Детство Нормы Джин

Ещё задолго до рождения Нормы Джин, в далёком 1917 году 20-летняя красавица, звезда немого кино 1920-х годов, Норма Толмэдж вышла замуж за 38-летнего продюсера. Он основал кинокомпанию, которую назвал в честь своей жены, и способствовал развитию её карьеры. До 1926 года, когда супруги расстались, она снялась более чем в 60 фильмах, в основном это были мелодрамы, где её яркая внешность была в центре внимания.

В кинолаборатории, где работала Глэдис, Норма Толмэдж стала образцом для подражания. Её имя «Норма» несло в себе что-то от тотема и надежды, оно было благословением для будущего дочери Глэдис. Так, по крайней мере, себе представляла молодая мать Нормы Джин.

Через две недели после рождения дочери Глэдис сразу же отдала её в приёмную семью, которая жила более чем в 25 километрах от Лос-Анджелеса. В безумные двадцатые годы все обсуждали новые моральные и этические нормы, которые не были приняты в Америке. В общественных местах можно было увидеть приподнятый край платья и услышать ненормативную лексику. Употребление наркотиков и алкоголя стало распространённым явлением. В моду молодёжи входило наплевательское отношение на «устаревшие», как тогда им казалось, моральные принципы. Мать Нормы Джин продолжала жить для себя.

Глэдис не могла оставить работу, а рядом с ней не было никого, кто мог бы присматривать за малышкой. Её жизнь, как и жизнь её матери, не оставляла места и времени для материнства.

Глэдис наблюдала, как постепенно её отец деградировал и в конце концов умер. Ей ошибочно сказали, что причиной его смерти было сумасшествие – состояние, которое тогда считали наследственным.

Глэдис, также как и её мать Делла, была разочарована супружеством и не видела себя в роли матери. Кроме того, её пугали обязанности, связанные с уходом за младенцем. Она не была готова стать трудолюбивой, предусмотрительной и преданной матерью.

Делла, мать Глэдис и бабушка Нормы Джин, также не питала сомнений по этому поводу и начала склонять Глэдис отдать маленькую дочь Норму под опеку приёмной семьи, как только вернулась из путешествия по южным морям со своим любовником.

В те времена многие семьи пополняли свои доходы, воспитывая приёмных детей. За это они получали ежемесячно по двадцать два доллара от родителей ребёнка или от штата Калифорния.

И вот, 13 июня 1926 года двухнедельную новорожденную Норму Джин Мортенсон, фамилию которой потом писали по-разному, привезли к Альберту и Иде Болендер – почтальону и матери их единственного сына. Они занимались воспитанием приёмных детей и ходили в местный протестантский приход. В их доме Норма Джин прожила с младенчества до семи лет.

Когда малышке был один годик, в 1927 году Делла, бабушка Нормы Джин, внезапно почувствовала боль в сердце. Она начала задыхаться из-за прогрессирующей болезни, что приводило её в депрессию. И Глэдис в это время взяла обязанности по уходу за матерью на себя. Когда Глэдис уходила на работу, Делла могла скрыться в своей комнате, но вечером дочь находила её в хорошем настроении, готовящей ужин. Это напомнило Глэдис о поведении отца, когда тот начинал погружаться в болезнь.

К концу июля Делла была убеждена, что её смерть как никогда близка к ней. Воспоминания о прошлом, которые мучили её на склоне лет, смешивались с галлюцинациями. Она рассказала Глэдис, что ее престарелые родители, Тилфорд и Дженни Хоген, внезапно помирились и собираются приехать, чтобы забрать её домой на ферму. Вскоре после этого Делла выбралась из своей каморки и направилась к Болендерам, чтобы увидеть внучку.

4 августа 1927 года Деллу доставили в больницу в Норуоке с острым воспалением сердечной мышцы, также известным как миокардит. Двадцать три дня спустя, 23 августа, после девятнадцати дней тяжких мучений , она умерла в возрасте 51 года. В свидетельстве о смерти был указан миокардит и «атипичный маниакально-депрессивный психоз».

Хотя Делла обращалась к врачам всего три-четыре раза, ей не оказали реальной помощи. После её смерти дежурный врач добавил в свидетельство о смерти заключение о её «психозе», основываясь на мнении Глэдис. Хотя в больничной документации нет упоминаний о психиатрическом обследовании или визите к невропатологу.

Делла Монро, бабушка Мэрилин Монро, умерла от болезни сердца, которая вызывала у неё психические отклонения. Подобно случаю с её мужем Отисом Монро, нет доказательств того, что она была безумной. Однако Глэдис верила в миф о психической болезни, которая преследует их семью. После похорон Деллы Глэдис впала в отчаяние, не могла ходить на работу и в конце концов продала материнский дом. Собравшись с силами, Глэдис переехала в Голливуд, где работала на двух киностудиях, в том числе и по выходным.

Несмотря на разные причины для сочувствия, годы, проведённые Нормой Джин в семье Болендеров, были спокойными. Они заботились о ней, удовлетворяли её материальные потребности и не унижали. Она была единственным ребёнком, который так долго оставался в их доме.

В квартире Болендеров стоял старый рояль, но использовали его в основном для аккомпанемента гимнам, которые пели друзья Иды из её церкви. В доме были игрушки, книги и даже специальная маленькая комната для родителей приёмных детей, где те могли переночевать.

Однако Норма Джин, вероятно, страдала от психических и эмоциональных проблем из-за постоянного стресса, вызванного неопределённостью в её самоидентификации. Девочка не знала, когда и почему её мать внезапно появлялась, а затем так же внезапно исчезала.

Глэдис часто брала девочку с собой на прогулки, экскурсии или пикники. Они ездили на трамвае «Пасифик электрик» на Сансет-Бич или путешествовали на юг, чтобы посетить фабрику художественного стекла в Торансе. В самых ранних воспоминаниях Нормы Джин сохранились воспоминания о площади Святого Марка в Уиндуорде, где выступали мимы, жонглёры и пожиратели огня. Мать с дочерью часто ездили по миниатюрной венецианской железной дороге в Уиндуорд и гуляли по каналам.

Однако такие счастливые уикенды случались очень редко, потому что Глэдис всё больше ограничивала частоту и продолжительность посещений дочери. Но она всегда вовремя платила за её содержание.

«Мать всегда вовремя платила за её содержание», – вспоминала Ида, добавляя, что «Норма Джин всегда была ухоженной».

Но Глэдис стала таинственной гостьей для белокурой дочурки, которая в минимальной степени принимала участие в жизни маленькой Нормы Джин.

Девочка оказалась в непростой ситуации, ведь у других детей были мамы и папы. Однажды она назвала Иду мамой, но та поправила её:

«Я не твоя мама, зови меня тётя Ида».

Когда девочка указала на её мужа и сказала: «А он мой папа!», Ида ответила: «Нет».

Позже близкий друг Нормы, Руперт Аллан, вспоминал, что она часто говорила об отце, а о матери упоминала без особых эмоций. Она очень скучала по отцу, хотя была достаточно разумной и не доверяла тем, кто хотел заменить ей родителей.

Ида Болендер была права, говоря Норме правду. Но она могла бы успокоить девочку, чтобы избавить её от смущения и осознания своей непохожести на других детей. В свои два-три года Норма Джин не могла понять, почему женщина Глэдис, которую ей нужно было называть мамой, приезжала так редко.

«Приезжала она не часто, – вспоминала Норма позже. – И была для меня просто женщиной с красными волосами».

В вопросах поведения, религии и морали решающий голос принадлежал Болендерам. Они ходили в церковь, а ходить в кино они считали грехом.

Несмотря на то, что девочка была растеряна, на фотографиях тех лет она выглядит милой с обаятельной улыбкой и яркими глазами. Но она всегда вспоминала, что в доме Болендеров её никогда не называли красивой.

Искренняя и скромная Ида не признавала похвалы, считая, что красота может быть опасной. Приблудный пёс Типпи стал любимым компаньоном в играх и забавах маленькой Нормы Джин.

Семья Болендеров была глубоко религиозной и строго следовала религиозным правилам. Их дети регулярно посещали воскресную школу, дважды в день молились и воздерживались от курения и алкоголя. Они верили, что нравственная жизнь помогает спасти душу.

Болендеры были заботливыми и внимательными родителями, но их методы воспитания казались некоторым слишком строгими.

Одним из самых ярких примеров духа времени, в котором воспитывалась Норма Джин, была Эйми Семпл Макферсон – известная евангелистка, которой восхищались Болендеры. В 1917 году она начала проводить проповеди во время радиопередач. Также она организовывала исцеляющие церемонии. В Лос-Анджелесе она была очень тепло встречена и основала там Международную церковь неколебимого Евангелия.

Для этой церкви в 1927 году прихожане построили храм за полтора миллиона долларов. Макферсон носила полицейский мундир, когда проповедовала о незыблемых законах Божьих, и викторианский рабочий наряд, когда обсуждала вопросы нравственности. В своей деятельности она активно использовала свет, музыку и зеркала.

Несмотря на более чем полсотни судебных дел, возбужденных против неё, и громкие скандалы, связанные с деньгами и сексом, прихожане обожали энергичную и привлекательную сестру Эйми. Болендеры, у которых жила Норма Джин, строго соблюдали принципы её вероучения. Танцы, курение сигарет и игра в карты считались дьявольским наваждением, а простота, порядок и послушание – признаками добродетели.

На лице Иды часто появлялось недовольство из-за любой детской шалости. Норма Джин никогда не могла угодить Иде. Альберт Болендер ограничивал свою роль тихим одобрением того, как его супруга управляет домом.

Каждый ребёнок находит свой способ выразить свой протест. У Болендеров не было места для шумных игр и озорства, но и свобода для проявления индивидуальности тоже отсутствовала. Норма Джин находила утешение в мире своих мыслей и переживаний.

В доме Болендеров обнажаться можно было только в ванной комнате, а чистота считалась такой же важной, как и набожность. Норму Джин постоянно побуждали оголяться, намыливаться и тереть себя мочалкой, но она никогда не чувствовала, что её тело достаточно чистое, чтобы приёмные родители остались довольны.

В доме также проповедовались заповеди церкви: стремление к совершенству было главной целью. Если что-то не соответствовало идеалу, то это заслуживало пренебрежения. Отсюда следовало, что нет ничего более опасного, чем хвастовство, которое может привести к лени или духовной чёрствости.

Норма Джин вспоминает, что в детстве она никогда не чувствовала себя достаточно чистой, аккуратной и хорошей, чтобы соответствовать Болендерам.

«Ты всегда можешь сделать лучше», – так звучала их первая заповедь.

В 1932 году к домашней дисциплине и религиозному режиму добавились новые требования школы. В первый класс девочка пошла вместе с двумя детьми постарше.

После того как Норме Джин исполнилось семь лет, её жизнь и жизнь её семьи сильно изменились. Сосед убил их собаку, и это до глубины души расстроило ребёнка. Ведь пёсик Типпи был её единственным понимающим другом. Тогда Глэдис, мать Нормы Джин, забрала дочь и переехала с ней в Голливуд, чтобы работать на киностудии. Решение было неожиданным и, вероятно, было принято под влиянием близкой подруги Глэдис по имени Грейс Мак-Ки.

Также Глэдис получила кредит на дом, и осенью того же года они переехали. За десять лет до этого в городе проживало около полутора миллионов человек, а сейчас их было почти в три раза больше.

Для каждого района Лос-Анджелеса было характерно развитие определённой отрасли промышленности или техники. Например, в окрестностях побережья работали авиационные заводы, которые должны были открыть городу дорогу в большой мир. На взгорьях южнее Голливуда можно было увидеть множество буровых вышек, а порт Лос-Анджелеса стал крупнейшим пунктом перегрузки нефти.

В нескольких километрах от центра киноиндустрии, который в начале эры звукового кино привлекал множество технического персонала и актёров со всего мира, находились киностудии. Акционерные общества инвестировали в недвижимость и оснащение студий более двух миллиардов долларов.

Голливуд, по мнению всего мира, был синонимом Лос-Анджелеса и ассоциировался с кинопроизводством. Однако, несмотря на предпринимательскую активность и эффективный выпуск фильмов, трудно говорить о высоком уровне культуры в этом регионе.

В Калифорнию приезжали люди из Северной Америки, в основном из штатов Среднего Запада, связанные с протестантской церковью, которая отличалась скромностью обрядов, и с движением, которое было в первую очередь пуританским и материалистическим.

Из Центральной Америки приезжали люди с другими культурными корнями – испаноязычные католики, часто с глубокими индейскими корнями. Они были не европейского происхождения и, по мнению жителей Среднего Запада, не были настоящими американцами.

В конце августа Глэдис и Норма Джин въехали в большой меблированный дом на Эрбол-драйв. Глэдис выбрала этот дом из-за наличия в меблировке белого рояля для детей, что она восприняла как предзнаменование для лучших времён. Цена дома была заранее согласована, а ссуду в размере пяти тысяч долларов предоставило Калифорнийское товарищество кредитных гарантий.

Чтобы облегчить себе выплату ссуды, Глэдис сдала весь дом кинематографической паре с дочерью, а сама арендовала у них спальню для себя и Нормы Джин, деля с ними салон, ванную и кухню. В спальне Глэдис и Нормы Джин висела небольшая фотография Чарлза Гиффорда, что позднее ошибочно привело к предположению девочки о его отцовстве. Но маленькая Норма предполагала, что фотография отражает чувства Глэдис к её бывшему возлюбленному.

Глэдис работала монтажером и жила с семьёй английских актёров, которые играли небольшие роли в фильмах Джорджа Арлисса.

Ужин, который обычно готовила Глэдис, состоял из рубленого мяса или гренок с плавленым сыром. За ужином они делились новостями и сплетнями о кинозвёздах и планах киностудии.

В Калифорнии отменили сухой закон, и после ужина они усаживались на веранде, курили сигареты и потягивали пиво из высоких бокалов. Норма Джин собирала бутылки и ставила в них цветочки или наливала лавандовую туалетную воду, которую использовала её мать.

Этот отрезок её жизни сильно отличался от жизни у Болендеров. Глэдис и Грейс много работали, а остальное время проводили в развлечениях. Они танцевали, пели, выпивали, играли в карты, и у них было много друзей.

Такой стиль жизни поразил дисциплинированную и спокойную семилетнюю девочку. Ей было сложно привыкнуть к другой матери, которая разливала пиво, отплясывала странные танцы и сдавала карты. Теперь именно этой женщине маленькая Норма должна была понравиться.

Кроме того, новым для девочки стало кино, которое не только принималось и одобрялось в этой семье, но и стало необходимостью.

Воображение режиссёров, создававших киношедевры, росло вместе с ростом стоимости их строительства. На бульваре Голливуд были расположены легендарный кинематографический театр «Пэнтэйджис», который мог вместить 2288 зрителей, Египетский театр с театрально оформленным двором и Китайский театр, напоминавший буддийское святилище.

Именно в этих «храмах воображения» Норму Джин, которой однажды сказали, что её семья «ходит в церковь, а не в кино», забирали на уик-энд. Она видела на экране актрис, которых считала кинозвёздами: Кэтрин Хепбёрн, Мэй Уэст, Клодетт Кольбер, Ракель Торрес и Джин Харлоу.

Грейс и Глэдис зарабатывали на жизнь в киностудиях и давали Норме Джин деньги, чтобы она могла спокойно и безопасно проводить время в кинотеатрах. Она смотрела все фильмы подряд, не оставляя денег даже на попкорн.