Хабиб кивнул. Шофёр, пожелав всем удачи, с шумом сорвал грузовик с места, обдав экспедицию облаком пыли.

– Зачем вы заплатили ему? Стоимость машины входит в оплаченные услуги, – пробурчал Стив.

– А улыбка и любезность – нет, – объяснил Хабиб, застёгивая нагрудный карман хлопчатобумажной рубашки сафари, откуда вытащил бакшиш. Сейчас это был обычный араб, а вовсе не светило мировой микробиологии, профессор трёх иностранных Университетов, автор многочисленных учебников, доктор наук.

– «Не подмажешь, не поедешь». Так, Хабиб? – рассмеялись русские.

Хабиб улыбнулся; поговорка понравилась ему.

– Дикарство! – огрызнулся Стив, как только понял перевод.

Подняв с пыльной дороги чемодан с лабораторными принадлежностями, Жаклин призналась Джеку:

– К сожалению, мы будем вынуждены терпеть его до конца.

– Несносный тип. Хотя, как учёный – незаменимый, – ответил швейцарец, возглавив колонну. И вдруг громко рассмеялся: – А знаешь, Жаклин, в чём-то твой босс прав. Сколько знаю эту нацию, столько не перестаю поражаться: традиции помогают египтянам оберегать себя от прогресса, часто рушащего любые устои. Хотя сейчас я бы от него совсем не отказался: – Джек указал на пешеходную тропинку, по которой им предстояло пойти, искорёженную дождями в рытвины и ямы. Засохшие под нещадным солнцем пласты жёлтой земли сжались и то и дело норовили провалиться под ногами. Жаклин усмехнулась. Ей, выросшей в суматохе и беспорядке большого города, подобные сложности пути казались пустяками. Но зная, насколько щепетильны и притязательны к нормам жизни швейцарцы, привычные к полной упорядоченности вещей, она прекрасно понимала Уайна.

Экспедиция пошла к реке в направлении, указанном шофёром. Жаклин и Джек на какое-то время замолчали, целиком сосредоточившись, чтобы не подвернуть ноги. Сзади сначала была слышна речь русских и египтян, разговаривавших парами на своих языках. Изредка Алек о чём-то спрашивал Стива, и тот отвечал неохотно. Но по прошествии первого километра все разговоры смолкли. Утираясь от пота, учёные всё чаще стали пригублять фляги с водой, персонально врученные военными лётчиками. Воду пили, как дегустируют вино – маленькими глотками, перекатывая по нёбу и смакуя. Закон пустыни требовал беречь любую жидкость до конца пути. На Стива жалко было смотреть; он согнулся под тяжестью рюкзака и беспрестанно отжимал мокрый платок.

Через время потянуло тиной и илом. Путники ускорили шаг. Их взгляду предстало озеро, рассечённое на множественные островки по всей площади. Тихие заводи стоячей воды во время разлива превращались в одну гладь, поглощая землю на несколько недель. Но сразу же, как только январские дожди, редкие в этой части реки, заканчивались, островки появлялись вновь. Они тут же зарастали камышом и побегами молодого тамариса и являлись идеальным местом обитания любителей стоячих вод, прежде всего крокодилов.

Юсуп уверил учёных, что это уже и есть территория нужного им заповедника. Через полкилометра появился гостиный двор – трёхэтажное белое здание, утопавшее в оазисе. Пальмы и кипарисы, густо насаженные вокруг, притягивали прохладой. Закрытый теперь на карантин и приспособленный временно под лабораторию и лагерь для представителей медико-санитарных служб, гостиный двор встретил путников безлюдьем и тишиной. Бегло осмотрев здание внутри и убедившись, что в нём никого нет, учёные растерянно собрались на крыльце.

– Лойз и его рабочие на той стороне озера. Пойдёмте! – указал Юсуф на небольшую возвышенность.

– Вперёд! – рявкнул Кадышкин. При крепком телосложении и привычке жить в северных районах глобуса, Алексей, должно быть, страдал от жары больше других.

Перебрасываясь мнениями о заповеднике, учёные поднялись на дуван и с его высоты увидели гладь озера. Спускаясь, они не смогли удержать возгласы: на берегу и в зарослях тамариса валялись тушки крокодилов, почерневшие и скрюченные, словно тёмные вязаные свитера, уменьшенные сушкой.

– Не приближайтесь! – окликом остановил Алек намерение Жаклин разглядеть мертвых животных поближе. – Это может быть опасно.

Женщина оглянулась на биохимика. Он, в свою очередь, на арабов: – Есть ли в заповеднике необходимые для нас защитные одежды?

Хабиб и Юсуф не знали.

– Во всяком случае, нужно связаться с Каиром и предупредить о мерах безопасности. Я попрошу господина Шедида прилететь сюда завтра же, чтобы он сам мог на всё посмотреть, – пробормотал Стив. Уставившись на крокодилов, он не желал двигаться с места.

– И скажите, что прежде, чем соваться сюда, пусть обязательно закажут для всех нанонепроницаемые скафандры, – посоветовал Никита Орлович.

– И неплохо было бы повесить по всей дороге для местного населения и туристов предупредительные щиты о карантине, – добавил Алек, оглядывая местность. Он уже видел нечто подобное в Торонто, поэтому сейчас берег, усыпанный тушками, не удивил его так, как остальных. Гораздо больше интереса Алек проявлял к людям на берегу. Одетые в серые защитные одежды, они собирали тушки крокодилов, стаскивали в одну большую кучу, а затем поджигали, как это делали в средние века во время эпидемии чумы.

– Нет, это не чума, – покачала головой Жаклин, услышав рассуждения канадца: – Иначе, вместе с крокодилами заразились бы рыбы и птицы.

– Нет, это точно не чума, – согласился с женщиной зоофизиолог Орлович.

В какой-то момент один из работающих прошёл совсем рядом с учёными, и они смогли поближе разглядеть проносимые останки. Пристально посмотрев вслед уходящему, Джек произнёс:

– Что бы это ни было, лучше до выяснения быть всем нам поосторожнее.

Заметив натянутость в его голосе, Жаклин повернулась:

– Джек, ты думаешь, что этот вирус зоонозный?

Уайн неопределённо покачал головой. Кто мог знать, передаётся ли инфекция от животных к людям? Возможно, они имели дело с экспериментальным типом лейковируса, выведенным в какой-то засекреченной лаборатории одной из стран. Ведь ВИЧ в Руанде получил распространение именно из-за ошибки американских и бельгийских учёных. В начале пятидесятых годов прошлого столетия они работали над созданием живой вакцины от полиомиелита. Для её производства использовали клетки печени шимпанзе, содержащие вирус SIV, аналог ВИЧа. Вакцину испытывали как раз в тех регионах Африки, где полвека спустя обнаружили самую высокую численность больных СПИДом, а английский исследователь Эдвард Хупер написал об эксперименте в книге «Река» лишь в конце двадцатого века.

– Если на этот раз мы имеем что-то подобное, то, боюсь, до разгадки нам всем не дожить, – сдержанный Уайн сморщил нос, указывая на трупы крокодилов: – Смотрите, как охотно черви пожирают мёртвые тушки. Червями питаются рыбы…

– А рыбу здесь – самая дешёвая еда, – продолжил мысль Юсуф и обратился к человеку, шедшему им навстречу. – Здравствуй, Лойз!

– Салам Алейкум, Юсуф. Позвольте представиться, господа, я – хранитель этого заповедника. Позволю заметить, что даже если запретить людям ловить рыбу под страхом смерти, это ничего не даст. Вирус уже покинул пределы Египта. Верхняя часть реки затронута повсюду.

На вид лет сорока-сорока пяти, брюнет приятной наружности и европейского типа был ростом выше среднего и обычного телосложения. Рукава и штанины серого рабочего костюма мужчина высоко закатил. На его голове сидела широкополая панама, открывая красивый лоб. На ногах были ботинки, похожие на те, что у Джека, что вызвало у швейцарца одобрительный взгляд и мгновенное доверие. Внимательно вслушиваясь в объяснения, Уайн пытался понять, откуда родом еле различимый акцент мужчины, тогда как внимание Жаклин к нему было вызвано другой причиной. Двуслойная марлевая повязка на лице смотрителя природного парка мешала его хорошо слышать. Зеркальные солнцезащитные очки не позволяли рассмотреть его глаза. Вертлявость мужчины, наблюдающего во время рассказа за рабочими, отвлекала. Он говорил, делая чёткий акцент на нужных словах. Обычно так себя ведут люди уверенные, однако Жаклин сейчас показалось, что мистер Лойз даёт им понять, что делает всем одолжение.

Биолог уже была готова сделать замечание, но тут смотрителя о чём-то спросил местный житель. Лойз ответил ему на арабском, и тут же его приятный глубокий баритон приобрёл мягкий оттенок. Словно, разговаривая, незнакомец наматывает свой голос, как спагетти на вилку. Растянув до какого-то определенного момента, он затем резко обрывал его, а потом снова принимался растягивать. Желая отделаться от навязчивых мыслей о своём впечатлении от мужчины, американка шагнула навстречу и протянула руку:

– Мистер Лойз, меня зовут Жаклин Брайд. На меня возложены обязанности начальника экспертной комиссии по исследованию данного вируса. Вы могли бы мне помочь?

– В чём? – спросил незнакомец, продолжая жестикулировать рабочим и не глядя на Жаклин. Оторопь отразилось на её лице. Роджерс злорадно улыбнулся, напоминая: «Ничего другого от дикарей, проживающих в подобных условиях, ждать не стоит». Не обращая внимания на злопыхания шефа, биолог встала перед хранителем заповедника, перекрыв собою обзор:

– Послушайте, мистер Лойз, вы наверняка могли бы подробно рассказать мне о первых признаках болезни крокодилов.

Незнакомец посмотрел с таким удивлением, словно увидел женщину только сейчас. А затем кивнул:

– Да, охотно. Но не сейчас и не здесь. Все эти люди ждут моих указаний. Если хотите, давайте встретимся вечером в ресторане вашего отеля в Асуане, – по-хозяйски предложил он.

– Разве мы будем жить в Асуане? – уточнила Жаклин у Роджерса. Ей совсем не улыбалось каждый день тратить время на дорогу до заповедника. Чего не скажешь о Стиве – он закрутился, пытаясь снять рюкзак и взять телефон, так как не помнил на память название отеля.

– Для перемещений нам обещали вертолёт. И работать можно только в Асуане. Там есть лаборатории, компьютеры, центрифуги, наконец, связь с Калифорнией. А здесь – что? Даже вода в туалете едва течёт! – оправдывал Роджерс своё решение. Конечно, заботился он не только о том, как учёные будут работать. Жить ему хотелось тоже в привычных для капиталиста условиях. И как бы Жаклин сейчас не злилась на то, что всё же придётся принять предлагаемые условия, она не могла обвинять начальника только в изнеженности. Работать предстояло подолгу, аппаратура всем коллегам требовалась самая современная, и никакие перебои с электричеством и интернетом не допускались. Глядя на то, как Роджерс, чертыхаясь, не может дозвониться, Жаклин извинилась перед ним и снова окликнула смотрителя. Женщине хотелось точно знать, где они встретятся вечером. Уже успев удалиться, мужчина махнул издалека: – Не нужно беспокоиться, Жаклин Брайд. Я знаю где вас найти. – Тут же забыв о женщине, он заговорил с Джеком, предлагая вернуться в гостиный двор и приступить к аутопсии тушек. Одна из комнат отеля была приспособлена под передвижную лабораторию. В этот момент двое рабочих, вывозивших тушки крокодилов с островков посреди озера, перевернулись на лодке у самого берега. Мистер Лойз метнулся на помощь.

– И обязательно возьмите в шкафах защитные одежды, – поспешно скомандовал он. – Это, конечно, не лучшее, что бывает, но пока подойдёт. Я не советую вам находиться здесь без защиты длительное время. Этот вирус – порядочная гадость.