Глава 12
Позор

Я спала просто ужасно! Просыпалась, вспоминая об однокласснике за стенкой. Слышала похрапывание Максима, невнятное бурчание и как он переворачивался с боку на бок.

Всё это раздражало.

И тревожило.

Утром я вошла в свою комнату не постучавшись. Парень лежал в кровати, как звезда, развалившись на спине. Губы приоткрыты, грудь поднималась и расслабленно опускалась. Я не должна разглядывать его, но всё же стояла и смотрела, как он спал: Макс лежал почти голым, на нём одни трусы с натянутой тканью так же сильно, как тогда, когда я упала на него. Одеяло запуталось в ногах, волосы растрепались и беспорядком лежали на подушке. Веки подёргивались. Выражение лица невозмутимое, блаженное, словно и не Макс это, а какой-то психически нормальный чувак.

С обалденно спортивным телом.

У Миши даже во сне лицо оставалось сосредоточенным, будто вот-вот в комнату вбежит комиссия института, куда он хотел поступить, и начнёт задавать ему вопросы.

– Вставай, – заорала я.

Максим резко открыл глаза и моментально вскочил, почти падая из-за одеяла, обвившего его ноги.

– Ты вообще полоумная? – разозлившись, он подбежал ко мне, толкая в грудь.

– Мне скоро выходить, а тебя я тут не оставлю, – я потёрла место, в которое он ударил.

– Нормально не разбудить? – недовольно буркнул и подошёл к своим джинсам. – Долго пялиться будешь? – посмотрел на меня, потом на дверь.

Утром он ещё вреднее.

Пока Максим собирался, я умылась и сделала себе чай с бутербродами.

Макса я оставила без завтрака.

Парень тоже умылся и без прощанья покинул квартиру. Я почувствовала странное одиночество, но немедля выбросила это ощущение, и так уже чувствовала запрещённое и аномальное к Брауну младшему.

Переоделась в другую одежду, сняла постельное бельё, на котором лежал Макс, отправила в стирку. Ещё не хватало ложиться спать на постель после Максима. Да и этот запах ванили мешал сосредоточиться, я, сама не осознавая, вдыхала аромат Брауна как наркоман, совсем не двигаясь и не следя за временем.

Я открыла окно, и когда свежий воздух вытолкнул сладкий запах, я поспешила на улицу, где позвонила Мише. Меня всё ещё интересовало, что такого сказал ему Максим, что он решил не провожать меня этим утром.

Миша сегодня нужен мне как никогда. Я не просто соскучилась – я ощущала досаду, идя одна к нашему дереву.

– Привет. Я ждала тебя около подъезда, но ты не пришёл, – не совсем так, но не говорить же мне правду о ночном визите Максима.

– Любимая, здравствуй. Максим сказал, что тебя наказали, и он слышал, как ты говорила с подругой о запрете со мной общаться, – по-моему, он ещё не вышел из дома, я слышала приглушённые голоса его родителей. Интересно, почему он не торопится в школу.

– Что же ты меня не спросил? Меня наказали, да, но про тебя родители ни слова не говорили, – я закатила глаза. К счастью, Миша этого не увидел.

– Не хотел тебе звонить, чтобы у тебя ещё проблем не появилось, – растерянно сказал он.

– Я скучаю…

– Я тоже скучаю и раз сегодня утром я не увидел тебя, мы пойдём вечером в театр, а потом либо к тебе, либо ко мне сериал досматривать, – он затараторил, а потом на секунду затих и продолжил спокойнее: – Как тебе такая идея?

– Отличная идея, где и во сколько встретимся?

Я вернусь в жизнь, где любима Мишей. Где нет Места для Максима. Где спокойно, размеренно, немного скучно…

И почему под ложечкой сосала тоска?

– Встречу тебя после уроков.

Кажется, Миша вошёл в свой корпус, кто-то его отвлекал, пытался влезть в разговор, и что-то нудно повторял. Я ещё не дошла до школы, а он уже добрался до корпуса. Каким путём он шёл? Может, прямым путём и энергичным шагом? Я не задумывалась, какой крюк он делал, встречая меня по утрам.

– Может, у нашего дерева? Оттуда и до театрального зала быстрее.

Я кусала губы, ожидая ответа. Лучше ему не подходить к моему корпусу, мне осталось прятаться от одноклассников совсем немного. Потом мы поступим с Мишей в колледж, и я не дам относиться новым ребятам к себе так же, как сейчас было с моими нынешними одноклассниками.

– У дерева? Хорошо, – Миша никому не отвечал из тех, кто влезал в разговор. Он шикал на тех, кто мешал. Интеллигентное затыкание рта.

– До встречи тогда, а то тебя там не отпускают, – пошутила я, но сама не видела в этом ничего смешного. В лимузине, и в доме Браунов, одноклассники Миши строили из себя воспитанных, умных и правильных, а по итогу такие же они невежи.

– Извини их, у нас проверочная работа по химии и у всех много вопросов.

– Я понимаю. Люблю тебя. Пока?

– Я тоже люблю тебя. Пока-пока.

Пора поторопиться в школу. Много времени у меня занял запах Максима, не выпускающий из дома. Ещё чуть-чуть и я опоздаю.

Я вбежала в класс, и все обернулись, начиная улыбаться, вскоре улыбка переросла в громкий смех. Одноклассники начали тыкать на меня пальцами. Я нервно сглотнула и посмотрела на свой стол, на нём ничего не оказалось, на стуле тоже. Но все продолжали ржать, а Максим, сидевший на столе во главе компании подростков, держался за живот, почти падая в обморок от смеха.

Медленно обернулась и увидела свои трусы. Максим украл их у меня из ящика и повесил на деревянную дверь, приклеив на скотч: белые трусы в синюю полоску, красные и чёрные для месячных с дыркой на ткани – самые позорные.

Пошатнулась, дверь увеличилась в размерах, ведь я становилась такой крошечной, опозоренной, избитой стыдом, оглушённой чужим смехом, направленным в мою сторону. Слёзы выскользнули из глаз, и я выбежала из кабинета, направляясь прямиком на первый этаж.

– Лика, постой, ты куда? – опоздавшая Мария поймала меня на выходе из школы.

Охранник крикнул, чтобы я остановилась, но я пробежала мимо него быстрее, чем он успел опомниться. Но подруга не дала совершить побег, перегородив путь.

– Там, там, Максим он.

 Руки, сложенные в кулаках, натягивали кожу щёк, снимая с лица нескончаемые капли, но слёзы всё равно попадали в рот, соединялись со слюнями, и я давилась всхлипывая. Мария расплывалась, но я и не хотела видеть её жалостливые глаза.

– Что он опять натворил? – разозлившимся голосом спросила она и взяла меня за руку. – Пойдём.

Я следовала за ней и плакала, учителя оборачивались, но не останавливались. Им достаточно того, что мы направляемся на урок, и плевать, почему одной из девочек хочется упасть на пол и биться в истерике.

Мария шагнула в класс первая, а я, стараясь не опускать голову, дабы не позволить им думать, что они победили, вошла следом. Одноклассники фыркнули, и вот воздух опять разорвался чужим хохотом.

Мария посмотрела на дверь и начала нервно снимать мой позор. Её пальцы безжалостно отдирали скотч и сминали ткань. Учительница, поставив руки в боки, наблюдала за нами.

– Лика, от тебя полно проблем!

– По-вашему, это я повесила сюда трусы? – завопила я, не сдерживаясь от несправедливости со стороны других.

– Ты или не ты, но именно с тобой они связаны.

– Браун, я убью тебя, чёртов ты козёл! – закричала я на парня, смотревшего на меня с ехидной ухмылкой на симпатичном лице.

– Вы слышите, она мне угрожает, – он опустил уголки губ и состроил из себя задетого, бедного мальчика.

– Мэйс, как ты смеешь, – учительница физики указала мне на дверь. – Вон из класса и родителей в школу.

– Да что это такое за беспредел!

Я разревелась во второй раз, но уже у всех на виду. Всем на радость, ведь теперь этим скотам будет что пообсуждать. А Браун получил кучу баллов в свою копилку репутации хулигана.

– Спасибо за помощь, – я захлопнула за собой дверь. Гогот стал тише, но не менее болезненный для меня.

– Родители сильно будут ругаться? – Мария вышла со мной из класса и погладила по предплечью, словно чувствовала вину за то, что не может помешать им глумиться надо мной.

– Я расскажу про все поступки Максима, они поверят мне, – серьёзно настроившись подпортить Брауну жизнь, сказала я.

Взгляд уткнулся в стену, возмущённый, помутневший и коварный.

– Мм… а откуда у него твои трусы? – с неловкостью в голосе спросила Мария и отдала сорванную с двери ткань.

Взяла помятые трусы в руки, попыталась разорвать их, но сил не хватило, и слёзы с новой силой покатились по щекам.

– Он ночевал у меня и спал в моей комнате, – вместо того, чтобы рассказать всё с самого начала, моя фраза прозвучала просто ужасающе странно.

– Чего? – подруга приложила ладонь ко лбу, поднимая брови.

– Он заявился ко мне ночью и бил в мою дверь, даже кожу костяшек разодрал, вот так яростно хотел, чтобы я открыла ему. После того как я впустила невменяемого, он сказал, что родители злы на него из-за звонка директрисы и ночевать он будет у меня. Я не хотела спорить и оставила его, – выпалила на одном вдохе, почти задохнувшись в середине фразы.

– Емае, Лика, ты была в своём уме?

– Видимо, нет… Я пойду домой. Родители сейчас спят, а вечером я им всё скажу.

Мария вернулась в класс, а я поковыляла вниз. Я долго пыталась объяснить охраннику и гардеробщице, что меня выгнали и мне надо за родителями. Они лично позвонили учительнице, и она подтвердила мои слова.

Я официально вышла на улицу и глубоко вдохнула воздух свободы.

Домой я вернулась сразу, гулять не стала. А мама решила не спать после ночной смены и активно заняться делами. Увидев, что я вернулась домой, она вопросительно взглянула на меня с кухни.

– Ты почему не в школе?

Она ещё сердилась из-за вчерашнего случая и сегодняшний точно её не обрадует. Я не смогла объяснить Марии, что у Макса делало моё нижнее бельё, и матери такое сказать ещё сложнее. Я начинала волноваться и придумывать самые бредовые отмазки, где есть правда об агрессивном ночном Максе, и ложь о его ночёвке в моей кровати.

– Меня выгнали, но я всё объясню.

Трусы я выкинула в ближайшую помойку, но это не помогло мне не думать о том, как всё это выглядело со стороны других. Браун вообще может пустить слух, что я преставала к нему и сама соблазняла всеми способами, и такими странными, как демонстрация трусиков.

– Раздевайся и рассказывай, что у тебя случилось, – мама продолжила готовить. На плите закипела вода для макарон, а чайник отключился, вскипятив воду.

Я переоделась, умылась и зашла к маме. Она села и стала ждать, когда сяду я. Я не моргала, глаза щипало. По пути домой я растеряла всю решительность.

– Вчера тебе позвонили из-за штуки, которой я ткнула в мальчика? – разговор пришлось начать мне, и я не придумала ничего лучше, чем задать тупой вопрос.

– Да.

– Мне это подложил на стол один мальчик. Я разозлилась на него, поэтому так поступила.

– А сегодня, что ты сделала?

– Ты как мои учителя! – я вскочила со стула, стараясь опять не заплакать.

Что сделала Я. Почему всё, что происходило в школе, вешали на меня? Я помотала головой, осознав, что я просто не могла защитить себя, в отличии от Брауна, упирающегося как баран, когда его обвиняли.

Мои нервы сдавали, их осталось мало, поэтому я близка к тому, чтобы стать психопаткой.

– Сядь и расскажи мне всё. Извини.

Её слова успокоили, и я села обратно, кладя руки на ноги.

– Мои трусы висели на двери, и я убежала в слезах из кабинета, а когда вернулась, на меня накричала учительница.

– Твои трусы? – неуверенно переспросила мама.

– Да… Вчера ко мне пришёл тот мальчик, что всё время издевается надо мной и украл их, – в классе стыд не так сильно охватывал мою душу, как перед мамой.

– А что он делал у нас дома и в твоей комнате?

– Хотел поговорить со мной. Из-за меня позвонили его родителям, и он разозлился.

Мама громко вздохнула. Молча встала, чтобы помешать макароны в кастрюле. Потом села обратно.

– А зачем было вести его в комнату? И почему твоя кровать без постельного белья?