Цитаты из книги «Источники осознанной жизни. Преврати проблемы в ресурсы»

Мне не раз приходилось видеть людей, дошедших до полного изнеможения – только потому, что они считали себя обязанными чуть

Но жертвы бывают и бессмысленные, которые никому не нужны и никому не приносят радости. Существует так называемый «синдром помощника». Я на собственном опыте убедилась, как неимоверно трудно бывает избавить некоторых «мучеников» от их «тернового венца», который они сами на себя водрузили. Они непременно хотят, чтобы в них нуждались, хотят «купить» благодарность, зависимость, симпатию и в конечном счете – любовь других людей. В действительности подобное стремление помогать ориентировано не на другого, а исключительно на себя, и в результате в душе человека поселяется страх – страх утратить свое положение любимца. Очень скоро «помощники» перестают задумываться, насколько разумны и необходимы услуги, которые они оказывают другим, и хотят ли вообще эти другие, чтобы кто-то «жертвовал собой» ради них. Либо еще один вариант: эти другие привыкают к тому, что им раболепно служат, и бессовестно эксплуатируют человека, готового на жертвы ради их любв

Виктор Франкл писал по этому поводу: «Именно невротик относится к тем людям, которым недостает мужества переносить страдание; реальность страдания, необходимость страдания и возможность наполнить страдание смыслом не принимаются во внимание. Невротик пасует перед риском страдания».

преувеличены, но они не в силах справиться с так называемым «страхом ожидания», который становится отправной точкой в формировании «заколдованного круга страха». Переживание какого-либо неприятного события порождает опасения, что оно может повториться вновь, но опасения как раз и притягивают повторение события. Человек, подвергшийся критике, ведет себя так неуверенно и нерешительно, что снова становится объектом критических нападок. Повторение неприятного события усиливает страх ожидания, до которого уже успели дорасти начальные опасения, а страх, в свою очередь, все надежнее закрепляет повторяемость того, чего человек боится. Причем, если уж страх пустил корни в душе, остановить его развитие бывает не так-то просто. Он с легкостью распространяется на пограничные ситуации – человек начинает бояться не только критики, но и прямых насмешек, презрения, всеобщей неприязни. Мотив страха приводит к бессмысленным, нелепым поступкам. Например, мы действуем вопреки здравому смыслу, только чтобы угодить кому-то или даже сразу всем, с кем общаемся, – «искусство», которым не владеет никто, да, по сути, и не должен владеть. Единственное, что способно противостоять быстро разгорающемуся страху ожидания, – это первичное или базовое доверие к миру, изначально вложенное в каждого человека. Но у людей, терзаемых страхами, оно оказывается (по разным причинам) погребенным под множеством второстепенн

й со все возрастающим вниманием. Прислушиваясь к себе и воображая, какие ужасные события могут с ними произойти, они добровольно заключают себя в тюрьму – и это вместо того, чтобы изменить направленность своего внимания и обратить его на что-то или на кого-то вне себя. Если бы люди могли забывать о себе, их тюремные стены немедленно бы пали. Доброжелательный и деятельный интерес к окружающему миру создает огромный противовес пессимизму и панике.

Наше общество перегружено информацией о разных неблагополучных явлениях. Это способствует тому, что у людей, склонных к тревоге, мысли вращаются в основном вокруг всевозможных проблем, опасений и забот. В сознании формируется доминанта негатива, и жизнь отравляет страх. Между тем установлено, что состояние преувеличенного и необоримого страха связано не только с архаичными инстинктами, но и с разумом. То есть если негатив становится постоянным предметом размышлений, он неизбежно порождает наплыв соответствующих эмоц

О чем мне тревожиться? Это кардинальный вопрос. Всякий раз, когда это «о чем» освобождается от мелочного страха за себя самого, оно расцветает. Чел

Но если я их не вижу, то как же я их найду, – печально проговорила пациентка, и в ее жалобной интонации послышался призвук страха – страха не пред вратами смерти, но перед возможной вечной тьмой после. Вот о чем она тревожилась – о том, что будет «после этого».

чтения и что эта непохожесть не мешает прекрасно дополнять друг друга при условии уважительного отношения к ценностям другого. Пациент взглянул на меня, словно ученик, отвечающий учителю заданный урок. Но ведь он и вправду блестяще выполнил задание. – Браво! К этому нечего прибавить. А теперь наберитесь мужества и реализуйте это на практике. Я вполне могла бы закончить нашу терапевтическую беседу словами из святой мессы: «Идите и водворите мир в ваших домах!» В конце года я получила от пациента рождественскую открытку. После обычных пожеланий здоровья и счастья там стояло: «Наш брак выдержал испытание и приобрел новое качество.

себе на сто процентов и можете прекрасно справляться со всеми проблемами в одиночку. И вы хотите из высших побуждений добиться мира в семье. Для этого вы и сами должны вести себя по-дружески, и жене своей (склонной, судя по вашему рассказу, к раздражительности) помочь настроиться более миролюбиво. Как бы вы стали действовать в этом случае? Пациент в задумчивости наморщил лоб. Я пододвинула к нему бумагу и карандаш, чтобы он мог сделать для себя письменные пометки, и в течение получаса не слышала ничего, кроме шороха скользящего по листу грифеля. Наконец он тихонько откашлялся и в ответ на мой вопросительный взгляд начал вслух читать написанное: – В общем, если бы я сам хотел проявить дружелюбие, то я должен был бы предоставить своей жене свободу выбора между мной и ее другом. И если бы она решила вернуться ко мне, я должен был бы создать все необходимые условия, чтобы мы могли помириться и начать все сначала. Две слезы скатились по его щекам, но он продолжал читать дальше: – Чтобы воспитать в ней миролюбие, я должен был бы в любом случае сохранять свою индивидуальность, нравится она ей или не нравится. Если бы она стала меня критиковать, мне следовало бы мягко дать ей понять, что у каждой личности свой масштаб и свои предпо