После этих слов Лиля вздрогнула, представляя себе новый таинственный мир, таящий множество опасностей. Но тем не менее подруга сейчас там, и она, Лиля, не имеет права пугаться чего-либо.
– И что? – Лиля подняла взгляд на Дамиана, решив для себя, что никакие таинственные темные маги ее не остановят. – Пусть этот мир такой, и он не изучен, но там моя лучшая подруга, которая мне как сестра, Дамиан. Я не могу оставаться в стороне.
– Лиля, этот мир не для неподготовленных девушек-первокурсниц! – казалось, он пытается вразумить девушку и донести до нее весь смысл опасности этого мира. – Не может быть и речи о том, что ты пойдешь туда!
– Пойду! – вздернув подбородок, упрямо ответила Лиля и с вызовом посмотрела на мужчину, снова напоминающего вулкан, который вот-вот взорвется.
– Я говорил, что она не согласится остаться здесь, – хмыкнул Крис, взглянув на друга, уже готового в любую минуту «вскипеть».
– Ты. Никуда. Не пойдешь, – раздельно произнес Дамиан, выражая таким образом предельное недовольство.
– Пойду, – упрямо и бесстрашно произнесла девушка, не смотря на яростный взгляд господина ректора, который он бросил на нее.
– Э-э, думаю, мы с Рином пойдем, – выпалил Крис, вскакивая с кресла. – Нам нужно вещи собрать в дорогу и дела срочные закончить. А вы тут, как решите все, – свистните нам, хорошо?
Затем Крис и прячущий улыбку Рин быстро ретировались с места надвигающейся бури, но участники предстоящей баталии вряд ли заметили их уход: в это время они были поглощены поединком непримиримых взглядов. На миг Дамиан прикрыл глаза и спросил нарочито спокойным тоном:
– Объясни мне, почему ты не хочешь послушать меня и не рисковать лишний раз?
– Потому что я должна это сделать, Дамиан, – тихо ответила Лиля, также успокаиваясь и пытаясь все объяснить. – Ты не понимаешь.
– Так объясни мне, – Дамиан устало потер глаза и посмотрел на девушку уже без злости, а с грустью.
Лиля, не говоря ни слова, встала с кресла и подошла к Дамиану, встав очень близко, и заглянула в его глаза, чтобы увидеть, как расширяются зрачки, и все более завораживающе пляшут золотистые искорки в их глубине. Мужчина внимательно смотрел на нее, ожидая, когда она начнет говорить.
– Мне нужно там быть, понимаешь? И дело не только в том, что я люблю Лелю, как никто другой в этом мире или в каком-то другом. Только я ей смогу помочь.
– Почему ты решила, что только ты сможешь помочь? Неужели ты не доверяешь мне?
– Не в этом дело, – пыталась убедить господина ректора Лиля. – Просто это пророчество.
– Какое еще пророчество? – изумился Дамиан.
– Пару месяцев назад я побывала у гадалки в городе, и она дала мне пророчество, в котором помимо прочего говорилось о том, что Леле скоро будет угрожать опасность, и только я смогу ей помочь, и не потому, что я какая-то сильная магиня. Возможно, дело в том, что мы из одного мира, или просто нужна будет именно моя помощь, – Лиля, договорив, посмотрела на Дамиана, но он никак не среагировал на ее слова и некоторое время спокойно смотрел на нее, но вдруг спросил совсем уж неожиданное:
– Ты знаешь что-нибудь о светских законах Леварии, помимо того, о чем я вам рассказывал на занятиях?
– Наверное, нет… – в замешательстве ответила Лиля, глядя на мужчину. – А к чему ты это спросил?
– К тому, что пять лет назад наш король издал закон, который запрещает гадалкам и вещателям всех мастей появляться на территории нашего государства под страхом смертной казни. И за последние несколько лет все салоны гаданий закрылись, и уж тем более их нет в столице.
– Ну, ты же не думаешь, что я лгу тебе? – с вызовом спросила Лиля. – Я действительно была в салоне у гадалки.
Дамиан в ответ только улыбнулся и пошутил:
– Все, что касается тебя, меня давно уже не удивляет! Никакие странные стечения обстоятельств и события.
В ответ Лиля только насупилась и обиженно поджала губы.
– Хорошо, – со вздохом согласился Дамиан, глядя на девушку, стоявшую рядом и нервно кусающую губы. – Наш король не просто так все салоны гадания извел. Пренебрегать их советами никому не стоит.
– А почему король приказал убрать все салоны гаданий?
– Давай я тебе эту историю потом расскажу, хорошо? – Дамиан вздохнул, а потом продолжил:
– Ты едешь с нами, – и увидев довольный взгляд девушки, тут же добавил:
. – Но в путешествии слушать меня беспрекословно!
Видя, как девушка согласно кивает головой, господин ректор улыбнулся и, протянув руку, пригладил выбившийся из Лилиной прически локон, продолжая задумчиво улыбаться. А у Лили в этом момент перехватило дыхание и замерло сердце от простой ласки и от того, что мужчина стоял так близко и они были совершенно одни. Но тут Дамиан нахмурился и, взглянув на нее, спросил:
– Так все-таки объясни мне, почему ты не обедала сегодня?
Лиля, уже забывшая об этом, опустила глаза, не зная, как ответить на этот вопрос. Как сказать мужчине, что она не считает себя вправе распоряжаться в его кабинете, гоняя домовых за обедом и ужином. Да и к тому же нет уверенности в том, что именно и о чем подумают домовые. Или никого здесь не интересует мнение домашней нечисти? Ну кто она такая, чтобы давать распоряжения местным поварам? Она всего лишь студентка, влюбленная в своего ректора. Но, конечно, всего этого Лиля не сказала Дамиану, а стояла молча, кусая нервно губы и пытаясь придумать вразумительную отговорку. Господин ректор же в этот момент снова почувствовал неудовольствие от того, что девушка молчит и не разъясняет ему причины своего голодания. И вряд ли они связаны с сохранением фигуры, поскольку он понимал, что не ела она явно по какой-то другой причине. А вот что за причина – никак не получалось выяснить. Дамиан вздохнул про себя, прося богов дать ему терпения, а заодно и немного разума, потому что все, о чем он мог думать в этот момент, – это то, как Лиля соблазнительно прикусывала нижнюю губу и стояла так близко, что он чувствовал ее запах, который вызывал у него возбуждение и навязчивые мысли о том, чтобы сначала зацеловать эти манящие губки, а затем подхватить девушку и без слов унести в спальню, чтобы там… Еще раз вздохнув, Дамиан отогнал от себя чарующие мысли усилием воли, думая, что вряд ли Лиля сейчас готова к чему-то подобному с его стороны. На фоне всех переживаний из-за подруги, а также беспокойства по поводу предстоящей поездки, вряд ли его домогательства будут уместны. Но внутренний голос нашептывал: «Но еще позавчера она таяла в твоих объятиях и явно хотела продолжения…» Возможно, это была атмосфера праздника, да и к тому же последние события явно не располагали к продолжению. «Но ты же можешь проверить?» – нашептывал голос. – «Цыц!»
В этот момент Дамиан, видимо, довольно отчетливо скривился, и Лиля недоуменно посмотрела на него.
– Да так, мысли нехорошие всякие, – попытался уйти от ответа мужчина, заставляя свое желание утихнуть, переключившись на то, что необходимо закончить срочные дела для поездки в Меренгу. – Когда ты планируешь ложиться спать?
Лилю вопрос Дамиана застал немного врасплох: с одной стороны, она понимала, что этой ночью она опять останется в его спальне, но означает ли это, что ей нужно готовиться к чему-то? Сегодня она не устала как вчера, и скорее всего так быстро не заснет. При мысли о том, что, возможно, сегодня они зайдут туда, куда хотели прийти во время праздника, когда так настойчиво раздевали друг друга, не стесняясь и не смущаясь, ей стало невероятно жарко, и что-то сладко сжалось внизу живота, согревая кровь, и заставляя дыхание учащаться и рождая желание прямо сейчас подойти к любимому мужчине ближе, чтобы так же, как и тогда, не стесняясь, снять с него и камзол, и рубашку. Дальше в своих мыслях Лиля не пошла, поскольку настолько живо представила себе эту картину, что уже еле держалась, чтобы не выполнить свое намерение, чуть качнувшись к мужчине, но тут ее остановили слова господина ректора:
– Я сегодня лягу поздно. Перед отъездом нужно закончить все срочные дела, написать письма и предупредить начальство о том, что меня не будет минимум неделю.
На Лилю как будто вылили ушат холодной воды. Желание, одолевавшее ее еще секунду назад, вытеснила такая жгучая обида и разочарование, что на глаза навернулись слезы. Но она быстро взяла себя в руки, не желая показывать, как ее обидели его слова и отсутствие интереса к ней. Поэтому она, собравшись с силами, проговорила:
– Да, я немного устала сегодня и вчера из-за всех волнений. Наверное, пойду отдыхать, но сначала приму ванну. Ты же не против?
– Да-да, конечно, – выдавил из себя Дамиан, слишком живо представляя себе то, как Лиля будет принимать ванну, а он будет сидеть за своим столом в это время, хотя предпочел бы сейчас эту ванну разделить с ней. Еле сдержав стон, он развернулся в сторону своего стола, собираясь честно делать вид, что он занят до позднего часа.
Лиля же, обиженно поджав губы и взяв свою пижаму, в которой спала прошлой ночью, направилась в ванную, чтобы спокойно понежиться в теплой воде и немного всплакнуть от обиды и разочарования.
Дамиан сдержал свое слово и лег спать только тогда, когда переделал не только все срочные дела, но и среднесрочные, а также те, которыми можно было заняться и через полгода, а также когда был уверен, что Лиля точно уже спит. Перед тем, как откинуться на подушки, он приподнялся на локте и долго смотрел на девушку, спящую на его кровати. В свете луны волосы ее серебрились, а брови и ресницы казались еще темнее. Она тихо и размеренно дышала, изредка хмурясь во сне. А он все продолжал смотреть на нее, думая о том, почему именно она заставила его изменить своим принципам и убеждениям. Что такого в ней было, и чем она отличалась от всех тех, кто был у него до этого? Как так получилось, что она пробралась в его сердце и прочно обосновалась там, заставляя терять голову от ревности и осознания того, что кто-то другой, а не он, будет целовать и обнимать ее. Что он чувствовал к Лиле, он и сам не знал. Любовь? Да нет, смешно. Он всегда знал, что неспособен полюбить. Более того – он не может любить. Но почему же тогда ее чувства и желания заботят его сейчас больше, чем собственные? Вздохнув, Дамиан лег, закинув руку за голову, и задумался. Что с ними будет? Сейчас он не знал, что готов предложить этой спящей рядом с ним девушке. Да и готов ли он что-то предлагать? Так и не решив для себя ничего, мужчина задумался о предстоящей поездке, а затем все же сказалась усталость, и его сморил сон. Во сне он почему-то оказался в роскошном, но незнакомом ему зале дворца, который был великолепен: огромная площадь разбавлялась колоннами и анфиладами. Роскошь зала поражала, а наверху он заметил не потолок, а самое настоящее небо, не закрытое никаким куполом или крышей. Тут он услышал голоса, которые, казалось, раздавались совсем недалеко, и решил пойти на звук, чтобы узнать, где он и как он тут оказался. Но идти пришлось довольно долго – благо, что голоса не замолкали, и он не сбивался в направлении. Через некоторое время он и впрямь вышел в более широкую часть зала, на противоположном конце которого располагались три высоких кресла, на которых сидели и разговаривали между собой двое: мужчин и женщина. Женщина, сидевшая между двумя мужчинами, разговаривала с одним из них, повернув к нему голову. Дамиан решил подойти ближе, чтобы разглядеть все, как следует, а заодно и задать свои вопросы. Уже на полпути к хозяевам огромного зала, господин ректор увидел, как женщина, закончив что-то говорить своему собеседнику, повернула голову и посмотрела прямо на него. От удивления Дамиан невольно замедлил шаги, не сводя глаз с незнакомки. Но тут же услышал ее голос, который звучал так громко, как будто она стояла рядом, а не сидела в отдалении:
– Что же ты встал? Проходи, раз пришел в гости.
После ее слов на него одновременно посмотрели сидевшие на соседних креслах мужчины. Он даже издалека видел их снисходительные улыбки. Но мужчины молчали, хотя и чувствовалось в том молчании что-то вроде насмешки. На мгновение Дамиан разозлился, но потом сразу же успокоился и, холодно посмотрев на сидевших, двинулся дальше в направлении кресел.
– А он не из робкого десятка! – воскликнул один из мужчин, жгучий брюнет с черными глазами и такой же иссиня-черной густой бородой.
– Пожалуй, соглашусь с тобой, – произнес другой мужчина с ярко-медными волосами и пронзительными темно-серыми глазами. – Посмелее, чем этот.
На последней фразе мужчина презрительно скривил рот и скосил глаза куда-то вниз и чуть вбок. Дамиан, который в этот момент практически дошел до постамента, на котором возвышались кресла с сидящими, взглянул туда, куда смотрел Медный. Сначала, издалека, ему показалось, что что-то пестрое, лежавшее у ног женщины, является частью ее одеяния, но приглядевшись, он увидел, что это – человек, который распростерся у ее ног, обняв их и прижавшись к ним лицом. Прислушавшись, Дамиан даже смог различить его шепот:
– Богиня, моя Богиня!
Приглядевшись к распростертому человеку, Дамиан заметил светлые волосы, но лица лежащего было не видно. Когда господин ректор перевел взгляд с лежащего и что-то бормочущего человека на сидевших в креслах, то удивился, увидев на лицах мужчин предвкушающую улыбку. Женщина же, прямо перед которой он остановился, не улыбалась, но смотрела прямо на него, то ли ожидая чего-то, то ли раздумывая. Дамиан тоже молчал и продолжал буравить взглядом женщину.
– Зачем пришел? – наконец спросила она мелодичным голосом, улыбнувшись так, что господин ректор почувствовал, как замерло и затем понеслось вскачь его сердце. Но в ответ он только пожал плечами, не зная, что ответить. Он не понимал, что делает здесь.
– Ставлю на него, – внезапно сказал черноволосый бородач. – Он кажется мне более интересным, несмотря на некоторую заторможенность.
– Ну, а я тогда на этого, – сказал Медный, как окрестил его про себя Дамиан, кивнув на лежащего возле кресел мужчину. – Он не такой бесстрашный, но зато хитрый и изворотливый и точно ради нашей Богини сделает, что угодно, в отличие от этого. Он еще и сам не решил, что ему важнее всего, так? – при этих словах Медный покосился на Дамиана и подмигнул ему. А господин ректор, слушая эти речи, только сжал недовольно губы и зло сощурил глаза, не собираясь отвечать говорившему. А Медный тем временем продолжил, уже глядя на женщину, все еще молчавшую.
– Но решать то все равно тебе, дорогая.
Женщина слегка улыбнулась, по-прежнему глядя на Дамиана, а у него от ее улыбки опять сладко екнуло сердце.
– Ну ладно, довольно, – женщина вдруг встала с кресла и тот, кто лежал у ее ног также поднялся с пола и повернулся к Дамиану. В этот момент господин ректор, можно сказать, впервые был сильно поражен и потерял свою невозмутимость – в человеке, который только недавно буквально валялся в ногах женщины, он узнал своего недруга, бывшего когда-то его лучшим другом – герцога Ивара Клайтона. Бывший друг посмотрел на Дамиана колючим, враждебным взглядом, а затем процедил чуть слышно:
– Она моя, слышишь?
Женщина в этот момент с неудовольствием посмотрела на герцога:
– Довольно, я сказала, – после этих слов она взмахнула рукой, и зал закружился, а спустя пару мгновений Дамиан уже открыл глаза в своей спальне и еще несколько секунд переживал последние мгновения своего странного сна, в котором перед ним стояло лицо женщины, которое, как две капли воды, было похоже на лицо Лили. Осознав это, он быстро огляделся, чтобы тут же с облегченным вздохом откинуться на подушку – Лиля спала по-прежнему рядом с ним, в его спальне, примыкающей к кабинету в ОМУМ. Теперь она лежала лицом к нему, свернувшись в комочек и подложив ладошку под щеку. Ласково проведя ладонью по ее распущенным волосам, Дамиан обнял девушку, вдыхая ее чарующий запах. Лиля, не проснувшись, прижалась к Дамиану и, уткнувшись к нему подмышку, засопела. Дамиану же не спалось: странный сон выбил его из колеи своей необычностью и удивительными совпадениями. Почему Лиля была в нем в образе богини? Что это значит? Дамиан понимал, что этот сон непростой, и явно сегодня во сне он оказался не в обычном дворце, а побывал в обители богов. А то, что там была Лиля, а не кто-то, кто просто перенял ее облик, Дамиан понял каким-то шестым чувством. Но она была так не похожа на себя! Обычно веселая и непосредственная девочка, во сне она была какой-то величественной, даже надменной… и такой холодной. При вспоминании об этом, Дамиан даже вздрогнул и взял ладошку лежащей рядом девушки, чтобы убедиться, что она такая же теплая и мягкая, как и всегда, а ему все просто показалось. Прижав руку лежащей рядом девушки к своей груди, Дамиан закрыл глаза, наслаждаясь тем, что она лежит сейчас рядом, тихо и размеренно дышит. Мужчина и сам не заметил, как убаюканный теплом и размеренным дыханием любимой провалился в сон.
Утро встретило Лилю солнечным лучиком, скользившим по лицу и согревающим своим теплом ее прикрытые глаза. Сонно моргнув, она отвернулась от настырного луча и тут же уткнулась в обнаженное плечо спящего рядом мужчины. Чуть приподняв голову, она окинула взглядом лицо Дамиана, убедившись, что он действительно спит и ее внимание к нему останется незамеченным. Рассмотреть его она решила чуть позже, когда аккуратно попробует убрать свою ладонь, которая почему-то покоилась у мужчины на груди и в его руке. Аккуратно освобождая свою ладонь, Лиля следила за лицом мужчины, пытаясь не пропустить тот момент, когда он проснется от ее неосторожного движения. Но Дамиан только вздохнул, чуть нахмурив брови, когда она все-таки освободила руку и снова внимательно посмотрела на него. Сейчас во сне он был более расслаблен, чем обычно, но все равно немного хмурился. Лиля еще раз окинула взглядом его лицо, отмечая и запоминая каждую черточку. Его ресницы и брови, оказывается, были немного темнее, чем волосы, а губы, которые не так давно целовали ее, были, как казалось самой Лиле, необычайно красивыми, и ей так хотелось прямо сейчас дотронуться до них пальчиком, легкими прикосновениями обрисовывая их идеальный контур. Но она сдержала себя, не желая будить мужчину, решив, что лучше пусть он еще немного отдохнет. Лиля решительно опустила взгляд ниже, одновременно предвкушая и страшась увидеть, что на Дамиане нет одежды. Но ее страхи (или ожидания?) не оправдались – на мужчине были надеты такие же, как и у нее, пижамные брюки. Если честно, вряд ли ей хватило бы смелости заглянуть за край покрывала, поэтому Лиля могла детально рассмотреть только верхнюю часть тела спящего мужчины. Тогда ночью в кабинете, когда она, неосознанно блуждая во сне, впервые увидела господина ректора без рубашки, она, конечно, смогла в тусклом свете магического светильника оценить и ширину его плеч, и перекатывающиеся под кожей мускулы. Но сейчас при ярком дневном свете она могла спокойно наслаждаться прекрасным зрелищем, лаская взглядом его широкие плечи, гладкую загорелую кожу с небольшими следами старых шрамов, его широкую, размеренно поднимающуюся грудь, а также подтянутый живот с манящей узкой полоской светлых волос. Желание прикоснуться к мужчине и провести рукой по его прекрасному телу было очень велико, но Лиля сдержалась, продолжая лишь рассматривать Дамиана. Почувствовав, что даже такое невинное занятие привело к учащенному дыханию, сердцебиению и сладкой пульсации внизу живота, девушка решительно отодвинулась от любимого, чтобы затем тихо встать с кровати, не тревожа его. Бросив еще один взгляд на спящего, но оттого еще более притягательного мужчину, Лиля тихими, крадущимися шагами проследовала в ванную, чтобы умыться и привести себя в порядок.
О проекте
О подписке