Казус 7. Февраль 15. Сретенье

«Мало того, что нам надо туда, куда не надо,

так мы ещё никак не можем туда попасть»

Джон Толкин

Чудные мгновения

«Возьмите еще три бутылки и две в добавок будут бесплатно».

Я поставил на двигающуюся ленту перед кассой две бутылки «Пино нуар» молдавской фирмы Плай и пятилитровую бутыль воды «Русский лес». Продуктами меня обеспечивает дочь Катя и брат Слава, а, вот, вино и воду покупаю в «Пятерочке», что рядом с моим завидовским домом, если идти напрямую через овраг. Можно и по шоссе, но это в обход и далеко. «Пино нуар», красное, сухое, продают только в «Пятерочке». В «Магните», что совсем рядом с домом, его нет. «Пятерочке», где я сейчас стою перед кассой, первый магазин в поселке, который приватизировали. Тогда в Завидово приватизировали все, что еще могло как-то работать, в 1990 году. Молодые энергичные сельчане брались за дело с комсомольским энтузиазмом и у них получалось! Этот магазин приватизировал Цветков, имя не помню. Ребята – новые собственники, всячески и бескорыстно помогали Фонду Милосердия Черносвитовых. Если не деньгами, то «рабочей силой», транспортом, заготовляли дрова подопечным Фонда, осуществляли ремонт их домов и т. д. Цветков помогал ящиками водки, извиняясь, «чем богаты». Вообще фамилия «Цветковы» – очень близкая и моим родителям, и мне. Во время Великой Отечественной войны Цветковы-женщины работали с мамой на трудовом фронте, готовили посылки на фронт – рукавички, носки, шарфы, – все своими руками. Аня Цветкова, муж которой погиб в первые дни войны, была моей крестной. А ее бабушка, «баба Дуня» Цветкова – крестной моего младшего брата Славы. Анастасия Ананьевна Цветкова – мой классный руководитель и преподаватель литературы и русского языка в 6 класс 36 средней школы Хабаровска, была моей «первой любовью»…

«Не надо мне бесплатных бутылок, хватит и двух…» Я, конечно бы, не капризничал и взял семь бутылок моего любимого вина, но… Все дни мело и овраг был так завален снегом, что сугробы были высотой с частные дома, стоявшие по его краям. Из окон домов – овраг узкий, не шире тридцати метров. И, проходя мимо – я собирался идти в обход в магазин – я увидел в сугробах дорожку, шириной в фанерную лопату, которой она была прорыта! Надо же, какой-то добрый человек прорыл в сугробах метров двести! Я пошел осторожно – вдруг дорожка прервется? И так дошел до площадки перед шестиэтажным домом, весь первый этаж которого занимал магазин «Цветкова» – «Пятерочка».

– Возьмите! Вино кончается… – настаивала кассирша.

– Пока мне хватит, потом приду, надо будет… – Я доставал карты «Мир» и «Пятерочки», не смотря на заботливую кассиршу. За мной стояли два парня лет до 30-ти, Шерочка и Машерочка, уж точно! Одеты одинаково – в куртках с капюшонами, на голове вязанки, а под ними опять тужурки с капюшонами. Получалось так – капюшон на голову, вязаная шапочка, на нее опять капюшон. Все одинаково, только первые капюшоны разного цвета – у одного синий, у другого вишневый. Мой взгляд привлек не понятный мне предмет на шее сбоку у одного из них. Никак не мог разобрать, что это такое? Похож на огромный микрофон (в старых голливудских фильмах у певичек ресторанов; например, в фильмах с моими кумирами Фредом Астером и Джинджер Роджерс). Возможно, что это современный респиратор против ковида. Но, почему-то сбоку на шее. Еще мой взгляд привлекали три огромных парня с детскими лицами и ужимками. Ну, судя по их кривлянию у кассы и хихиканью, им не больше лет 10—12. А ладони, как у ломовых извозчиков. Двух первых парней я мысленно назвал охламонами, а, этих, с психа-физической диспропорцией – хунвейбинами. Автоматически назвал, не думая…

– Не будет…

– Что не будет – переспросил я и перевел глаза на кассиршу, с которой уже вел некий диалог. Я оцепенел. Обомлел. Растерялся!..

– Контракт с Плай закончился.

Так всегда, когда что-то выходит за пределы моего сознания и проникает в иную сферу – воображения, мне на помощь выскакивают разные слова не к месту, отрывки стихов, звуки музыки и… запахи. Сейчас это: «Красавица. Богиня. Ангел». «Я имени ее не знаю, и не хочу узнать. Земным названьем не желаю ее назвать». «Эльф среди Орков, гномов и гоблинов… Нет, Фея с Озера, которое не прощает нелюбви, Лох Ке туманных болот Ирландии». «…В твоих молитвах, Нимфа, да вспомнятся мои грехи!»… Короче, чертовщина какая-то! «Вот и растерялся!» – Уж совсем не к чему я услышал добрый и теплый голос друга нашей семьи, великого и любимого всеми, Николая Крючкова (кажется, это его герой подшучивает над героем Петра Алейникова в фильме «Трактористы»). Перед глазами замелькали огромные таежные цветы – красные, голубые и ярко желтые. А ноздри мои жадно втягивали запахи лилий, что росли когда-то под окнами моего кабинета в доме родителей, запахи приторные, тягучие и сладкие. Запахи женщины, которая в страсти! А в ушах «Lady Sings The Blues» Билли Холидей!

– Не Фея, не Сид, и не Ши… Скорее Дриада… – Вдруг рассмеялась Красавица, внедрившись в мое воображение и увидевшая, что там происходит!

– Да, конечно, Дриада. — Также громко ответил я, машинально сгребая бутылки в пакет пятерочки, и протягивая ей, нимфе или фее, карты «Мир», и «Пятерочка»… Чудесной красавице, совсем юной девчонке, в фирменной одежде продавца, в прозрачной косынке, из-под которой на лоб и на плечи спускались прекрасные тончайшие и густые – как… не найду сравнения! Вьющиеся светло-русые волосы. Шерочка с Машерочкой и хунвейбины окаменели с раскрытыми ртами, глазея на нас. Какая-то маленькая и толстая старая женщина с морщинистым пухлым лицом, невероятным образом повернула голову в нашу сторону, рискуя свернуть себе шею, проехала мимо нас с нагруженной с верхом тележкой прямо к выходу. И никто ее не останавливал!..

– Введите пин код… «Пятерочку» я отметила. — Прошептала Чудесная Дриада, прикладывая одной рукой с длинными нежными пальчиками мой «Мир» к терминалу, а другой рукой протягивая мне карту «Пятерочка». Я, не отводя от нее, вернее, уже от ее больших карих глаз, свои, голубые, машинально ввел пин код, а потом также машинально забрал из ее рук, свой «Мир». Магазин ожил, сбросив оцепенение и сразу о нас забыл. Шерочка с Машерочкой выложили на конвейер перед кассой бутылки пива, хунвейбины начали подталкивать друг друга плечами, и пытаться щелкнуть по носу. Толстая, маленькая, с пухлым дряблым лицом старуха, пятясь, тянула за собой тележку, набитую до верха пакетами, кульками, разнокалиберными упаковками с пищей, возвращаясь к кассе и становясь в очередь за хунвейбинами. Жизнь в «Пятерочке» быстро вошла в свое русло и запульсировала в обычном ритме. А я… Я уходил с двумя тяжелыми фирменными пакетами: в одном пять бутылок «Пино наур, красное, сухое». В другом еще две бутылки этого, моего любимого вина и бутыль с водой «Шишкин лес»…

Шел, не смотря ни под ноги, ни вокруг. Погрузившись в мысли. Ища лихорадочно предлог, с которым я завтра спозаранку вернусь к «Цветкову». Нет, к нимфе-дриаде! Кстати, а почему именно Дриада, а не Сильфида, или не Ундина, или просто Элементаль? Волосы светлые, воздушные, больше подходят Сильфиде. В девчонке нет и намека на зеленое, темное и сухое-скрипучее! Может потому, что во мне она увидела Пана? При мысли о Сильфиде я… уткнулся носом в огромный сугроб, в который провалились пакеты «Пятерочки». Очнулся – ничего не пойму! Темно! Куда-то исчез свет от окон изб. Да и стою не на тропинке, очищенной добрым человеком, а в снегу по пояс! Пакеты я волок через сугробы! Оглянулся на магазин «Цветкова» -«Пятерочку» … А, его нет! Я в сугробах и вокруг только снег и темнота! Хорошо, что небо звездное и луна светит, а снег лунный свет отражает! Я растерялся: «Куда идти? Куда податься? Кого найти? Кому отдаться?» – Начала пульсировать эта глупая и пошлая песенка моей забубенной юности! Я рванул налево – стена из снега! Направо – тоже самое! Назад – бесполезно! Сразу почувствовал, как сжалось мое сердце, готовое лопнуть! Я – в снежном плену!.. Нет пути назад, нет пути… Оставь надежды и мечты… Выбраться из этого су-гробного лабиринта!

Мои лабиринты

У меня с детства клаустрофобия. Паническая атака под кодовым словом «ЛАБИРИНТ». Я стоял, опустив руки, а в них фирменные пакеты «Пятерочки» с бутылками «Пино нуар, красное, сухое» и с бутылью воды «Шишкин лес»…

Мне было семь лет, брату Славе – шесть. Бабушка водила нас в кинотеатр «Гигант», самый большой и красивый в Хабаровске. На главной улице Карла Маркса. Люди, как правило собирались в фойе перед тремя дверями в кинозал и ждали, когда предыдущий сеанс закончится, зрители через выход покинут зал, двери откроются. Новые зрители входили, когда еще последние не успевали покинуть зал. Так было всегда. Но, однажды, когда мы стояли у центральной двери, почему-то открыли только ее. Мы не успели войти, как толпа и слева, и справа, оттолкнула нас от двери. Слава успел схватить бабушку за руку, а я не успел. И людской круговорот, потащил меня, не знамо, куда! На меня никто не обращал никакого внимания, меня давили со всех сторон, сжимая в тиски тел, рвущихся к центральной двери! Я не просто испугался, я… перестал дышать! Со мной случился обморок. Очнулся на сиденье в кинозале. Первое, что увидел, женщину в белом халате и ощутил сильный запах нашатырного спирта! Потом увидел бабушку с испуганным лицом и ковыряющего в носу братика Славу. Я пришел в себя и… весь зал облегченно вздохнул, кино началось!

Это был французский фильм по книге Луи Буссенара «Капитан сорви голова». Кстати, в Сети фильма нет и считается, что его не было! Думаю, что это, изъятие фильма с проката в Сети, проделки бриттов! Так вот, с тех пор я ненавижу толпу! И у меня клаустрофобия. Испытывая клаустрофобию (например, в остановившемся на полпути маленьком лифте, или в костюме для подводного плавания, когда спускался в глубину пирамиды в Египте), я всегда вижу себя в некоем лабиринте. Об этом ниже, а здесь должен заметить, следующее. Когда месяц проходил медицинскую практику на подводной лодке «Средний крейсер», то никаких неудобств в отсеках и медицинском, и в спальном, не чувствовал. И, когда спускался в полу обрушившуюся штольню в Акатуе, в которой ссыльные декабристы добывали урановую руду, явно рискуя жизнью, никакой клаустрофобии не было и в помине! Моя клаустрофобия особая, избранная, получается.

Почему «лабиринт»? Тоже имеет это свою историю. Четыре раза я чуть было не погиб в настоящих, и очень разных, лабиринтах. Но, мой ангел спаситель приходил на помощь – я чудом выбирался, как, и сейчас не знаю, и без всякой нити Ариадны!

Первый раз, когда мне было 25 лет, я спустился в запрещенном месте в знаменитые катакомбы в Керчи. Просто так, без всего, в цивильной одежде. На небольшую глубину – в метра два-три над головой. Огляделся, увидел впереди другой выход на поверхность, рукой подать, и пошел к нему. Пройти по легендарным катакомбам – заманчиво! Но… иду, а светящийся выход не приближается! Вместе с тем «потолок» надо мной опускается. Вот уже приходится нагибаться, чтобы идти! А идти надо и только вперед, ибо тот лаз, в который я прыгнул, исчез и сзади тьма! Ускорил шаг вперед, вот он, выход наружу – рукой подать. Ан, нет!.. Ползу, зажатый и сверху, и с боков. Светлое окно не исчезает, но и не приближается! Тогда не было никакой паники, ни малейшего страха. Было одно – достигнуть «окна» раньше, чем не смогу к нему протиснуться даже ползком в щели между каменными «стенами»! Протискивался у выхода так, что порвал о камни рубашку и брюки и весь исцарапался! Вылез и тогда обратил внимание, что у моего спасительно «окна» стоит красный флажок с табличкой «Не спускаться! Опасно для жизни!» Скорее всего такой же флажок с табличкой был и на входе, просто я не обратил внимание! Потом я купил карту катакомб. На ней нашел свои «окна». Расстояние между ними было километр! Кстати, никакой клаустрофобии в катакомбах я не испытывал! Но потом, при малейшем приступе клаустрофобии и прежде всего вспоминаю катакомбы Керчи.

А второй лабиринт для меня был ледяным. Мы с моим другом Володей Прокудиным гуляли по льду озера Байкал. Мне было 33 года. Погода была отличная: яркое солнце, блестящий, чистый лед, великолепное настроение! Температура воздуха градусов 10—15 ниже ноля, не больше. Случайно набрели на рыбацкую полынью. А в метрах пятидесяти от нее увидели еще такую же. Примерно, метра полтора квадратных обе. Я решил искупаться. Разделся догола и прыгнул в воду. Открыл в глубине глаза и увидел перед собой противоположную полынью. Ясно увидел! И, почему я тогда не вспомнил о керченских катакомба, не понимаю! Я поплыл к блестящей на солнце впереди полынье. 50 метров под водой для меня и сейчас, в 75, чепуха (каждый год плаваю подо льдами Московского моря). Плыву и наслаждаюсь, в прямом смысле затаив дыхание! Рассчитал силы. Лихо доплываю, всплываю и… ударяюсь об лед! Полынья замерзшая, мы не проверили! Пытаюсь ее пробить рукой – бесполезно! Бьюсь об лед со всех сил руками и ногами. Не получается! Подо мной 1642 метра чистейшей воды! Прежде, чем понял, что гибну, и нужно возвращаться туда, откуда приплыл, я увидел прыгающего на льду полыньи своего друга Володю. Понял, что он не может разбить лед сверху, прыгая по замерзшей полынье. Вот тут-то я испытал страх. Реальный страх. Но… все же не панику! Хладнокровно (ха-ха, звучит двусмысленно!) понял, что кислород в моих легких на исходе! Но… или опустить руки и закрыть глаза, пойти ко дну. Или плыть назад, пока не потерял сознание! И я развернулся и поплыл назад. Естественно старался плыть быстро… У меня был друг Гена Шевелев, великий психиатр и психолог, ныне покойный. Так вот он полагал, что в критической ситуации, не совместимой с жизнью, мы все же можем спастись, если отключим сознание и будем действовать «на подкорке»! Концепция Гены ничем не подкреплялась. Но… я проплыл еще пятьдесят метров (на самом деле между полыньями было 55 метров) «на подкорке»! Меня вытащили на лед рыбаки, видевшие нас и вовремя сообразившие, что с нами происходит что-то неладное!

Недавно наткнулся в Сети на видео, как спортсменка Екатерина Некрасова из Москвы под камерами и в сопровождении проплыла подо льдом Байкала 85 метров. 7 января 2021 года. Это преподносилось, как мировой рекорд. Я обратил внимание, что пловчиха была в шапочке и в маске. А я в 1978 году в феврале проплыл 110 метров, голым… И тоже брасом. А, как иначе можно плыть под водой?.. Да, None Genuine But Mine…³

Третий мой лабиринт. Мне 47 лет. Мы с Мариной в Цюрихе. Утром вылетаем домой. Там есть тропа между сопок, которая ведет к канатной дороге и вышке обозрения. Марина не любит высоты. В лес я пошел один, вечером. Что мне, дальневосточнику, сопки, исходившему всю приамурскую тайгу? Прошел с километр по тропе для туристов и айда в низ. Как раз возле старого, заброшенного колодца. Спустился, осмотрелся – благодать: зелень, запах, чистота в лесу. Наверное, подметают! И пошел по ложбине между сопок. Иду, наслаждаюсь, вдыхая аромат швейцарского леса. Там много цветов, каких я на Дальнем Востоке не видел. И все пахнут восхитительно! Глаза закрытые, иду и только вдыхаю, не дыша!.. Ну час шел, не меньше. Пора на верх к тропе туристской подниматься, скоро станция канатной дороги. Открываю глаза и… передо мной старый, заброшенный колодец, точно такой, как тот, ради которого я спустился в ложбину. Вот, думаю, швейцарцы какие – колодцы у них, как близнецы-братья! Наверное, от него и подниматься нужно к тропе. Поднялся – тропа на месте! Пошел дальше. Тропа закончилась, а канатной дороги с вышкой нет, как нет! Решил, что прошел мимо. Стал возвращаться. Начинало слегка темнеет. В лесу, как на море, темнеет быстро, как только солнце уходит с зенита. Иду. Шел полчаса, все вышки нет, как нет! Остановился. Сердце слега ускорило ритм. Где, собственно, я? Решил спуститься вниз в ложбину. Спускаюсь и… натыкаюсь на колодец старый, заброшенный, точно такой, какие я видел два часа назад! Понял, что, что-то неладное с колодцами. Они даже развалились все совершенно одинаково! Ломаю ветку близ стоящего огромной ели в три обхвата и положил рядом с колодцем. Поднялся. И побежал, куда глаза глядят, не зная, где перед, а где назад. Главное – на туристской тропе. Она должна куда-то вывести! Около часа бежал – конца и края нет! Понял, что заблудился. Не понимая, зачем, спускаюсь в ложбину. И… прямо к «своему» колодцу. По ветке узнал! Вот тебе и таежник с 14 лет!..