Цитаты из книги «Ночь в Лиссабоне»

Это существо, которое живет, пожирает и переваривает. Оно пожирает и себя, как легендарный феникс, чтобы мы могли жить, чтобы оно не разрушало нас самих. Вот этому вы и хотите воспрепятствовать.

Наша память – это не ларец из слоновой кости в пропитанном пылью музее.

Ненависть – это кислота, которая разъедает душу, все равно, ненавидишь ли сам или испытываешь ненависть другого. Я узнал это за время своих странствий. Так я приехал в Цюрих.

Я все понимал. В тысячелетнем третьем рейхе нельзя было доверять даже родным. Спасителями Германии доносы давно были возведены в национальную добродетель. Я это испытал на себе. На меня донес брат моей жены.

Я вспомнил историю, которую рассказывал мне однажды кто-то. Человек увидел, как один эсэсовец схватил и принялся избивать еврея, и поспешил на помощь несчастному. Он нанес эсэсовцу такой удар, что тот упал без сознания. – Бежим! – крикнул он арестованному. Но тот принялся проклинать своего освободителя: теперь он наверняка пропал, теперь ему припомнят еще и это. И вместо того чтобы бежать, он, глотая слезы, принес воды и начал приводить в чувство того самого эсэсовца, который потом поведет его на смерть.

Она еще не сдалась, но уже не боролась.

При свете солнца в Лиссабоне есть что-то наивно-театральное, пленительное и колдовское. Зато ночью он превращается в смутную сказку о городе, который всеми своими террасами и огнями спускается к морю, словно празднично наряженная женщина, склонившаяся к своему возлюбленному, потонувшему во мраке.

В общем, плохо, Иосиф. Все плохо. Но внешне все выглядит блестяще.

опасности нет до тех пор, пока я о ней не знаю.

Но скажите мне, пожалуйста, что же еще остается важного, если вся жизнь уже не имеет значения? – Ничего, – ответил я, зная, что это было и правдой и неправдой. – Только мы сами придаем всему значение.