Св. Антоний родился около 1525 года. Родители его, тверские боярские дети Вениаминовы, воспитали его в заветах благочестия и страха Божия. Еще отроком Антоний ощутил стремление к духовным благам, и это стремление, все усиливаясь по мере возрастания его духа, привело его к решению оставить тайно дом родительский и отправиться на поиски пустынного безмолвия. Водимый Промыслом Божиим, он остановился в урочище «Пустошь Рублево», Бурежского погоста, Новгородской области, на юго-западном берегу озера Ильменя. Пустошь эта была расположена при речке Переходе и представляла из себя горы, покрытые вековым лесом. Антоний выкопал себе в одной из гор пещеру и предался подвигам пустынножительства. Трудами рук своих добывал он себе пропитание: расчистив лес, завел огород и пашню, садил овощи, сеял хлеб, сам собирал и молотил его. Пищу вкушал раз в день и понемногу, когда же постился, то и вовсе ничего не ел, спал на сырой земле, кладя под изголовье деревянную колоду. Среди ночи часто вставал от сна и в горячей молитве к Богу отгонял от себя диавольские страхования. Так подвизался он, забыв о мире и о всем, что в мире.
Но мир не забыл о нем. Родители печалились о нем и всюду искали его. Наконец, две сестры его нашли его в пустоши Рублевой. Долго бродили они вокруг нее по дремучему лесу, стараясь увидеть брата, и плакали, зовя его к себе. Но святой не показался им: по завету Евангелия, он оставил своих домашних, чтобы идти в след одному Христу.
Теперь Антонию хотелось одного: освятить свое удаление от мира иноческим саном, и он горячо молился об этом Господу. И вот в праздник Вознесения явился ему ангел и сказал:
– Антоний! Иди на место, называемое Леохново, на три поприща отсюда!
Тогда оставил Антоний Рублеву пустошь и отправился по указанию ангела. В Леохнове встретил его священно-инок Тарасий, который и постриг его без перемены мирского имени. Общими силами построили подвижники храм, снабдив его всем необходимым. С благословения Новгородского епископа храм был освящен 6 августа в честь Преображения Господня. Это было в 1555 –1557 гг. Так возникла Леохновская пустынь. Любители иноческого подвига скоро населили ее, и преп. Антоний явился их мудрым руководителем ко спасению. Не был он образован и начитан в книгах, но жизнь вел столь богомудрую, что был лучшим уроком для всех. Первым являлся он во храм и последним выходил из него; сам исполнял черные монастырские работы, пек хлебы для братии, ночи нередко проводил без сна в молитве.
Дух великих подвижников царил в обители. Преп. Антоний любил напоминать инокам следующие слова Исидора Пелусиота: «Для чего мы называем отцами прежде нас бывших черноризцев, если сами не хотим, как истинные сыны их, последовать их отеческим нравам и украшаться их обычаями? Не могут нам быть отцами те, нравам которых не подражаем. Поревнуем, братия, житию отцов наших, которые, окрылившись любовью к Богу, возлетели от видимого превыше всего земного, чтобы вкусить сладости небесной; бездомовные, безыменные, в пустынях и расселинах земных, они покорили плоть свою духу и уже на земле явили себя не человеками, но ангелами; поревнуем им, чтобы вместе с ними прославиться на небесах». Перед Богом все равны – и ученый и неученый, и всем открыт правый путь. Внушая братии эту истину, преп. Антоний часто повторял слова Антония Великого: «Не требует иных душа человеческая, как только здравого ума». Вдохновляемая примерами святых отцов, обитель жила в великом благочестии и была действительным приютом духовного мира.
Господь сподобил Своего угодника дара чудотворений. Однажды преп. Антоний стоял на молитве и обратился вдруг к келейнику с такими словами:
– Брат! Сегодня под Оршею, ради грехов наших, побито воинство православных.
Дошедшая вскоре весть подтвердила слова святого: русское войско было разбито поляками.
Случился в обители пожар. Огонь охватил трапезную и готов был по ветру перекинуться на соседние строения. Келарь в испуге пал к ногам св. Антония, прося его молитв о спасении обители. Антоний тогда пал на колена пред иконою Всемилостивого Спаса и слезно молился:
– Господи! Ты благоволил возлюбить место сие – попусти же наказание с милостию и сотвори достойное.
И сказал он затем келарю:
– Не бойся, брат, – всемилостивый Господь Бог наш не опечалит нас свыше меры.
И вот ветер тотчас изменил свое направление, и пожар прекратился.
Один молодой пастух был смертельно ужален змеей. Уже близился конец его, как приходит к нему св. Антоний и говорит:
– Иди к источнику близ обители и принеси воды.
Юноша принес, и преподобный влил ему в рот этой воды, говоря:
– Во имя Святой Троицы, силою Христовою исцеляет тебя раб Христов – старец Антоний.
Тотчас у больного началась сильная рвота, и он почувствовал себя здоровым. Тогда святой сказал ему:
– Скажи, зачем ты вчера клялся бедной вдове, что волк съел ее овцу, тогда как сам ты продал ее за три сребреника?
Юноша признался в грехе своем, но вот что его удивило: как подвижник узнал об этом. Антоний разрешил его недоумение:
– Когда я сидел в келии своей, – сказал он, – приехал ко мне на белом коне всадник и сказал: «Антоний! Встань и иди скорее на южную сторону, где источник. Ты увидишь там человека, ужаленного змеей. Скажи ему: не клянись именем Божиим и Его святыми, не делай неправды и отдай вдове овцу, чтобы не было тебе хуже.
Тогда юноша в страхе пал к ногам святого мужа и подробно исповедал свое прегрешение.
– Прошу тебя, отец, – говорил он святому, – помолись о мне, чтобы Господь простил мне грех мой. Вдове я возвращу овцу и еще ежегодно на праздник Преображения буду уделять обители и убогим десятую часть своего стада до самой смерти своей.
Антоний преподал юноше соответствующее наставление и с миром отпустил его.
Слава о святом Антонии распространилась по Руси, и вот захотел увидеть сам царь Иоанн Васильевич Грозный. Во время пребывания преподобного по делам обители в Москве, царь призывал его к себе и, поручая себя его молитвам и благословению, щедро одарил его деньгами и землями в пользу его обители. Вскоре монастырю были еще пожалованы и другие угодья.
Преподобный Антоний был уже глубоким старцем, и приблизилось время кончины его. В 1611 году шведы вторглись в Новгородскую область. В виду опасности, угрожавшей Леохновской обители, Новгородский митрополит Исидор отозвал блаженного старца к себе в Новгород, и здесь святой мирно почил 14 сентября на восемьдесят шестом году от роду (по иным источникам 17 октября).
Перед смертью св. Антоний сделал завещание о месте своего погребения. Позвав к себе пономаря церкви евангелиста Луки Корнилия, он сказал ему:
– Брат Корнилий! Пусть будет тебе знамение, чтобы быть мне положенным в созданном мною монастыре благолепного Преображения.
После удаления шведов из земли новгородской, любимый ученик почившего святого, Григорий, пришел на место обители и нашел лишь пепелище, да валявшиеся без погребения тела убитых иноков. Он поселился здесь, построил келью и часовню в честь Преображения и молился о воссоздании Леохновской обители. По прошествии нескольких лет, явился ему св. Антоний и сказал:
– Брат Григорий! Пойди в Новгород и скажи митрополиту Киприану и старшинам города, чтобы положили меня на месте моей обители.
Явление было три раза, пока, наконец, устрашенный Григорий не уразумел здесь чудо и не исполнил повеление святого. Митрополит Киприан пошел с крестным ходом ко храму св. Луки; разрыли там могилу св. Антоний и нашли нетленное тело угодника Божия. Тут же совершилось чудо: прозрел некий слепец Иосиф, три года не видевший. Во время торжественного перенесения мощей совершилось еще чудо: прозрел слепец Стефан. Принесли мощи святого в Леохново и с благоговением положили их там на месте его подвигов.
Обитель Леохновская была восстановлена, но потом пришла в скудость и в 1764 году была упразднена. Мощи святого Антония покоятся в приходской церкви села Леохнова Новгородской губернии. При них хранятся жернова св. Антония и «клевец» (род молотка), служивший ему для обтески жерновов.
«Аз есмь воскресение и живот: веруяй в Мя, аще и умрет, оживет». Это слово Свое, сказанное о Лазаре четверодневном, Спаситель исполнил и на преподобном отце нашем Афанасии, затворнике печерском.
Прп. Афанасий был черноризцем в Киево-Печерском монастыре и жизнь вел святую и богоугодную. После долгой болезни он умер; братия отерла тело его и обернула в пелены, как то подобает умершему иноку. Прп. Афанасий лежал мертвый два дня без погребения из-за какой-то небрежности. И было в ночи явление игумену и слова: «Человек Божий Афанасий лежит два дня непогребенным, а ты не позаботишься об этом». На третий день, как только настало утро, игумен пришел с братией к умершему, чтобы похоронить его, и нашел его сидящим и плачущим. Ужаснулись все, видя мертвеца ожившим, и спрашивали его, как он ожил, что видел или слышал, пока был мертв. Он же не отвечал ничего, только повторял: «Спасайтесь!» Но братия еще сильнее просили его, желая услышать от него что-нибудь в назидание. Тогда Афанасий сказал:
– Если я скажу вам, вы не поверите мне и не послушаете меня.
Братия же с клятвою отвечали:
– Сохраним все, что скажешь нам.
И сказал им воскресший:
– Во всем имейте послушание игумену, кайтесь всякий час и молитесь Господу Иисусу Христу, Его Пречистой Матери и прпп. отцам Антонию и Феодосию о том, чтоб окончить жизнь свою здесь и сподобиться со святыми отцами погребения в пещере. Ибо эти три вещи для вас больше всех добродетелей; и если кто исполнит их в порядке, тот будет блажен, только бы не превозносился. Больше же не спрашивайте меня, но, молю, простите меня.
Сказав это, он пошел в пещеру и, затворившись в ней, прожил двенадцать лет, никуда не выходя, не видя никогда солнца, едва принимая через день немного воды и хлеба. За годы своего затворничества он не произнес ни слова; когда же почувствовал приближение смерти, призвал к себе братию и сказал то же, что и в первый раз: о послушании и покаянии и что блажен тот, кто сподобляется быть положенным в монастырской пещере. Сказав это, он почил о Господе с миром и был положен с честью в той пещере, где подвизался.
После смерти прп. Афанасий чудотворением возвестил братии о своем блаженстве. Один из братии, Вавила, много лет болевший ногами, принесен был к мощам этого блаженного и, едва прикоснулся к ним, как тотчас исцелился и с того часа до самой смерти своей никогда ничем не болел. Вавила поведал братиям (в числе которых был и св. Симон, составитель жития прп. Афанасия) о явлении своего исцелителя. «Когда, – сказал он, – я лежал и стонал от болезни, внезапно вошел ко мне блж. Афанасий и сказал: «Приди ко мне, и я исцелю тебя». Я хотел спросить его, как и когда пришел он сюда; но он стал невидим. И я, поверив явлению, попросил, чтоб меня принесли к нему, – и так исцелился». И тогда поняли все, что блажен и угодил Господу затворник Афанасий.
Его святыми молитвами да сподобимся и мы, воскреснув от смерти греховной, пожить богоугодно в покаянии и затем получить вечную жизнь во Христе Иисусе, Живодавце нашем, Которому слава с Источником жизни Богом Отцом и Животворящим Духом ныне и присно и во веки веков.
Святых мучеников Бориса и Глеба справедливо называют прекрасными весенними цветами новопросвещенной русской земли, ранними, яркими звездами в небе русских святых.
Немногосложна повесть их мученичества. После смерти их отца св. равноапостольного князя Владимира брат их Святополк подослал к ним убийц, и они, не защищаясь, мужественно приняли смерть и венец мученичества.
Оба они были любимыми детьми родителя своего. Все прежние его сыновья происходили от жен язычниц, а они были детьми великой княгини Анны, греческой царевны, на которой Владимир женился, как только принял христианство. Над этими двумя младшими сыновьями видимо почила благодать Божия. Несмотря на разницу в летах, они были чрезвычайно дружны между собой.
Борис с самых ранних лет отличался особенным благочестием. Любимым его занятием было чтение божественных книг. Особенно он любил жития мучеников. Он как бы предчувствовал собственную судьбу и, читая жития мучеников, со слезами молился: «Владыко мой, Иисусе Христе, сподоби меня быть в числе Твоих угодников! Научи меня подражать им, не дай мне увлечься суетою мира, но просвети мое сердце разумением заповедей Твоих».
Так взывал он часто к Богу, а маленький Глеб, сидя при брате, слушал его усердное чтение и вместе с ним молился, так как был неразлучен со своим братом и любил слушать его наставления.
Еще в детском возрасте князь Глеб созрел душой. Доброта и кротость были его главными свойствами.
Равноапостольный Владимир отличался особенным нищелюбием. Он не только принимал убогих на своем княжеском дворе и кормил их, но и посылал искать по домам слабых и больных нищих, которые не могли сами приходить за подаянием, и отправлял им на телегах съестные припасы. Такую заботливость о меньшей братии, которая наблюдается у всех истинных христиан, унаследовал от своего святого отца и князь Глеб. Он принимал участие в благотворениях отца, и сироты и вдовы были его любимейшими гостями.
Мягким, отрадным светом озарен образ этих двух братьев. Как счастлива была их жизнь! То была благословенная пора, когда свежая, искренняя душа русского народа с радостью принимала учение Христа. И, как весело на весеннем солнце зеленеют изумрудом побеги озимого поля, так же радостно светилась перед Богом жизнь новых христиан русской земли. Широкой волной в их души вливалась трогательная и самоотверженная любовь к распятому Христу и доводила их до того, что они сами жаждали участи в Его муках, как эти юные князья.
И Господь послал эту долю любимым сыновьям Владимира святого, благоверным князьям Борису и Глебу. Они были вне Киева, когда отец их умер. Брат их Святополк завладел престолом и подослал убийц к тому и другому. Борис узнал о смерти отца на реке Альте, где он преследовал разбитых печенегов. Его дружина предлагала ему посадить его на престол, но он сказал: «Не подниму я руки на старшего брата моего! Умер отец мой, пусть он будет мне вместо отца». И остался он с немногими дружинниками. Вечером одной субботы убийцы пришли к Борису. Он знал об этом и со слезами в шатре молился Богу так усердно, что ослабел; потом лег в постель, с плачем продолжая молиться. Когда ему сказали, что идут убийцы, он велел священнику петь утреню, а сам читал шестопсалмие. Потом он воззвал: «Господи, Ты пострадал за грехи наши, удостой меня пострадать за Тебя! Умираю я не от врагов, а от брата, не поставь ему того во грех». Затем он спокойно лег на постель. Ворвались убийцы и ударили его копьем. Еще живой он вышел из шатра, где его поразили опять. Слуга его, венгерец Георгий, хотел прикрыть своего господина, но был заколот, и так как с шеи Георгия не могли сорвать дорогой гривны, то злодеи отрубили ему голову. (То был брат преподобного Моисея Угрина и пред. Ефрема Новоторжского, который и хранил в основанном ими Новоторжском монастыре голову Георгия). Тело Бориса было тайно перенесено в Вышгород и схоронено там при церкви.
О проекте
О подписке