Цитаты из книги «Я тебе нужен, ты мне нужна»

– Вообще-то я больше к вам пришёл, – мило улыбаясь, сообщил Шелест её родителям. – Хочу сделать предложение вашей дочери. Вот. И решил сначала заручиться вашим согласием. И поддержкой тоже. Цирк. Опять включил прежнего шута. – Шелест, не смешно. – А я серьёзно, – возразил он невозмутимо, дёрнул плечами и опять обратился к её родителям: – Прошу руки вашей дочери.

– Давай вообще закончим с этим. Это самое лучшее. Возможно. Наверное. Скорее всего. Точнее, так и есть. Он тоже предпочитал не играть в одни ворота – унизительно и глупо. Поэтому и возражать не стал. «Пока» так «пока», и разбежались, то есть наполовину разъехались.

Поэтому – достаточно! Сходить с ума, играть в эти игры. Пока Рита действительно не втрескалась по уши, пока ещё можно преодолеть эту несвоевременную тягу. И самое лучше средство – расстаться и больше не видеться.

А Шелест никогда и не скрывал, что для него это только развлечение, весёлое времяпровождение. И пока Рита не испытывала к нему никаких особых чувств, подобный расклад её тоже устраивал. А теперь… теперь – ну нафиг! Чтобы потом опять проходить через тот же едва пережитый кошмар. Она не железная и не каменная. Она, похоже, совсем слабая, неуравновешенная и безвольная, судя по тому, что сейчас происходит. Рита же никогда раньше не совершала столько бессмысленных глупостей, столько не металась и не истерила.

Если бы природа навязчиво не требовала своё, Рита наверняка ещё полежала бы какое-то время. Потому что в остальном было хорошо, очень хорошо, пока ещё разум окончательно не проснулся, и разрешалось жить только ощущениями: вдыхать запах, ловить стук сердца, чувствовать, как равномерно вздымается грудь при дыхании. Но в какой-то момент просто стало грустно и горько. Шелест почему-то разозлился, когда Рита попыталась тихонько встать, стараясь его не разбудить – моментально проснулся, посмотрел чуть ли не с яростью. И пришлось ему объяснять, что дело исключительно в физиологии. Хотя в действительности – не только. Она же реалистка и всё понимала: что он ей нравится, что она начинает влюбляться. И насколько это глупо, безнадёжно и бессмысленно, тоже понимала.

Марк распрямился. Нет, с лестницей он, пожалуй, не рискнёт. Ну мало ли, оступится, не видя толком, что под ногами. Лучше он просто разложит диван, стоящий прямо здесь, в холле, притащит сверху большие подушки и одеяла. А потом просто перенесёт эту странную абсолютно невероятную стерву-пьянчужку-плаксу на более удобную постель. Похоже, судьба у него такая – её на себе таскать. Но в общем-то ему не трудно, и он… нисколько не против. Рита не проснулась, когда он подхватил её на руки, по крайней мере, не до конца – сначала вздрогнула, потом доверчиво приникла. Губы шевельнулись, и Марк успел подумать, что сейчас услышит имя, и не своё, чужое, и даже успел стиснуть зубы, чтобы легче получилось пережить. Но Рита тихонько пробормотала: – Шелест… А потом ещё что-то, совсем неразборчивое. Похоже, не слово, а только его начало, первый звук. Очередное «отвали», «отстань» или «отпусти»? Ну и ладно.

Но она не дала продолжить, обхватила ладонями его лицо, опять на пару мгновений приникла к губам, лишая возможно возразить хоть что-то, потом потребовала отчаянно: – Шелест, ну пожалуйста, – и принялась покрывать быстрыми почти невесомыми поцелуями его лоб, щёки, глаза. – Мне правда надо? – Зачем? Марк ухватил её за запястья, стиснул их с силой, наверняка больно, но она ничего не замечала, целовала и твердила скороговоркой: – Надо. Просто надо. Хочу. Хочу, чтобы ты меня любил. Чтобы хоть кто-то меня любил. Пожалуйста, Шелест. Да что за бред? Любую другую он запросто вышвырнул бы из квартиры, пусть бы шла нахрен. А с Ритой так не мог. Ну не мог и всё – выгнать, послать подальше. Даже несмотря на то, что именно так и обещал себе сделать. Не получалось отказать, не только ей, но и самому себе. Потому что тоже хотел. Но не с кем попало, а именно с ней. С ней. Её. Ненормальную.

Но стоило опять наткнуться на Риту, случайно – вот как так вышло? – и понесло. Тем более она сидела совсем одна и не выглядела ни счастливой, ни радостной. А он как раз был не один, в компании красивой эффектной девушки. Потом ещё подвалили её подружки – тоже ничего такие – и как тут удержаться, не одарить своим очарованием всех окружающих. А что, он страдать должен? Да ни фига. Пусть убедится, что вот у него-то всё хорошо, действительно легко и просто, потому что он из-за ерунды не парится. Потому что он вообще живёт в своё удовольствие, не важно, один или с кем-то, не важно, в универе, в клубе или дома.

Рита не относилась ни к одной категории, и в то же время сразу ко всем. Нещадно динамила его, но не потому что набивала цену с расчётом продаться подороже, но не возразила против секса. При этом не сделала из него событие вселенского масштаба, о котором можно говорить только с благоговейным придыханием, хотя и на «просто переспали чисто для удовлетворения потребностей» получилось непохоже. И была нормальной. Вроде бы. Почти. По крайней мере, так казалось со стороны. Марк с удовольствием забыл бы её напрочь, вычеркнул бы из памяти – вот зачем она ему сдалась? – но не получалось. Заноза. Хотя он и правда пообещал себе – всё, хватит! Раз его послали, раз велели больше никогда не подходить, он и не будет.

Немного пообщавшись, Марк мог довольно точно определить, какой понадобится бюджет, и почти никогда не ошибался. Конечно, были и нормальные девушки – таких тоже немало – но зачем их трогать, когда не настроен на что-то серьёзное. Проще подцепить такую вот недотрогу, чуток поиграть по её дебильным правилам, пока она изображает неприступность, иногда даже потратиться, а больше наобещать. И бросить её, когда надоест или начнёт слишком доставать, тоже проще простого – ничуть не парит. Да и в постели с такими скучно. Они ведь все считали, что особенные, что им достаточно ноги раздвинуть, и ему только от того, что допустили, уже офигеть какое удовольствие и счастье. Поэтому чаще он всё-таки выбирал ту, которая, как и он сам, искала только секс без обязательств и не ломалась показательно. В такую и вложиться не стрёмно. Но она и не будет требовать, потому что ей тоже от тебя ничего не надо, помимо постельной страсти.