Глава 6
Туз в рукаве

Когда на следующий день я проснулась, солнце уже стояло высоко в небе.

Я медленно потянулась и посмотрела на часы: начало первого. Я впервые проснулась так поздно.

Проведя по лицу руками, я вспомнила, в каком ужасном состоянии был дом прошлой ночью. Страшно даже представить этот бедлам при дневном свете. Покачав головой, я встала и все же решилась выйти в коридор, где витал… приятный запах свежести?

Я нахмурилась. Трэвис и компания, должно быть, ушли до того, как я проснулась. Тем лучше.

С чувством облегчения я сбежала по лестнице, и, как только спустилась с последней ступеньки, хорошее настроение моментально улетучилось. Пол сверкал, как перламутр, блестели и картины под стеклами на светлых стенах. Стол был похож на лист блестящего хрусталя, сквозь открытые окна потоком лился свет, доносились шелест ветра и птичий щебет.

Колония уборщиц заполнила гостиную, коридоры, даже внутренний двор: одни подметали и вытирали пыль, другие взбивали диванные подушки; кто-то наполнял черные мешки мусором и выносил их; машинка-полотер скользила по прихожей.

Лимонный запах моющего средства здесь чувствовался сильнее, чем наверху. Да, это точно не запах пота Мейсона, драющего дом.

Я буквально онемела и ощутила, как, словно брошенный в пропасть камень, все ниже падает мое настроение. Да, я недооценила сообразительность Мейсона. Он не дурак, чтобы так легко подставиться.

Судя по уровню организации, это не первая вечеринка в отсутствие отца. Вероятно, Мейсон никогда не оставался в доме один, когда уезжал Джон.

Раздраженная, я повернулась и направилась на кухню, надеясь, что хотя бы хрустальная ваза разбита или ее украли, чтобы продать на черном рынке.

Я налила молока, взяла пачку печенья и села завтракать на высокий барный стул, наблюдая за уборщицами и гадая, знают ли они о своей роли в этой махинации Мейсона. А Джон, возможно ли, что он ничего не подозревал?

Мейсон появился как раз в тот момент, когда я уронила печенье в молоко. Глядя, как оно тонет, я подумала, что это вовсе не совпадение. Я сделала вид, что не замечаю Мейсона, и потянулась за еще одним печеньем. Пустая мраморная поверхность стола подсказала, что пачка исчезла.

– Вчера вечером я велел тебе не спускаться.

Его голос звучал очень близко.

Я повернулась. Ровный цвет лица и чуть влажные пряди, обрамлявшие его лицо, свидетельствовали о том, что Мейсон полностью пришел в себя.

– Интересно, где бы ты был сейчас, если бы я вчера не спустилась, – медленно сказала я. – Может, в розарии за домом?

Мейсон посмотрел на меня пристально-хмурым взглядом и откусил кусочек печенья. Он осторожно подобрал языком крошку в уголке губ, и на мгновение я растеряла все мысли.

– Мои дела тебя не касаются, – пробормотал он, – не хочу, чтоб ты терлась рядом, я же тебе говорил.

– Судя по тому, как ты рухнул на меня вчера, совершенно понятно, кто из нас рядом с кем терся, – ядовитым тоном парировала я, вставая. – Так что предъявляй претензии себе, а не мне.

Мейсон сурово посмотрел на меня. Он взял еще один бисквит, поднес его к своему пухлому рту и надкусил с неприличной медлительностью.

Мой бог! Он когда-нибудь перестанет есть?

– Без меня ты бы до сих пор сидел в ванной в обнимку с унитазом! – выпалила я, почувствовав необходимость выплеснуть избыток гнева. – Меньшее, что тебе следует сделать, – это поблагодарить меня за то, что я не оставила тебя валяться на полу.

Мейсон молча смотрел на меня, как мне показалось, оценивающе. Затем ни с того ни с сего он задрал голову и щелкнул языком.

– Понятия не имею, о чем ты говоришь.

– Все ты понимаешь! – решительно возразила я, не позволяя себя обмануть.

– А вот и нет… – сказал Мейсон, его губы презрительно скривились, и я сразу поняла, что он смеется надо мной, наглый тип.

Размечтался!

Я поставила чашку на стол.

– Неужели правда не понимаешь? – загадочно спросила я, наслаждаясь его победным взглядом. – Странно, потому что, кажется, вся эта блевотина – твоя.

Мейсон побледнел, когда я показала ему фотографию, снятую «Полароидом». Великолепный снимок Мейсона на полу в акробатической позе – задравшаяся потная футболка, вывернутая рука. Я не могла устоять и сфотографировала его ночью, когда уговорила себя оттащить его в комнату.

В конце концов, кто сказал, что я святая?

К тому же Мейсон забрал мой мобильник, и, по крайней мере, таким образом я давала понять, что он не может играть со мной так, как ему хочется. Пусть я не сильная и не наглая, но хамов умею ставить на место.

– Разве это не ты? – с притворным удивлением спросила я, указывая пальцем на его растерянное лицо. Он побагровел.

– Дай сюда! – прошипел Мейсон, шагнув ко мне, но, увернувшись, я быстро обогнула барную стойку и положила фотографию в карман.

– А, теперь-то ты все вспомнил, – сказала я с вызовом.

– Отдай или…

– Или что? – поторопила я его.

Огненный взгляд давал очевидный ответ. Мейсон смерил глазами мое щуплое тело, но я была уже готова.

Я бросилась в сторону, но его реакция оказалась на удивление молниеносной: он схватил меня за полу футболки, и я ощутила его присутствие позади себя каждым позвонком. Я повернулась, чтобы его оттолкнуть, но цепкие пальцы уже схватили меня. Оказавшись в плену его рук, я от неожиданности даже пискнула, уткнувшись носом в крепкую грудь Мейсона. Исходящие от него властная сила и аромат парализовали меня. Он только что принял душ и пах чертовски приятно.

Все еще ошеломленная, я дернулась, чтобы высвободиться, но Мейсон удержал меня за локти. Он наклонился надо мной, его темные волосы упали на скулы.

– Сейчас же отдай!

– Ой, кто здесь?

Мейсон повернулся на голос, и, воспользовавшись этим, я сделала новую попытку отклеиться. Пусть неохотно, но пальцы, вцепившиеся в меня, все-таки разжались.

– А, Мейсон!

Возле барной стойки появилась женщина с приветливым лицом. Она улыбнулась.

– Мы здесь почти закончили.

– Спасибо, Мириам.

– Теперь надо заняться верхним этажом? – спросила она, и он кивнул.

– Только ванную и комнаты.

– Особенно ванную! – вставила я, и, к счастью, Мейсон не отреагировал на эту провокацию, иначе его взгляд, наверное, прожег бы во мне дырку.

Мириам посмотрела на меня, и в ее добрых глазах отразилось смущение.

– Простите, мисс! – Она извинялась так, будто впервые видела в этом доме девушку. – Я вас не заметила!

– Ничего страшного, Мириам, – сухо сказал Мейсон, но она его не слушала.

Она внимательно рассматривала меня, словно я была каким-то редким, чуть ли не ангельским существом.

– Потрясающая! – восторженно воскликнула она.

Этот комплимент меня смутил, и я в недоумении отшатнулась, как будто получила пощечину.

– Мейсон, – сказала Мириам дрожащим голосом, поворачиваясь к нему, – это твоя…

– Нет! – выпалила я, чтобы то слово не прозвучало.

– Ох… – пробормотала она извиняющимся тоном, и я решила, что пора ретироваться.

Я проскользнула мимо Мейсона и вышла из кухни. Мейсон что-то сказал Мириам и уже топал за мной.

– Иди сюда! – процедил он, обращаясь ко мне, как к непослушной собачке.

На столике в прихожей я увидела свою кепку. Оставить дорогую мне вещь в распоряжении клининг-леди я не могла, поэтому схватила ее и вышла из дома.

Забавно было слышать, как Мейсон шипит сквозь зубы, приказывая мне остановиться. При уборщицах он не мог дать себе волю.

Я вышла за калитку и достала из почтового ящика письма со счетами и квитанциями.

– Отличный спектакль! Ты к тому же еще и актер! – съязвила я, закрывая почтовый ящик. – Они тебе и машину помоют?

Мейсон уставился на меня горящими глазами. Казалось, он собирался что-то сказать, но повернул голову и произнес:

– Доброе утро, миссис Ларк!

В нескольких метрах от нас по дороге шла невысокая старушка.

Она просияла, когда увидела Мейсона. «Удивительно, – подумала я, – как легко люди обманываются насчет этого парня «с хорошими манерами». Знали бы они, каков он на самом деле…»

– А, Мейсон, дорогой, – поприветствовала она его. – Рада тебя видеть! Прекрасный денек, не правда ли?

– Прошу прощения за небольшой шум вчера вечером, – услышала я его слова, сказанные очень громко. – Ко мне в гости приходили друзья… Надеюсь, мы вас не сильно побеспокоили.

Небольшой шум? Не сильно побеспокоили? Просто чудо, что не приехала полиция!

– Да что ты, какое беспокойство, – прощебетала старушка, махнув рукой. – Не переживай за меня. Ты же знаешь, что перед сном я вынимаю слуховой аппарат.

Ее ответ меня ошеломил. Теперь все ясно: единственная соседка была почти глухой.

«Удобно же он устроился», – подумала я, косясь на него.

Было ли что-то в этой жизни, что не досталось ему даром?

– А она кто такая? – кивнула на меня миссис Ларк.

– Да в общем никто, – сказал Мейсон, как бы в шутку поворачивая на мне кепку козырьком назад, – девушка из службы доставки.

– Хватит представлять меня черт-те кем! – возмущенно прошептала я, но Мейсон уже загородил меня собой от миссис Ларк и крикнул:

– Передам папе от вас привет!

И миссис Ларк чуть ли не взвизгнула от восторга, прежде чем пожелала ему хорошего воскресенья.

Я сдула прядь с лица, наградив его гневным взглядом, и зашагала к дому.

В прихожей Мейсон схватил меня за плечо. Я вырвалась и встретилась с ним взглядом.

– Ну хватит, – глухо произнес он, – отдай мне фотку.

– А если не отдам?

Мейсон сурово посмотрел на меня.

– Тогда я заберу ее сам.

Я заметила, что вокруг нас никого нет. Наверное, Мириам отправила команду наверх. Однако я выдержала его взгляд, решив не сдаваться. Закаленный на северном ветру характер все-таки помогал, когда приходилось противостоять чужой воле, которой я никогда не подчинялась.

Но и в глазах Мейсона я увидела то же самое – гордость, твердость, смелость, которые пылали во мне прямо в этот момент.

Его руки взлетели вверх. Я сильно толкнула Мейсона в грудь, не сдвинув ни на сантиметр. Он схватил меня за запястье, и кепка упала на пол. Бороться с ним совершенно бесполезно. Мейсон дернул меня на себя, и моя уверенность пошатнулась, когда я снова ощутила прикосновение его мускулистого, скульптурного тела к своему. Меня опять окутал мужской аромат, и на этот раз показалось, что я в нем тону. Я чувствовала силу, вибрирующее тепло его массивной груди под своими пальцами. От напряжения свело живот. Прежде чем я успела его оттолкнуть, он отпустил меня.

Земля уходила из-под ног, мне не хватало воздуха. Я покачнулась и посмотрела на Мейсона. Он глядел не мигая, потом показал фотографию и начал медленно рвать ее на кусочки.

Оторопело глядя на бумажные клочки, я чувствовала, как мое смятение перерастает в жгучую ярость.

– Ты… ты… – сжав кулаки, забормотала я, – садист… самодовольный засранец…

– Что?

Я смотрела на Мейсона, едва сдерживая досаду.

– У меня есть другие, – буркнула я, кивнув на клочки.

Мейсон наклонил голову и вдруг приподнял уголок рта в издевательской ухмылке. «Ну, что еще скажешь, чтобы меня припугнуть?» – подумала я.

Когда он подошел совсем близко, на расстояние одного вздоха от моего, я еще сильнее его возненавидела.

– Лгунья, – произнес он голосом, от которого у меня побежали мурашки по спине.

Что-то непонятное творилось со мной, казалось, из груди выкручивают сердце, как лампочку из патрона.

Я, пытаясь побороть неизвестное чувство, которое мучило мою душу, словно болезнь, грубо оттолкнула Мейсона, заставив отступить.

– Держись от меня подальше! – яростно крикнула я Мейсону.

Прикоснись он снова ко мне – его ударило бы током. Сердце бешено колотилось, дыхание прерывалось, нервы были на пределе. Но все это не делало меня слабой. Чтоб я сдалась? Да никогда!

– Верни мне мой телефон! Он мне нужен.

Мейсон медленно сжал в кулаке клочки фотографии, и на его предплечье проступили вены. Он смотрел на меня недоверчиво.

– Чтобы обо всем ему доложить?