С тех пор все отцы Афонские стали почитать и превозносить прп. Афанасия и часто посещали его ради пользы душевной. Он же, любя безмолвие и избегая человеческой славы, удалился из тех мест и обходил внутренние пустыни Святой Горы. Наставляемый Богом, он пришел на самый край Афона, на место, называемое «Мелана», весьма пустынное и отстоящее далеко от других жилищ иноческих. На холме, на самом верху, он поставил себе небольшой шалаш и стал искать высших подвигов. Сперва коварный враг диавол, желая изгнать оттуда преподобного, всячески досаждал ему, боролся с ним помыслами и сильно смущал его, чтобы он уходил от этого места. Но добрый подвижник восставал против помыслов, внушаемых демоном, говоря: «Претерплю я здесь этот год, а по окончании года сделаю, что повелит Господь». Когда же истек год и в последний день нашло на Афанасия от диавола множество помыслов, он стал говорить себе: «Утром выйду отсюда и перейду в Карейскую лавру».

Афанасий стал на молитву, совершая пение третьего часа. Внезапно осиял его свет небесный, и, как облако, рассеялись помыслы его. Он исполнился невыразимого веселья и радости, услаждаясь божественным желанием в своем сердце и источая слезы из очей.

С тех пор преподобный Афанасий получил дар умиления и плакал, когда только хотел. Место же то настолько возлюбил, сколь раньше оно было ему ненавистно, и жил на нем, славя Бога.

В то время Никифор-воевода был послан царем с войском на Крит, которым тогда владели арабы. Но надеясь на силу греческих солдат и ища молитвенной помощи от святых отцов, он послал верного человека кораблем на Афон, написав ко всему собору Афонских отцов, прося их помолиться за него Богу, чтобы ему была подана свыше помощь на арабов. Еще же просил их, чтобы они послали к нему Афанасия, о пребывании которого на Афоне он слыхал от брата своего Льва.

Прочтя послание воеводы, Афонские отцы стали прилежно молиться за него, потом разыскали Афанасия в пустыне, позвали к собору и велели отправиться к воеводе. Афанасий сперва кротко отказывался, но затем, принуждаемый запрещением святых отцов, с трудом повиновался. Послали отцы с ним и одного честного старца, которому Афанасий повиновался, как ученик. Сев на корабль, они отправились на Крит.

Когда они явились к благочестивому воеводе Никифору и тот увидал Афанасия, то побежал к нему навстречу, пал на грудь его и, лобзая его, плакал от радости и оказал ему честь, как духовному отцу своему. Когда же он увидел, что Афанасий представляется перед старцем учеником, он был удивлен его смирением. Ради Афанасия он оставил внешние дела управления и занимался духовной беседой с ним.

Он желал исполнить свое обещание об отвержении мира и об иноческом сане и молил преподобного, чтобы тот построил ему келью в пустыне, в которой сам бы и жил, и предложил ему золота и серебра на постройку этой кельи. Старец же Афанасий, любя безмолвное житие, отклонил заботу его о келье, не принял золота и серебра, чем сильно опечалил воеводу. Несколько дней провели они вместе и наслаждались взаимным лицезрением и беседой, а затем расстались.

Афанасий вновь пошел на Афон, воевода же в поход и, молитвами св. отцов победив арабов, снова покорил Крит греческому царству. Он послал тогда на Афон одного из близких к нему людей, по имени Мефодий, к преподобному Афанасию с золотом, чтобы он начал созидать келью, и золота было литр шесть.

Блаженный Афанасий, чувствуя доброе желание и теплую любовь к Богу Никифора и видя в том деле Божию волю, принял золото и начал возводить постройку. Он очистил в пустыне одно место, потом создал прежде всего келью для уединения Никифора и храм молитвенный во имя Иоанна Предтечи. Потом создал прекрасную церковь, близ подножия горы, во имя Пречистой Девы Богородицы.

В начале основания церкви завистливый враг устроил такое наваждение: у каменщиков цепенели руки и становились недвижимыми, так что не могли даже донести пищу до рта. Преподобный, поняв, что это бесовское действие, помолился Богу, отогнал козни лукавого и разрешил руки строителей. Это было началом чудес великого старца.

Создав церковь во имя Пресвятой Богородицы, он стал вокруг нее ставить кельи и устраивать чудную обитель. Воздвиг трапезу, больницу, странноприимницу; поставил для больных и странников баню и, с мудростью устроив все нужные здания, собрал много братии, учредил устав общежительного иноческого жития наподобие древних палестинских обителей и стал игуменом и пастырем собранного им словесного стада. Угодна была Богу эта обитель; покровительствовала ей и Пресвятая Богородица, Которую иногда видели посещающей обитель Афанасия и церковь Свою.

Этого видения сподобился один инок, по имени Матфей, который усердно проходил иноческий подвиг и обладал чистыми и просвещенными сердечными очами. Он, стоя в церкви на утреннем пении благоговейно, со страхом и вниманием, увидал Святейшую Деву, с двумя ангелами входящую в церковь. Один ангел предшествовал Ей со свечой, а другой шел за Ней. Она же, обходя братию, раздавала дары инокам, стоящим на клиросе, и певчим давала по одной золотой монете, стоящим внутри церкви и по другим местам по 12 мелких монет, а стоящим на паперти – по шесть таких монет. Все это видел Матфей и сам сподобился принять из пречистых рук шесть мелких монет. Когда видение кончилось, этот брат пришел к прп. Афанасию и просил его дать ему место в лике поющих и рассказал святому, что видел. Афанасий понял чудную мысль посещения Пресвятой Девы Богородицы, и, возвеселясь духовной радостью, понял, что раздаяние братиям монет означает различные степени духовного их подвига. Ибо более достойные, стоявшие со вниманием и усердием на пении, получили большее подаяние, а менее внимательные получили менее; тот же, кто сподобился видения, был сравнен с менее достойными для того, чтобы, во-первых, возревновал о большем подвиге и, во-вторых, чтобы не возгордился равенством с достойнейшими, но остался смиренномудренным с менее достойными.

Из этого явления можно судить, сколь велико было благоволение Пресвятой Богородицы к прп. Афанасию и его обители. В пространной книге жития преподобного описаны все подробности о его монастыре, какой был там чин, какие уставы и законоположения; желающий все это может прочесть там. Мы же будем продолжать сокращенно повествование о главнейших делах его.

Преподобный Афанасий, предузнав, что воевода Никифор по смерти царя Романа за свою блестящую победу над арабами будет избран царем в Греции, сильно скорбел о том, так как на его деньги была выстроена обитель, в которой он сам обещался стать иноком.

Преподобный настолько скорбел о нарушении обета Никифором, что думал бросил все и бежать из тех мест. Приготовляя свой отъезд, он сказал братии, что хочет идти к царю по делам монастырским. Взяв с собой несколько иноков, он отправился в путь и, дойдя до одного места, оставил при себе всего трех человек, а прочим велел возвратиться в монастырь, говоря, что ему довольно трех спутников до Царьграда. Когда те пошли в лавру, он написал царю письмо, напоминая о его обете и указывая, что он изменил своему доброму намерению ради земного царства. Он укорял царя за то, что ради него принял на себя тяготу устройства обители. Наконец, заканчивал так: «Я не повинен в твоей измене Христу Господу, я оставляю тебе новособранное стадо Божие. Вручи его, кому хочешь, я же считаю достойным Евфимия, опытного жизнью и словом». Одному из трех оставшихся при нем учеников он приказал доставить письмо царю.

В скором времени он отослал и другого ученика, Феодота, в монастырь, как бы с поручением осмотреть его и посетить братию. Сам же остался с одним только учеником по имени Антоний и отправился с ним на Кипр. Там, придя в монастырь, называвшийся «Обитель священных», он упросил игумена, чтобы тот позволил жить ему в пустыне, прилегавшей к обители. Получив позволение, он в безмолвии жил для Бога, питаясь, как и раньше, от трудов рук своих – переписывая книги.

Между тем брат с письмом преподобного, посланный в Царьград, доставил послание в руки царя. Тот сначала обрадовался вести об Афанасии. Когда же, сорвав печать, раскрыл и прочел письмо, сильно опечалился воспоминанием о той неправде, в которой он виноват был пред Богом, и тем, что преподобный Афанасий оставил обитель и ушел неведомо куда. Тогда и брат, узнав о том, что было написано в письме, стал плакать и рыдать, что лишился отца своего. Царь написал в обитель, чтобы Евфимий до времени принял начальствование, и разослал во все области своей страны приказ искать преподобного Афанасия. Розыски коснулись и острова Кипра, и Афанасия чуть было не нашли, но преподобный, узнав об этом, взял с собой ученика и пошел на морской берег. По Божьей воле найдя корабль, готовый к отплытию, он вошел на него и при благоприятном ветре вскоре переправился на другой берег. Преподобный недоумевал, в какую сторону ему идти, и задумал отправиться на поклонение святым местам Иерусалима, но туда путь был неудобен из-за арабского нашествия. Греции же он избегал, чтобы его не нашли посланники царя, и не мог решить, как ему поступить.

Когда настала ночь, преподобный стал на молитву, прося у Бога совета и наставления. И было ему тогда божественное откровение и повеление вернуться на Афон к своей обители, которая его трудами будет возведена на степень полного совершенства и процветания и расширится, так что многие через него получат спасение. Преподобный, приняв такое извещение от Бога, сказал о том Антонию, и они продолжали свой путь пешком, возвращаясь назад.

После многих дней пути у Антония заболели и отекли ноги, стали гореть так, что ему не было никакой возможности дальше идти. Преподобный собрал немного травы, росшей вокруг, растер ее в горсти, приложил к ногам ученика своего и, обложив травяными листьями, обвязал своим платком. Потом, взяв больного за руку, поднял его, и Антоний, разом почувствовав облегчение, произнес: «Слава Тебе, Христе Боже, что Ты облегчил меня от болезни». И продолжал он дальше путь здоровыми, как прежде, ногами.

Брат Феодот, которому преподобный Афанасий дал поручение посетить от себя обитель, придя туда, застал всех в сильном смущении от ухода Афанасия. Поскорбев об этом, он, чувствуя себя плохо в разлуке со своим отцом, отправился обратно на Кипр и искал его повсюду. Наконец, по Божию усмотрению, встретил его на дороге, и, увидев друг друга, они сильно обрадовались. Узнав о смущении в обители вследствие его ухода, преподобный радовался тому, что скоро утолит их скорбь. Он послал Феодота вперед с вестью о своем возвращении, а сам для усиленной молитвы ушел в монастырь, мимо которого они шли. Здесь он исцелил впавшего в безумие инока и, преподав всем наставления, продолжал путь к Афону и скоро достиг своей обители. Когда братия увидела его, ей показалось, что всходит вновь солнце. Они в радости громко воскликнули: «Слава Тебе, Боже!»– и все, подходя к нему, целовали его.

Так снова преподобный стал мирно править обителью…

По прошествии некоторого времени преподобному понадобилось идти к царю по монастырским делам. Когда он прибыл в Царьград, царь, узнав о его приходе, и радовался, и стыдился. Радовался, так как желал его видеть, стыдился же, потому что старец увидит его в царском сане. И потому Никифор встретил Афанасия не как царь, но как обыкновенный человек. Взяв его за руки, он поцеловал его и ввел в свои внутренние палаты. Там с сладостными слезами они беседовали наедине.

Царь сказал:

– Я знаю, отче, что я виновен во всех твоих трудах и скорбях. Я не внял страху Божьему и не исполнил моего обещания. Но, молю тебя, потерпи, ожидая моего покаяния, пока Господь позволит мне исполнить пред Ним мое обещание.

Преподобный поучал его и увещевал его быть боголюбивым, кротким, благочестивым, не гордым, милосердным и напоминал ему о всех добрых делах, приличных христианскому царю, обещая за то будущее воздаяние в жизни вечной.

Преподобный довольно долго пробыл в Царьграде и часто дружески беседовал с царем. Отпуская его, царь дал монастырю все, чего Афанасий просил, и утвердил грамотой, чтобы от богатого острова Лимноса на обитель шла ежегодная дань в 244 золотых, и преподобный вернулся с этой царской милостью к братии.

И стал снова подвизаться, наставляя иноков на путь спасения. Снова ненавистник диавол напал на него со всей своей силой и вооружился на брань против крепкого Христова воина. Об этой борьбе было открыто одному из старцев-подвижников. Он, будучи в духовном экстазе, видел бесовские полки, приближающиеся к горе Афонской. В этих полках один, казавшийся начальником или тысячником, имел страшный и грозный вид, проявлял великую власть и расставлял полки так, что 100 бесов послал обходить всю гору и уловлять иноков, а сам с 900 устремился в лавру Афанасия.

Прежде чем об этом видении было сказано преподобному, с ним случилась такая неприятность: во время его работы в морской пристани ему на ноги упало большое дерево и ударило его по голеням так, что святой лежал на одре болезни три года. Но и в болезни он не выносил праздности и продолжал писать книги, переписывал за 40 дней весь патерик. И больной он боролся с невидимыми супостатами, побеждал их, одолевая их козни.

Бессильный сделать что-нибудь в лавре, враг стал смущать старцев, благочестивых иноков в других обителях Святой Горы и внушал отшельникам против прп. Афанасия такие помыслы: «Зачем Афанасий разоряет древние наши законы и идет против устава Святой Горы? Он воздвиг многоценные здания, сделал новую гостиницу, ископал новый источник, купил волов, засеял нивы, посадил виноград, и стала гора как бы мирское селение». И старцы, переговорив между собой, отправились в Царь-град к царю Иоанну, который вступил на престол после смерти Никифора, и, возведя такие обвинения на Афанасия, просили царя изгнать его с Афонской горы.

Царь послал за Афанасием, который к тому времени оправился от своей болезни. Увидав его, он понял действующую в нем благодать и вместо гневного приема отнесся к нему милостиво, сердцем привязался к этому вдохновенному отцу, оказывал ему всякие почести и одарил его дарами. Затем он подтвердил прежнюю царя Никифора, чтобы остров Лимнос платил монастырю дань в 244 золотых, и с почетом отпустил Афанасия.

Тогда те старцы-простецы, полные стыда, стали являться к преподобному и просить прощения.

Супостат диавол был посрамлен и в безумном гневе своем снова напал со своими легионами на преподобного. То нашествие видел святой старец Фома, имея чистые духовные очи.

Когда отпели третий час, этот старец вошел в духовное озарение и видел все горы, холмы, деревья и ветви покрытыми маленькими эфиопами, которые с лютым гневом в душе и враждою, призывая друг друга на брань и ополчение, дико кричали: «Сколь долго будем терпеть мы, друзья? Как не растерзаем зубами здешних жителей? Отчего не изгоним их скоро отсюда? Будем ли еще выносить их начальника, нашего злейшего врага? Не видите ли вы, что он изгнал нас и захватил наши места?»

Так кричали они. И вот преподобный Афанасий вышел из своей кельи, держа жезл в руке. Увидав его, эфиопы содрогнулись. Он же напал на них, бил, отгонял и не переставал поражать их, пока не изгнал всех.

Старец Фома поведал это видение преподобному. Тогда преподобный стал на молитву и со слезами молился Богу, чтобы Он сохранил стадо Свое от зубов вражьих, и, как жезлом железным, молитвой изгнал из обители невидимых врагов. Но они вскоре маленькими кучками возвращались обратно и, не переставая, продолжали свои козни.

Одному из иноков они внушили ненависть к преподобному столь великую, что он не желал даже смотреть на него. Их усмотрением злоба эта дошла до того, что тот задумал убить преподобного. Он приготовил для этого меч, наточил его и искал подходящего времени, чтобы поразить игумена.