Цитаты из книги «Я тебе нужен, ты мне нужна»

– У вас и правда ничего не было до… Марк не стал дослушивать, перебил: – А тебе-то теперь какая разница? У тебя жена есть. Любимая. Ещё и беременная. Раньше надо было спрашивать. Прежде чем с её подругой трахаться. А сейчас просто оставь её в покое. А сам живи давай, долго и счастливо. С той, какая досталась. Сева сразу прочухался, стиснул зубы, ещё и завёлся. – А Риту тебе оставить, да? – усмехнулся, произнёс с вызовом: – Надеешься на что-то? Только, ты же сам понимаешь, зря стараешься. Сам же слышал, ей до тебя никакого дела. Не нужен ты ей. Она меня любит. – Ага, – Марк скривился, снисходительно хмыкнул и вывел медленно и чётко: – Но ты всё просрал.

Конечно, Марк прекрасно слышал, как она орала чуть ли не на весь универ, что он не её парень и никогда им не был. И ведь правда же. Почему тогда услышать об этом оказалось настолько болезненно? Может, из-за интонаций, которые подразумевали примерно следующее: «И как ты мог предположить такую фигню?» Или из-за того, кому эти слова предназначались, из-за легко считываемого желания непременно перед ним оправдаться, даже если уже бессмысленно. И почему тогда он должен в подобном участвовать? Чтобы вселенская справедливость восторжествовала?

Пыталась понять, какой же он на самом деле и есть ли хоть что-то настоящее в этом наборе образов и масок. Циничный мажор, считающий, что на всё имеет право? Нахальный самонадеянный красавчик, уверенный, что ни одна не устоит перед его крутостью и обаянием? Язвительный легкомысленный болтун, любящий подурачиться, но в то же время не боящийся уколоть жёстким словом? Или тот самый заботливый понимающий парень, который подхватил её на руки, когда она едва не упала, который безропотно вытерпел её истерику, который примчался за ней на свадьбу, а потом, пьяную, тащил на плече.

Со стороны, наверное, это выглядело вообще жутко. Даже Шелест переменился в лице, произнёс обалдело: – Рит, ты чего? А она даже ответить не могла, губы не разлеплялись, язык не поворачивался. А Шелест повторил: – Рит. – И шагнул к ней, аккуратно притянул к себе, обнял. – Ну ты чего опять, правда? Не надо так. Она зажмурилась, уткнулась в его шею. – Прости. Я сейчас… я сейчас успокоюсь. – Да ладно. Чего ты? – негромко проговорил он, разрешил благосклонно: – Хочешь, так реви. И действительно оставайся, если тоже хочешь. Я не буду… ни прикалываться, ни лезть к тебе. Честно. Рита отстранилась немного, вскинула голову, изумлённо и недоверчиво заглянула ему в лицо. Он по-прежнему насмехался над ней или искренне? Кажется, искренне. Взгляд тёплый и ласковый. И даже глаза сейчас не просто серые, а чуть-чуть с зеленью. – Спасибо, – тихонько проговорила она, тоже абсолютно искренне. – Но я всё-таки лучше домой. И тебе не обязательно меня отвозить. Я и сама могу. – Ну конечно, – воскликнул Шелест с негодованием, напомнил: – И я же всё равно в клуб ехать собирался. Заброшу по пути. – По пути? – удивилась Рита. – В другую же сторону. – Какая ж ты зануда, – поморщился он и заключил категорично: – Мне – по пути. Всё. Она не стала спорить. Да просто наплевать было. И, похоже, Шелест этим воспользовался – пока ехали домой, сумели договориться, что завтра он ещё и в университет Риту отвезёт. Она же собиралась выяснить по поводу работы. А ему нетрудно и опять по пути, так как он и сам туда собирался, по собственным делам.

– И чего теперь? Домой отвезти? Рита хмыкнула. – Типа тогда можешь отваливать? Шелест пожал плечами, развёл руками, выдал милостиво: – Ну хочешь, оставайся. – Указал в сторону кухни. – Посуду помоешь. – И, задумавшись на секунду, добавил: – Можешь ещё пыль протереть. – Ага, конечно, – Рита кивнула. – А ты что будешь делать? – Я? – переспросил он с такими интонациями, будто хотел сказать «Уж не думаешь ли ты, что буду пыль вытирать?» – Тогда в клуб поеду. У меня ещё со вчерашнего вечера дела остались, пришлось бросить. – Намекающе дёрнул бровями. – Думал, смогу сегодня из дома созвониться, но… ты меня отвлекать будешь. – Тогда я лучше всё-таки домой, – вывела она. – Чтобы не отвлекать. А посуду как-нибудь в другой раз. – В другой раз? – воодушевлённо уточнил Шелест. – И часто ты мне визиты наносить планируешь? Ну никак он не угомонится. И пришлось его разочаровать: – Нечасто. То есть больше совсем не планирую. Ты же понимаешь, что я это просто так сказала. – Нет, – он уверенно замотал головой, – не понимаю. Я, между прочим, почти обрадовался. Я совсем не против, если… Рита не стала дослушивать. – Ну хватит, перестань. Перестань, – повторила тише, понимая, что, кажется, сейчас сорвётся в истерику.

– Когда я говорил, что можешь не сдерживаться, я не имел в виду, что разрешаю рвать себя на части. – Потом чуть запрокинул голову, чтобы лучше рассмотреть шею, точнее, след от поцелуя, выдохнул с досадой: – Вот чёрт! Издалека будет заметно. А для водолазки сейчас жарковато. – И опять обратился к Рите. – Ты бы хоть место поукромнее выбрала. Я же как-то сумел, постарался, чтобы у тебя не настолько компрометирующе выглядело. – Ничего, замажешь, – откликнулась она, старательно пытаясь скрыть неуместное смущение. – Ты поищи у себя. Куда ты всё складываешь? Может, у тебя какая-то девушка и тональник оставила.

И да, Рита тоже не собиралась сдерживаться. А ради чего? Она нарочно впивалась ногтями ему в плечи, прикусывала губы, потому что точно знала, Шелест всё правильно поймёт, правильно ответит. Будет возвращать ей эту маленькую боль, раз за разом. Но она не горькая, а сладкая, томная, тягучая, и способна хоть ненадолго заглушить ту большую, которая тисками сжимает сердце. – Шелест. – Что? – Не останавливайся, ладно? – Я и не планирую. – Даже если я передумаю. Всё равно. – Не волнуйся. Не передумаешь. Уверяю. Дурак самонадеянный. Рита хотела сказать вслух – не получилось. Да и думать тоже больше не получалось. Но это хорошо. Очень хорошо. Она именно этого и желала.

А Шелест – придурок. И он тоже во всём этом виноват. Вот пускай и расплачивается, пускай возвращает ей любовь, которой лишил. Хотя бы так. А он точно сумеет. У Риты уже сейчас с трудом получается думать, выстраивать мысли правильно и логично. Они обрываются, плывут, разум тонет в чувственном дурмане. От его горячих несдержанных поцелуев, от откровенных ласк и касаний. Каких-то слишком жадных, слишком настоящих. А ведь заверял, что не голодал, что нет у него никаких проблем с регулярным сексом.

Он, конечно, раздражал, но в остальном с ним было легко, даже не хотелось сгореть со стыда, провалиться сквозь землю. И вообще эти их утренние посиделки воспринимались слишком естественно, словно она находилась дома. А желание смыть с себя прошедший день – вот прямо сейчас, не откладывая – становилось слишком сильным и почти неподконтрольным. И Рита решилась. – Можно я твоей ванной воспользуюсь? – Да пожалуйста, – щедро разрешил Шелест. – Могла бы и не спрашивать. – Указал на нужную дверь, проинструктировал: – Туалет тоже там. Полотенца в шкафу. И халат есть, если надо. – В каком шкафу? – заозиралась Рита. – В обычном, – снисходительно выдал он. – Белом. В ванной.

– Ты прям как раз вовремя. – Она шагнула навстречу, предложила: – Давай покажем молодожёнам, как по-настоящему надо целоваться. А то ребёнка они заделать сумели, а целуются так себе. Без огонька. Марк ещё ничего сказать не успел, а Рита вскинула руки, вцепилась в ворот его рубашки, потянула вниз, навалилась невольно, и он мгновенно ощутил, что её так неслабо потряхивало. И как сердце у неё колотилось, тоже ощутил – металось, частило, как бешеное. И даже на момент мысль возникла, что оно не выдержит, загонится, разорвётся. Он торопливо обхватил Риту, словно боялся, что сейчас она и правда упадёт, и перестал сопротивляться давившему на шею вороту. Поцелуй получился, словно ожёг – её губы оказались сухими и воспалённо-горячими. Но отрываться от них всё равно не хотелось. Они пьянили, словно впитали в себя хмельные вкусы выпитых коктейлей. Наверное поэтому Марк и не сразу осознал, что Рита уже не цеплялась за воротник его рубашки, а упиралась ладонями ему в грудь. Не отталкивала, потому что это никак не вязалось с придуманным ею представлением, просто намекала или даже просила: «Достаточно. Хватит». И он послушался.