2. МАТТЕО

Маттео Миладжо – так звали нашего главаря. Маттео перебрался в Штаты во второй половине сороковых после войны, когда ему было семнадцать лет. Он родился в Неаполе в обыкновенной семье итальянских тружеников. Его отца забрали на войну в сорок втором, откуда он так и не вернулся. Мать через два года после того, как отец ушёл на фронт, оказалась в психиатрической лечебнице Неаполя, где ей поставили диагноз «синдром Капгра». Она стала думать, что Маттео не её сын, а перед ней находится его двойник.

Война окончилась. Шли недели, месяцы. Маттео понял, что отец не вернётся. Прогнозы врачей относительно состояния его матери были, мягко говоря, неоптимистичны. Осознавая, что он остался в одиночестве и что теперь ему грозит детский приют, Маттео решил тайком пробраться на корабль, который плыл в Америку. К счастью, на борту он не оказался в одиночестве. Там были точно такие же подростки, потерявшие своих близких и так же решившие попытать счастье в другой стране, покидая свой родной город, который после войны уже не казался таким процветающим, как прежде.

Пока судно переправлялось на другой конец земного шара, Маттео успел как следует подружиться со своими новыми знакомыми. Один из них выкрал колоду игральных карт из капитанской каюты. Ко всеобщему удивлению на картах с валетами, дамами и королями были изображены обнажённые тела женщин. Это всех обрадовало. Пьетро, самый старший среди шести парнишек, предложил пробраться в грузовой отсек, где находились тонны продуктов. Некоторые возразили, настаивая на том, чтобы сыграть в карты. Но всё же Пьетро убедил ребят пойти с ним и отложить карты на полчасика. Они проникли в грузовой отсек. Каждый открывал первые попавшиеся мешки и ящики с продуктами и хватал, сколько мог унести. Однако, они решили не уходить, а спрятаться за горой ящиков в обратном конце отсека. В конце концов там не было ни души, и вообще редко кто заходил. Грузовой отсек открывали два раза за весь рейс при заходе в транзитный порт. Кое-что выгружали, что-то завозили на борт. Члены экипажа закрывали дверь наглухо, а Маттео с дружками заходили и выходили через вентиляционную шахту. Парни нашли ящики со звериными шкурами, которые стелили на полу и укрывались чтобы не замерзать по ночам.

Умнее всех оказался самый младший по имени Сесилио. Он где-то откопал коробку с нехилым шоколадом и раздал его всем поровну. Это был самый ценный продукт среди того, что удавалось найти. Остальные набрали огурцы, яблоки, солёное печенье, абрикосы, сладкий перец. После того как Сесилио начал раздавать шоколадные плитки, Пьетро посетила мысль:

– Вот! – указывая на шоколад. – Вот на что мы будем играть.

– А обязательно играть на шоколад? – грустно спросил Умберто.

– Ты не понял. Вся прелесть покера заключается в том, чтобы делать ставки. Ты ставишь на кон то, чем дорожишь.

Маттео слышал о покере, но играть в него не умел. Однако это нисколько не помешало ему стать превосходным учеником. Он схватывал на лету всё, что говорил Пьетро, объясняя правила игры.

Игра пошла.

Прошло два часа. Сесилио, Кристиан и Никола выбыли из игры, после чего с пристальным вниманием наблюдали за тем, кто окажется победителем и станет обладателем всех несметных богатств, сделанных из какао-бобов. У Маттео оставалось семь шоколадок, а у Умберто – три. В банке находилось девять. Всё остальное лежало перед Пьетро. Флоп содержал бубновую шестёрку, пиковую пятёрку и трефовую девятку. Когда все пропустили ход, Сесилио перевернул четвёртую карту. Терн добавил пиковую семёрку. Умберто пошёл ва-банк. Маттео и Пьетро уравняли. Сесилио обернул пятую карту – червовую пятёрку. Маттео поставил оставшиеся четыре шоколада. Пьетро уравнял. Сесилио, Никола и Кристиан наблюдали за происходящим как за цирковым представлением. Комбинация Умберто оказалась весьма очевидной. Одной из двух карт у него была трефовая восьмёрка, на которой он собрал стрит. Вторая карта – бубновая дама. Пьетро слегка усмехнулся. Маттео открыл свои пиковую восьмёрку и трефовую десятку. У него вышел стрит до десяти. Радость Маттео была недолгой. У Пьетро оказались трефовая и червовая семёрки. Он набрал фулл-хаус. Умберто полминуты не прекращая держался за волосы. Он выглядел так, словно проиграл целое состояние и остался без гроша в кармане.

– Да ладно тебе – обратился к нему Маттео, после чего взял одну из двух карт Умберто – бубновую даму с изображением голой пышногрудой девицы и произнёс: – Зато тебе посчастливилось столько времени пялиться на такую красоту.

Раздался смех, а Пьетро подтолкнул гору выигранного шоколада в центр и торжественно сказал:

– Ну что, давайте его уничтожим!

Они все вшестером набросились открывать плитки. Даже шокированный Умберто оторвал руки от своих кудрей.

В течении всего плавания Маттео научился у этих парней не только играть в покер. Он, впрочем, как и все остальные, усвоили немало уроков, которые помогают выживать, когда ты вынужден скитаться в одиночку.

Помимо прочего, именно на корабле Маттео потерял девственность. Это была состоятельная тридцатидвухлетняя разведёнка, на которую засмотрелся Пьетро, прогуливаясь по коридору в пассажирском отсеке. Она имела весьма привлекательную фигурку и смазливое личико. Её не пришлось уговаривать на интимную близость, так как её бывший был основательным бабником и без конца изменял ей, а после развода у неё несколько месяцев не было мужчины. И теперь ей казалось вполне интересным развлечься сразу с двумя молоденькими парнишками. Пьетро и Маттео практически не выходили из её каюты на протяжении почти двух суток. Спустя годы после нашего знакомства Маттео мне постоянно говорил о том, что эту бабёнку он никогда не забудет.

Также на корабле Маттео довелось впервые подержать в руке револьвер и пальнуть разок в воздух. В этом, отчасти, ему и всем остальным помог Сесилио, который стащил револьвер с пояса дремлющего капитана, который в очередной раз выручил бедных детишек, которые так заскучали. Они все вшестером поднялись по лестнице на верхнюю палубу ночью, когда там никого не было. Пьетро достал из пиджака капитанский «кольт» двадцать второго калибра, крепко ухватился за него обеими руками, направил дуло в небо и оттянул на себя курок, после чего нажал на спусковой крючок и на борту зазвучала прелестная и трогательная до слёз тревога. Парни подняли на уши весь корабль.

– Быстрее, пока никого нет – произнёс Пьетро, передавая «кольт» Маттео.

В барабане было ровно шесть патронов – по одному на каждого. По рассказам Маттео, тот первый выстрел на борту пассажирского судна посреди океана было не сравнить ни с чем. Потеря девственности и первый выстрел стали для него знаменательными событиями на пути во взрослую жизнь. Он даже запомнил даты, когда это произошло. Маттео придавал настолько большое значение этому, что каждый год эти два дня он праздновал едва ли не как день рождения, время от времени поговаривая:

«Хотел бы я вернуться в тот день на корабль. Взять тот самый Кольт, опустошить весь барабан, а потом сходил бы к той горячей синьорине, да прокатил бы её как следует на своей «карусели».

Также Маттео рассказывал о том, как он впервые закурил. Они с друзьями нашли в грузовом отсеке красиво упакованную небольшую коробочку из дерева, покрытую лаком, внутри которой в два ряда лежали по десять кубинских сигар. Там же с одного края от сигар лежала именная зажигалка серебристого цвета с надписью: «Квентину от папы с мамой». С противоположного края находилась сияющая блеском гильотинка. Видимо, это был весьма дорогой подарок не менее дорогому сыну. Пьетро достал одну сигару для себя, после чего протянул коробочку вперёд, раздавая всем. Он взял зажигалку с гильотинкой, а подарочный футляр швырнул за голову, рассыпав на мешки с рисом четырнадцать кубинских сигар. Ребята, выстроившись в одну шеренгу, строго следовали инструкциям Пьетро:

– Значит так, олухи! Слушаем и повторяем за мной! Берёте этот гениальный шедевр табачной продукции и зажимаете его между большим пальцем с одной стороны и, одновременно, указательным и средним – с другой. Подносите правый конец сигары к носу и медленно… медленно передвигаете сигару вправо, доходя до левого конца. – Все пятеро мальчишек хором издали лёгкий стон. – Теперь, после того как вы удостоились чести ощутить этот фантастический аромат, берёте во вторую руку гильотину. Слегка вставляете сигару в отверстие и резко сдвигаете лезвия, отрезая небольшой кусочек сигары. Затем зажимаете сигару зубами, после чего сдвигаете губы. Подносите зажигалку к обрезанному концу, поджигаете сигару и одновременно крутите её так, чтобы она покраснела равномерно по всем краям. Пока крутите сигару, параллельно втягиваете воздух до тех пор, пока как следует не ощутите весь аромат табачного дыма.

Поначалу парням показалось это отвратительным. Но им понравилось. Держа сигару во рту, зажав её зубами, они чувствовали себя совсем как взрослые. А Пьетро произнёс финальную фразу, приняв такую позу, будто он был каким-нибудь аристократом:

– И запомните, лопухи неотёсанные, – вы удостоились чести ощутить аромат, который испытывают лишь избранные.

Все эти события в жизни Маттео заставили его по-новому представить себе ту жизнь, к которой он хотел бы стремиться. Ему было по душе то, что никто не ограничивал его повседневную жизнь. Ему не приходилось подстраиваться под чьи-либо правила. Именно на корабле в окружении тех парней Маттео понял, что значит быть свободным. Никто не подавлял их волю и желания. Они захотели и взяли, захотели и сделали. В те моменты они чувствовали себя хозяевами своей жизни. Время пребывания на том корабле установило окончательные правила и принципы для Маттео, которым он потом следовал всю жизнь.

Из-за частых поломок судно доплыло до Соединённых Штатов лишь через восемь месяцев. За это время парни часто общались с американцами, ирландцами, шотландцами и англичанами на борту, и успели в достаточной степени научиться говорить по-английски, чтобы освоиться в новой стране. Корабль прибыл в порт Нью-Йорка. Сойдя на берег, Маттео с дружками отправились в квартал, где жили сплошь итальянцы. Большинство из них были иммигрантами из Сицилии. Добравшись до квартала, Маттео с парнями отыскали небольшой заброшенный сарай, который, судя по оставленным автомобильным частям, раньше служил автомастерской или чем-то вроде того, пока район не стали заселять иммигранты. В сарае стояли несколько стеллажей с гаечными ключами, отвёртками, болтами и прочим ржавеющим хламом. Стеллажи были вместо кроватей. К счастью, на тот момент мальчишки не нуждались в тёплых одеялах, так как на улице стоял июль месяц. Определившись с ночлегом, они стали осваиваться в самом квартале. На улицах оказалось полно таких же подростковых шаек, которые признавали только закон джунглей. С одной из таких они столкнулись в первый же день. По словам Маттео они тогда еле удрали. За ними гонялись свыше дюжины итальянских отпрысков, которые всячески стремились избавиться от конкурентов на своей территории. Но парней не остановило численное превосходство врага. Они вернулись в гараж, захватили всё что попалось под руку – гаечные ключи, арматура, труба от глушителя, отвёртки. Вооружившись до зубов, они вернулись на ту же улицу, где сцепились с той шайкой, где почти ни у кого не оказалось ничего твёрдого или острого, разве что раскладной нож у одного из них. Наши герои, не зная страха, схлестнулись со своими обидчиками. Замес оказался серьёзным не на шутку. В этой куче мале никто не церемонился. Пьетро всадил арматуру первому, кто подбежал к нему с голыми руками. Арматура прошла через шею, после чего Пьетро достал её и ещё несколько раз применил свой инструмент с летальным исходом для второго нападавшего. Маттео часто вспоминал о том парнишке, который стал его первой жертвой. Свою отвёртку он воткнул ему раз десять между рёбрами. После этого он совершил два контрольных удара гаечным ключом по черепу, при чём вторым ударом Маттео постарался окрасить асфальт кровью того мальчишки. Остальные четверо тоже постарались на славу. В общей сложности, вместе они убили восемь человек. До девятого дело не дошло. Нагрянули полицейские. Один из них достал револьвер и сделал предупредительный выстрел в воздух, пытаясь заставить всех лечь на землю. Но ничего не вышло. Все стали разбегаться. Полицейский направил ствол в сторону убегающего Умберто. Подоспевший из-за спины, Пьетро успел выхватить ствол у копа, после чего из-за неконтролируемых эмоций на фоне адреналина он забыл, что перед ним полицейский, и пустил две пули в грудь блюстителю закона. После этой мокрухи Пьетро направил ствол на напарника убитого. Тот опустил оружие на асфальт и оттолкнул его ногой к начинающему гангстеру. Затем Пьетро посадил его на колени. Подобрав второй пистолет, он подошёл сзади и ударил копа по затылку рукоятью револьвера. Все, кто видел эту картину, – остатки вражеской шайки, друзья, разбегающиеся прохожие, выглядывавшие из окон своих домов перепуганные жильцы, – все они сочли Пьетро отмороженным. На этих улицах в то время каждый день в кого-то стреляли, и даже убивали. Но только не полицейских.

В тот день им удалось скрыться благодаря Пьетро. Пульс зашкаливал. Дыхания едва хватало. Когда они добежали до заброшенного гаража, Маттео обратил внимание на то, как тряслись его руки, а лицо убитого им мальчишки до сих пор было перед глазами. Мощный всплеск адреналина вызвал состояние аффекта и Маттео толком не запомнил, как они преодолели большую часть обратного пути. Ноги как будто сами несли его.

Из-за того, что жертвой малолетних преступников стал полицейский, они стали самыми разыскиваемыми людьми в городе. На третий день они попались в лапы полиции. Один из полисменов обнаружил револьвер убитого копа за поясом у Пьетро. Всех шестерых доставили в участок.

Парни отказывались давать показания. Это заставило детектива лишний раз помучаться во время разговора с каждым из них, так как пятеро из шести были малолетками и к ним нельзя было применять жёсткие методы допроса.

Маттео завели в кабинет детектива после того, как оттуда в наручниках за спиной вывели бушующего Пьетро, кричащего в сторону идущего Маттео:

– Не бойся! Эта гнида тебе ничего не сделает! Помни – мы с тобой!

Маттео провели в кабинет и посадили на стул. Напротив него сидел детектив, одетый в белую рубашку, чёрный галстук и коричневые подтяжки. Его пиджак висел на спинке стула. Перед детективом на столе лежала папка с бланками для заполнения их личной информацией о тех, чьи имена фигурировали в уголовном деле. Эти бланки продолжали лежать нетронутыми, так как Пьетро ничего не говорил во время допроса, лишь повторяя одни и те же слова о том, как он клал на мусоров, имел их жён и плевал на законы недотраханных индейцев. Убирая пальцы с виска, детектив произнёс, приложив шариковую ручку к графе «Имя»:

– Как зовут?

– Кого? Моего маленького дружка? А ты спроси его при встрече. Могу вас хоть сейчас познакомить. Откроешь свой рот, и я устрою тесное знакомство.

Детектив посмотрел в глаза Маттео:

– Я бы на твоём месте не острил. Вы убили полицейского. Думаешь вам это простят, потому что вы малолетки?

– А что, было бы не плохо.

После очередной дерзости со стороны Маттео детектив немного наклонился в его сторону, слегка ударяя указательным пальцем по столу, обращаясь к нему с угрожающим тоном:

– Пойми, сопляк. У тебя есть выбор – либо ты продолжаешь строить из себя крутого и тебя отправляют в колонию, где таких мразей пруд пруди, либо ты отвечаешь на вопросы и тогда тебе светит лишь приют.