– Трогай его, – сказал мне отчим и шевельнул бедрами так, что его стоящий мужской орган появился у меня перед глазами. Он был длинным, толстым, покрытым венами, а у его основания торчали в разные стороны темные курчавые волосы, под которыми раскачивались большие мужские яйца.
Я, морщась от брезгливости, прикоснулась к его члену, а отчим застонал и прикрыл глаза. Член был горячим, твердым и влажным, как будто его окунули в ведро с теплой водой.
– Води рукой вверх и вниз, что как будто в первый раз? – спросил он меня раздраженно. – Ты что, членов мужских не видела?
Я промолчала. Похоже, мой отчим был уверен в том, что я уже имела секс, да еще и не один раз. Да, внешне я мало походила на девственницу, но я на самом деле никогда и ни с кем… Член уткнулся в мою щеку, и я поняла, что мне следует поймать его ртом и погрузить в себя.
– Соси давай, не дергайся! – приказным голосом сказал отчим, в потом протянул руку и сдавил мои щеки так, что мои губы разъехались в сторону.
Другой рукой он направил член в сторону моего приоткрытого рта, сунув между моих губ влажную головку пениса. Я зажмурилась, а потом расслабила рот.
Член юркнул ко мне в рот, а потом отчим начал двигаться, запихивая его еще глубже и глубже. Член был настолько длинным, что головка упиралась ко мне в горло, вызывая рвотные позывы. Я схватилась рукой за ствол члена, чтобы хоть как-то регулировать его движения и не допустить того, чтобы у меня началась рвота.
– Хорошо соси, – удовлетворенно произнес отчим, учащая свои движения. Его волосатая мошонка касалась моего подбородка, а я, истекая собственной слюной, только и успевала погружать член в рот и извлекать его обратно.
Я стояла на коленях в собственной постели, отчим стоял в моей постели на ногах, и я сосала его член, который не раз бывал во рту и в другом месте моей матери. Все казалось мне каким-то бредом, главной героиней которого была я.
Рука отчима легла ко мне на голову, и он вроде как погладил меня, типа, приласкал. Потом его рука опустилась ниже и впилась в мою грудь. Пальцами он начал накручивать мой сосок, и мне было одновременно противно, и как-то необычно от этих ощущений. Я напряглась, а сама почувствовала слабый отклик внизу живота. Во мне начало зарождаться возбуждение, между ног все увлажнилось.
Нет, я не хотела этого человека, но сам процесс меня увлек. Я уже гораздо интенсивнее сосала член, вытаскивала его наружу, облизывала головку и засовывала обратно. Мой отчим был доволен, а когда я начала пропихивать член так глубоко, что головка касалась моего горла, он охал, а ноги мужчины подрагивали от возбуждения.
Я неуверенно коснулась его яиц. Они были огромными, не похожими на тугие и прохладные яички дяди Леши. Это были большие яйца, болтавшиеся из стороны в сторону от каждого движения моего отчима. Я сдавила одно из них, и тут же услышала отклик отчима: ему понравилось.
– Возьми их в рот.
Я осмелилась взять только одно, но едва смогла погрузить его в рот целиком, слишком большим оно оказалось.
Кроме этого, от моего отчима неприятно пахло, поэтому я вернулась к сосанию члена, это у меня получалось лучше. Пальцами я поглаживала лохматые яйца, а сама сосала член, причмокивая и по-особенному высасывая головку. Из нее что-то вытекло, нечто горькое, и я поняла, что мой отчим готовится кончить.
Так и вышло, я едва успела достать член изо рта, как мне в лицо ударила струя спермы. Отчим завибрировал, как старый мобильник, потом опустился на колени, и его лицо оказалось на уровне моего лица. Он языком принялся слизывать свою сперму с моего лица, что мне показалось странным и донельзя противным.
– Не надо, – я пыталась его оттолкнуть, но он был настойчив. Потом повалил меня на постель, раздвинул ноги, и я даже понять не успела, как его язык всунулся между моих половых губ. Я ойкнула и откинулась на подушку.
Мое лицо, измазанное спермой и слюной отчима, теперь блаженно улыбалось. Мне были приятны прикосновения острого мужского языка, орудовавшего между моих ног. Мой отчим был профессионалом в куннилингусе, он отлично понимал, где находился клитор, и что нужно с ним делать, чтобы довести женщину до экстаза.
Я уже не сопротивлялась, просто повыше приподняла ноги, чтобы его язык получил как можно больше места для действия. Я приподнимала бедра, чтобы усилить приятные ощущения, мой клитор пульсировал как сумасшедший, а я готовилась принять оргазм.
– Сладкая, нежная, такая вкусная, – бормотал отчим, а я расслабленно лежала на своей кровати и позволяла ему делать с собой то, чего никогда и никому не позволяла раньше. Только струя воды и мои собственные пальцы бывали там, где сейчас властвовал язык моего отчима.
Он вылизывал мое влагалище, языком ритмично надавливая на клитор, как будто трахал меня. Потом его язык проник внутрь меня, он вылизывал мою внутреннюю часть, но я схватила его за редкие волосы и направила голову к клитору.
– Нравится, да? – усмехнулся он, а я уже ничего ему не ответила. Меня трахнули орально, а я была на седьмом небе от счастья. Сколько времени я упустила, не давая другим мужчинам овладевать мной так, как это делал сейчас этот пропитый алкаш, который только и годился, что на пьянки и матерные разговоры. Зато теперь он оказался первым мужчиной, который языком прикоснулся к тому, чего не касался ничей чужой язык.
В тот вечер он меня не трахнул. Два раза довел до клиторального оргазма, а потом ушел в свою комнату, оставив на залитой спермой кровати. Я лежала и в темноте слушала стук своего сердца.
Все случившееся было грязным и неправильным, но я не могла сказать, что мне не понравилось. Да, я сосала мерзкий член, глотала горькую и вонючую сперму, но я испытала два оргазма, а еще была близка к тому, чтобы лишиться девственности.
Этого не случилось, потому что мой отчим был очень осторожен: не дай бог бы я заявила о том, что он меня изнасиловал, ему было бы несдобровать. А так просто пошалили и все, и моя мать, вернувшаяся под утро домой, понятия не имела о том, что происходило в ее отсутствие между мной и ее хахалем.
– Ты чего приперлась домой? – спросила она с утра. Это было вместо приветствия и слов о том, как она была рада меня видеть. Отчим сидел за столом, пил чай и выглядел весьма растерянно. В глаза мне он старался не смотреть, а вот я не могла отвести взгляда от его губ, которые вчера елозили у меня между ног.
– А что, не имею права? – огрызнулась я и протянула руку, чтобы взять бутерброд с колбасой со стола. Тут же получила по руке, да так, что на запястье остался розовый след.
– Про права свои вспомнила? Когда к Лешке убегала, что ты мне сказала?
Я сделала вид, что напрягаю память. На самом деле, тогда я матери много чего наговорила, особенно того, что касалось ее постоянного траха с отчимом. Они спаривались как кролики, не давали мне делать уроки, бухали и праздно проводили время. Примерно как я в последнее время, только без полноценного секса.
Отчим смотрел на меня как-то затравленно, словно боялся, что я в порыве могу рассказать матери о том, как ночью мы обменялись оральными ласками. Я и не думала этого делать, но и уходить из дома, принадлежавшего мне по праву, я не собралась.
– Я сказала, что я имею право жить так, как считаю нужным. Сейчас я считаю нужным жить тут!
– С чего это? – мать хмыкнула. – Ты назвала меня потаскухой, швырялась вещами и поклялась, что твоей ноги тут не будет. Зачем приперлась? Опять возле моего мужика задницей крутить?
Мне стало смешно. Знай моя мать о том, кто и чем крутил накануне вечером, ее бы удар хватил. Я промолчала, но свое право на бутерброд подтвердила. Схватила целых два, слопала у себя в комнате, чтобы не видеть кислых лиц матери и отчима.
После завтрака мать пошла к себе, чтобы отоспаться после ночной смены, а ко мне в комнату робко постучался отчим.
– Пришел повторить? – с усмешкой спросила я, а потом увидела его голодный взгляд. Будь его воля, он бы тут же набросился на меня и отымел прямо в присутствии матери, спавшей за стеной, но мужик крепился. Не зря его друзья-собутыльники называли «крепким орешком». За что именно, я была не в курсе, но сейчас это прозвище ему отлично подходило.
– Не говори ничего матери, – попросил он, и я практически услышала мольбу в его голосе, – Вчера я перебрал, а еще так хотелось… у меня давно с твоей матерью не было.
– Ой, не надо посвящать меня в подробности ваших потрахушек, – я поморщилась, – И больше в мою комнату не смей приходить, иначе я матери все расскажу.
Он закивал, а потом скрылся за дверью. Я собрала вещи и поехала в институт. Пока ехала в метро, мне позвонил мой любимый дядюшка. Вспомнил про племянницу спустя сутки!
На звонок я не стала отвечать по двум причинам: во-первых, из принципа, я все же была обижена на его наплевательское отношение ко мне, а во-вторых, в метро было слишком шумно и тесно, чтобы вести переговоры.
Дядя Леша названивал мне по несколько раз в час, и после пар, когда я вышла из института, чтобы перезвонить ему, то заметила знакомую машину, стоявшую у ворот учебного заведения. Я медленно направилась к автомобилю дяди Леши, чтобы выслушать извинения за его дурацкое поведение. Он улыбнулся, увидев меня, потом вышел из машины и протянул мне букет цветов.
– Как банально! – произнесла я, но букет приняла в качестве извинений. – Решил задобрить свою родственницу?
– Не спал всю ночь, все думал о том, как тебе спится на старом месте? Не тревожил ли никто?
Про себя я только усмехнулась, но вслух сказала другое:
– Разве что призраки прошлого, но к тебе они отношения не имеют.
– Букет возьмешь, или я буду, как дурак стоять и протягивать его тебе?
Я пожала плечами:
– Стой как дурак.
Наверное, я снова перегибала палку, но мне нравилась моя роль мучительницы. Я смотрела в извиняющееся лицо дяди Леши и испытывала нечто вроде болезненного удовольствия от того, что ему было неловко.
Вообще вся эта история между нами была болезненной, нездоровой и неправильной, но все равно нас тянуло друг к другу, пусть даже таким странным образом.
– Я ведь могу обидеться, уехать и уже больше не позвать тебя.
– Я тоже могу обидеться, уехать и больше не приезжать к тебе.
Мы помолчали, а потом рука дяди опустилась вместе с букетом.
– То есть, ты не вернешься ко мне? Будешь жить у матери, терпеть ее очередного хахаля и питаться как на помойке?
– Буду. Я не вернусь. Потому что не хочу, однажды явившись домой, снова увидеть тебя на какой-нибудь кобыле с воткнутым в нее членом.
– Очень грубо, Лиля, – дядя поморщился, – Но я мужчина, и у меня могут быть женщины. Ты – моя племянница, и никакого отношения к моей личной жизни не имеешь.
Я усмехнулась и похлопала его по плечу:
– Пусть так и остается, дядя Леша. Пока!
Я развернулась и направилась в сторону спуска в метро. Мне ужасно хотелось развернуться, кинуться к нему в объятия, а потом схватить букет, сесть с ним в машину, а после укатить куда-нибудь подальше, чтобы сыграть в карты на желания. Как мы практиковали это раньше, а в последнее время уже даже перегибали палку.
Но я была слишком гордой. Когда моя мать вспоминала о моем отце, а делала она это в самых нелицеприятных тонах и очень редко, она часто говорила о том, каким гордым и самолюбивым он был. Видимо, эта черта характера у меня была именно от него. Я никогда не видела своего отца, даже точного имени его не знала, но зато была посвящена в подробности его скверного характера, который, тем не менее, не помешал моей матери родить от него ребенка.
Я не торопилась домой. Посидела в кафешке, часа два цедила из стакана апельсиновый сок, только бы не идти домой. Денег у меня оставалось не очень много, та финансовая помощь, которую я получала от дяди, уже была на исходе, ведь я не планировала уходить от него и лишаться дотаций. Снова придется искать варианты и пытаться красть деньги у матери.
А что еще оставалось делать, если моя родная мать не давала мне денег, считая, что стипендии, которую мне платили не очень регулярно и в мизерном объеме, мне должно было хватить на все: и на шмотки, и на питание, и на развлечения.
Еще дома был отчим. Я отлично помнила каждую деталь прошлой ночи, и меня в дрожь бросало от одной только мысли о том, что это может повториться. Ладно там повториться, а если он решит зайти дальше и трахнет меня? Вчера я была готова отдаться ему, настолько сильно была возбуждена, что может остановить меня сегодня? Разве что крепкий замок на моей двери.
И тут меня словно осенило! У отчима был друг Егор. Я знала. Где он живет, я знала, что он слесарь, значит, сможет с легкостью вставить замок в дверь моей комнаты. Точно!
Я снова спустилась в метро, и уже через тридцать минут была в родном московском дворе. Порой, глядя на прохожих, я завидовала им. Большая часть из них была приезжими, и выглядели они достаточно неплохо для своих провинциальных жалких жизней. А я – коренная москвичка, была вынуждена воровать деньги у матери, сосать отчиму-алкашу и клянчить деньги у дядьки, с которым имела неоднозначные отношения. Теперь еще придется идти к другому собутыльнику отчима, чтобы он помог врезать мне замок в дверь собственной комнаты, чтобы он туда не смог получить доступа. Прекрасная перспектива!
Я не пошла домой, а вошла в подъезд, где жил Егор. Я сама не понимала, какая неведомая сила тянула меня к нему, но мне нужна была защита от отчима, а денег на мастера, который бы молча и без лишних вопросов мог врезать замок в мою дверь, у меня не было. Поднявшись на четвертый этаж, я покрутила головой, вспоминая, на какую сторону выходит балкон Егора и прикидывая, с какой именно стороны находится его квартира.
Я угадала, потому что дверь он открыл мне лично. Я сразу же уставилась на его пресс, потому что Егор был в домашнем, а именно в шортах и без верха. Из квартиры пахнуло чем-то жареным, видимо, этот качок готовил себе «правильный» ужин, на который ему хватало денег.
– Лиля? – он удивленно приподнял брови. – Зачем ты тут?
О проекте
О подписке