Иногда на вечеринках мы пересекались с Аланом и Сантьяго, и тогда ужин оказывался довольно веселым. Эта парочка явно жалела меня, потому как всегда утаскивала поболтать, потанцевать, рассказать последние сплетни и расспросить о моем житье-бытье. Мне кажется, они подозревали, что мне не так уж весело живется в незнакомом городе, но мы никогда не заговаривали на эту тему прямо.

Декабрь, Лос-Анджелес

It's a beautiful lie

It's the perfect denial

Such a beautiful lie to believe in

So beautiful, beautiful

(30 Seconds to Mars – A Beautiful Lie )

На Рождество мы отправились домой. Казалось бы, я должна была быть на седьмом небе от счастья, но необходимость постоянно следить за своими словами лишила меня ощущения праздника. В основном говорил Рэй, взахлеб рассказывая о своей работе и впечатлениях, я, как анорексичка, которая размазывает еду по тарелке, чтобы скрыть, что ничего не съела, оживленно расспрашивала других, маскируя свое молчание. Мой незамысловатый трюк удался только потому, что никто не ожидал от нас с Рэем подвоха – мы всегда были гармоничной парой, радующей глаз, из тех, которые ставят в пример.

Что-то заподозрила Моника. Прищуря свои кошачьи глаза, она пристально меня рассматривала:

–Ты поправилась. Вы ждете пополнения в семействе?

–Что? Нет, Мони, ты с ума сошла, какое пополнение до конца пятилетнего контракта! Мы с Рэем предохраняемся так, словно уже была ядерная атака и нельзя выйти без скафандра.

Она не улыбнулась.

–И тем не менее ты поправилась. Ты, которая не была пухленькой даже в подростковом возрасте. Мариза, у тебя все хорошо? Ты же знаешь, что мне можешь сказать все.

Могла ли я действительно сказать ей? И чтобы это изменило? Мони, все ужасно, я ненавижу Европу, я хочу обратно? Она бы стала волноваться, наверняка все слила Еве, та – Хавьеру, они усадили бы меня и Рэя на диване, как нашкодивших подростков и наверняка вытрясли бы душу. Возможно, так и стоило с нами поступить. Но я проглотила комок в горле и соврала Монике прямо в лицо:

–Конечно, Мони, у меня все ок. Просто я научилась печь изумительные торты.

Праздники прошли слишком быстро и нам пора было возвращаться. Второй раз расставание далось мне гораздо тяжелее. Сидя в самолете, который уносил нас прочь от дома, я не могла сдержать слез, и они долго катились по моим щекам. В салоне было темно и Рэй ничего не заметил.

2018

Январь, Люксембург

And I'm breaking out

I'm breaking out

Last chance to lose control

It's holding me

Morphing me

And forcing me to strive

To be endlessly

Cold within

And dreaming I'm alive

(Muse – Hysteria)

Замечание Моники по-настоящему задело меня. Я разделась догола и критически осмотрела себя в зеркале. Правда была налицо, вернее, на ягодицах: малоподвижный образ жизни и сытные ужины плохо сказались на моей фигуре. На талии появился легкий жирок, ноги потяжелели, попа подвисла.

Внутренне я даже обрадовалась. Теперь хотя бы у меня был враг, на которого я могла излить ярость и энергию. Лишний вес наступал, и я готова была дать ему бой.

Как всегда, перед тем как приступить к незнакомому занятию, я досконально изучила вопрос. Прочитала все про питание, график тренировок, подсчет калорий и базальный метаболизм, про то, как формировать длинные мышцы и какое оборудование необходимо для занятий дома.

Выбрала несколько понравившихся видеокурсов для формирования стройной и гибкой фигуры, установила счетчик калорий на телефон, купила сверхточные кухонные весы.

И начала тренироваться.

Если бы меня кто-то спросил, что я делала первое полугодие две тысячи восемнадцатого года – я бы ответила только – качала пресс. В моей жизни долгое время не было смысла и фитнес наряду с правильным питанием заполнил огромную дыру в моей душе. Сейчас, вспоминая то время, я понимаю, что со стороны, наверное, выглядела одержимой и это был одним из звоночков, что со мной не все хорошо. Но тогда мне это было неважным, а главным было то, что у меня была цель и я к ней шла.

У меня всегда были неплохие физические данные, добавив к этому знания, огромное упорство и просто чертову прорву свободного времени, легко можно понять, что к июню у меня была совершенная фигура.

И это все, что я могу сказать про январь, февраль, март, апрель, май, июнь и июль.

Август, Испания, Коста-дель-Соль

Kiss me hard before you go

Summertime sadness

I just wanted you to know

That baby you're the best

(Lana del rey – Summertime sadness)

Мы нежились на солнышке, вернее, нежилась я, а Рэй лежал на моем животе и вслух размышлял.

–Корриду посмотрели – раз.

–Фламенко станцевали – два.

–На фоне Саграда Фамилии сфотографировались – три.

–Собрали все лайки твоему купальнику – четыре. Кстати, напомни, как получилось, что я оказался не против, чтобы ты купила это оружие массового поражения?

–Ты сам его мне показал, —лениво протянула я. Говорить не хотелось.

–Ах он я! Развратник. О чем там бишь я? Какие еще флажки про Испанию мы не поставили в нашем чек-листе?

–Купить кастаньеты.

–Точно! Кастаньеты. Все время их путаю с каннабисом.

Я пихнула его в бок.

–Мы не в Голландии, веди себя прилично.

–А вот почему мы не в Голландии? –

–Потому что ты сам спланировал это путешествие как подарок любимой жене на первую годовщину свадьбы.

–Ах, снова я! Да я, погляжу, у тебя удалец. И требую награды. Вот прямо сейчас.

–Прямо сейчас? Ну, тогда догони меня! – я пихнула его изо всех сил, сама вскочила на ноги и бросилась бежать к номеру. – Кто последний, тот сверху!

***

Я иногда вспоминаю то волшебное лето. По сравнению с душным годом в бетонном городе те мгновения в Испании казались пропитанными золотой пыльцой, прозрачным воздухом, соленым морем и любовью. Мы снова принадлежали друг другу и, как всегда за широкой спиной Рэя, все мои страхи ушли, растворились в прибрежных волнах.

Легко было верить, что у нас все хорошо, засыпая в объятиях друг друга на хрустящих простынях гостиничного номера после ночи страсти.

Легко было думать, что мы все преодолеем, резвясь в море как годовалые щенки, брызгая друг друга водой, играя в догонялки.

Какими влюбленными и счастливыми мы тогда были.

И глупыми.

Мне хочется подбежать к той Маризе и встряхнуть ее хорошенько: Не молчи! Разве ты не понимаешь, сейчас тот самый момент! Расскажи ему, поплачь, потом вы вместе посмеетесь над всеми страхами, вы обязательно что-нибудь придумаете. Сейчас у вас еще есть время.

Я смотрю на того Рэя, обожающего свою любимую, уверенную в ней так слепо, что он не замечает очевидного. Нужно бы ткнуть его хорошенько и раскрыть глаза: Оглянись! Твоя Ри, она тонет в собственной голове, прямо на твоих глазах, а ты не видишь. Спроси ее, почему ты так давно не видел ее такой, как сейчас, спроси, почему ее новый блокнот, купленный в прошлом сентябре, до сих пор пустой, спроси, какого черта она помешалась на своем внешнем виде. Спроси сейчас, Рэй, сейчас еще есть время.

Двое влюбленных, хохоча, бегут по кромке прибоя. Парень догоняет девушку, хватает на руки, перекидывает через свое плечо. Девушка смеется и визжит, колоча руками по его спине. Они опускаются на берег, волны ласкают их тела, они начинают целоваться.

Им не до разговоров.

Я оставлю их наедине. У них осталось совсем мало времени вместе.

Сентябрь, Люксембург

How can you see into my eyes like open doors

Leading you down into my core

Where I’ve become so numb without a soul

My spirit sleeping

Somewhere cold

Until you find it there and lead it back home

(Evanescence – Bring me to life)

Мы вернулись в сентябрь отдохнувшие, загоревшие и счастливые. У нас была еще целая неделя отпуска и мы провели ее в Париже. Сняли дорогущий лофт на левом берегу Сены в квартале Сен-Жермен-де-Пре, целыми днями бродили пешком, забредали в музеи, дома знаменитых писателей, составили несколько подробных маршрутов и ни одному не следовали, обедали багетом с ветчиной, пили вино из бутылок, ели круассаны на завтрак, я купила себе берет.

Люксембург встретил нас стеной дождя. Я всегда знала, что этот город меня ненавидит и выходя из машины у крыльца дома явственно понимала: лето прошло.

Будни набросились с ужасной, пробивающей силой и я, разнеженная долгим сладким летом, просто сломалась. Если весь прошлый год я пыталась и худо-бедно находила себе какие-то занятия, то сейчас я целые дни проводила на диване. Все мои внутренние ресурсы перешли в какой-то автономный режим и я переползала из недели в неделю на автопилоте. С трудом просыпаясь, я готовила Рэю завтрак, после его ухода немедленно забиралась в постель и спала до обеда, иногда часов до трех. Потом буквально силой за волосы вытаскивала себя из кровати, приводила в порядок, готовила ужин. Я забросила тренировки, я не чувствовала вкуса еды, я смотрела в будущее и видела впереди еще четыре нескончаемых года, которые нужно было как-то пережить, но как – было неясно.

Я уже не старалась улыбаться и делать вид, что все хорошо – сил не было и последние тратились на то, чтобы создавать видимость порядка. Рэй из лета заметил бы сразу перемены во мне, Рэй— сентябрьский с головой ушел в дела, накопившиеся за отпуск и часто звонил мне, предупреждая, чтобы не ждала на ужин.

Я не обижалась. Такой звонок означал, что мне можно ничего не готовить и не нужно одеваться. Бывали дни, когда я не ела вообще ничего.

Если это была не депрессия, то очень, очень близко. Обратил на это внимание не Рэй, а его коллега. Где-то через три недели после нашего возвращения раздался звонок в дверь. Рэй раньше уже звонил и говорил, что придет поздно, но я посчитала, что, наверное, освободился раньше. Я оглядела себя – пижамные шорты, растянутая майка на бретельках —было видно, что с кровати эта девушка сегодня не вставала. Решила, скажу, что очень болит голова— она действительно болела- и открыла.

Это был не Рэй. Если бы не мои заторможенные мозги, я наверняка сообразила раньше, что у него есть ключи. На пороге стоял Сантьяго с огромной папкой бумаг подмышкой.

Не знаю, кто из нас растерялся больше. Мы смотрели друг на друга через порог и мысли в моей голове метались со скоростью света: я не одета, какого черта он здесь делает, на мне нет лифчика, почему я не спросила, кто там.

Он начал извиняться:

–Простите, Мариза, ради бога, я к Рэю, я должен был позвонить, я, пожалуй, зайду в другой раз…

Врожденная вежливость победила. Я предупреждающе подняла руку.

–Стоп. Стоп. Сейчас разберемся. Сантьяго, давайте вы зайдете в дом, и мы все выясним.

Он вошел, и я кивнула ему на бар. Налейте себе выпить, а я пока переоденусь. Я быстро ополоснулась, стянула волосы в хвост, надела джинсы и свежую белую майку.

Он пил джин с тоником.

–Сделайте и мне, попросила я. -Так вы договаривались с Рэем о встрече? Я сейчас ему позвоню, он задерживается, наверное, забыл.

–Не стоит, Мариза, не беспокойте его. Мы разговаривали с ним на неделе и решили, что как-нибудь вечером я к нему заеду, но точный день не обговаривали и я должен был позвонить. Я еще раз приношу свои извинения за вторжение. Он допил свой джин и направился к выходу. У меня оставалось чуть меньше полстакана. Я залпом проглотила их и шагнула за ним, чтобы проводить, но не предусмотрела того, что на мой истощенный организм алкоголь подействует молниеносно. Меня резко повело и я едва не упала.

Сантьяго мгновенно оказался рядом. Подхватил меня, подвел к дивану, принес воды. Я готова была расплакаться от стыда и смущения. Если он подумает, что я алкоголичка? Если он кому-нибудь расскажет? Он молча ждал, пока мне станет лучше. Голову и шею словно зажало в тисках, плечевой пояс одеревенел, но постепенно в глазах прояснилось.

–Сантьяго, вы не должны хлопотать вокруг меня. Мне явно не стоило пить этот джин-тоник, но в остальном уже все намного лучше.

–Ты.

–Простите, не поняла?

–Ты, Сантьяго. Не вы. Я еще не старик.

Я слабо улыбнулась. -Хорошо. Засчитаем спасение дамы за брудершафт. Но ты или вы, значения не имеет. Со мной уже все отлично и вам…тебе не сто́ит задерживаться.

Он кивнул.

–Ок. Только не провожай меня, посиди еще на диване.

–Сантьяго! Можно попросить?—он обернулся. -Да, конечно. Принести еще воды?

–Не совсем. Не только. —я замялась. -Пожалуйста, не говори Рэю. Я не хочу, чтобы он беспокоился.

Его глаза на мгновение сузились, ему явно не понравилась моя просьба. Но в итоге он кивнул: хорошо.

Через день мне пришло сообщение от него: мы с Аланом нашли здесь изумительный итальянский ресторан, приглашаем вас с Рэем. Я передала приглашение Рэю, и он покачал головой.

–Ри, я сегодня по уши занят, но ты не должна из-за меня скучать. Сходи с ними, они отличные ребята.

Я подумала-подумала и пошла.

Мы отлично провели время. Ресторанчик был небольшой и очень атмосферный, удобно устроившись на диванчике, полном ярких полосатых подушек, я наслаждалась едой и отличной компанией. С Аланом и Тьяго было легко и весело, моя скованность пропала и я весь вечер остроумно шутила, пикируясь с ребятами.

Мы договорились встретиться на следующей неделе и уж тогда наверняка вытащить с собой этого медведя-трудягу Рэя, но и на следующие выходные все повторилось. Когда я позвала его в третий раз, он поднял руки вверх:

–Ри, ты режешь меня без ножа! Я не могу и сегодня, если я пойду, то завтра проваляюсь с дурной головой и не закончу работу. -Увидев выражение моего лица, он отложил бумаги, встал, обнял меня, поцеловал в шею.

–Девочка моя, я виноват перед тобой. Я клянусь, обещаю тебе, договаривайся на следующий раз, я буду рядом. Пойдем куда хочешь. А сегодня сходи без меня, повеселись.

Я старалась не поддаваться обиде, но, видимо, все было написано на моем лице, когда я вышла к машине, потому что Сантьяго и Алан переглянулись, и не задав ни одного вопроса, принялись усиленно шутить и отвлекать меня. Когда мы подъезжали к бару, я уже смеялась.

Октябрь, Люксембург

С головы сорвал ветер мой колпак,

Я хотел любви, но вышло все не так,

Знаю я ничего в жизни не вернуть

И теперь у меня один лишь только путь…

(Король и Шут – Прыгну со скалы)

Следующую встречу назначили на канун дня всех святых. Парни достали приглашения на какую-то эксклюзивную костюмированную вечеринку.

–Будем праздновать Хэллоуин! Так, мы с Тьяго будем падшими ангелами, я белым, а он черным, а ты, Риз, с твоими рыжими волосами, точно должна стать нашей демонической сестричкой. Только не такой, как у Пратчета, умоляю тебя, не убивай мое чувство прекрасного, надень на себя что-нибудь секси. -Алан, непереставая, трещал об этом маскараде уже вторую неделю. Мы с Тьяго только тяжело вздохнули

– А Рэя я вижу Люцифером. Что-нибудь кожаное, обтягивающее его скандинавский торс и мощные, закручивающиеся рога, да что вы ржете, как адские собаки, вы, дикие люди, ничего не понимающие в прекрасном!

Представив еще раз высокого, широкоплечего, мощного Рэя в кожаных трусах и с рогами, мы снова покатились от смеха. Я еле смогла из себя выдавить:

–А.…а крылышки у вас будут?

Алан раздосадовано махнул рукой: да что с вас взять, как дети малые и гордо удалился. В спину ему несся наш хохот.

***

Рэй действительно согласился на роль Люцифера, хотя костюм выбрал поскромнее —но все равно очень эффектный. В примерочной мы изрядно повеселились, примеряя наряды от невинных до эротичных, от смешных до откровенно безумных. В итоге мы купили Рэю маску, черный плащ, подбитый красным бархатом и черный облегающий костюм с высокими сапогами и хлыстом.

–Ты такой сексуальный в этом наряде, – промурлыкала я, прижимая его к стенке кабинки. -Я тебя хочу.

Он ухмыльнулся вполне себе демонически:

–Ай-яй-яй, устраиваешь разврат в примерочной. Грязная девчонка. Веди себя хорошо, а не то…он многозначительно погладил ручку хлыста.

–Не могу дождаться, когда же ты меня накажешь, о, господин, – я сделала такое пафосно-томное лицо, что оба не выдержали и прыснули со смеху. Но костюм все-таки купили.

***

Собираться я начала еще с обеда. Волосы, обычно вьющиеся, выпрямила и они резко подчеркнули остроту скул. Потратила несколько часов на макияж— смоки айс, нежные губы, безупречный матовый тон кожи. Надела кружевную маску. На маникюр, педикюр и шугаринг я сходила еще накануне вечером. Надела тщательно выбранное белье, купленное за бюджет маленькой африканской страны и нанесла духи: уши, шея, запястья, между грудей, ниже. Я многого ожидала от этой ночи.

Мой наряд был откровенно вызывающим. Алое платье безупречно оттеняло белизну кожи, но раздраженно гармонировало с цветом моих волос, делая меня похожей на сгусток пламени. Вырез облегал груди сердечком, узкой стрелкой снижаясь между ними до области ребер. Я надела три длинных ожерелья. Луна, солнце и звезды они упали в мое декольте, знаменуя вехи разврата: ключицы, ложбинка, низкий край декольте.

Туфли на высоком каблуке, маленькая сумочка. Я выглядела как очень, очень дорогая шлюшка, но сегодня, сейчас это было уместно. Я хотела, чтобы Рэй весь вечер предвкушал будущую ночь.

Я была готова. Рэй должен был переодеться на работе и заехать за мной, но он запаздывал. Как обычно. Я налила себе бокал вина и уже допивала его, когда он позвонил.

–Ри, —выдавил он и замолчал. – я сразу догадалась, что дело неладно.

–Ты опаздываешь, да? Ничего страшного, я подожду. У меня тут бутылка красного сухого, кстати, идеально смотрится с моим нарядом. Часа тебе хватит?

–Ри, послушай —в его голосе слышалось страдание, и я поняла.

Сердце резко бухнуло в живот.

–Ты не можешь пойти.

–Ри, мне правда, очень-очень жаль. Я подвел тебя.

К моим глазам подступили слезы, где-то в груди разгорелась ярость. Так нечестно!

–Да, подвел. Рэй, ты клялся мне. Мы готовились заранее!

–Ри, понимаешь…

–Нет. —оборвала я его объяснения. -Не понимаю и понимать не хочу. Рэй, так нельзя делать, нас ждут, мы обещали.

–Любимая, пожалуйста, поезжай без меня, не порти себе вечер.

–Ах, не портить себе вечер, —ядовито прошипела я. -Я нацеплю короткое платье с вырезом до пупка и лабутены на километровых шпильках и отправлюсь одна на бал-маскарад, так ты себе это представляешь? А ценник мне к спине не прилепить? На сегодня свободна, сдается в аренду? Иди ты к черту, Рэй— я бросила трубку.