незнакомым доселе желанием быть рядом с ним чаще и ближе.

Суетливость, сальная чёлка, прилипшая ко лбу, неопрятная одежда в пятнах, порой нелепые фразы и несуразные шутки, резкий ступор, когда нужно бы, наоборот, сказать решительное мужское слово, – невзирая на все недостатки Эдварда, Лиони показалось, что она увидела в нем доброту и искренность, а самое главное, серьезные намерения и чувства.

В скором времени молодой человек сообщил, что вынужден ненадолго отправиться на учения на флоте, но будет обязательно писать письма дорогой Лиони и с нетерпением ждать возвращения для предложения руки и сердца. В первом письме Эдвард написал, что уже скучает. Текст был с ошибками, даже её имя он указал с ошибкой – Леони. Это совсем не смутило девушку, наоборот, такие сущие мелочи даже умилили. Лиони тут же написала ответ и попросила старшего слугу отправить письмо в ближайшее время. Он кивнул, принял конверт и направился к служебной лестнице. Но тут на его пути из-за угла возникла миссис Эмерсон, скрестив руки на груди и глядя исподлобья. Как только слуга приблизился к хозяйке, дама протянула ладонь. Он положил на неё конверт.

– Молодец, – произнесла она без улыбки. – Этот лишний львёнок не испортит мои планы, – добавила с искаженным от недовольства лицом и направилась дальше.

Не получив в скором времени ни одной весточки от Эдварда, Лиони запереживала. На её вопросы слуга уверял, что никаких конвертов для мисс не приносили. Девушка написала и передала ещё несколько писем, но ответа по-прежнему не дождалась.

Однажды Лиони вошла в спальню к отцу. Сегодня ему снова нездоровилось, и он не вставал с кровати. У Винсента уже сильно упало зрение, даже очки плохо помогали. На тумбе рядом стояла чашка выпитого чая, что приносила любящая супруга, а она сама сидела рядом и забирала из слабых рук супруга какие-то бумаги. Быстро сложив листы, дама спрятала среди листов ручку и спешно покинул комнату. Лиони заподозрила неладное, но сначала присела и обняла отца.

– Дочка, я хочу, чтобы ты была счастлива, так что даю согласие на твою свадьбу с Эдвардом. Грейс примет твой выбор, только дай ей время… – вымолвил он негромко, поглаживая ладонь дочери.

– Думаю, у Грейс давно свои планы, и время ей играет только во вред, – удрученно ответила Лиони, уже потерявшая надежду.

– Не говори так, она старается для вас. Посмотри, как счастлив твой брат с Изабель, это ведь она посодействовала знакомству. Я знаю, вам пришлось нелегко, как и мне, но время доказало верность Грейс нашей семье, она с нами вот уже семь лет, – мягко убеждал Винсент.

Девушка не понимала: неужели отец на самом деле совершенно ничего не осознает? Разве семь лет – это так уж много в сравнении с целой жизнью? Нередко люди проживали вместе двадцать, а то и тридцать лет, а потом всё вдруг резко менялось, и уже некогда любящие супруги становились злейшими врагами. Но говорить всё это вслух Лиони не стала – не хотела огорчать отца своими словами, тем более сейчас, когда тот стар и болен. Поддерживая спокойную атмосферу, возможно, удастся продлить ему жизнь. Но некто, наоборот, ее целенаправленно укорачивал. Девушка почему-то была в этом уверена. Тут же взгляд её упал на пустую чашку на тумбе, в голове мелькнула мысль: что же там было налито?

Перед уходом Лиони всё же решила спросить о тех бумагах в руках Грейс. Отец ответил, что это всего лишь мелкая формальность по поводу дома, дабы в будущем семья его не потеряла, останься они одни. Сердце девушки сильнее забилось в груди, охватила тревога. Спокойным тоном мистер Уоллес добавил:

– Я подписал. Так посоветовал мистер Далтон.