Случилось это 1 мая 1956. Был вторник. Запомнил на всю жизнь. Я тогда подрабатывал в больнице (психиатрическая больница на улице Серышева) дежурствами. На праздник выпало дежурить сутки. Обосновался в остром (надзорном) отделении – там в ординаторской было хорошее кресло и главное, телевизор. В кресле я мог поспать. А по телевизору посмотреть первую Всесоюзную трансляцию Демонстрации в Москве на Красной Площади. Сестра отделения в 12 часов начала готовить мне праздничный стол в сестринской. Неожиданно по звонку ее позвали в отделение. Видимо торопилась, дверь – это грубое нарушение в психбольнице – оставила открытой. Мало того, на столе оставила нож и вилки! Вхожу я в сестринскую, а там больной. Я его недавно консультировал. Алкогольный параноид. Увидев меня, он хватает одной рукой нож, а другой вилку и на меня! Я тоже дал маху, расслабился – праздничное настроение действовало. Снял медицинский халат, был в цивильной одежде. Если бы я был в медицинском халате, это бы не произошло. Ни в каком состоянии психический больной не поднимет руку на человека в медицинском халате, будь то врач, медицинская сестра или санитар. Знаю по своему опыту. Так вот, между нами метра полтора не больше. Шаг и нож с вилкой у меня в горле!.. Это у доктора Фауста «остановись мгновение, ты прекрасно!» А у меня… у меня мгновение начало дробиться! Сначала пошла замедленная съемка всего, что было перед моими глазами: перекошенное лицо больного с белыми глазами и широкими зрачками, потом нож и вилка, у моего горла, а потом, столик, на котором перед вызовом в палату медсестра резала овощи, колбасу и хлеб. Да, вот так, точно! Мысли? Была одна, странная: «Может ли мгновение дробиться?» Как в «Гамлете, принце Датском: «The time is out of joint!»10 Сколько прошло реального времени, прежде чем поднявший на меня руки больной был сбит с ног другим больным, которого я тоже консультировал (студент пединститута, у него «передняя брюшная стенка пропускала кишечные газы и все это ощущали»). Подоспела и медицинская сестра. Втроем мы обезоружили напавшего на меня больного и препроводили в палату. А, вот со студентом с острой шубообразной шизофренией я дал промах. Перевел его в общее отделение. На прогулке он попытался проткнуть себе живот, сломав ветку дерева… Нет, в психиатрии личностные эмоции нужно оставлять дома.
Этот рассказ учителя я вспомнил, когда и мое мгновение чуть было не начало дробиться. Случилось это тоже 1-го мая, но в 1971 году, в субботу. Тоже на всю жизнь запомнил. Только вот выводов, как показали все последующие прожитые годы, так и не сделал.
Меня вытащил из-за праздничного стола дежурный милиционер, барабаня в дверь моей квартиры. По дороге в прокуратуру он сообщил, что на том берегу пролива (Татарского) стрельба, есть трупы, и что Савчук послал за мной. Всегда, когда при ЧП были трупы, Олег Федорович Савчук, старший следователь прокуратуры Николаевска-на-Амуре, включал меня в оперативную группу, которую он и всегда возглавлял (в группу обычно входили оперативники из УВД – два человека и участковый милиционер, на участке которого совершалось ЧП с трупами – это в тайге на лесоповале, в селениях гиляков, на путине, – всегда по пьянке). На сей раз на правом берегу Татарского пролива, в небольшом поселении, разбитом еще при Николае I, где было три дома, в которых доживали старики и один двухэтажный дом из почерневших от времени и ветров бревен: на первом этаже сарай, когда-то были курятник и свинарник, на втором этаже – общага. По стенам шкуры морского зверя – сивуча, нерпы, на них спят, в середине, на все пространство деревянный стол и вдоль него с обеих сторон лавки. Все из плохо выструганных досок. К Татарскому проливу – окна, стекла в которых с трещинами, или разбиты. Да, еще огромная каменная печь и для приготовления пищи, и для обогрева. «Общага» для охотников, когда они приносят шкуры соболя, куницы, лисы, норки на сдачу в артель Николаевска-на-Амуре.
Первого мая, так случилось, что одновременно пришли из тайги две бригады охотников. Одна – из гиляков. Другая «русская», хотя в ней был русский только один, а еще два украинца, один армянин и один якут. Аборигены пришли раньше, ночью, и к утру были уже изрядно пьяны. Они, естественно, не хотели пускать к себе чужаков. Чтобы отпугнуть, пальнули несколько раз из окон. Ну, а те, кто только на баркасе причалил, начали палить по-настоящему. Местный старик сел в моторку и через 20 минут был в милиции. А еще через 20 минут, Савчук собрал всех нас в своем кабинете в прокуратуре. Город Николаевск-на-Амуре тогда был небольшой. А так подробно все пишу, ибо и сейчас переживаю явственно то, что тогда со мной произошло.
У баркаса мы обнаружили три трупа в лужах крови с карабинами («еще дымившимися») в руках и двоих – русского и якута – ранеными. Савчук приказал мне остаться с ранеными, а с остальными ползком пробираться к общаге: оттуда из разных окон гремели выстрелы. Увы, помочь раненым я не мог, у обоих были прострелены шеи на вылет, и они при мне скончались. Я побежал за своими! Кажется, в меня не стреляли. Добежал до угла общаги и увидел вход, вернее, лаз внутрь. Я проник. Это оказался заброшенный курятник. Внутри было темно. На верху я увидел просвет. Там второй этаж, откуда палили из винтовок. Я (до сих пор не понимаю, что мной тогда руководило?) подпрыгнул, схватился за край просвета, подтянулся и оказался внутри на втором этаже. Перед мной картина – стол с остатками пищи – картофелины в мундире, ломти хлеба, луковицы, куски вяленной горбуши и нечищеные алюминиевые кружки, бутылки пустые и с водкой. На полу в разных позах несколько трупов в крови. Четыре окна с разбитыми стеклами. У окон карабины. У того окна, что ближе ко мне, нанаец, лет так 16 (я угадал!). Он стреляет из карабинов в разбитые окна, перебегая от одного окна к другому. Не успел я решить, как мне поступит со стрелявшим (я был на сей раз безоружен) – крикнуть «Брось винтовку, руки вверх!» – Смешно! Самому броситься на парня? Он бы пристрелил меня в упор! И вот я вижу уже направленный на меня нож в его руках! Ну, а дальше… Дальше мгновение стало дробиться. Нож медленно, как мне казалось, приближается к моему горлу. Страшно не было, в голове было одно – мой учитель, к его горлу направлены нож и вилка безумца!.. Потом… потом глаза из орбит парня с ножом у моего горла стали вылезать полностью (!) из орбит. А из носа и ушей потекла медленно кровь струйками! Было у меня короткое замешательство – как это так? Почему глаза вылезли наружу и кровь течет из черепа?..
Савчук увидел, что я проник в общагу и рванулся за мной. Когда он подтянулся в просвет, нанаец занес надо мной нож. Держась одной рукой за край дыры в полу, другой он выхватил «Макарова» и выстрелил в голову парню. Выстрела я не слышал.
(Олег Федорович Савчук несколько раз спасал меня от явной гибели. С него списан легендарный лейтенант Коломбо – его абсолютный двойник. Читай, товарищ, мою книгу «Озорные рассказы из мертвого века». Там все о нем, старшем следователе прокуратуры Николаевска-на-Амуре, моем друге, Олеге Савчуке).
Да. Горит ли Париж?
О проекте
О подписке