Глава 3. Волею обстоятельств

Макс

Утро понедельника. Самое ненавистное для меня время в жизни. Каждый раз, открывая глаза, я понимаю, что порочный круг начался заново. Ведь я уже знаю наперёд весь свой день, расписанный строго по часам.

Будильник звенит в 6:00.

Повторить через десять минут.

Я знаю, что эти десять минут не решают ровным счётом ничего. Но на уровне подсознания они кажутся спасением. Отсрочка подъёма – лишь попытка обмануть свой мозг. Что-то вроде: «Слушай, да через десять минут я высплюсь и буду бодр как никогда!»

06:10

Повторить через десять минут.

06:20

Повторить через десять минут.

06:30

Повторить через десять минут.

06:40

Да встаю я! Встаю!

Я слышал о том, что для того, чтобы встать в нужное время, следует убирать будильник как можно дальше от себя. Видит бог, я пробовал. Я пробовал читать мотивационные книги, делать всевозможные упражнения по утрам и пришёл к выводу: ничто так не бодрит, как отсутствие сигнала будильника и выходной день на календаре.

Всё элементарно просто – если ты хочешь спать, то ты тупо хочешь спать. И ничего, кроме сна, тебе не поможет.

Иду в ванную, из-за недосыпа чувствуя себя зомби. Плитка на полу кажется мне ледяной, и ноги слегка прилипают к ней. Стою у раковины, умываюсь, а вода начинает стекать на пол, капая с локтей. Тянусь за полотенцем, но моя рука нащупывает что-то другое. На месте, где должно быть полотенце, висит пеньюар жены.

Она опять не повесила свежее полотенце…

Кейси вновь бросила полотенце в стирку, не повесив свежее. Если бы я проснулся в хорошем настроении, то эта мелочь слегка бы мне его испоганила. Но, к счастью или нет, я проснулся отнюдь не в лучшем расположении духа.

Покидаю белоснежную комнату, шлёпая ногами по полу.

– Кейси? Эй, Кейс? – В ответ ни звука, она лишь демонстративно повернулась на другой бок, закинув ногу на скомканное одеяло.

Ладно, иду на кухню.

Под ногами трётся Верн, нагло требуя свою утреннюю пайку. Услышав шелест упаковки с кормом, кот начинает громко мяукать и сходить с ума. Его лапы тянутся вверх по моей ноге, выпуская когти. Он выдавливает из себя неестественное мурлыканье. Именно неестественное, манипулирующее людьми, ведь никогда, кроме как перед получением порции еды, этот наглец не издаёт подобных звуков. Своенравный и непреклонный к ласке Верн всегда был одиночкой, не пускающим в своё личное пространство ни одной живой души.

– Приятного аппетита, приятель.

В ответ раздался лишь хруст корма и одобрительное прикосновение пушистого хвоста к моей ноге.

Пока кот лакомится, я наливаю себе чашечку кофе. Пусть он и стал для меня просто напитком, без бодрящего эффекта. Вкус кофе приелся мне до тошноты. Но по привычке я пью его каждое утро. Это что-то вроде ритуала, который я провожу ровно в семь каждого буднего дня.

У меня есть пара минут до выхода. Нужно проверить, всё ли в порядке с еженедельным отчётом.

Ноутбук открыт. Экран в спящем режиме.

Клик мыши.

Ноутбук издаёт звуки загрузки и сигнал включения. Документ свёрнут.

Клик мыши.

Cccccccccccccccccccchhhhhhhhhhhhhhhhh

hhhhhhhhhhhhhhhhhhhhhhhhhjzzQER44422222222 37 cccccc

cc 2DCCCCCCCCCCCCCCCCCCCCCCCCCCCCCCC

CCCCCCCCCC

CCCEEMMM

MMMMMMMMMMMMM

MMMMMMMMMMMM

MMMMMMMMMMMMMM

MMMMMMMMMMMMMMMMMMMMM

MM

MMMMMMMMMMMMMMMMMMMM

MMMMMMMMMMM

MMMMMMMMMMMM

MMMMMMMMMMMMMMMMMMM

MMMMMMMMMMMMMMMMMM

MMMM3333333333333333333333333333333

33333333333333333

Ах ты, скотина! Верн! Только не это. Опять. Чёрт побери!

Этот толстый рыжий кошак любит поваляться на ноутбуке. И вина лишь наша, человеческая, если мы не выключили гаджет, оставив открытыми рабочие документы. Проморгал? Тогда лови очередное послание из мира животных.

Я смотрю на это наглое, разжиревшее существо, которое хрустит себе кормом как ни в чём не бывало. Орать на него нет смысла: не пойман – не вор. Даже когда мы подобрали его на улице, то почти сразу поняли, что ругать это животное – всё равно что биться головой о стену.

Спасибо тебе, засранец.

Допиваю кофе, заправляю белую рубашку в брюки. Все мои действия на автопилоте. Каждое движение повторяется изо дня в день.

Взял ключи, поцеловал спящую Кейси и отправился в путь.

Когда я спускался по подъездной лестнице, откуда-то сверху упал окурок. Моё нутро подсказывает мне, что денёк сегодня будет полон сюрпризов. Такое чувство настигает меня довольно часто, но сегодня оно особенно сильно, как будто стоит комом в горле.

Не успел я дойти до машины, как понял, что предчувствие было пророческим. Всё лобовое стекло моего электромобиля облеплено маленькими жучками, которых снесло ветром с дерева.

Слава богу, что рядом нет Кейси, иначе вдобавок к этому сюрпризу я наслушался бы её фирменных: «А я говорила!» Она всегда советовала мне не ставить машину у дома, а парковать её на площадке, хотя шанс найти там свободное место равен истинному чуду.

Пришлось потратить лишних пятнадцать минут, чтобы избавиться от этих маленьких насекомых. Когда я попробовал вымыть стекло дворниками, то лишь усугубил ситуацию, размазав вредителей по всему лобовому.

Браво, Макс! Гениальный ход!

Добираюсь до работы я обычно около часа. За это время можно научиться проклинать людей самыми разными эпитетами, ведь каждое утро меня ждёт ещё одно увлекательное развлечение – пробки. Если бы не они, то мой путь от дома до работы занимал бы примерно двадцать минут. Но… Стать обладателем дёргающегося глаза за время пребывания в пробке стало для меня уже привычным делом.

Начался рабочий день. Меня сразу вызывает к себе босс. Это показалось мне странным, ведь раньше никогда такого не было. С самого утра идти к нему в кабинет – не самое лучшее начало дня.

Какого чёрта ему нужно?

Его кабинет извергает пафос: диваны из белой кожи, стены и полы чёрного цвета, огромный стол и аквариум с редкими рыбами – типичный, стереотипный кабинет начальства, для которого неважно, как это смотрится и нужно ли это вообще. Главное – выставить дорогие побрякушки напоказ: картины, фотографии, элементы интерьера и всё, что может влезть в это помещение.

И вот сидит босс – противный мужик, всем видом показывающий: «Я здесь главный. А ты – никто». Я стою на пороге, ожидая жеста, который позволит мне присесть. Он делает вид, будто очень занят и не замечает моего присутствия. И вот наконец-таки он демонстративно убирает документы в папку на краю стола и издаёт вздох, настолько тяжёлый и протяжный, будто он работал не покладая рук сутки и очень сильно устал. Хватается обеими руками за голову, прилизывая жиденькие, засаленные волосы, которые у него остались. Облысение – страшная штука, и она уже несколько лет всё больше и больше поражает его голову, увеличивая радиус и оголяя череп напоказ окружающим.

– Крамер, присаживайся.

Босс небрежно указал на стул. Пока я шёл, он достал свои любимые крекеры и бутылку воды без газа. Больше шансов увидеть зайца, играющего на губной гармошке, чем этого человека без крекеров и воды. Он жрал их регулярно и с особым пристрастием, закрывая глаза на возможное развитие эзофагита. Из-за этой привычки отрыжка стала некой изюминкой общения с ним. Поначалу, общаясь с ним, очень сложно не заострять на этом внимание. Но со временем уже привыкаешь к его так называемой особенности и тебе уже проще сдержаться, чтобы не выдать отвращения.

Перенесёмся на десять минут вперёд. Я сижу, еле держа себя в руках. Хочется высказать этому козлу всё и запихать ему крекеры прямо в глотку. Рассказать обо всех слухах, что ходят у него за спиной. И о том, что его рыбы-слоны уже передохли раз по пять и куплены заново точно такие же, ведь его секретарша вечно забывает еженедельно менять треть воды в аквариуме. Хочется напинать ему пару-тройку раз и сказать: «Да сбрей ты уже свои мерзкие, оставшиеся на голове, волосы! Ты омерзителен!» И ещё кучу гадостей, накопившихся за три года работы на него.

Вот какие мысли могут вызвать всего два слова: «Ты уволен». Но я выше этого дерьма. Я встаю и молча ухожу.

На автопилоте иду к своему рабочему месту, не замечая никого и ничего вокруг. Я ещё до конца не понял, что произошло. Но чувствую, как глубоко внутри назревают стрёмные чувства: злость и растерянность одновременно. В голове мечутся разные мысли, беспощадно одолевая мой разум и загоняя меня в тупик.

Вернуться и высказать этому ублюдку всё, что о нём думаю, – это первое, что выдал мне мозг. Второе – попробовать остаться при должности. Первая мысль более реальна в сравнении со второй. Просить оставить меня – это унижение или своего рода инстинкт самосохранения? Что лучше: переступить через себя и, может быть, остаться с работой – или гордо поднять голову и послать всё к чертям?

Мысленный переполох во всей своей красе. Что мне сейчас отчётливо ясно, так это то, что я в полнейшей заднице. Нужно остыть и хорошенько обдумать произошедшее. В любом случае у меня есть ещё две недели, которые я должен отработать. Хоть что-то. Есть время подумать.

У меня нет ни малейшего желания что-то делать по работе. Не собираюсь сегодня исправлять даже свой отчёт, который мне так грамотно украсил Верн. Я уже представляю возможную сцену: меня вызывает начальник и спрашивает об отчёте. Говорю, что он не готов. В ответ ярость, негодование, слюни разлетаются в разные стороны… Он отправляет меня к директору. А что тот сделает? Уволит? Рубанёт по зарплате? Удачи.

Мне бы продержаться так пару недель. По истечении этого времени я без опаски скажу начальнику: «Надеюсь, больше не увидимся!» И уйду, красиво хлопнув дверью.

К концу рабочего дня я ещё не знаю, как сказать о произошедшем Кейси. Думаю, что сегодня не стану ничего говорить. Выжду момент, подведу к разговору, в общем, подготовлю её. Но как? Как сказать жене о том, что теперь у нас будет ещё больше проблем? Мол, дорогая, меня тут уволили, поэтому давай там урежь свои растраты на бабские штучки и иди-ка уже работай, милочка.

Мне слишком дорога эта женщина. Удивительно, как она всё ещё терпит меня.

Меня всегда интересовало, чем она занимается в моё отсутствие. Целый день сидеть дома – вот это жизнь! Когда я возвращаюсь, она выглядит уставшей, иногда даже раздражённой. На вопрос «Что случилось?» я никогда не получал чёткого ответа. То голова болит, то пригорел ужин, то ещё что-то. Порою я думаю: «Да от чего тебе уставать?»

Но я никогда не говорил ей таких слов. Я ценю и уважаю её писательский дар. Вы бы видели её глаза, когда она издала свою первую книгу! Радости было как у ребёнка, получившего щенка на Рождество. И именно в тот момент я понял, что это и есть её дело. То, что доставляет ей радость и приносит доход. Пусть поначалу он был и небольшим, а иногда и вовсе отсутствовал. Но это не страшно. Главное, что она счастлива от того, чем занимается.

Кейси

Я не слышала, как Макс ушёл на работу. Обычно я всегда просыпаюсь, когда он начинает собираться, но в этот раз спала как убитая.

Не спешу вставать с кровати. Одеяло, под которым я лежу, так и шепчет мне: «Не уходи, давай полежим ещё пару минут». И я его послушала.

Ещё пару минут – и встаю!

Дел у меня сегодня по горло. А я лежу, уставившись на прозрачный плафон, что висит на потолке. Мне нравится наша люстра: она словно круглый перевёрнутый аквариум. Вот только вместо рыбки в нём живёт лампочка. Разве не круто? Я сразу влюбилась в неё, а Макс долго сопротивлялся этой покупке. Но он никогда не может устоять против моих милых глаз и щенячьего «Мне она очень-очень нравится!» Таким образом у нас в доме появляется много странных, по мнению мужа, вещей.

На часах уже десять, а я всё ещё лежу. Пробую вспомнить, что мне сегодня снилось. Закрыв глаза, я пытаюсь собрать увиденное по крупицам. Когда я вижу кошмары, то просыпаюсь среди ночи и ещё долго не могу уснуть. А поутру стараюсь вспомнить все детали и записать как можно больше – всё, что видела, до мелочей. Это даёт мне основу для сюжетов. Но сегодняшний сон напряг меня.

Мне снилось, что я стою у входной двери родительского дома, в котором жила до семнадцати лет. Это место часто мне снится. Ведь все плохие воспоминания идут именно оттуда. Но сегодня сон был более странный, чем обычно. Ведь…

В общем, я стою у двери. Всё как всегда: облупленная зелёная краска и нерабочий звонок, висящий на паре проводов. Разворошённый мусорный пакет стоит рядом.

Ко мне подходит странный мужчина. Он вышел из ниоткуда. Его лицо всё словно в ожогах после выплеска банки кислоты. Кожа местами почти отсутствует. Один глаз закрыт, второй – чёрный, словно проваленный в череп. Одет в лохмотья, как бездомный: коричневая потрёпанная куртка с чёрным капюшоном на голове, рваные брюки и дырявые чёрные ботинки, зашнурованные наполовину.

Я делаю вид, будто не замечаю его, и немного отхожу в сторону. Мужчина стремительно идёт на меня. Собираюсь бежать, но не успеваю и сдвинуться с места, как он хватает меня за руку.

– Хочешь домой? Где ты живёшь? – Слюни пузырятся вокруг его рта, губы сухие, с треснувшей кожей.