– Не хочешь отвечать? – Киваю, пряча глаза. – Не надо от меня убегать. Мне понравилось, приятное чувство осознавать, что только я здесь был, – он касается меня, проводит рукой между ног и улыбается мечтательно, – так тесно, жарко, я даже толком не засунул, а уже готов был кончить.

Меня передергивает от воспоминаний. Отталкиваю его руку, а он и не сопротивляется. "Даже толком не засунул", прокручиваю его фразу в голове, а что если бы полностью? Он бы разорвал меня надвое, ужасаюсь, а Кирилл тем временем продолжает.

– Лер, ты слишком бурно отреагировала, надо было дать закончить начатое. Первый раз всегда больно, но потом легче, а во второй раз вообще хорошо, но ты сорвалась, будто я какой-то насильник, а еще эта истерика, что это было?

– Не знаю, не ожидала, что это так больно. Не смогла стерпеть.

– Тогда, может, повторим? Попробуем еще раз? Должно быть не так больно, – гладит меня по щеке.

– Нет, точно нет, – отталкиваю его руку.

– Строишь из себя девственницу? Так я напомню, ты уже ею не являешься, – с усмешкой.

Это так грубо звучит в его устах, а меня будто окатили ледяной водой. Зачем он так? Глаза наполняются слезами, Кирилл меняется в лице, увидев их.

– Милая, прости, не хотел, не знаю, что на меня нашло. Просто я так тебя хочу, а вчера у нас даже ничего не получилось. Обещаю, я все исправлю, – целует, собирая слезинки, а потом накрывает мои губы.

– Ай, – выкрикиваю. Он отстраняется, а я дотрагиваюсь к ранке на губе, болит.

– Это ты так сама себя укусила? – Киваю. Он наклоняется, проводит языком по ранке и шепчет.

– Я не хотел, чтобы наш первый раз был такой. Но ты… Ты невероятно красивая, я просто не сдержался, когда ты меня поцеловала, если бы я знал, что у тебя первый, действовал бы более аккуратно, а сейчас, ты в моей постели, полностью голая. Не могу нормально мыслить.

– Может, отпустишь? Ты тяжелый.

– Извини, не подумал, – он приподнимается, и ложится рядом, оставляя руку на моем животе.

– Кир, я, наверное, пойду. – Убираю его руку и решительно поднимаюсь, но, вспомнив, что полностью голая, ложусь назад. – Дашь мне что-нибудь на себя накинуть?

Он поднимается и достает из шкафа свою футболку.

– Вот.

– Спасибо, – беру ее в руки, а потом все-таки спрашиваю, – а кто такая Маша?

– Да, так, уже никто, бывшая девушка. А что?

– Ничего, просто ты ее имя бормотал во сне.

– Мы с ней уже давно разошлись, так что тебе не стоит беспокоиться.

– А я и не беспокоюсь, – бурчу, – просто интересно, – встав с кровати, поправляю одеяло. Кир подходит ко мне сзади и обнимает, прижимаясь. Я замираю, не шевелясь.

– Это хорошо. Не хочу, чтобы ты что-то себе надумала. У меня никого нет и, надеюсь, длительное время не будет, кроме тебя. Что скажешь? – Шепчет на ухо и целует в шею, а я тут же отстраняюсь.

– Я не знаю, что сказать. Мне нужно подумать. В голове путаница после вчерашнего. Дай мне время придти в себя.

– Хорошо, конечно, я понимаю. Давай, иди в душ. Там полотенце, шампунь, гель для душа, все есть. Выбирай, не стесняйся, а я нам завтрак сделаю, и тогда уже отвезу тебя домой.

Я переминаюсь с ноги на ногу в нерешительности. Не хочется больше задерживаться, но он прав, лучше пойти в душ, иначе дома точно все поймут. И не уверена, что мне понравится реакция родителей.

– Что ты топчешься? – улыбается, – может, хочешь вместе?

– Нет, нет, – разворачиваюсь и быстрым шагом иду в ванную. Оказавшись в ней, прислоняюсь к двери и защелкиваю замок, так, на всякий случай. А то мало ли, вдруг зайдет. И что теперь делать? Он ведь предложил быть вместе, но надо ли оно мне? Не знаю. Да и зачем ему я со своими заморочками? Наверное, вообще подумал, что я больная какая-то. Сама же активно призывала к действию, а когда все свершилось, сбежала.

Он вроде бы не плохой, но секс все только испортил. Захочет ли он ждать, когда я решусь в следующий раз? Хотя очень сомнительно, что вообще это сделаю. Не хочу больше чувствовать боли.

Долго стою под струями горячей воды в душевой, приходя в себя и надеясь, что вода смоет все мои проблемы. Выйдя из ванной, вижу свои вещи, аккуратно сложенные на стуле в коридоре. Видимо Кирилл их принес, пока я мылась, подумал обо мне. Подсушив немного волосы феном, который нашла в ванной, одеваюсь и иду в кухню, откуда слышны запахи чего-то вкусного.

Кухня оформлена в стиле модерн, черно-белой цветовой гаммы. Мебель, бытовая техника, все выдержано в одном тоне, со вкусом подобрано, заметно, что и кухню обустраивали профессионалы. Сажусь на диванчик возле окна, а Кирилл тем временем кладет передо мной тарелку с яичницей и колбасками. Наливает кофе в кружки, спрашивая:

– Тебе сколько сахара?

– Две ложки. Спасибо.

Кивает и садится напротив, делая глоток кофе.

– Скажи, домашние тебя отпустили без боя на свидание? Хотелось бы знать, с чем мне предстоит столкнуться, – я так и замираю с поднесенной вилкой ко рту. И что мне ему сказать? Я ведь еще ничего не решила. Уже не говоря о том, чтобы родители о нем знают.

– Я им не говорила, – краснею.

– А как тебя тогда отпустили?

– Соврала, что буду ночевать у подруги.

– Да? И тебе поверили?

– Ну, это как бы и не я говорила, а Алла, так что ей поверили.

– А почему ты не сказала правду?

– Какую, Кир? Что хочу на свидание с возможной ночевкой?

– Да. Ты же взрослая девочка. Тебе уже восемнадцать. А если им что-то не нравится, ты можешь съехать. Отстаивай себя, не бойся. Не стоит обманывать.

– Ты такой правильный. Как будто сам никогда не обманывал?

– Ну, это я, да и мои всегда знают, где я.

– А я не хочу ругаться, да и съехать?.. – замолкаю, – я как-то не думала об этом. Меня вроде бы все устраивает.

– Даже постоянный контроль?

– Нет, конечно, кому может нравиться тотальный контроль?! Но жить отдельно я не готова. Кстати, откуда ты знаешь, что меня контролируют? – Он смеется.

– Лер, с какой ты планеты? Да все об этом знают, это общедоступная информация, в интернете можешь посмотреть. Хочешь, сейчас зайду и сам прочитаю?

Я киваю. Он достает телефон, нажимает на экран, что-то печатая, а затем зачитывает:

"Единственная дочь бизнесменов Андреевых живет в затворничестве. Училась в закрытой школе для девочек, куда вход мужчинам строго воспрещен. Год назад окончила школу, но за этот год, не была замечена в светском обществе одна". Здесь еще написано, что отец готовит тебя стать невестой его партнера по бизнесу, Максима Валерьевича. Утверждают, что якобы для этого ты и училась в закрытой школе, чтобы там ни в кого не влюбилась.

Ха, и еще раз ха, думаю я. Если бы только родители знали, что творится в этих закрытых школах, то точно бы меня туда не отправили. Кирилл же тем временем продолжает.

– Так, что еще? А вот. Эти слухи опровергают фотографии Максима Валерьевича с некой светской львицей Куриловой Оксаной. Поговаривают, что у них скоро свадьба. Но это информация не проверена, так как от интервью они отказываются. Кстати, в сети есть куча фотографий, где она выходит из свадебных салонов.

– Ого, ничего себе. Даже я не знала, что Оксанка замуж собирается. Наверное, это не правда, она бы давно рассказала. А насчет того, чтобы стать женой Максима Валерьевича, это полный бред, папа никогда не заставит меня выйти замуж против воли.

– Как знать, – усмехается.

– Я тебе точно скажу, это слухи, зато теперь я знаю, откуда ты обо мне столько знаешь – из желтой прессы, – смеюсь. Он смеется в ответ.

– Конечно, откуда же еще?!

– Ладно, спасибо за завтрак. Может, поедем? – откладываю вилку, и, сделав последний глоток кофе, встаю.

– Да, давай, только я сейчас быстро переоденусь. Ты пока подожди либо здесь, либо в гостиной.

Я решаю подождать в гостиной, пока он скрылся в спальне. Замечаю полки с фотографиями, подхожу ближе, чтобы рассмотреть. На фотографиях Кирилл с пожилыми людьми – женщиной и мужчиной, улыбаются в камеру. Еще есть, на которых Кирилла нет, но есть очень похожий на него только старше – мужчина с женщиной и маленьким, около трех лет мальчиком. Наверное, это его брат, а то родители, думаю я. Слышу шаги за спиной, Кирилл быстро вернулся, я даже не успела толком ничего рассмотреть. Разворачиваюсь, смотря на него, а он улыбается.

– Все рассмотрела?

– Нет, не успела. Ты метеор.

– Да. Ну, что, поехали?

– Да, конечно.

Мы подъезжаем к моей улице быстро, чувствую, как начинаю нервничать, стоит нам немного приблизиться к моему дому, поэтому прошу:

– Может, остановишься неподалеку, а дальше я сама пойду?

– Зачем?

– А вдруг папа дома? И нас увидит, что я ему скажу?

– Он часто дома в это время?

– Нет, но все же. Страшно.

– Да ладно тебе. Что он сделает?

– Будет ругаться, наверное. Не знаю.

– Ну, если не знаешь, тогда нечего и бояться. Так что не выдумывай.

– Ладно, только, когда подъедешь, я выйду, а ты езжай дальше.

Он улыбается, но ничего не отвечает, а когда останавливается, быстро выходит, оказываясь возле меня и помогая выйти из машины. А когда я выбираюсь из автомобиля, наклоняется, приподнимая мое лицо за подбородок, и целует. Очень нежно, чтобы не сильно бередить рану на губе. Я же просто впадаю в ступор, не отвечая на поцелуй, ибо вся эта ситуация выводит меня из равновесия.

Поцеловав и отстранившись, Кирилл открывает вид на мой дом, я вижу в дверях своего отца, вид которого не обещает ничего хорошего. Вот это я попала, так попала, думаю, обмирая в душе. Даже опираюсь рукой на крышу автомобиля, от такого поворота событий. А Кир с невозмутимым видом машет рукой моему отцу в знак приветствия, а, посмотрев на меня и увидев мое полуобморочное состояние, обнимает еще раз, и, смотря в глаза, спрашивает:

– Может, мне остаться?

Я выглядываю из-за спины Кирилла, смотря на грозный вид отца. И решительно беру руку мужчины, переплетая наши пальцы. Будь что будет.

– Я была бы рада.

Он улыбается, и мы идем в направлении к дому, ступая по вымощенной плиткой дорожке. Папа неодобрительно качает головой и скрывается внутри.

– Кир, спасибо тебе, не знаю, что сейчас будет. Ты мне нужен, – он останавливается, заправляя мне за ухо, выбившуюся прядь волос.

– Я буду рядом, – наклоняется и еще раз целует, я отталкиваю его, шипя.

– Кир, прекрати, мы на крыльце моего дома.

– Да? А ты думаешь, я не знаю? Что с того?

– Но как же?.. – В недоумении спрашиваю, но не успеваю договорить, потому что он накрывает мой рот, целуя настойчивее, а, прикусив губу, отстраняется. Чувствую о рту металлический вкус крови.

– Ай, – дотрагиваюсь подушечкой пальца губ. На ней остается маленькое пятнышко крови, – ты ее прокусил, опять, она не успела зажить, – обиженно соплю.

– Ты вкусная, – подмигивает мне с улыбкой.

– А ты извращенец, – толкаю его.

Он кивает, и открывает входную дверь дома, пропуская меня вперед.

Глава 7

Мы заходим домой, а я натыкаюсь на свое отражение в зеркале – раскрасневшаяся девушка с припухшими губами от поцелуев. Мда. Красавица, думаю я. В следующий миг слыша голос отца, доносящийся из гостиной.

– Лер, заходите. Не стойте в коридоре, раз уж пришли.

Смотрю на отражение Кирилла, а он улыбается мне в зеркале, приободряя:

– Ну, что пойдем? – Беря за руку, спрашивает.

Я киваю и делаю несколько шагов в направлении гостиной. Знаю, чувствую, что не ожидает меня ничего хорошего, как на эшафот иду. Кирилл же кажется беззаботным, как будто такое происходит каждый день, а у меня внутри делают сальто сотни бегемотов. Я своего отца очень сильно люблю, но он человек с тяжелым характером, и одного его только взгляда хватает, чтобы пресечь любое неповиновение его воли. Теперь же я не просто представляю, а точно знаю, что меня ждет.

Я ведь ничего не говорила о Кирилле. Не думаю, что он поверит в версию – будто я только что с ним встретилась, и он меня просто подвез, но, наверное, попытаться стоит, как-то смягчить. Но дальнейшее происходящее меня повергает в шок.

Отец смотрит сначала на наши соединенные руки, а потом, сощурившись, на Кирилла.

– Ну, здравствуй, Кирилл, так ведь? – Кир кивает. – Какими судьбами?

А я стою, открывая и закрывая рот, как рыба, выбросившаяся на сушу. Что это значит? Они знакомы?

– Да так, провожал свою девочку, а вы ее напугали, вот и решил оказать поддержку, – как бы, между прочим, отвечает Кир.

– Свою девочку, говоришь? – Отец очень внимательно смотрит на меня, а я стушевываюсь под его сканирующим взглядом. – Лер, побудь пока здесь, а мы с Кириллом пойдем, потолкуем, – и решительно двигается в сторону кабинета.

– Пап, а можно с вами? – спрашиваю у отца, но он не оборачиваясь, бросает.

– Нет.

Отец выходит из комнаты, а Кирилл следует за ним, я же присаживаюсь на диван, дотрагиваясь пальцами до щек. Меня бросает то в жар, то в холод. Тысячи вопросов проносятся в голове. Откуда Кирилл может знать моего отца? Точнее, откуда отец знает Кира? Что их связывает? Обычный водитель и бизнесмен, что у них может быть общего? О чем они будут говорить? Надеюсь, отец ему ничего не сделает.

Закрадывается мысль, а водитель ли Кирилл вообще? Шикарная квартира, машина, но при этом у него даже нет денег сводить девушку в ресторан. Очень странно и непонятно. Боже, наверняка придумываю на пустом месте какие-то заговоры.

В кабинете.

– Зачем тебе моя дочь?

– О как. Сразу к делу.

– Сколько ты хочешь за то, чтобы уйти с поля зрения?

– А вот это интересно, а сколько предложите за свою дочь? – С иронией.

– Понял, если деньги тебе не нужны, тогда зачем? Или это месть?

– Может, я влюбился?

– А ты мог?

– Мог. Почему бы и нет, она такая сладенькая.

– Кирилл, ты переходишь все границы, – повысив голос, приподнимаясь с кресла и сжимая руки в кулаки.

– Давайте ударьте, так даже лучше будет. Лера сразу же прибежит меня жалеть.

– Чего ты хочешь? – немного спокойней.

– А вот это уже не ваше дело.

– Кирилл, это бесполезный разговор. Еще раз спрашиваю. ЧЕГО ТЫ ХОЧЕШЬ?

– Что это вы так забеспокоились? Мешаю вашим планам? Ко мне дошли слухи об объединении компаний. Вы даже готовы родную дочь под старика подложить.

– Не под старика. Ты ничего не знаешь. И советую тебе держаться от нее подальше.

– Я не просто не буду слушать, а еще и приду к вам на ужин. Вы же примете будущего зятя?

– У тебя ничего не выйдет. Я не позволю.

– Тогда я сегодня же расскажу все вашей дочери и она сбежит, более чем уверен, что ко мне, а я ее с радостью приму, да еще и приласкаю.

– Ты не посмеешь.

– Увидите. До вечера, – Кирилл встает и уходит с улыбкой на лице.

Через несколько минут в комнату заходит отец, а я заведена до предела от незнания, происходящего в кабинете.

– Лер, там твой Кирилл уже уходит, иди, проводи гостя, что ли, а потом жду тебя здесь.

Я молниеносно встаю, выпаливая.

– Пап, что ты ему сказал?

Он пожимает плечами, а я выбегаю из комнаты. Вижу Кирилла в коридоре и, переведя дыхание, спрашиваю.

– Кир, ты куда?

– Я вечером буду, все хорошо.

– Да? То есть будешь?

– Твой отец пригласил меня на ужин, – отвечает спокойно, а я смотрю на него, шокировано.

– Да? И вы не ругались?

– Нет, почему бы это нам ругаться?

– Не знаю, надумала себе всякого, пока ждала, – выдыхаю, успокаиваясь, а он хмыкает.

– Да уж, девушки умеют себя накручивать.

– А откуда ты знаешь моего отца?

– Давай я тебе все вечером расскажу. Ладно? – я киваю, Кирилл наклоняется, целуя в щеку, – тогда до вечера, – разворачивается и уходит.

Я смотрю на закрывшуюся за ним дверь и у меня путаница в голове. Папа пригласил Кирилла на ужин? Нонсенс. Не представляю я этого.

Возвращаясь в комнату, по пути обдумываю ситуацию. Получается, папа не против. Но почему тогда такое выражение лица, как будто я делаю что-то плохое? Зайдя обратно в гостиную, вижу отца сидящего в кресле. Он жестом приглашает садиться напротив, а я повинуюсь, присаживаясь на краешек дивана.

Меня Кирилл успокоил, прежде чем уйти, и пока я шла обратно к отцу, даже поверила, что и вправду все хорошо. Но сейчас, смотря на папу, внутри все переворачивается.

Не знаю, сколько времени проходит в тишине. Я молчу, не зная с чего начать, а он не спешит начинать разговор, внимательно рассматривая меня.

– Ну что, Лера, рассказывай от начала и до конца. Где познакомились? Как? При каких обстоятельствах?

– В библиотеке, – говорю невпопад и краснею. Не умею врать, но и правду не могу сказать.

– В библиотеке, говоришь, – задумчиво, – очень интересно. А поподробней?

– Пап, ну как может быть в библиотеке? Читали одну книгу, слово за слово, обменялись номерами. Конец истории, – на ходу сочиняю я.

– Интересный у тебя конец истории получается. Под утро заваливаться с ним или скажешь, что ночью вы тоже книги читали? Интересно даже, чье творчество вас так увлекло? Пушкина, наверное, целую ночь разбирали? А, Лер? – Строго.

А я сначала краснею, потом бледнею и, вперившись в пол взглядом, молчу. Мне нечего сказать. Он прав. Точно не Пушкина мы разбирали. Да и от воспоминаний прошедшей ночи появляется ком во рту, а на глаза наворачиваются непрошенные слезы. Как не вовремя. Прогоняю их, пока он не заметил, а отец продолжает.

– Что молчишь? Не так я тебя воспитывал, чтобы ты с каким-то мужиком шаркалась. Лер, не так. Скажи лучше, как долго у тебя это с ним?

Я молчу, не решаясь ответить. Что мне ему сказать? День? Два? Чувствую, как слезы орошают щеки, поэтому аккуратно смахиваю их рукой. Пусть не заметит, пусть не заметит, твержу мысленно, пытаясь собраться.

– Долго мы будем играть в молчанку? – Повышает голос.

А я поднимаю голову и смотрю на него, ничего не говоря. Он видит слезы, но не реагирует на них.

– Если ты думаешь, что я буду тебя жалеть, то ошибаешься. Накосячила, умей отвечать за свои поступки.

– Пап, я вообще-то уже взрослая и могу делать, что захочу, – атакую, сердито вытирая слезы.

– Да? Два дня как восемнадцать исполнилось, и уже взрослая сразу стала?

– А если и так?

– И кто это тебя такому научил? А? Кирилл твой, небось? Раньше ты не была такая смелая.

– Нет, это я сама, – шепчу.

– Лер, а теперь послушай меня, чтобы больше такого не было. Сегодня я Кирилла пригласил к нам на ужин, раз уж так получилось, но, надеюсь, что этот ужин будет последним. И больше никаких споров. Не хочу, чтобы он крутился возле тебя.

– А если я хочу? – с вызовом спрашиваю.

– Да что ты, Лер? А теперь закрыла свой ротик и подумала о том, что ты делаешь? Ругаешься с отцом из-за парня, которого даже толком не знаешь. Врешь. Я в тебе разочарован. Очень.

– А может, я его хорошо знаю?

– Да ты что? Очень интересно, и что же ты о нем знаешь?

Я рассказываю, что успела узнать у Кирилла за это короткое время, но данных настолько мало, что теперь думаю – папа прав.

– А теперь ты послушай меня. Никакой он не водитель. Зажравшийся мальчишка, возомнивший себя невесть кем. Кроме того, что тебе пыль пустил в глаза. Ну, ладно, ты у меня доверчивая, вот и повелась. Так еще и заявляется сюда и чувствует себя как дома. Не понимаю, что ты в нем вообще нашла?

– А ты разве кого-то другого ко мне подпустил бы? Все тебя боятся, а он нет. Ему понравилась я. Мой внутренний мир. Мое я, – почти кричу.

– Ой, ты ли?

– А вот и да. И ты это увидишь, – высокопарно отвечаю.

– Увижу, куда же я денусь, но, Лер, я против него. И после ужина мое мнение не изменится. Поэтому советую тебе быть готовой с ним распрощаться.

– А если я не хочу? – Еще сама не решила, чего хочу, но точно не буду плясать под дудку отца.

– Не забывай, кто оплачивает счета.

– Вообще-то у меня есть трастовый фонд.

– А вот это уже интересно. Неужели сама узнала эту информацию? Или это твой дорогой Кирилл просветил?

– Сама узнавала, – опять вру. Хотя на самом деле именно Кирилл мне рассказал о трастовом фонде, который обычно открывают богатым детям.