Цитаты из книги «Я тебе нужен, ты мне нужна»

– Марк, я… – голос тихий, отрывистый, неуверенный. – Мне просто стыдно стало. За вчерашнее. Потому и ушла, пока ты спал. Он мгновенно размяк от такого признания, и от того, что впервые услышал от неё своё имя. Не «Шелест», как обычно, а «Марк». И вся злость куда-то испарилась. Даже, не удержавшись, улыбнулся, но всё равно произнёс назидательно и строго, хотя и не слишком: – А ты прекращай пить. Тогда и стыдиться поводов не будет. – Я не алкоголичка, – возмутилась Рита. – Вот именно, – заключил он. – А «белку» моментально ловишь. Поэтому и прекращай. И… – избавиться от блаженной идиотской улыбки никак не получалось, даже рассмеяться хотелось, а ещё увидеть, – у тебя какие планы на ближайшие дни? – А что? – озадачилась Рита. – Поехали на дачу. Сейчас все в городе, и там никого. Шашлыки пожарим. Там лес прямо за забором, и вообще классно. Отвлечёшься. Едем? – Когда? – Сегодня, – решительно выдал Марк. А чего тянуть? – Только ближе к вечеру. Я сейчас в клуб смотаюсь, пока там спокойно, разберусь с делами, а когда освобожусь, тебе звякну. И заеду. Ну так что?

Рита, инстинктивно пытаясь поймать бокал, и сама не удержалась, опрокинулась на спину, а Шелест с каким-то звериным проворством подскочил с места и почти мгновенно оказался сверху, наклонился, ухватив за запястья, прижал её руки к дивану и, прочно зафиксировав, произнёс с довольной улыбкой: – Вот так лучше. И крепче. Наклонился ещё ниже, уставился прямо в глаза и смотрел, смотрел насмешливо и снисходительно. А ей… ей и сейчас почему-то не было страшно, ничуть. Инстинкт самосохранения отказал? Когда они остались наедине, он её действительно пугал, она верила, он способен на что угодно. А сейчас всё было не так, абсолютно не так, почти до противоположного, хотя Рита опять не могла отвести взгляда от серых с тёмным контрастным ободком по краю радужки глаз. Или всё-таки не совсем серых? Сейчас они казались теплее, никакой вымораживающей стужи, и даже по цвету были вроде бы другие – немного зеленоватые. И улыбались, и… Рита дёрнулась, проговорила сердито: – Отвали уже. Тяжело же. И Шелест без вопросов отвалил – перестал прижимать к дивану запястья, слез с неё, как ни в чём не бывало, уселся на своё прежнее место, поинтересовался с кислым выражением на физиономии: – И чего? Прям совсем не торкнуло? Не возбудилась? Эм-м, ну-у… Он недоумённо поморщился. – Обычно девушки в таком случае сразу обмирают, потом начинают глубоко дышать. Знаешь, грудь так красиво вздымается. – Он сделал паузу, абсолютно бесцеремонно уставился на Ритину грудь, будто бы надеясь всё-таки обнаружить нужные признаки, потом отвёл взгляд, мечтательно вздохнул и принялся живописать дальше: – Иногда даже зажмуриваются. Ну, надеются, что сейчас… – он облизнул губы и ещё раз уточнил: – А ты реально ничего не почувствовала? Странно. – Почувствовала, – выдохнула Рита. – Да-а? – Шелест глянул на неё с надеждой. – Что мне тебя пристукнуть хочется. – Опять он сбил её с толку, даже заставил на какой-то момент забыть, что у неё есть настоящая проблема, а лично он ей вообще сейчас по фигу. – Ты хоть представляешь, что Сева мог подумать, когда ты ему ответил и когда сказал, что мне сейчас не до него?

Рита сделала ещё пару глотков, обвела взглядом комнату, но, спрашивая, она имела в виду не только её: – Это действительно твоё? – Клуб? – уточнил Шелест, дёрнул бровями. – Ну, вообще-то я здесь только совладелец. Причём моя доля совсем небольшая. Чисто формально, по-родственному. Но в основном я здесь работаю. А на самом деле это клуб моей сестры и её мужа. – У тебя есть сестра? – недоверчиво отметила Рита. – Ага, – подтвердил он. – Старшая. А чего это тебя так удивляет? Ты думаешь, я не человек? Но ведь даже у богов родственники бывают. О, боже! Он вообще может нормально разговаривать? – А зачем ты тогда всем врёшь, что клуб твой? – Я вру? – возмутился Шелест. – Я вообще тут ни при чём. Это остальным приятно так думать. А я просто никого не разубеждаю. Зачем? – Он ехидно прищурился, поделился по-приятельски: – Знаешь, как у девушек глаза загораются, когда они об этом узнают? Не знает, не обращала внимание. Ей же не нужно клеить девушек. Но вполне вероятно. – У меня тоже загорелись? – Без понятия, – отмахнулся Шелест. – Я же не присутствовал, когда ты об этом узнала. – Ухмыльнулся. – Но сейчас, могу сказать, разочарования я не заметил. А с чего бы ей разочаровываться? Какая Рите разница, есть у него клуб или нет? Но то, что он больше работает в нём, чем владеет, да ещё и учится в магистратуре… Может, это даже сильнее впечатляет, чем просто большая удача родиться богатеньким мальчиком?

И уже не просто больше нет желания сбегать, наоборот, уходить отсюда не хочется – открывать дверь, возвращаться в мир, который совсем неидеальный и не собирается соответствовать твоим фантазиям, кого-то встречать. Ведь не получится сделать вид, будто ничего не произошло. А здесь, здесь уже возникла её маленькая зона комфорта, пусть и не особо уютная, но зато вполне устоявшаяся – большой мягкий диван, итальянское полусухое и даже Шелест, ничуть не опасный и не страшный, которому не надо ничего объяснять, но от невозмутимости и безалаберности которого действительно становится спокойней.

Ой, боже мой. Ну надо же. Умный, саркастичный. Но даже с учётом, что самомнение из всех щелей так и прёт, это действительно тот самый Шелест, что прицепился к Лине тогда вечером? Может, у него есть брат-близнец? Тот – подонок, а этот, конечно, невыносимый, заносчивый и раздражающий, но где-то даже прикольный. И, пожалуй, он прав, по поводу статьи. Только Рита не собиралась это сразу и безоговорочно подтверждать. Иначе он лопнет от непомерно раздувшегося самомнения.

– Ладно. – Распорядился: – Присаживайся. – Похлопал себя по бедру. Это он к нему на колени сесть предлагал? Рита фыркнула, закатила глаза. Но Шелест не растерялся, махнув рукой, снисходительно-благодушно разрешил: – Но можешь, конечно, и постоять… Марина. – Вообще-то Рита, – поправила она, подходя к ближайшему столу и берясь за спинку стула. – О-о! – выдал Шелест, внимательно наблюдая за её действиями. – Рита. Мне нравится. – А когда она притащила стул, поставила чуть поодаль, воскликнул: – Чего ты так далеко? Давай ближе. – И, ухватив его за сиденье, дёрнул к себе. Если бы Рита чуть-чуть не задержалась, прежде чем сесть, точно бы промахнулась. Она возмущённо глянула на Шелеста, но тот даже бровью не повёл, зато опять распорядился: – Да ты не стой, присаживайся, присаживайся. А то как-то всё-таки мне неудобно перед девушкой сидеть. А вставать влом. Так что давай побыстрее.

– Покровский попросил твою статью посмотреть, – снисходительно пояснил Шелест. – А заодно его замечания передать. У нас темы похожие. Он, что, ещё и умный? Хотя иначе зачем ему в магистратуру идти?

Но вместо кандидата наук, доцента Покровского Александра Владимировича застала там… Шелеста. Тот, развалившись, сидел за преподавательским столом, и, как только она вошла, уставился с оценивающим нахальным любопытством, ухмыльнулся: – Тебе чего? Всё-таки она запомнила, как он выглядит, в тот вечер и сейчас сразу узнала, но ни теряться, ни смущаться под его взглядом не собиралась. А тем более радоваться неожиданной встрече, хотя, наверное, тоже рассматривала с любопытством. Он, конечно, очень симпатичный. Даже, пожалуй, смазливый. Черты лица какие-то чересчур точно выверенные, идеально подобранные. Может, каждая по отдельности и так себе, ничего особенного, но в сочетании получилось очень гармонично – прицепиться почти не к чему, если не подходить с особой въедливостью. Волосы довольно светлые, с холодным пепельным оттенком, и глаза тоже холодные. Вроде бы серые. Издалека по-прежнему толком не разобрать. Единственное, что видится ясно, даже на расстоянии – яркий тёмный ободок по внешнему краю светлой радужки, а цвет её непонятен. Но ведь это и абсолютно несущественно. И… хватит уже им любоваться.

Это реально не смешно – вот так вот пришёл, прикололся, сбежал. И она не развеселилась, ей, наоборот, стало только обиднее. Его и так слишком много в её мыслях, а сейчас – стало ещё больше. Хотя она и старается ограничить себя просто поиском подходящих эпитетов – придурок, идиот, клоун. И отвлечься никак не получается. Если только попробовать включить на компе кино.

– Ничего подобного. Не прикалываюсь. – Добавил без лишней решительности и патетичности, спокойно и вроде бы даже не очень серьёзно, но в его исполнении подобные интонации казались куда более убедительными и вескими: – И я не уйду, пока ты не ответишь согласием. Вот так и буду здесь стоять. Или сидеть. – Потом любезно поинтересовался у мамы: – Ничего, если я время от времени буду пользоваться вашим туалетом и ванной? – А ничего, если я сейчас полицию вызову? – не выдержал папа. Ему тоже надоело ощущать себя идиотом, над которым бесстыдно потешаются. – Ясно, – кивнул Шелест, отступил смиренно, посмотрел взглядом полным понимания. – Тогда я с той стороны двери посижу, – пояснил миролюбиво. – Если так, вы не против? Ему не ответили – да потому что никто серьёзно не воспринял – и он удалился, вежливо раскланявшись, хотя, прежде чем закрыть дверь, многозначительно глянул на Риту: – Если что, я здесь.