5. После заката

В те же самые дни осени, когда старейшины начинали собираться в амбаре поздними вечерами, женщины в посёлке тоже не сидели на месте. Убрав со стола, каждая стремилась провести время в чьей-нибудь компании.

Регина собиралась вытереть следы муки, которые обнаружила на полу, но Пенелопа попросила оставить это ей. Она поцеловала дочь в щёку и отправилась заправлять лампу маслом. В это время в дверь раздался стук. Регина поспешила открыть дверь. За порогом стояла Ава в окружении Ирмы, Астрид, Фриды и Ванды. Регина пригласила всех внутрь. Под конец она поцеловала Аву со словами приветствия, после чего попросила немного подождать, пока она заправит свою лампу. Ожидая Регину, Ава незаметно подошла к Пенелопе из-за спины и резко ущипнула за бока. От неожиданности Пенелопа закричала истерическим воплем, а Ава ещё долго не могла побороть свой хохот.

– Извини, – говорила она сквозь смех, – но я не смогла удержаться.

Пенелопа изо всех сил старалась сдержать улыбку, но это оказалось ей не по силам.

– Ладно – как бы прощая, ответила Пенелопа. – Ты, главное, смотри, чтобы малыш удержался.

Ава оценила эту шутку, схватившись ладонями за плечо Пенелопы, как бы нащупывая опору, чтобы не упасть, и, разразившись смехом, почти прижалась подбородком.

Вскоре появилась Регина. Она передала Аве масляную лампу, а сама взяла свежеиспечённый яблочный пирог. Они направились к выходу. Напоследок Регина сказала:

– Ну всё. Не скучайте.

Ава помахала рукой и сказала:

– Девочки, слушайтесь Пенелопу.

Вскоре раздался стук закрывшейся двери.

В такие вечера больше всех походу в гости к Пенелопе радовалась Ванда.

– А что на сегодня? – спрашивала она.

– Терпение, пупсик – ответила Пенелопа, вытирая остатки муки на полу.

Закончив с уборкой, она повела девочек в свою комнату и попросила немного подождать. Затем Пенелопа вышла на задний двор и громко произнесла:

– Так, все в дом!

Урсула, Вилли и Свен неслись на всех порах к Пенелопе. Заведя внутрь малышню, она закрыла дверь изнутри и отправилась в спальню. Там Пенелопа, как обычно в таких случаях, постелила друг на друга несколько широких и тёплых одеял, где все дети могли разместиться полукругом, а сама, с лампой в руке, села напротив, подобрав под себя ноги.

В каждый из таких вечеров, когда родители во всём посёлке расходились в поисках развлечений и занимательных разговоров, малышня сбегалась к Пенелопе послушать легенды и сказки. На этот раз в её руках лежала книга с рассказами безызвестных авторов.

Тем вечером она выбрала для детворы историю о любви между простым рыбаком и дочерью императора. По сюжету император насильно выдал свою дочь замуж за представителя высшего сословия под угрозой убийства рыбака. Рыбак такого пережить не сумел и, чувствуя, как внутри него угасает жизнь, решил пронзить собственное сердце кинжалом. Но за мгновения до этого юноша обратился к высшим силам и попросил только об одном: позволить ему переродиться для того, чтобы ещё хотя бы один раз, хотя бы одним глазом лицезреть лик его любимой. Однако расставания с юношей не могла вынести и дочь императора. Она испугалась настолько, что решила спрыгнуть из окна своей опочивальни в высокой башне. Влюблённых не стало в один день и в один час. Но затем, спустя всего несколько месяцев в городе появился незнакомец: днём – человек, ночью – волк огромных размеров. Незнакомец долго мучался оттого, что в его голове всплывал лик некой девы. Этот лик казался ему знакомым. Он не знал кем была эта красавица, но ему хотелось её найти. Он искал её долго, но так нигде и не встретил. Незнакомец был одинок, и одиночество это становилось всё невыносимее с каждым днём. Превращаясь в волка по ночам, он нападал на местных жителей, которые вскоре оборачивались в таких же волков. Незнакомец перестал быть одиноким, но лик прекрасной девы не давал ему покоя. Его вторая сущность, которая появлялась с наступлением темноты, не позволяла ему быть одиноким, создавая стаю, в которой он обрёл друзей. Но незнакомец всё равно чувствовал себя одиноким.

Вскоре под светом, ниспадающим на страницы с горящей лампы, Пенелопа дочитывала последние строки рассказа:

– Пленённый во плоти зверя, долгими веками он скитался по земле в поисках любимой в надежде, что она где-то ждёт его.

Лёжа на полу, подперев кулачками подбородок, впечатлённая Ванда глубоко вздохнула и произнесла по привычке:

– Давай ещё что-нибудь.

Но Пенелопа резко закрыла книжку, в результате чего раздался приглушённый хлопок, и сказала:

– На сегодня достаточно.

Расстроенная Ванда вздохнула ещё громче. Оттого, что Пенелопа отказывалась прочитать ещё одну сказку, остальным тоже было досадно, но больше всех негодовала именно Ванда.

В дверь постучали. Шарлотта поспешила открыть. На пороге стояли Регина с яблочным пирогом и Ава, у которой в правой руке висела лампа, а левая прижимала накидку к выпуклому животу, чтобы согреть малыша.

– Ну наконец-то – произнесла Шарлотта, по очереди целуя подруг в щёки. – Скорее, проходите.

Регина с Шарлоттой были закадычными подругами. Это можно было сказать и про Аву, но в их случае дружбу подогревало намерение детей вступить в брак. В своих беседах Шарлотта с Региной часто затрагивали тему свадьбы, рассуждая над тем, какое будущее они хотели бы видеть для Эриксона и Пенелопы. Регину уже как полноценную родственницу воспринимал и Андреас. При каждой случайной встрече он говорил, что ей следует почаще заходить в гости к нему домой, и что он по этому случаю попросит Шарлотту приготовить что-нибудь особенное.

– Кстати, Иветта передала, что не сможет прийти – сказала Шарлотта, заливая кипятком шиповник. – У них младший захворал. – После небольшой паузы Шарлотта добавила: – Надеюсь, вы во время ужина не сильно наедались?

– Не особо – сказала Регина, опуская первый кусок пирога на тарелку Авы.

– Насчёт меня можете не переживать – ответила Ава. Откусив внушительный кусок пирога, она добавила с набитым ртом: – Мне малыш поможет, а ему всегда мало.

Регина с Шарлоттой засмеялись, а когда смех стих, Шарлотта сказала:

– Сельма обещала принести запечённого зайца.

Услышав про запечённого зайца, Ава опустила веки и с некоторым вожделением подумала о том, как же ей захотелось мяса, продолжая при этом пережёвывать пирог, который она ела пока что в одиночестве, поскольку остальные предпочли сначала дождаться Сельму с зайцем.

– Магдалена тоже сказала, что не сможет – вдруг вспомнила Регина. – Правда не сказала почему.

Шарлотта добавила приободрённым голосом:

– Зато мы не увидим Роберту.

– Не смогла? – спросила Регина. Тот же вопрос хотела задать Ава, но пирог во рту не позволил этого сделать.

– Без понятия. Я её просто не позвала.

Для Регины с Авой это была прекрасная новость, как и станет для Сельмы.

Роберта, жена Густава, снискала репутацию местной стервы, с которой мало кто хотел водить дружбу. Однако Роберта имела привычку, не то чтобы напрашиваться, а просто ставить в известность, что она тоже присоединится к тому междусобойничку, который устраивают женщины в посёлке, когда их мужья собираются в амбаре, дети помладше отправляются к Пенелопе слушать сказки, а остальные кто куда. Само её присутствие не позволяло остальным женщинам говорить обо всём, что придёт в голову. Почти в половине из таких вечеров компания недосчитывалась одной или двух женщин. В тех случаях, когда Роберта не могла порадовать всех своим визитом, она воистину всех радовала. В отличие от своих мужей, жёны собирались не каждый день, но достаточно часто: большинство вечеров – особенно в холодные месяцы – они проводили шумной компанией. Прошлым утром Шарлотте «повезло» встретить на улице Роберту, которая посоветовала избавиться от этой ужасной шали. Конечно, Роберта не могла знать, что эта шаль была подарком покойной матери Шарлотты, но едва ли она пересмотрела бы свои манеры, даже если бы ей кто-нибудь сообщил об этом заранее. Шарлотта, не сказав ни слова, продолжила идти в сторону колодца. Тем же днём она обошла всех подруг и пригласила к себе на чай с булочками с маковой начинкой. Про Роберту она конечно же помнила. Помнила настолько, что не забывала держать её имя подальше от списка своих гостей.

Поскольку в семье жизни всех учил Густав, то Роберта занималась этим за пределами дома. Она считала себя мудрее и смышлёнее всех остальных просто хотя бы по той причине, что она была самой старшей среди всех женщин в посёлке. При этом её не волновало даже то, что, например, жена Германа, Иветта, была моложе всего на четыре года. В этом отношении Роберта далеко от мужа не ушла. Помимо того, что она не заморачивалась по поводу манер в общении, Роберта раздражала всех ещё и тем, что, приходя в гости в чужой дом, она открывала шкафы, переставляла предметы, раздавала указания, давала сигнал накрывать на стол и убирать со стола, ругала за скрипучие стулья и кривой стол, требовала от хозяйки выкинуть ложки и обзавестись новыми, говорила кому куда садиться и… В общем, она чувствовала себя как дома в буквальном смысле. Кроме этого, она была ещё и главным кулинарным специалистом, не упуская возможности сделать замечание по поводу сухости теста или нехватки сладости. В последний раз, когда Магдалена приготовила малиновый кекс, Роберта – то ли не нашла к чему придраться, то ли ещё что – сказала: «Попробуй в следующий раз добавить сюда орехов, да побольше».

Отсутствие столь токсичного духа делало посиделки настоящим отдыхом и отличной возможностью дать волю своим языкам, не испытывая никаких опасений, что их секреты может услышать кто-то, до чьих ушей они не хотели бы доносить эти разговоры.

Вскоре на пороге появилась Сельма. Следом за ней вошёл Людвиг, который держал широкую сковороду с приготовленным зайцем. Поставив блюдо на стол, юноша пожелал всем приятного аппетита и удалился.

Первым же делом Сельма подошла к Аве, которой она не позволила встать со стула.

– Как поживает малыш? – спросила Сельма, мельком посмотрев на живот Авы.

– Бодается – сказала она.

– И правильно делает – настаивала Сельма. – Молодец, не позволяй маме расслабляться.

Ава рассмеялась.

Сельма поспешила взять тарелку, с какой-то лёгкостью отрезав лучший кусок зайца, который поставила перед Авой, добавив при этом:

– Надеюсь, аппетит у малыша хороший?

– Зверский – ответила Ава за секунду до того, как успела положить в рот первый кусок. – Только успеваю глотать.

– Ну вот! – воскликнула Сельма. – Значит на этот раз у тебя там поселился богатырь, потому что в девочку столько не влезет.

Ава вновь рассмеялась, обнажив свои белоснежные зубы, по которым было трудно представить себе, – даже при том, что она была самой молодой среди всех жён, – что она уже родила четверых и вынашивает пятого.

– Спасибо, солнышко – почти крикнула вслед Людвигу хозяйка, когда он уже закрывал за собой дверь.