– Мир не вращается вокруг тебя, любимого! – гневно выкрикнула я. – Телефон мой, и ты должен мне его вернуть!

Плевать мне на его дурацкую вечеринку, на его друзей-приятелей и на все с ним связанное. Я просто хотела вернуть свой телефон, и только.

Мейсон настороженно посмотрел на меня, но, когда он собирался что-то сказать, наверху лестницы появилась Мириам.

– Мейсон! – позвала она, побуждая его подняться к ней.

Я открыла было рот, чтобы возразить, но милая улыбка, которую она мне подарила, заставила меня проглотить слова.

– Мы закончили.

Они исчезли наверху, я вышла на террасу и стояла там, позволив ветру дуть на мои невидимые раны и играть с волосами.

Я хотела… я хотела проверить, звонил ли Джон. Не может быть, чтобы у него не нашлось на это времени. Почему от него нет вестей?

Если не дозвонился на мобильный, почему не позвонил на домашний?

– До свидания! – попрощалась Мириам, проходя мимо меня со своей командой.

Не знаю, чем я это заслужила, но она снова улыбнулась мне очень по-доброму.

Теперь наш особняк сверкал, как лаковая шкатулка. Хрустальная ваза снова была на столе в гостиной, и в ней красовался букет лилий. Идеальный кукольный домик!

Я повсюду искала Мейсона, но он хорошо спрятался. Я думала, он у себя в комнате. Однако когда я осмелилась заглянуть внутрь, то его не обнаружила. Куда, черт возьми, он делся?

Внезапно послышалась громкая трель дверного звонка. Я аж подпрыгнула. Джон?

Я бегом спустилась на первый этаж в предвкушении долгожданной встречи. А когда открыла дверь, моя радость сдулась.

– Ой, здравствуйте, милая! – поприветствовала меня миссис Ларк. – У вас там калитка открыта, так что я сама вошла… Не отрываю тебя от дел?

Я посмотрела на нее, часто моргая, затем опустила глаза на две пухлые сумки на колесиках, которые миссис Ларк придерживала за выдвижные ручки.

– Я и правда стала совсем плоха. Извини, пожалуйста, мою рассеянность… Я тебя тогда не признала, а должна была сразу сообразить, что ты племянница Джона! Мейсон такой шутник, да? Славный мальчик!

– Не то слово…

Миссис Ларк еще шире улыбнулась, ее взгляд сделался еще теплее.

– Вы с ним ровесники, да? Ты из… погоди-ка… забыла… А Джон ведь мне говорил! Из Небраски? – прищурившись, пыталась угадать она, откуда пожаловала племянница Джона, и, прежде чем я успела что-либо сказать, продолжила: – Тогда неудивительно, что ты такая бледненькая, дорогая моя. Ты хорошо себя чувствуешь? Питаешься регулярно?

– Джона сейчас нет! – громко сказала я. – Уехал в командировку и еще не вернулся!

Старушка тоненько хихикнула.

– Это я как раз помню. Я пришла к тебе!

– Ко мне?

– Да-да! – Слегка покраснев, миссис Ларк поправила серебристую седую челку. – Как-то при встрече Джон упомянул, что к нему переезжает племянница… из Миннесоты?.. А пару недель назад, когда я снова его встретила, он сказал, что подумывает купить тебе, бедной звездочке, одежду, более подходящую для нашего жаркого климата. – Миссис Ларк подкатила сумки ближе к порогу. – Вот я и подумала… Дело в том, что моя внучка уже два года учится в колледже. Она уехала и оставила много вещей! Ей они уже ни к чему, а тебе, возможно, что-то понравится. – Миссис Ларк вежливо улыбнулась, подталкивая сумки еще ближе. – Не знаю, какой у тебя размер, но на всякий случай я положила и пару туфель.

Я не знала, что сказать. Здесь по улицам ходили девушки в расшитых бисером топах, ярких парео и коротких майках до пупка. Все это не по мне. Я выросла в свитерах из грубой шерсти, теплых носках и штанах, купленных со скидкой в детских отделах. Между мной и кружевным пляжным платьем лежала пропасть.

Но миссис Ларк стояла тут, прямо передо мной, и улыбалась так, словно уже меня любила. Я взялась за ручки обеих сумок и, подкатив их немного ближе, пробормотала:

– Спасибо!

Миссис Ларк просияла, как солнце.

– Я для тебя еще и купальник положила! Кэти он уже мал, а тебе должен быть в самый раз. Примерь его, ладно?

– Спасибо, – поблагодарила я снова, и старушка, кажется, стала еще счастливее.

– Не за что! – довольно улыбнулась она, махнув рукой. – Не напомнишь мне свое имя?

– Айви.

– Айба?

– Нет, Айви, – повторила я громче, выделяя голосом второй слог.

Она приоткрыла рот, и на лице ее отразилось изумление.

– О, Айви… Айви… – задумчиво произнесла она, словно пробуя слово на вкус. – Прекрасное имя! Очень нежное.

Я молча посмотрела ей в глаза, глубоко тронутая комплиментом.

– Спасибо, – прошептала я снова, но уже с бо́льшим чувством.

– Ну что ж, тогда я пойду, – сказала миссис Ларк, прощаясь. – Хорошего воскресенья, дорогая! Передай привет Джону, когда он вернется, и поцелуй за меня Мейсона!

К счастью, старушка уже пошла к калитке и не увидела, как я поморщилась.

Я втащила сумки в прихожую, стараясь, чтобы колесики не проехали по моим ногам. Миссис Ларк просто сама любезность…

– Как трогательно!

Я резко обернулась. Ухватившись за края висевшего на шее махрового полотенца, в паре метров от меня стоял Мейсон. Волосы у него были растрепаны, на футболке проступили влажные пятна.

Из какой щели он вылез? Я обошла весь дом, пытаясь его найти…

– Эй! – запротестовала я, когда он повернулся и пошел прочь.

Бросив сумки, я поспешила за ним следом.

– Верни мобильник!

Мейсон замедлил шаг и остановился посреди холла, прежде чем повернуться и посмотреть на меня.

– Хватит идиотничать! – сказала я строгим тоном. – Верни мне его, иначе…

– Иначе заберешь сама? – пробормотал он, и уголок его рта скользнул вверх.

– Мне нужно позвонить Джону… – Я прикусила язык.

Слишком поздно. Прищурив глаза, Мейсон всматривался в мое лицо.

– Зачем?

– Не затем, о чем ты думаешь, – резко возразила я, но опустила голову, не выдержав его взгляда. Прядь выскользнула из-за уха, упав на глаза. – Хочу поговорить с ним.

В холле повисло долгое молчание. Мейсон даже не пошевелился, и я стояла, глядя в сторону, не в силах смотреть ему в глаза. Затем он медленно завел руку за спину и достал из заднего кармана тренировочных штанов телефон. Свой телефон. Нажал пару кнопок, подошел и сунул мне под нос экран, на котором уже набирался номер Джона. На лице Мейсона было написано, что он мне не доверяет. Я с упреком посмотрела на него и, повернувшись к нему спиной, приложила телефон к уху. Прошла в гостиную.

Мейсон тут же очутился рядом, наверное, чтобы проследить, чтобы я не рассказала Джону о вечеринке, но, как только послышались гудки, все это сделалось неважным.

Раз гудок, два, три… Я сильнее сжала телефон. Так хотелось услышать голос Джона, но он не отвечал. Гудки следовали один за другим, повисая в пустоте. Почему он не отвечает? Почему не…

– Алло!

Я таращилась на стену, обратившись в слух.

Это был голос Джона.

– Мейсон! Алло!

– Нет, – хрипло сказал я, – это Айви.

– Айви? – удивленно переспросил Джон. – Почему ты звонишь не со своего мобильного?

– Мой разрядился, – соврала я, избегая взгляда его сына.

– А, ясно, – сказал Джон, – кстати, Айви, не пора ли поменять батарею в твоем телефоне? Сколько ему лет? Он уже старый, не держит. А лучше давай купим новый…

– Джон, – перебила я, – почему ты мне не позвонил?

Только задав вопрос, я поняла, что он прозвучал как упрек. Я надеялась, Мейсон этого не заметил.

– Ох, Айви, я… – Джон казался расстроенным. – Прости, не сообразил. Я ведь только вчера уехал, – сказал он с обезоруживающей простотой. – Обычно я не звоню. Если что-то не так, Мейсон сам мне звонит. В общем, я не думал, что…

Я сжала губы.

– Прости, – пробормотал он, и я почувствовала, как у меня внутри что-то сжалось. – Я должен был тебе позвонить. Жаль, что я заставил тебя волноваться.

Мне хотелось, чтобы звук был не таким громким, потому что, я уверена, Мейсон все слышал. Он по-прежнему стоял у меня над душой.

– Айви, у меня все в порядке, – заверил меня Джон, – все идет по плану, поэтому завтра я буду дома.

К горлу подкатил комок, я не могла ничего ответить, поэтому кивнула, забыв, что Джон меня не видит, но он, казалось, по моему молчанию почувствовал, что я все поняла.

– А теперь извини, я сейчас на совещании. Скоро увидимся. Хорошо?

– Хорошо! – Я нервно сглотнула.

– Пока! – сказал Джон и отсоединился.

Я медленно отвела телефон от уха. И не обернулась: не хотела встречаться глазами с Мейсоном. Разжав пальцы, я уронила его телефон на диван, а затем, не говоря ни слова, вышла из гостиной.

Я просидела в своей комнате до вечера. Не было никакого желания пересекаться с Мейсоном, особенно после телефонного звонка Джону: если и был кто-то, кому я не хотела бы казаться слабой, то это он.

Перед ужином я закрылась в ванной, чтобы принять душ и смыть дневную жару. Как обычно, я использовала подаренный Джоном хвойный гель для душа – бутылочка была уже наполовину пустой, и этот искусственный аромат принес мне такое облегчение, о котором я даже не мечтала.

Я вспомнила его улыбку и глупое выражение лица, когда он помахал у меня перед носом флакончиком.

Благоухая хвойным ароматом от макушки до кончиков пальцев ног, я вышла из кабинки, обсушилась и надела футболку с принтом лося, которую папа подарил мне в Инувике. Прикосновение чистой ткани к коже показалось мне в тот момент самой приятной лаской на свете. Потом я спустилась вниз.

Когда я босиком добралась до нижнего этажа, то увидела, что входная дверь открыта. Я увидела на террасе Мейсона.

Трудно не заметить его высокую фигуру, равно как и склоненную голову, и то, что он держал в руках, – мой скетчбук, который я оставила накануне утром.

Рассматривая рисунок, Мейсон мял его пальцами. В сердце сразу стало пусто. Я забыла о насмешках, о стыде – обо всем.

Я подошла и выхватила у него блокнот. И не сразу поверила, что действительно вижу мятую бумагу и испорченные рисунки. Я посмотрела на Мейсона, и из моих увлажнившихся глаз выплеснулась вся горечь, которую я испытывала.

– Мне правда интересно, как ты можешь быть сыном своего отца, – глухо сказала я, этими словами пригвоздив Мейсона к месту, где он стоял.

Это уже слишком: мой мобильник, постоянные колкости, прессинг, теперь еще и смятые рисунки.

Я устала от него, от его выходок, мое терпение кончилось.

Мейсон стоял неподвижно. Сначала он смотрел на меня удивленно, потом взгляд его помрачнел, радужки затянулись темной пеленой, и у меня возникло подозрение, что сказанная мною фраза сильно его задела.

– О, какие люди!

Я повернулась. По дорожке шел Трэвис, его смеющиеся глаза сияли, как два полумесяца.

– Как жизнь? – спросил он так, словно был рад меня видеть. – Хорошо вчера повеселилась?

Я отвернулась, желая скрыть выражение лица, и Трэвис принял мое молчание за стеснительность.

– Поужинаешь с нами? Мы хотели заказать пиццу…

– Нет! – Мейсон вперил в меня холодный взгляд. – Она уже поела.

– А-а, – протянул Трэвис, – жалко! – Он почесал в затылке, затем неуверенная улыбка вернулась на его губы. – С пиццей будет кока-кола. Если хочешь…

– Нет, спасибо, – прервала я, не отрывая взгляда от Мейсона.

Мы бились друг с другом глазами. Наши души кусались и царапались, сталкиваясь в невидимой беспощадной схватке.

Вообще-то я уравновешенная, но гнев, который он умудрился во мне вызвать, заставил содрогнуться даже лед внутри меня. Мы были полными противоположностями друг другу. Мейсон – соль, солнце, огонь и высокомерие, акульи глаза и сердце-вулкан. Я – лед, тишина и сталь. И я, как железо, могла быть хрупкой, но скорее сломалась бы, чем согнулась. Мы никогда не поладим. Такие, как мы, – нет!

Я взглянула на Трэвиса, который теперь смотрел на меня со странным огоньком в глазах.

– Ну тогда ладно, – со вздохом сожаления сказал он.

Я повернулась и ушла в дом, потому что не собиралась слушать шуточки Трэвиса насчет вечеринки.

В прихожей я чуть не споткнулась о сумки миссис Ларк и решила было подвинуть их ближе к стене, когда вдруг услышала:

– Чувак, я замутил бы с твоей кузиной.