Глава 5

Владу очень не хотелось связываться с преступником, захваченным прямо на месте преступления. Конечно, гражданин Потапенко совершенно не был похож на хладнокровного убийцу, но ведь он действительно стрелял в Елизавету. Об этом говорили все улики. В сущности, вину Владимира Семёновича можно было считать доказанной, так что следователь по его делу даже не стал заморачиваться с выяснением всех обстоятельств и сразу передал дело в суд. Вроде бы можно было просто забыть об этом странном клиенте и даже не возвращать аванс, тем более, что в контракте агентства был специально предусмотрен пункт об ответственности обеих договаривающихся сторон перед законом. И всё же Владу было не по себе.

В деле явно имелись странности, которые никак нельзя было объяснить коварством преступника или даже его невменяемостью. Начать с того, что пуля, которую извлекли из мягкого места Петра Гавриловича, была выпущена не из того пистолета, который обнаружили в руке стрелка. Значит, существовал кто-то третий, и Влад почти не сомневался в том, что этот таинственный третий был как раз тем самым светловолосым парнем, которого выслеживал подраненный филёр. Не исключено, что этот же белобрысый и спас Елизавету, схлопотав при этом пулю в плечо. По крайней мере, описание совпадало.

С одной стороны, самоотверженный поступок вроде бы говорил в пользу незнакомца. Но тогда почему он скрылся с места преступления? Более того, его следов так и не удалось обнаружить. Даже в больницу парень не обращался, хотя ни один нормальный человек не стал бы игнорировать пулевое ранение. Но самым настораживающим аспектом этого странного дела было то, что после перестрелки у мусорных баков оба клиента детективного агентства вдруг резко сделались вменяемыми. Правда, утраченные воспоминания об уже пропущенных днях их жизней так и не вернулись, но больше приступы амнезии не повторялись. И Влад сильно подозревал, что неадекватное поведение спасителя Елизаветы было связано как раз с заражением этим странным вирусом забывчивости.

Да, это дело явно выходило за рамки обыденности, и всё же вовсе не праздное любопытство подтолкнуло Влада продолжить расследование. Его буквально вынудила это сделать Елизавета. Помощница детектива категорически не готова была поверить в виновность бедняги Потапенко, хотя сам непутёвый стрелок уже в неё поверил и даже подписал признательные показания. Правда, указать причину, заставившую его устроить стрельбу, он так и не смог. Впрочем, для следствия это были уже несущественные детали, в конце концов, состояния аффекта ещё никто не отменял. Но если для официальных органов всё было ясно, то с точки зрения частного детектива дело его клиентов только запуталось. Хуже того, от него стало явственно попахивать висяком.

Поначалу Влад ещё надеялся, что дополнительный опрос арестованного что-то прояснит, но Владимир Семёнович не смог сообщить ему никакой дополнительной информации. Бедолага помнил только то, как отправился в постель три дня назад, а очнулся уже прикованный наручниками к каталке. Последней перспективной зацепкой оставался пистолет, из которого ранили гражданина Стешина. Правда, Влад не питал особых надежд на эту ниточку, поскольку идентифицировать оружие по пуле можно только в том случае, если оно уже раньше засветилось. Похоже, в полицейской гильзотеке не обнаружилось совпадения с пулей, вытащенная из мягкого места Петра Гавриловича, иначе следствие уже давно бы вышло на стрелявшего.

И всё же на безрыбье Влад решил-таки проработать этот скорей всего тупиковый след. Задействовав всё своё обаяние и оставшиеся связи в правоохранительных органах, он сумел выйти на следователя, который вёл дело о нападении на гражданина Стешина, и даже уговорил бывшего коллегу поделиться сведениями. Несмотря на пессимистичный настрой частного детектива, на этот раз фортуна удостоила его своей благосклонности. Информация об оружии всё-таки содержалась в базе данных полиции. Оказалось, что выстрел в клиента «Скорой помощи» был произведён из наградного пистолета полковника разведки, ныне находившегося в отставке и проживавшего совсем недалеко от города, в котором было совершено преступление.

Окрылённые столь вдохновляющим началом расследования слуги правопорядка нагрянули с обыском во владения отставника, но тут их ждало горькое разочарование. Во-первых, выяснилось, что престарелый разведчик уже год, как покоится на кладбище и, следовательно, никак не мог напасть на потерпевшего. Во-вторых, и самого пистолета обнаружить не удалось, поскольку он самым загадочным образом исчез из запертого сейфа. Конечно, было довольно подозрительно, что родственники бывшего владельца оружия не заявили о пропаже пистолета, однако допрос с пристрастием убедил следователей, что те были ни при чём, поскольку и сами были в шоке, когда узнали о пропаже. После смерти полковника ни его вдова, ни дочь к сейфу вообще не приближались, что весьма убедительно доказал осмотр места хранения оружия. В общем, очередной тупик.

Да, беседа со следователе не прибавила Владу оптимизма, и всё же он уцепился за эту ниточку. Детектив напросился на встречу с вдовой полковника и, получив согласие, отправился в один элитный посёлок, где бывшему разведчику когда-то выделили участок земли от щедрот государства не то за особые заслуги на ниве шпионажа, не то вследствие коррупционных схем. Непосвящённым сия информация по понятным причинам была недоступна. Дом, где нынче обитала вдова, как и положено элитной недвижимости, прятался от людских глаз за высоченным кирпичным забором с внушительного вида кованными воротами. Само строение, напоминавшее помещичью усадьбу конца девятнадцатого века, выглядело весьма презентабельно, правда, только издали, а при ближайшем рассмотрении следы упадка буквально резали глаз.

Облупившаяся штукатурка, ржавые потёки на стенах, полуистлевшие ступеньки крыльца, пыльные и местами треснувшие стёкла, всё это явно требовало ремонта. А запущенный сад, больше похожий на дикие заросли, откровенно свидетельствовал о том, что за растениями некому было ухаживать. Видимо, самой хозяйке эту работу уже было не потянуть в силу преклонного возраста, а младшее поколение, представленное дочерью двадцати восьми лет, мало интересовалось сельским хозяйством. Наверное, пока полковник ещё был во власти, у него хватало средств, чтобы содержать дом в порядке и нанять садовника, но те времена миновали уже давно.

Вдова с нездешним именем Вильгельмина О́скаровна пребывала в довольно преклонных годах, но назвать её старухой язык не поворачивался. Это была дородная дама с выдающимся бюстом и пышной причёской по моде шестидесятых, когда шиньон и начёс были обязательными атрибутами парикмахерских. Её вроде бы простецкое платье с претензией на то, чтобы казаться домашним, явно было пошито в ателье, причём не из дешёвых. Если бы полковничиха не переборщила с косметикой, то её даже можно было бы назвать изысканной светской дамой. Увы, похоже, боевой дух покойного разведчика жил и в его супруге, не позволяя ей примириться с течением времени и держаться в рамках, приличествующих её почтенному возрасту.

Начало разговора со свидетельницей было довольно разочаровывающим. «Не знаю, не помню, не моего ума дело» и так далее. Влад понял, что без лицедейства тут не обойтись и принялся разыгрывать отчаявшегося неудачника. По мере того, как он всё более естественно вписывался в выбранный образ, настроение госпожи Вильгельмины начало меняться. Через несколько минут беседы из-под слоя пудры на её дряблых щеках уже начал несмело пробиваться румянец, а накрашенные кроваво-красной помадой губы всё чаще посещала покровительственная улыбка. Апофеозом сего преображения стал вызов прислуги, которую престарелая барыня отправила на кухню готовить чай для «бедного уставшего мальчика».

В результате, кое-что всё-таки удалось выяснить, а именно, что кража пистолета могла быть только делом рук кого-то из своих. Замки́ как в доме, так и в сейфе для хранения оружия не были взломаны, а шифр от сейфа вообще вроде бы был известен только самой хозяйке. Поболтав ещё немного и глотнув жидкого чая, Влад получил список всех вхожих в дом лиц и распрощался с хозяйкой, коварно пообещав доверчивой пенсионерке держать её в курсе расследования. Увы, список оказался разочаровывающе коротким. Собственно, помимо самой хозяйки и её дочери Ксении, в доме жила только помощница по хозяйству, да иногда ещё заходил сосед, эдакий местный умелец, помогавший с ремонтом и перемещением тяжестей.

Допрос соседа сразу выявил, что тот никак не мог быть причастен к похищению, поскольку ничего не знал о пистолете. Сомневаться в его показаниях не приходилось, так как на момент дознания сей субъект был пьян в зюзю и хитрить был просто не в состоянии. Как говорится, что у трезвого на уме…, ну и так далее. Помощница по хозяйству, скромная, можно даже сказать, забитая девушка по имени Сонечка была из породы тихонь. Влад таких свидетелей недолюбливал, потому что по их виду и поведению невозможно было понять, то ли тихоня что-то скрывает, то ли просто смущается. И Сонечка полностью оправдала своё амплуа. Единственное, что Владу удалось из неё вытащить – это заверение, что в доме чужих не было.

Оставалась последняя надежда на дочку Ксению. Сразу с ней поговорить возможности не представилось, поскольку на момент визита детектива сия дамочка в поместье отсутствовала. Как выяснилось из разговора с Сонечкой, дочурка вообще предпочитала проживать в городской квартире и наведывалась в загородный дом только по выходным, да и то не каждую неделю. Посетовав на свою злую долю, Влад отправился обратно в город. Пробившись сквозь вечерние пробки, он наконец добрался до дома Ксении, но и тут его ждало сплошное разочарование. В городской квартире Ксению тоже застать не удалось.

Впрочем, сей факт вряд ли стоило зачислять в разряд персональных подлянок судьбы, ведь день был будний, а время – ещё рабочее. Так что отсутствие молодой деловой женщины дома было вполне объяснимо. До конца рабочего дня оставалось не так уж много времени, и Влад решил дождаться свидетельницу, скрасив вынужденное ожидание прогулкой в ближайшем сквере. Усталый детектив направил свои стопы к маячившему между домов объекту городского озеленения, однако по пути наткнулся на лоток с чебуреками и сразу осознал, что по сравнению с голодом, его усталость можно было списать как погрешность.

Вообще-то, Влад старался избегать контакта с вредной пищей, особенно, представленной в ассортименте одиноко стоящих лотков. Мало ли, из чего ушлые хозяева сего малого бизнеса могли приготовить чебуреки. Не исключено, что в своей прошлой жизни начинка этих стрёмных кулинарных изделий гавкала или мяукала. Однако на сей раз щепетильность в купе с брезгливостью уступили место голоду, и мнительный поборник здорового образа жизни стал обладателем промасленного бумажного пакетика с двумя ещё тёплыми чебуреками.