Рождение Мэрилин Монро

Уильям Фрид открыл недорогой ресторан с танцами и музыкой, который позднее стал киностудией «Фокс». Среди актрис, выступавших в этом заведении, были Теда Бара, Аннетт Келлерман и Дженет Гейнор.

В 1935 году Уильям Фрид обанкротился, а его «Фокс Филм Корпорейшн» объединилась с киностудией «XX век пикчерз», на которую впоследствии пришла Мэрилин Монро. В этот момент студия переживала свой расцвет. Судьба этой компании зависела от решений одного человека – 44-летнего Даррила Занука. С 1946 года он был единоличным руководителем, обладающим решающим голосом.

Эрнест Леман описывал его как шумного мужчину с большой сигарой, который вмешивался в дела, связанные с производством фильмов. С момента, когда Даррил Занук возглавил киностудию «Фокс», он стал известен своим доброжелательным и снисходительным отношением к коллегам.

Занук принёс студиям, на которых он работал, более тридцати двух «Оскаров». Он работал в «20-й век Фокс» с 1946 года и стал главным исполнительным продюсером. С Мэрилин Монро он работал недолго, но она была одним из источников дохода для него. Несмотря на это, Мэрилин Монро была одной из многих молодых актрис, которая работала по контракту.

Мэрилин Монро продолжала жить в доме Аны Лоуэр, откуда приезжала на студию, чтобы познакомиться с костюмами и стилями грима, узнать способы наложения грима. Мэрилин была очень любопытной и внимательной. Она стремилась постичь все аспекты работы в кино.

Аллан Снайдер стал наставником для Мэрилин. Её детская открытость и упорство восхищали Снайдера. Их связывала дружба, которая продолжалась более шестнадцати лет и не была осложнена романом, как с другими мужчинами Мэрилин.

Ближе к концу 1946 и в начале 1947 года и другие сотрудники киностудии заметили энтузиазм и жажду активной деятельности в кино Мэрилин. Получение любого задания означало для неё возможность стать частью коллектива, где она всё ещё чувствовала себя чужой.

Джон Кэмпбелл, работавший на студии в качестве публициста, вспоминал, что Мэрилин часто посещала офисы прессы, одетая в облегающий свитер. Кэмпбелл относился к ней доброжелательно, но, поскольку команды сверху не было, журналисты считали её немного надоедливой и назойливой.

Однако фотографы «Фокса» придерживались другого мнения. Они часто фотографировали Мэрилин в минимальном купальнике или неглиже, который был почти таким же прозрачным, как целлофан. Но большинство фотографий не могли быть использованы из-за чрезмерной откровенности. Однако ни фотографы, ни актриса не жаловались на сложность работы.

В феврале 1947 года студия воспользовалась своим правом продления контракта на следующие полгода.

Вскоре Мэрилин наконец начала получать роли. Её кинематографическим дебютом стала небольшая роль в фильме «Летняя молния», в котором она снялась всего в двух эпизодах. Затем она появилась в трёх коротких сценах мрачной мелодрамы «Опасный возраст», где пыталась выбить дурь из голов молодёжи. Её реплика в фильме «Скадда-ху! Скадда-хей!» была ещё короче. Позже она и вовсе была вырезана из фильма.

Ни один из этих фильмов не помог ни Монро, ни её продюсерам, поэтому в августе 1947 года они не стали продлевать контракт с Мэрилин. Она смирилась с этим и продолжила посещать занятия в «Лаборатории актёров». Там она познакомилась с миром театра, встретила некоторых из его наиболее опытных представителей и углубилась в вопросы, которые определили её выбор и решения в профессиональной и личной жизни.

Она переживала внутренний конфликт, разрываясь между желанием быстро получить признание и стремлением к знаниям. Ей было стыдно, что когда-то она прервала учёбу в школе, поэтому её всегда привлекали образованные люди, от которых она могла бы узнать больше о литературе, театре, истории и обществе. Кроме того, в ней было глубоко укоренено желание заботиться о тех, кто оказался в сложной жизненной ситуации: слабых, брошенных и бедных. Всё это находило отклик в её впечатлительности и отзывчивости, которые она проявляла в общении с актёрами, которых встречала в «Лаборатории», а также в драматургии.

Влияние нью-йоркского театра «Груп» на Мэрилин Монро было огромным. Она читала и изучала пьесы, которые ставили в этом театре. Это помогло ей набраться опыта и познакомиться с профессионалами.

В течение 1947 года, под опекой Фоби Брэнд, Мэрилин читала и изучала фрагменты нескольких пьес. Среди них: «1931 год» Клэр и Пола Сифтонов, «Ночь над Таосом» Максвелла Андерсона, «Люди в белых халатах» Сиднея Кингсли, «Проснись и пой!» Клиффорда Одетса и другие.

В «Лаборатории актёров» Мэрилин Монро познакомилась с Фоби Брэнд и её мужем Морисом Карновски. На занятиях Мэрилин чувствовала себя робко и смущённо. По словам Фоби, она выполняла задания ответственно, но не производила большого впечатления на окружающих.

В «Лаборатории актёров» Мэрилин впервые выступила на сцене. Актёрам нужно было выучить наизусть всего одну или две строки диалога в каждый момент времени. Съёмки фильма могли длиться 10–12 часов, но время, когда можно было эффективно работать, было небольшим. Из-за опозданий актёров, необходимости переустанавливать свет и камеры, а также вносить поправки в сценарий на ходу, режиссёр и административная группа были счастливы отснять четыре минуты экранного времени за день.

В театре же актёры учили свои роли наизусть, что казалось Мэрилин гораздо интереснее, чем работа в кино. Однако она не хотела возвращаться к позированию для журналов.

Это случилось на ежегодном турнире по гольфу, который проходил в загородном клубе «Чевиот-Хилс». Для участия в соревнованиях пригласили молодых актрис, которые должны были обслуживать известных актёров: подносить им клюшки для игры в гольф и сумки. За две недели до окончания контракта Мэрилин отправилась на турнир в качестве «носильщицы».

Она была прикреплена к Джону Кэрроллу – 42-летнему киноактёру, чья красота часто сравнивалась с мужской привлекательностью Кларка Гейбла и Джорджа Брента. Джон был состоятельным человеком и мужем Люсиль Раймен – руководительницы службы поиска талантов на киностудии «Метро-Голдвин-Майер». В её обязанности входило находить среди претендентов на актёрские роли подходящих кандидатов.

В тот день Мэрилин надела облегающий свитер и шорты с разрезами. Она несла сумку Джона, набитую принадлежностями для гольфа. Она старалась привлечь внимание прессы, принимая соблазнительные позы.

Люсиль Раймен, увидев Мэрилин, заметила в ней какую-то наивность и «потерянный взгляд». Её сексапильность не была вызывающей, а была очень милой. «Была она эдаким маленьким симпатичным созданием», – вспоминала Люсиль.

Когда день клонился к закату, все собрались на небольшой вечеринке в клубном баре. Ближе к концу мероприятия Мэрилин сообщила Кэрроллам, что ей не на чем вернуться домой и что она с прошлого дня ничего не ела. Поскольку Люсиль нужно была срочно покинуть клуб, она предложила, чтобы Джон сводил Мэрилин поужинать, а затем отвёз домой. Они так и сделали.

Поздним вечером Джон рассказал жене о разговоре, который они вели по дороге к дому Мэрилин. Она пригласила его к себе в квартиру, но он ответил, что устал и мечтает только об одном: вернуться домой.

«Она пыталась быстро очаровать его, но не приняла во внимание его особенности: он не любил такого поведения», – рассказывала Люсиль позже.

Мэрилин призналась в том, что является безденежной сиротой и что ей поневоле пришлось покинуть жилище на Небраска-авеню, когда тетя Ана легла в больницу и дом заняли новые постояльцы. Мэрилин также продолжила рассказывать, что все деньги уходят на учебу, жилье и эксплуатацию автомобиля. Она зарабатывает своим телом, предлагая быстрый секс в машине, где-нибудь в боковых улочках недалеко от Голливуда или от бульвара Санта-Моника. Она действительно занималась этим за любую приличную кормежку без денег.

Потом Мэрилин сообщила, что боится возвращаться в свою крошечную квартиру. Когда она хотела обналичить свой последний чек от киностудии «Фокс», то попросила полицейского в Голливуде получить деньги для нее.

Кэрроллы были добрыми самаритянами и предложили Мэрилин бесплатно пожить в их апартаментах в городе. Благодаря этому она могла без проблем посещать курсы и ходить на собеседования с потенциальными работодателями, не занимаясь «работой на бульваре».

В сентябре Кэрроллы даже дали ей деньги на расходы. Был уговор, что они будут регулярно выплачивать Норме Джин сто долларов в неделю, а когда та найдет работу через Блюма или Кэроллов, то возвратит все деньги, а ее агент Гарри Липтон получит причитающиеся ему десять процентов.

В сентябре Мэрилин заметила объявление о предстоящем распределении ролей в пьесе «Предпочитаем лоск и обаяние». Она немедленно позвонила Лили Блис и ее мужу Гарри Хейдену, которые с радостью приняли ее на занятия по актерскому мастерству.

Премьера любительского спектакля «Предпочитаем блеск и обаяние», которая должна была состояться 12 октября, не состоялась. Мэрилин Монро не могла запомнить текст и часто опаздывала на репетиции. Она говорила, что согласилась на эту роль из чувства долга по отношению к Кэроллам.

После нескольких спектаклей в газетах Лос-Анджелеса не появилось ни одной рецензии. Пьеса «Предпочитаем блеск и обаяние» оказалась неудачной.

С наступлением осени Мэрилин Монро начала часто просить Кэроллов разрешать ей проводить выходные на их ранчо, чтобы не оставаться одной. Однако Кэроллы ценили своё уединение, к тому же на ранчо всегда было много работы.

Однажды вечером Мэрилин пришла в квартиру Люсиль, и та увидела, как она деловито перекладывает бюстгальтеры, на которые потратила всю свою недельную субсидию. Она набивала бюстгальтеры ватой, чтобы грудь выглядела более вызывающе. Люсиль сказала, что всё это бессмысленно и глупо, на что Мэрилин искренне ответила: «Но ведь все смотрят только на это! Зато когда я буду идти по бульвару Голливуд, каждый меня заметит!»

В один из пятничных вечеров на ранчо Кэроллов зазвонил телефон. Мэрилин взволнованно сообщила, что по лестнице взобрался подросток и подглядывает в окно её спальни. Кэроллы подозревали, что это просто уловка, чтобы избежать одиночества и приехать на ранчо. Также недавнее упоминание о необходимости гулять по бульвару Голливуд также обеспокоило их.

В возрасте 21 года Мэрилин Монро всё ещё не нашла профессиональной и личной стабильности. Поэтому Люсиль начала приглашать её на уик-энд на ранчо.

Мэрилин постоянно требовала внимания и дружбы от Кэроллов, хотела, чтобы они заменили ей родителей, и боялась быть отвергнутой. Она не всегда вела себя адекватно. Ходила по дому Кэроллов в откровенной одежде и шокировала их.

В начале 1948 года Мэрилин Монро стала для Кэроллов проблемой. Она звонила в офис Люсиль и на студию Джона по меньшей мере четыре раза в день.

«Мы попали в ловушку, которую сами же и расставили. Она контролировала нас и полностью нами управляла», – написала Люсиль Раймен Кэрролл многие годы спустя.

Спустя некоторое время Мэрилин поняла, что её отношения с Джоном и Люсиль постепенно меняются. Однажды Джон пригласил её провести выходные вместе. Мэрилин подумала, что это может быть началом их романа. Она спросила Люсиль, даст ли она Джону развод. Однако Люсиль ответила, что Джон может развестись сам, если захочет. Когда Мэрилин поговорила с Джоном, он сказал ей, что испытывает к ней только чувства как учителя к ученице и хочет поддержать её карьеру, а также помочь ей финансово.

Мэрилин не всегда могла правильно распознать обычные добрые и дружеские жесты, которые часто воспринимала за проявление мужской поддержки и симпатии.

Через пять месяцев Кэроллы решили, что им пора расстаться с Мэрилин Монро. На одном мероприятии Джон познакомил Мэрилин с бизнесменом Пэтом Де Чикко, который был другом кинопродюсера и члена правления студии «Фокс» Джозефа Шенка.

Де Чикко пригласил Мэрилин провести с ним следующую субботу, и она согласилась. В субботу она встретилась с Шенком, который смотрел на неё, как на картину.

Шенк был влиятельным человеком. В 1948 году он был председателем правления киностудии «20 век – Фокс». Это был мужчина с крупными чертами лица и проницательными серыми глазами. Он привык добиваться расположения людей и мог быть жёстким и требовательным в зависимости от репутации человека.

В тот вечер в доме Шенка Мэрилин была не единственной женщиной, там присутствовали и другие манекенщицы, фотомодели, актрисы. Рядом с Монро находился Де Чикко, который не скрывал своих чувств и открыто смотрел на неё. На следующий день за ней прислали лимузин и пригласили в гости.

После обеда, когда Шенк выразил желание получить «то, что его во всём этом интересует», Мэрилин спросили, как поступить. Она решила согласиться.

Позже она рассказывала, что впервые ей пришлось стоять на коленях перед начальником. Но она отчаянно хотела продолжать сниматься и поэтому согласилась, что условия работы иногда нужно обсуждать наедине.

Шенк был известным ловеласом, и Мэрилин была лишь одной из его многочисленных побед. Однако он не бросил её, а она без ума влюбилась в него.

В конце февраля Мэрилин пришла в офис одного из руководителей студии «Коламбия» Гарри Кона, который наводил страх на людей. Он предложил ей шестимесячный контракт, но с одним условием.

На следующей неделе Мэрилин осветлила свои каштановые волосы, превратив их в светлые. «Стало быть, джентльмены предпочитают блондинок? Да, предпочитают!»

«Она была непредсказуема и взрывоопасна, самой переменчивой женщиной, какую я только знала», – так журналистка Джейн Уилки описала Наташу Лайтесс, которая в течение шести лет была педагогом Мэрилин Монро и преподавала ей драматическое искусство.

В 1948 году Наташе было около 35 лет. У неё были короткие каштановые волосы с седыми прядками. Она родилась в Берлине и училась у Макса Рейнхардта. Позже она переехала в Париж, а затем в Америку, где присоединилась к группе бежавших из Германии деятелей искусства. Во время Второй мировой войны она сыграла небольшие роли в двух голливудских фильмах, обучала актёров сценическому мастерству, а затем приняла предложение работать на киностудии «Коламбия».

Деспотичная Наташа производила сильное впечатление на начальников и актёров. Однако её снисходительный тон в общении с артистами и манера поведения как экзотической баронессы раздражали многих.

В киностудии «Коламбия» Наташу Лайтесс уважали, но относились без особой теплоты. Её строгая манера поведения раздражала как женщин, так и мужчин. Только благосклонность Гарри Кона и упорство нескольких менеджеров-иммигрантов позволяли ей оставаться в студии.

Однако своим поведением она лишь маскировала своё разочарование. Она рассчитывала на большую сценическую карьеру, но Лос-Анджелес предложил ей только работу в кино. Поэтому она работала ради успеха более молодых и, как ей казалось, менее талантливых актёров.

Отношения у них с Мэрилин Монро начались с проблем. Наташа ревновала к её красоте и обаянию, но при этом восхищалась ею и пыталась её совершенствовать. Но вскоре преподавательница прониклась симпатией к своей ученице, и это бесспорно принесло выгоду Мэрилин, которая знала, как использовать преданность Наташи, уходя при этом от сексуальных контактов.

Мэрилин Монро познакомилась с Наташей Лайтесс 10 марта 1948 года. Наташа была восхищена её опытом и эрудицией. Она рассказывала Мэрилин о работе в Московском художественном академическом театре, о Константине Станиславском и об Антоне Чехове.

Однако Наташа не произвела на Мэрилин такого же сильного впечатления. Она говорила очень быстро, почти без жестикуляции. Позже Наташа призналась прессе, что считала Мэрилин бездарной и думала, что она – один из сотни безнадёжных случаев. Сосредоточившись только на недостатках Мэрилин, Наташа укрепляла в ней убеждение, что главным её преимуществом являются тело и сексуальность.

Между ними была глубокая культурная пропасть, которую Наташа использовала для осуществления своеобразного психологического контроля над Мэрилин. С первого дня их знакомства между ними сложился сложный союз Пигмалиона и Галатеи.

Незадолго до смерти Мэрилин Монро Наташа высказалась более откровенно о ней:

«Мне хотелось бы иметь хотя бы десятую часть интеллекта Мэрилин. Я была заметно старше, являлась для неё преподавательницей, но она знала глубину моей привязанности. А моя жизнь с ней означала постоянный отказ от самой себя».

Несмотря на то что Мэрилин казалась зависимой от Наташи, она смогла сохранить независимость и силу. Но Наташа в этом смысле намного слабее. Она испытывала потребность в Мэрилин, и это стало причиной ее эмоционального кризиса, который длился шесть лет. Даже будучи приговоренной к разочарованию в любви, Наташа продолжала так горячо любить Мэрилин, что не могла заставить себя расстаться с ней.

В конце весны 1948 года Мэрилин регулярно уже получала деньги от киностудии, однако Кэрроллы продолжали присылать ей средства на карманные расходы. Благодаря стараниям Люсиль в июне Мэрилин поселилась в отеле «Студио клаб», который находился на Норт-Лоди-стрит в Голливуде.

Обладая приличной зарплатой и карманными деньгами, Мэрилин начала приобретать для себя дорогие вещи. Она купила новый кабриолет «Форд», дорогую профессиональную сушилку для волос, запас косметики, книги и граммофон с пластинками. По тем временам это стоило огромных денег.

«Я чувствовала себя так, словно бы впервые жила своим умом и действовала на свой страх и риск, – рассказывала Мэрилин Монро об этом позже.