Анатолий Дмитриевич Дубровин
(Продолжение)

Госпиталю как-то не везло с заместителями начальника по лечебной части. Что такое В. В. Павлович читайте выше. Анатолия Дубровина, моего незабвенного друга, убили в Кабуле. Рассказывали, что он сел в машину командующего. Переодетые в одежду полицейских моджахеды остановили машину, собираясь похитить командующего. Это было недалеко от госпиталя. Толя начал сопротивляться, применяя карате, приемами которого отлично владел. Двоих уложил, а третий изрешетил его из автомата. Вместо Дубровина в наш госпиталь пришел Анатолий Николаевич Егоренков (полковник в/с, кандидат медицинских наук). Мы сразу подружились на почве чтения книг на английском языке. Толя открыл мне выдающегося американского романиста ХХ-го века, Гарольда Роббинса. У Анатолия Николаевича был завидный дар рассказчика. В перерывах между работой он собирал небольшую аудиторию в ординаторской диспансерного отделения и рассказывал содержание новой, прочитанной им книги Гарольда Роббинса. Так рассказывал, заслушаешься. Когда я окунулся в мир Роббинса, то многих его главных героев видел, в образе Анатолия Николаевича – высоких, худых, жилистых и сильных. А. Н. Егоренков умер скоропостижно на рабочем месте.

После Егоренкова пришел… Не буду называть его фамилию. Может еще жив. Подполковник в/с, врач. Этот человек был не просто урод внешне, он олицетворял собой Дюреровски-Кречмеровский тип непропорционального человека. Альбрехт Дюрер в «Четвертой книге о пропорциях человека» писал: «Нет людей больших или маленьких, толстых или тонких, а есть пропорциональные непропорциональные типы человека». Эрнст Кречмер в книге «Строение тела и характер» описал тип непропорционального человека. Не буду здесь цитировать немецкого психолога и психиатра, только скажу, что от диспропорционального человека, в чем безусловно прав Кречмер, можно ожидать все, что угодно: от простого к сложному, от трагического к комическому и без единого шага! Так, наш начмед в погонах подполковника в/с МВД, врач, коммунист, подрался, да ПОДРАЛСЯ на работе с санитаркой, которая ему в матери годилась! Конечно, его сразу же уволили из госпиталя. Когда я с ним общался на предмет его психического здоровья, мне было как-то неловко смотреть на этого КРУПНОГО человека с МАЛЕНЬКИМИ руками! В госпитале его сразу прозвали «Ручонки». После него пришел Павлович, а после того – баба с рыбьими глазами, развалившая мою психотерапевтическую службу. Об этапах «большего пути» развала скажу немного, ибо, конечно, дело не в ней, а во времени: с Павловича началось не только для госпиталя, но для всей страны, время «перестройки и нового мышления». И всяк червяк пытался, работая языком, руками (ручками) и ногами, в него «вписаться».

Для психотерапевтической службы началось все, с этого, а-ля булгаковского спектакля, называемого «РАСПРОДАЖА». Хочу поделиться своими соображениями насчет «дьявола», автора советских распродаж 80-х годов. Уверен, имя ему СОРОС. Почему я так думаю? Первая «распродажа» началась в здании «Литературной газеты». Где «Московский фонд Сороса» сплел первое свое «гнездо», в котором выкармливал «птенцов» для «перестройки». Знаю не понаслышке. Я с мужем председателя московского фонда Сороса от Государственной Думы летал на международную конференцию в ФРГ, где мой новый друг учил меня пить баварское пиво, утверждая, что «сколько людей, столько пив»… Нет, не научил: не люблю я даже наше, родное «Жигулевское», а не то, что заморские «пивы». Финансировала эту конференцию баронесса. Она построила «для разного рода деятельности» так называемую «Католическую академию» (ничего не имеющую общего с католицизмом). Я общался с этой мадам – грузной, старой женщиной, шея которой была в тяжелых золотых и платиновых цепях, а на каждом пальце огромные с каменьями перстни. В Государственной Думе мы сидели с ней у дверей зала и ждали Явлинского. Она, тогда мне сказала, что «дружит с Жорой Соросом». Московский фонд Сороса в «Литературной газете», каждому, кого принимал, еженедельно выдавал «просто так» по 100 долларов США. Мой студенческий друг, Борис Яковлевич Макагон, каждую среду приезжал из Дубны в «Литературную газету» за «получкой». В Дубне Боря был главным наркологом и заведующим психдиспансером. А его жена Лиза была главным врачом психиатрической больницы. Со слов Бори он «лично общался с Соросом». Видимо «Жорж» и уговорил Борю и Лизу бросить в Дубне роскошную квартиру с антикварной мебелью, под Дубной не мене роскошную дачу, да еще рубленный огромный дом в лесу. Все ради «возвращения» на землю обетованную. Макагоны уехали в Израиль и там сгинули. Боря был талантлив, но еще мог делать деньги (пытался этому ремеслу меня учить, но не получилось). В России у него остались три бывших жены (татарка, полька и русская) и сын, и две дочери. Все они носят фамилию «Макагон». Извиняюсь, что на этом задержался! С сердца никак не упадет камень, что я не смог удержать моего лучшего друга на его родине. Отец Бори еврей, бесконечно влюбленный в малую родину – Хабаровский Край. Мама – запорожская казачка. Их могилы в Хабаровске.

(Продолжение следует).

На картинке книга, которую подарил мне Анатолий Николаевич Егоренков незадолго до смерти и его визитка. Одна из первых визиток госпиталя, которые были сделаны в типографии Государственного Архива СССР. А также Анатолию Сергеевич Голубенко и мне в том числе. Почему мне? Потому что тираж заказывал и получал я (по договоренности с Госархивом Анатолия Николаевича).

Беда да и телка,
И новогодняя елка…
Давно не брал в руки шашку,
Не бил нараспашку.
…От Парамуша до Парамушира —
Вира по малой вире.
От сэра до сира,
Вира по малу, вира.
Далеко до предков моих пошехонского сыра.
Вира по малу, вира.
Двигай, друг мой, живо —
Нам не до жира.
Вира по малу, вира.
Всему Миру мирра,
Вира по малой вире.

Ирина Леонидовна Русских
(Продолжение)

Я выше писал, что Ирина оперировала Гену Шевелева по поводу «искривленной перегородки носа». Ужасная операция для внешнего наблюдателя: вывернутый на изнанку нос, много крови, при этом все делается при местной анестезии. От прикосновения магических рук Иры Гена при этом, как он признался мне, испытал оргазм. Гена влюбился в Иру, а, так как он не из тех, кто флиртует, то я стал опасаться последствий этой влюбленности. Люда (корячка) его вторая жена вероятно вообще вторая женщина (на эту тему он неразговорчив). У них была дочь Катя, тогда студентка ХГМИ. И вот приходит ко мне в кабинет Ира и задает странный вопрос, который меня сильно озадачил, встревожил и раздражил: «Евгений, Геннадий жаловался на сердце?» Я: «Больное ли сердце у Гены? Ты оперировала его. Должна знать!» Операции под местной анестезией, как правило, или вообще не требуют анализов сердечно-сосудистой деятельности, или ограничиваются обычным ЭКГ. «На ЭКГ у него все в порядке» – «Так в чем дело? Тоже влюбилась в моего друга… Замуж за него собралась, страхуешься?» – «Похоже, что влюбилась… – ответила Ира и продолжила – Но дело не в этом» – «А, в чем?» – спросил я и тревога моя усилилась.

Ира из редких женщин: спокойной, несуетной красоты и не бросающегося сразу, величия. С ней, где бы это ни было, всегда уютно, спокойно и как-то по-домашнему просто. Ни капли косметики. Все натуральное, и никакого маникюра. С коротко подстриженными ногтями потому, что она оперирующий врач. Я понял, что, ее внутренняя тишина и гармония с собой нарушены. Значит, что-то очень серьезное ее беспокоит и причина этому Гена, мой близкий друг! Но и тогда у меня и мысли не было, что Гене что-то грозит серьезное. Разве, что третья жена – Ирина Леонидовна Русских, моя возлюбленная по госпиталю.

Ира рассказала мне следующее. В ее небольшом опыте хирурга ЛОР, было несколько случаев, когда мужчины в возрасте от 40 до 50 (Гене было 42 года), пришли с просьбой исправить носовую перегородку, ибо она не дает им хорошо дышать. Точно, как и Гена. Кстати, о желании оперироваться по поводу исправления носовой перегородки, мой друг мне ничего не сказал. Я узнал об этом только, когда Ира сообщила мне, что идет оперировать моего друга. Все случаи (4), из опыта Ирины, это искривленная носовая перегородка с рождения! Как и было у Гены. 40 лет она ему не мешала и вдруг начала мешать, да так, что Гена решил ее исправить!

От 40 до 50 – возраст мужчины, когда в нем начинает говорить «козел». Ничего общего со смыслом русской поговорки: «Любовь зла полюбишь и кола», в смысле старого ловеласа (упрощаю). Козел, «козлиная песнь» – суть ТРАГЕДИЯ⁵. Это современные толкователи отцов трагедии, как жанра – Софокла, Еврипида и Эсхила, приписали к подлинному смыслу «козлиная песнь» слово «гульбище» (пьянка, разврат). НЕТ ТАКОГО НИ В ОДНОЙ ТРАГЕДИИ ее отцов!!! Фрейд тоже не справился с пониманием «козлиная песнь» или не хотел принять истинное его значение, приписав ему психосексуальную трактовку взаимоотношения состарившихся вожаков стаи с молодыми, на эту роль претендующими (читай «Моисей-египтянин»). В данном случае – Гена и гульбище – пьянки, разврат – вещи не совместимы. Все гораздо глубже, в смысле экзистенциальной трактовки трагедии. Ближе всего к пониманию трагедии, как козлиной песни, полагаю, Серен Кьеркегор и Мишель Фуко. В «Формуле смерти» я описал случай, который произошел со мной в горах Дагестана, в ауле Чох. В ясную ночь, там небо так близко, что, кажется, можно снимать с него звезды. Аул расположен на двух хребтах, между которыми глубокое ущелье. Так вот, я был на одном хребте, а горный козел – на другом. Не знаю, каково расстояние между хребтов, но в ту ночь, казалось, рукой подать. О, если бы у меня была камера! Козел встал на край обрыва и… запел! В этой песни были, и плачь ребенка, и стон от сердечной боли и… Возможно, песня Орфея об Эвридике тоже оттуда, из козлиной песни? «Мой» козел спел свою песню, от которой больно защемило у меня сердце, и бросился в пропасть. Из оперированных Ирой «козлов», до Гены умер один. Это она знает, что с другими тремя – ей неизвестно. Гена умер вскоре после операции. Это был второй трагический случай в практике моей госпитальной любви – прекрасной русской женщины – Ирины Леонидовны Русских. Узнав о внезапной смерти Гены, Ира взяла внеочередной отпуск и уехала и Москвы. Больше я о ней ничего не слышал.

Моя склонность все обобщать и во всем видеть скрытый (экзистенциальный) смысл сразу (после смерти друга), связала «искривленную носовую перегородку» у мужчин в «козлином возрасте» с исчезновением ФУНКЦИОНАЛЬНОЙ АСИММЕТРИИ «правого» и «левого» в человеке. Мой предшественник по «формуле смерти», французский врач и философ ХVII-го века Жюлье́н Офре́ де Ламетри́. Намного раньше меня, по-своему, пытался измерить, насколько лет «закручена пружина внутренних часов человека» (читай «Человек-машина»). Де Ламетри был гениальная и загадочная личность. Он вычислил время своей смерти – 41 год. И умер, достигнув этого возраста. Одни полагают что, для подтверждения правоты своей теории, он отравился. Другие – что его отравили. Толи конкуренты по врачебной практике, толи церковники, как еретика. Для меня, вернее, для теории (да, не гипотезы, а теории!) ФУНКЦИОНАЛЬНОЙ АСИММЕТРИИ ЧЕЛОВЕКА (у животных ее нет, там действуют другие законы), важно то, что по любой непосредственной причине смерти великого провидца, врача-философа, моего коллеги, ФОРМУЛА СМЕРТИ есть и она ВЕРНА! Кому интересно узнать об этом подробнее – читайте шесть изданий (и множество пиратских, в том числе на иностранных языках) моей «Формулы смерти». Четыре можно найти в Сети.

Сообщение Ирины о трагическом исправлении мужчинами от 40 до 50 лет носовой перегородки, мгновенно в моем сознании связалось с исправлением прикуса, не щадящего здоровые зубы, красавицы-балерины в «бальзаковском возрасте», подруги Майи Плисецкой…

(Продолжение следует).

На плече моем на правом
Примостился голубь-утро,
На плече моем на левом
Примостился филин-ночь.
Прохожу, как царь казанский.
И чего душе бояться —
Раз враги соединились,
Чтоб вдвоем меня хранить!

Марина Цветаева. 1918 г.

Подарок Майи Плисецкой.

Есть в близости людей заветная черта,
Ее не перейти влюбленности и страсти, —
Пусть в жуткой тишине сливаются уста
И сердце рвется от любви на части.

Анна Ахматова. 1915 г.