И ей всё удалось, ведь от неё
Красавица дел злых не ожидала.
Она с восторгом ложку приняла
И, радуясь подарку, засияла,
 
 
Достала нарисованный портрет,
Конечно указав, что это тайна,
Затем его обратно убрала,
Пока родные не вошли случайно,
 
 
Делилась о весёлых вечерах,
Что девушка недавно пропустила,
Стараясь ничего не позабыть,
Что важным для подружки её было.
 
 
А та уж маску радости надев,
Улыбку на лице изобразила,
Про каждый ей упущенный момент,
«Как жаль, что не была!», смеясь, твердила.
 
 
Общенье пролетело словно миг,
Красавица пошла за угощеньем,
Чтоб чаем ароматным напоить
Подругу с пирожками и вареньем.
 
 
Скажу вам, тех минут для воровства,
Злодейке роковой с лихвой хватило,
Чтобы достать и выставить портрет
В окошко, где сейчас нелюдно было.
 

 
И чаепитье явно сократив,
Коварная с подругой распрощалась,
В то время на важнейшие дела,
Намерено и искренне ссылалась.
 
 
Задуманное дело, удалось.
Осталось навестить в лесу колдунью,
Картину, что украла передать…
Она боялась искренне ведунью,
 
 
Но чувства к Серафиму брали верх.
Наполовину к счастью путь проделан.
Злодейка не могла вернуть всё вспять,
И если сказать честно, не хотела.
 
 
Ждать вечера не стала в этот раз.
Отправилась, как будто за грибами,
Корзиночку плетёную забрав,
Стуча в волненье все-таки зубами.
 
 
Она пошла, испытывая страх,
По только ею хоженой дороге.
Как только в лес коварная вошла,
С трудом ей подчиняться стали ноги.
 
 
Затем они буквально понесли
Запутанными тайными путями
К ужасной, что желала видеть холст,
Дорогой куда люди не ступали.
 
 
Колдунья ожидала на крыльце.
Девицу она вновь предупредила,
Что разговор их будет лишь внутри
И взглядом в дом девицу «проводила».
 
 
«Дай посмотреть портрет, что принесла» —
Хозяйка мест загадочных сказала,
«Не слишком расторопной ты была.
Я сутки в нетерпенье ожидала!»
 
 
Девица передала тут же холст.
Колдунья Ольги лик не оценила,
Ведь для неё не образ важен был,
А выбранная для работ холстина.
 
 
Понюхав и пощупав грубо ткань,
Она под ноги девушке швырнула
С довольною улыбкой сей предмет
И облегчённо с радостью вздохнула,
 
 
Сказав: «Теперь спокойно можно спать.
Боязнь была, похоже, беспредметной.
Картина не опасна, ведь она
Меняться станет с Ольгой незаметно.
 
 
Изображённой лик не сохранить.
Один волшебный холст такое сможет,
Который для художника вчера
По счастью недоступен был, похоже.
 
 
То к лучшему… Людишкам не успеть
Что-либо изменить. Пора настала
О красоте девицы позабыть,
Ведь ложка, что ты ядом пропитала
 
 
Соперницу в волшебный плен взяла.
Смотри, вглядись сейчас в эту картину.
На ней девица стала уж бледна.
И свет, что был внутри, её покинул…»
 
 
Пришедшая, подняв вмиг полотно,
Заметила, что Ольга изменилась.
И в самом деле, дивное лицо,
Улыбкой лучезарной не светилось.
 
 
Подчёркнутая в красках красота,
Заметно из картины убывала.
Подобное воздействие злых чар
Коварная с трудом осознавала.
 
 
Убрав в корзину холст, она ушла…
Колдунья деву не остановила.
Возможность прекращенья подлых дел,
Она, казалось ей, предотвратила.
 
 
Осталось лишь немного подождать,
Когда наполнит душу ликованье,
И люд сумеет, наконец, понять,
Насколько велико её влиянье.
 
 
Мечтала ведьма выказать им власть.
Представилась ей редкая удача
Завистницей пришедшей обладать.
Да, слабость душ в злодействе много значат.
 
 
Пока мечты, колдунью захлестнув,
Давали ей взрастить лихие силы.
Соперница, задумавшая зло,
Из мест сих свои ноги уносила,
 
 
Нет-нет бросая на картину взгляд,
Не веря в то, что Ольга изменилась.
Но сказанная лиходейкой речь
Теперь ещё сильнее подтвердилась.
 
 
Лицо бледнело прямо на глазах,
Казалось, жизнь тихонько утекала.
На сердце девы камень грузом лёг,
И радость от того не пребывала.
 
 
Украденную вещь нужно вернуть.
Соперница хитрить, увы, умела.
Притворство и желанье делать зло,
Скажу вам, в тот момент не оскудело.
 
 
Она явилась к Ольге, как всегда,
Чтоб обсудить план действий при гулянье,
И показала, будто бы дивясь,
Что обладала красочною тканью,
 
 
Которую «отбила» по пути
У чёрной, злобной, яростной вороны.
Придумав, как она сломала клюв,
При битве с нею из-за обороны.
 
 
Красавица, конечно же, всему
Услышанному очень удивилась.
Пропажу за икону вновь убрав,
Она пред нею тут же помолилась,
 
 
И «верную подругу» от души
За сделанное поблагодарила,
Ведь в пору ту представить не могла,
Чтоб в доме без холста происходило.
 
 
Однако «праздник» встречи и возврат
Потери не принес большую радость.
Призналась Ольга, что она с утра
Вдруг стала ощущать нежданно слабость,
 
 
Что стала вдруг кружиться голова,
Желание общения отпало.
Подобных ощущений, как теперь,
Она с явленьем в свет, не ощущала.
 
 
Соперница заликовав в душе,
Красавицу притворно пожалела,
И до прихода старших, торопясь
Покинуть дом, конечно же, успела.
 
 
Ей рисовалось в призрачных мечтах,
Как глянется сегодня Серафиму.
Осталось платье новое надеть,
Венок сплести… Тогда её воспримут
 
 
В отсутствии «красотки» основной,
Не менее пригожей и достойной.
Внутри неё пропал недавний страх,
Душа холодной стала и спокойной.
 
 
А в это время полотно надежд
Её, во исцеленье, разрушалось,
И времени порадоваться злу
Действительно немного оставалось,
 
 
Ведь так желанный сердцу Серафим
Беседовал с художником, который
Заманчиво и ярко описал,
Бескрайние, обширные просторы,
 
 
Где можно, да и нужно побывать,
Чтоб стать в резьбе по дереву великим.
Наставников чудесных повстречать,
Которых нет в местах, по сути, диких…
 
 
Но парень не тщеславен был пока.
Да и потом, как можно бросить Ольгу?
Он даже и на миг не представлял,
Что можно быть вдали от милой долго.
 
 
И видя, что легко уговорить
На путь в страну познаний не даётся,
И что лежит препятствием любовь,
С которой горы сдвинуть удаётся,
 
 
Чудесный мастер начал раскрывать
Пред юношей таинственные вещи.
Ему пришлось теперь уж рассказать
О помыслах коварных и зловещих
 
 
Нечистых женщин, как они близки,
Чтоб красоту девицы уничтожить,
О том, что только дерево спасти
Возлюбленную может быть поможет.
 
 
Но в сих местах подобных не растёт,
И нужно обладать будет уменьем
Из древесины некое создать,
Что станет для красавицы спасеньем.
 
 
А в подтвержденье сказанным словам,
Велел художник вечером пройтиться.
И если на гулянье Ольги нет,
То к ней с другим подарком заявиться
 
 
И посмотреть, что девушка уже,
Неясною болезней заболела,
Что яркое и дивное лицо,
Заметно за один день побледнело.
 
 
И редкий для деревни этой гость,
Имея явно опыт за спиною,
Сказал: «Ты должен Ольгу убедить,
Что лишь она начертана судьбою,
 
 
И для тебя милее её нет,
Что ты вернёшься непременно вскоре,
И что сумеешь с ней преодолеть
Любые неприятности и горе.
 
 
Любимой нужно только подождать,
И главное, надеяться и верить.
Ты должен попросить, чтоб тайну слов
Она не смела до поры доверить
 
 
Ни близким, ни далёким – никому,
Тем более какой-нибудь подруге.
Пусть в ней не зародится дикий страх,
Когда тебя искать станут в округе.
 
 
Уверь её. Дай девушке понять
Насколько неподдельно твоё чувство.
Коль любишь – значит это донесёшь.
Ты мастер, а любить тоже искусство…»
 
 
И веря и не веря, Серафим,
Решил один тотчас же прогуляться.
Ему было достаточно минут,
Чтоб выглядеть пригоже и собраться.
 
 
Он не пошёл, конечно же, к друзьям,
А сразу же направился в дом Ольги,
Тихонько постучался к ней в окно,
Чтоб не родить людские кривотолки
 
 
И попросил девицу уделить
Ему хотя бы малое вниманье,
В душе ещё надеясь, что их гость
Ошибся и чудесное свиданье
 
 
Услышанное прежде, зачеркнёт,
И уходить ему будет не надо.
Жизнь в радости и дальше потечёт,
Когда она близ будет как награда.
 
 
Но бледность подтвердилась, да и нрав
В бессилье стал спокойнее и мягче.
Она с ним говорила, но была
Душою далека, как будто спящей.
 
 
И даже чувства несшие слова
«Впитала» безучастно и спокойно,
Казалось, ей уж было всё равно:
Любовь, покой… Не потому что больно,
 
 
А потому что силы шли на нет.
Их будто бы незримо забирали.
И угасая, дивные черты
Всё это, несомненно, подтверждали.
 

 
Но Серафим настойчиво твердил,
Что чувство его искренне, не ложно.
Он в подсознанье вкладывал её,
Что нужно верить, ждать, хоть будет сложно,
 
 
Что он явится вскоре и спасёт,
Вернёт назад утраченное счастье,
И что услышать хочет уходя
Желанное, охотное согласье.
 
 
И девушка ответила ему:
«Не сомневайся, что просил – исполню.
Я твой подарок при себе держу
И о тебе всечасно милый помню.
 
 
Прости, но я должна сейчас уйти.
Смотри в чужих краях не затеряйся.
Слова, что произнёс при мне – сдержи,
В пути не всем открыто доверяйся.
 
 
Ну, в общем, ты себя побереги.
Ты люб мне, я скрывать того не стану.
Не дай Бог, приключится что в пути…
Ты нанесёшь на сердце этим рану».
 
 
Сказала это дева и ушла.
Заметно было, что она устала.
Улыбку на прощанье подарив,
Она болезнь свою не показала.
 
 
А Серафим немного подождал,
Глазами проводил её до двери,
И с грустью поспешил к себе домой,
Ведь совершилось то, во что не верил.
 
 
Художник уже ждал, чтобы уйти
При всех заметно и по уговору.
Он будет его ночью ожидать
Вдали от дома, в поле на котором
 
 
Растёт тот самый необычный дуб.
А дальше всё подвластно будет Богу.
Вот мастера и след давно простыл
И Серафим собрался в путь-дорогу.
 
 
Он взял с собой топор и инструмент,
Которым вырезал порою вещи,
Что были необычны, хороши…
Чем может похвалиться лучший резчик?
 
 
Пока о мастерстве он думал так,
Не зная, как далёко совершенство.
Ему познать в дороге предстоит
Признанье неуменья и блаженство
 
 
От нового великого труда,
Который породит процесс познанья,
Что приоткроет тайну красоты,
Рождённой чрез любовь и состраданье.
 
 
С родными не простившись, он ушёл.
Родители уйти б ему не дали.
Он зелен был ещё, чтоб вольно жить,
И близкие его бы удержали.
 
 
Покинув отчий дом через окно,
Ступая еле слышно и спокойно,
Прошёл через деревню Серафим
Довольно быстро. Только беспокойно
 
 
В то время было как-то на душе.
Он двигался и думал почему-то,
Что что-то позабыл, иль упустил,
А может, был обманут всё же плутом.
 
 
Как вдруг ударил с неба яркий луч
И осветил лежащий на дороге
Мешочек. В нём лежало пять монет.
Сей бархатный предмет был не у многих.
 
 
Находку парень тут же подобрал,
А луч упавший сгинул за мгновенье,
Зато раздалось рядом в вышине
Незримых птиц божественное пенье,
 
 
Как посланный кому-то некий знак,
Давая знать, что действо совершилось
И принят был таинственный предмет.
А дальше пенье с тишиною слилось.
 
 
И вот уж дуб заветный вдалеке
Обещано на поле показался.
Художник рядом с деревом стоял.
Он Серафима, видимо, заждался,
 
 
Боясь, что парень вовсе не придёт,
Что юношу родные не отпустят.
Но близившийся чёткий силуэт
Лишил его сомнения и грусти.
 
 
Теперь осталось только подождать,
Чтоб их дорога повела по свету.
А, для начала нужно положить
Под дерево хотя б одну монету.
 
 
Но видимо про то, кто это знал,
Рассказывал намерено не точно.
А может он и сам тут не бывал
И исказил все действа не нарочно.
 
 
Но только в тот момент, когда луна
Поднялась высоко над головою
Раздался скрежет, а потом шаги
У двух людей стоящих, за спиною.
 
 
Монета ещё наземь не легла,
А человек уж рядом появился.
Он палкой длинной стукнул по коре,
И ликом не по-доброму скривился,
 
 
Затем вслух произнёс: «Зачем пришли?
Чего на печке тёплой не сидится?
Иль есть причина некая, что вас
Заставила в ночи здесь появиться?»
 
 
Ответ держал художник, ведь ему
Известно было больше Серафима.
Он понимал, что именно теперь
Поддержка пареньку необходима,
 
 
И потому сказал: «У нас беда.
Возлюбленную парня погубили.
Её неясным ядом день назад
Чрез дерево резное отравили.
 
 
Мы слышали, что девушку спасти
Сумеет неизвестное нам древо.
Так подскажите как его найти?
Куда идти: направо иль налево?»
 
 
Внезапно появившийся сказал:
«За пропуск в мир иной берётся плата.
Отыщется ли чем нам заплатить?
Найдётся ль серебро иль горстка злата?»
 
 
Художник о находке ведь не знал.
Он нёс в суме обычные монеты,
Что ранее работой заслужил,
Рисуя, когда странствовал по свету.
 
 
Да… мастер растерялся, но зато
В их разговор вдруг плотник подключился,
Подумав, что не просто перед ним
Вдруг денежный «кулёчек» появился.
 
 
Он произнёс: «Дозвольте заглянуть
В мной найденный таинственный мешочек.
Сегодня мне ужасно повезло.
Со мною поделился кто-то ночью.
 
 
И если там есть злато с серебром,
С тем, что легко досталось, я расстанусь,
Ведь мне важнее знать дальнейший путь.
Дай Бог я здесь надолго не останусь!»
 
 
Во время своей речи Серафим
Достал свою недавнюю находку,
Плетёные завязки распустил,
Желая представлять довольно чётко
 
 
Значения и ценность денег там.
И тут внутри тотчас же засияли
Пять необычных золотых монет
Со знаками, что что-то означали.
 
 
А юноша, отдал, как обещал
Их все. Он почему-то не оставил
Хотя б одну на память для себя
Чем множество морщинок подрасправил
 
 
На искривлённом холодом лице.
Тот, кто их взял, пять раз по древу стукнул
И тут же появилось пять мужчин,
И каждый, получив монету – «хрюкнул».
 
 
По крайней мере, показалось так.
Художник же решил подправить дело
И из сумы достал простой пятак
И протянул шестому его смело.
 
 
Теперь уж все стояли при деньгах.
Прервал тишь в этом месте лёгкий ветер,
А первый, кто явился, произнёс:
«Дорог немало есть на белом свете,
 
 
Которые вас могут привести
К известному немногим людям чуду.
Одна из них десятки лет идёт.
По ней вести я вас сейчас не буду,
 
 
А укажу кротчайшую из всех,
С условием, что вы её найдёте,
Вкруг дерева пройдя не один раз.
Не обманитесь только при подсчёте.
 
 
Пока же предлагаю посидеть
И выслушать, что каждый из нас скажет.
Серьезно отнеситесь ко всему.
Беспечность покарает и накажет.
 
 
Поверьте, что услышанное здесь
Без всякого сомненья злата стоит.
Мы умерли когда-то за секрет,
И с каждым тут расправились без крови…»
 
 
Он палкою петлю обрисовал,
Что раньше с веток дерева свисала,
Продолжив: «За столетия нас тут
Немало за удачу пострадало.
 
 
Я вижу, что вы начали бледнеть…
Прибывших не советую бояться.
Представьте нас как духов, что порой
Во снах невероятных ночью снятся.
 
 
Итак, начнём. Монеты, что нашли
Различны. Знак на них ведь что-то значит.
Пусть тот, кто держит ту, что со змеёй,
Расскажет в чём секрет его удачи».
 
 
И тот, кого касалось то, сказал,
Немного повертев свою монету:
«Я вижу двух прекрасных мастеров,
Что прогуляться вздумали по свету.
 
 
Возможно, вам удастся получить
Не каждому доступные познанья,
Что для земных, обычных мастеров,
Находятся, как я б сказал, за гранью
 
 
Доступного для мыслей и идей,
Посильные в привычной прежней жизни.
Так вот, старайтесь мимо не пройти
Учителя. Он странен и капризен.
 
 
И только с виду будет очень прост,
Для всех, необъяснимо, добродушен.
Но станет обучать он только тех,
Кто искренен в работе и послушен.
 
 
В неверии с ним рядом быть нельзя.
Вам нужно, что показано, исполнить,
И каждый жест простого старичка
До тонкостей освоить и запомнить».
 
 
Затем, ещё монету повертев,
Смотря на Серафима, вдруг добавил:
«Ох, как ты ещё молод паренёк,
И как птенец гнездо своё оставил
 
 
Впервые. Так смотри не обманись.
Встречая, приближай не по одёжке.
Монету забери. Змея сползёт,
И поведёт по ведомой ей стёжке.
 
 
Будь счастлив, получая знаний дар.
Пусть мудрость снизойдёт и поселится,
Как высшее и главное звено
И в нужный час сумеет проявиться».
 

 
Без промедленья начал речь другой:
«Моя монета с головой оленя.
Имея знак подобный при себе
Ты обретёшь великое терпенье,
 
 
А также осторожность, острый слух,
Умение вершить дела не наспех,
Как говорится „медленно спешить“,
Без неуместной, показной огласки.
 
 
Тебе вручить монету мне не жаль.
За щедрость – соответственная плата.
Дать большего, увы, я не могу.
И в том моя судьбина виновата…»
 
 
Когда легла монета на ладонь,
Тотчас же говорить стал призрак третий:
«Моя монета скрашена орлом.
Подобных птиц, ты в жизни много встретил,
 
 
Но тот, что здесь на злате закреплён,
Одарит тебя нужным вдохновеньем,
Даст сил, вселит отвагу перед врагом,
Послужит возвышеньем и спасеньем».
 
 
Он более ничто не произнёс.
Лишь отдал золотой и встал поодаль.
Лицо его светилось добротой
И счастьем от того, что злато отдал.
 
 
Четвёртый произнёс: «Ты на пути
С монетою моей повсюду следуй.
Пусть во спасенье суженой, дела
Окончатся великою победой
 
 
Над злом. А сокол, что изображён
Паря на небе плавно и высоко
Заранее тебя предупредит
О том, что будет, кажется далёко,
 
 
Но очень важно… Вот и весь мой сказ».
И этот дал монету улыбаясь,
А пятый прошептал: «Пусть мой журавль,
Средь прочих птиц гуляет не стесняясь.
 
 
Волшебно он бессмертье принесёт.
Жизнь так хрупка… Победа и удача
Важны бесспорно, но продлить их миг
Не менее весомая задача».
 
 
Итог всему стал подводить шестой.
Он говорил уже не с Серафимом,
А с тем, кто поделился «простотой»,
Но денежкой для них необходимой.
 
 
Её назад как раз он не отдал, а произнёс:
«Пятак твой много значит…
Ты денежку свою не пожалел,
Чем закрепил наличие удачи.
 
 
То пропуск в тот далёкий дивный мир.
Я вижу далеко и знаю точно,
Что ты идти парнишку сговорил,
И дружба ваша станет очень прочной.
 
 
Да… Без тебя он в общем-то птенец.
В пути нелёгком, парень возмужает,
Но истинно людскую красоту
Сей мастер без тебя ведь не познает.
 
 
Я одарю тебя наличьем сил,
Теплом в душе… добавил бы и света,
Но пребываю так давно во тьме,
Что не владею тем, чего здесь нету».
 
 
И говорящий выпучил глаза,
Которые тотчас позеленели,
Потом сверкнули вспышкой неземной
И тут же, как и раньше потускнели.
 
 
Художника пробила даже дрожь.
Чего уж говорить про Серафима?
Он, как и друг, теперь уж не сидел
И чувствовал, что кровь внутри застыла.
 
 
Но продолженья не было словам.
Виденья, растворяясь, исчезали,
И ровно чрез минуту гости мест
Уже одни под деревом стояли.
 
 
И ждать было нельзя. Тому был знак.
Трава вокруг при ветре «зашумела»,