Цитаты из книг автора «Евгений Анисимов»

и каналами вносили и проектируемые сооружения. Таким мог быть и этот канал. На Васильевском острове виден только один канал – прокопали его не позже 1710 г., соединял он деревянный дворец Меншикова с Большой Невой. Больше всего каналов образовалось на Адмиралтейском острове. Их проложили преимущественно в конце 1710-х гг., при этом много неясно в датировке строительства каналов.

Они связывали реки и протоки в черте города, что облегчало плавание по нему. Первым каналом в Петербурге, наверное, следует считать канал внутри крепости на Заячьем острове.

Работа на строительстве в городе шла круглый год. Особенно много было землекопной работы. Летом копали пруды, канавы, рвы и каналы. Все делалось вручную. Если в раскопе обнаруживались «земля жесткая с хрящом и с каменьем», то брались за кирки и ломы, а в крайнем случае рвали камни пудовыми пороховыми бомбами[273]. Острейшей проблемой для города, основанного на болотах, было осушение. Осушали петербургскую землю с помощью лопаты и тачки: копали бесчисленные каналы, отводные канавы, пруды. Со временем болота подсыхали, вынутая из каналов земля шла на подсыпку низких участков. В 1722 г. землю «из реки Мыи (любопытно, что в том же документе она названа также и Мойкой. – Е. А.) везли к Почтовому дому „для мощения мостов”»[274]. Кроме того, система каналов «смягчала» натиск наводнения, перераспределяя, как это было и есть в Голландии, наступавшую с моря воду. Несомненно, каналы копали и красоты ради, чтобы Петербург походил на Венецию или Амстердам.

Здесь, в рассказе о строителях Петербурга, кажется уместным сказать о той цене, которую заплатила Россия за строительство Петербурга. С давних пор встречаются примерные данные о потерях, гибели людей от болезней, голода и непосильных работ при возведении столицы. Речь идет о десятках тысяч трупов, положенных в основание города. Сведения о потерях идут преимущественно от иностранных путешественников и дипломатов, приехавших в Петербург много позже его основания. Так, Ю. Юль, побывший в городе в 1709–1710 гг., сообщал о Кроншлоте: «Говорят, при сооружении его погибло от голода, холода, морозов и изнурительных работ более 40 000 крестьян», а при строительстве крепости на Заячьем острове погибло не менее 60 000 человек

Интересна история подряда на возведение стен Петропавловского собора. В 7 часов утра 23 июня 1724 г. в Канцелярии была зажжена свеча. Первым явился крепостной крестьянин из Ярославского уезда Степан Тарабанин, который попросил за кладку каждой тысячи кирпичей 3 руб. 12 алтын, то есть 3 рубля 36 копеек. Следом за Тарабаниным пошли другие кандидаты. Когда свеча погасла, то оказалось, что подряд выиграл все тот же Тарабанин, который согласился со своей бригадой «своды, и куполо (так!), и стены кругом делать… самым добрым мастерством» по цене 1 рубль 60 копеек за кладку каждой тысячи кирпичей[228]. Иначе говоря, казна сэкономила на торгах огромные деньги, сбив цену подряда более чем вдвое. Впрочем, зная нравы русских контор и канцелярий, можно только догадываться, кто еще, кроме Тарабанина, был доволен этим подрядом.

Зная, что рабочих рук в таких случаях будет с избытком, власти не хотели переплачивать за труд. И поэтому, как только «публиковали в народ», что предлагается взять какую-нибудь работу на подряд, начинались официальные торги. Подряд отдавали тому из участников торга, кто просил за эту работу меньше денег. Через три недели после официального объявления торгов в окне Канцелярии от строений, Коммерц-коллегии на Троицкой площади или другого учреждения, объявившего о подряде, зажигалась так называемая «указная свеча». Свеча горела на окне несколько часов, и пока фитилек ее не погас, торги считались неоконченными. Все кандидаты в подрядчики входили поочередно в помещение и называли свою цену подряда. Эти предложения подьячие тщательно записывали в особый журнал, указывая время заявления, имя кандидата, условия, которые он предложил казне. Торопливые записи в журнале накануне того момента, когда свеча должна вот-вот погаснуть, ясно говорят, что тут-то конкуренция возрастала, накал страстей достигал пика. По этим поспешным записям видно, как претенденты наперегонки снижали свои объявленные поначалу ставки, боясь упустить шанс получить подряд. А потом следовала запись: заключить подряд с таким-то, «для того, что при горении свечи других подрядчиков цению менши оного подрядчика… никого не явилось»

Так, после нескольких лет использования на стройке губернских работных партий власть все-таки поняла, что труд подрядных бригад выгоднее труда партий подневольных работных.

А своим детям, как известно, плохого не желают. Город рос, работы становилось все больше, желающих заработать в Петербурге появилось немало. Сюда приходили уже не только работные команды с губерний или партии каторжников, но и свободные люди. Петербург притягивал их своими возможностями.

самым избавиться от крепостного права, о чем есть данные документов. С конца 1710-х гг. многие работников начали подавать прошения о приеме на работу своих детей

для некоторых людей вольный наем был выгоден даже несмотря на тяжелые условия жизни в Петербурге, он становился родом бизнеса. Вольных работников, которых называли «отходниками», подрядчики сбивали в бригады в Петербурге. Бывало и другое – подрядчик набирал работников из земляков, вызывая их через своих людей. Часто подрядчиками становились крестьяне, в том числе крепостные, которые, кстати, поступив в казенные мастеровые, могли тем