Магна Кварта

Как и толстые тетради с конспектами, новые пласты знаний требовали места – мозг должен был постоянно высвобождать отсеки для понимания вещей, благополучно забытых ещё в средних классах школы, втискивать их между старыми кластерами, в итоге всё новое громоздилось на шаткое старое, обещая сломаться и рухнуть в любой момент. Пропуск занятия стоил ночей дополнительных штудий.

И всё равно, без Академии Кай себя уже не представлял.

…

Разум Кая и друзей уже подстроился к более тонкому восприятию входящей информации, научив их распознавать в обыденных вещах печать тайного знания.

Возможно, раньше эти случаи происходили реже, а может быть Кай просто не обращал на них внимания. Если примелькавшиеся в Древнеграде провалы асфальта и катастрофические прорывы коммуникаций без тени сомнений относились ими к проделкам хтоника Велеса, который, судя по всему, всё ещё «скучал», то известия о смертоносных проявлениях Света были куда более будоражащими. Всё чаще молнии атаковали летящие самолёты. Невероятная мощь этих ударов обходила даже безупречную молниезащиту – Принцип Щита, придуманный сто пятьдесят лет назад Фарадеем – а это было практически невозможно. Гибель всё большего количества людей, попавших под прямой удар стихии, страшные свидетельства о целых домах, испепелённых грозовыми разрядами, – уже не были для них простой новостной строчкой.

Думая об этом, Кай крутил в пальцах кристалл, висевший на нитке под футболкой. Снятый с убитого молнией дерева, с того дня кристалл, похожий на жёлудь, так и оставался живым. Он по-прежнему мерцал дымчатым опаловым светом, и Кай подозревал в нём существование какой-то силы. Он несколько раз порывался показать его антикварщику, или кому-то из Магистров как амулет, но всякий раз в последний момент сам жёлудь отправлял ему послание – «нельзя». И Кай снова его прятал.

Но главное – кристалл был доказательством того, что Свет мог быть смертоносным. Кай видел совершённое им убийство своими глазами и никогда не сможет забыть.

…

Но и этим мрачные сводки новостей уже не ограничивались.

По всей Гардаринии начали расползаться слухи о совсем иных жертвах, тревожные сообщения о случаях найденных людей, убитых без видимых мотивов. Ни ограбление, ни насилие или несчастный случай к описанию преступлений не подходили. Все они были связаны одним – в найденных телах не оставалось и капли крови. Милиция ничего не смогла выяснить, обстоятельства всякий раз были столь туманными, что заводили следствие в тупик. Ни одного разумного объяснения. В Древнеграде счёт вёлся сотнями, по всей Гардаринии уже перевалил за тысячу.

Вчера Карна, застав в аудитории разговор о найденном обескровленном теле, поймав взгляд Кая, категорически замотала головой.

«Это не Велес, говорил её взгляд. Это не он. И точка».

И это означало, что больше она ни слова не скажет.

Кай и сам хотел верить, что это «не он». Это было что-то третье, что-то ещё более неясное, угрожающее, противоестественное.

Среди Магистров тоже ощущалось напряжение, но никто не решился бы задать Посвящённым подобный вопрос. Каю казалось, что причины этих беспричинных несчастий с Академией как-то связаны, но никто из преподавателей не захотел хотя бы высказать собственное предположение.

Их нежелание откровенничать Муза объясняла тем, что со временем ответы на вопросы появятся в их голове естественным путём – через понимание магоинженерии их Мира. А главным в этой магоинженерии была Магна Кварта, и неофиты терпеливо ждали, когда же, когда смогут подступиться к её азам.

* * *

Время продолжало играть в свои необъяснимые игры: то волоклось будто богомол на негнущихся ногах, то стремительным «куда?» пронзало сутки. Как и остальные, Кай сгорал от нетерпения. Но момент, отмеченный коротким «ждём», наконец наступил. Пару недель спустя на первом занятии по Технике Моментального Проектирования, которое прошло в Физической лаборатории космических лучей, Магистр Практик Лука Лиходед открыл им основу всея магоинженерии – Магна Кварту.

Эти четыре великих компонента магического действия – слово, мысль, энергия и, самое главное, связующее, о котором они уже столько раз слышали, были основой всех видов магических действий. Если три первых слова составляли ряд в какой-то мере объяснимо, и их многообразие подразумевало и порождало огромное количество комбинаций, то связующих, по словам Лиходеда, известно было не так много. Потому выбор правильного связующего, самого действенного связующего, именно твоего связующего, ставился во главу угла как залог качества всей Магна Кварты.

…

Кай, как и остальные студенты, до сих пор не научился распознавать облик Магистра Практик – с первого дня их шокирующего знакомства на демонстрации опытов по Фотонике никто не смог бы описать его внешний вид. Им позволительно было знать о его присутствии, понимать его, считывать эмоцию, посылаемую Магистром, даже каким-то образом видеть его не видя… в том смысле, что они всегда понимали, что он совершает и где стоит в данный момент. Но никто не смог бы описать, как тот выглядел. И это ещё больше сбивало с толку.

Наверное, поэтому, студенты никак не могли уловить хотя бы теоретическую основу Магна Кварты, и особенно роль связующего.

Иллюстрируя взаимосвязь, Магистр сказал, что можно спроектировать и изготовить идеальный Мерседес, в двигатель Мерседеса можно залить 76-й бензин, и он поедет, но послевкусие от творческой реализации задачи будет испорчено. А вот лыжи, хотя их конструкция несравнимо примитивнее, на 76-м не поедут вовсе. Их, как и в старые времена, рекомендуется смазывать парафином. Причина проста. Задачи у мага бывают разные – обеспечить самый долгосрочный эффект, самый неразбиваемый эффект, самый незаметный, самый мощный, болезненный, краткий, точечный, массовый… и так далее.

И в этот момент, по его словам, в помощь приходит опыт подбора правильного связующего. Важно просто набить руку.

Но набить руку удавалось реже, чем набить банок. Всякий раз, вынимая их из-под стола, неофиты надеялись, что какой-то опыт к ним уже пришёл. Это ожидание стало потоком песчинок в часах учебных будней, потому что большинством неофитов связующее по-прежнему расценивалось как каверза и подножка. Их Магна Кварта в лучшем случае рассыпалась, а если и срабатывала, то приводила к совершенно неожиданным результатам. Чем амбициознее была цель, тем чуднее мог оказаться результат колдовства.

…

К слову, о банках…

Лука Лиходед сразу приучил их совершать Магна Кварту в весьма неожиданных сосудах, простых трёхлитровых банках, которых у каждой хозяйки в доме было навалом.

Магистр в общих чертах пояснил, что способ изготовления этих банок пришёл ещё от древних стеклодувов, потому изнутри разбить их было невозможно. Во всяком случае не их скромными силами. Но банки в добавок особым образом закаляли, а этот рецепт знали лишь Хранители Техник Магистерия.

Да, не слишком красиво, и в арсенале магов, в их тайных мастерских при закрытых дверях используются дорогостоящие магические сосуды – и вид, и форма их сразу указывают на их специфичное назначение. Но в стенах Университета на глазах у немажей профессиональной эстетикой приходилось жертвовать.

Банки действительно оказались отличным подспорьем в овладении Магна Кварты. Бывало, у кого повалит дым или брызнет в разные стороны смола. Всё оставалось внутри банки. Или неофита начнёт затягивать внутрь – вовремя надетая крышка прекращала неудавшиеся чары. Однако, банки всё-таки бились. Не изнутри, а снаружи. Процент боя из-за неловкого обращения был стабильно одинаков. Одна-две банки на каждом занятии всё же ронялась и разлеталась в дребезги – от скользких рук или от внезапно выпавшего мокрого снега над столом. И тогда в игру вступал незаменимый и вечно бдительный господин Розмаринов. У которого, естественно, всякая банка была «занесена».

– Мда-с, – Конкордатор, укоризненно шевеля блёклыми кустистыми бровями, трагически сообщал, что он отвечает за это ценное оборудование головой и больше ничего не говорил. Правда каждый час до следующего практического занятия напоминал виновному о его проступке, подлавливая в самый неподходящий момент у дверей аудитории.

Магистр Лиходед с маленьким человечком не спорил. Спокойно и без лишних слов удалял осколки с пола. Только просил виновника принести на следующее занятие банку из дома. Розмаринов с Лиходедом спорить боялся, но всякий раз, констатируя ущерб, мрачно добавлял его имя к длинному суточному списку своих врагов. Дед Егор, как-то заглянув через плечо в его журнал, нашёл там Кая и даже Музу. Только внесение в Картотеку Банок новой банки вместо старой банки могло обеспечить кратковременное вычёркивание имени преступника из кондуита падших.

…

Кай не мог похвастать какими-то выдающимися достижениями по количеству выживших банок.

Его Магна Кварта слетала с пальцев очень медленно, будто смола, увязая на языке, ему буквально приходилось выталкивать её конструкцию. Её вялое формирование сам он мог наблюдать невооружённом глазом, потому и речи не могло идти о том, чтобы его колдовство можно было счесть неожиданным и молниеносным. Кай смотрел с пунцовыми щеками на её квёлое неуклюжее рождение и такое же смехотворно медленное движение. Он благодарил всех монахов за то, что его новый сокурсник Володар этого ещё не заметил и не поднял на смех, но со вздохом жаловался Музе, что на Путь его поставили определённо за какое-то иное мастерство.

Муза всегда находила слова утешения, даже если они и казались непонятными на первый взгляд.

– У тебя полно талантов.

– Не вижу ни одного.

– Например… Чудесный талант падать вверх.

– То есть?

– Каждая твоя неудача выносит тебя всё выше и ближе к ответам.

– Что-то незаметно…

…

Немногое оправдание Кай находил в том, что Муза и дед Егор тоже не слишком преуспевали в магических практиках, но Муза, как лучшая ученица Смольного института благородных девиц выпуска 1919 года, по определению была образована гораздо лучше их всех, по крайней мере, к знаниям имела большую тягу. А дед Егор по-прежнему много времени посвящал учебникам, к тому же, к удивлению Кая, чрезвычайно проникся идеей участия в конкурсе, объявленном Магистром Силы, о чём и говорил последние семь дней.

На стенания Кая дед отвечал просто:

– Мастерство точно даст о себе знать. Как только жареный петух подкрадётся со стороны заднего кармана.

* * *

Неделей позже к четырём компонентам Магна Кварты добавился ещё один. И, может быть, Каю именно этого пятого недостающего звена и не хватало. Ему казалось, что он на шажок приблизился к пониманию «механики» работы связующего и всей Магна Кварты.

Лиходед прохаживался между рядами Физической лаборатории космических лучей.

– Вспоминаем основы работы простых механизмов, физика, 7-й класс. Использование рычага. Получение большего усилия на коротком плече, за счёт приложения меньшей силы на длинном. Опора рычага – разница высот, вспоминаем.

Гул в аудитории подсказал, что попытка вспомнить была предпринята. Интонация его подсказала, что не всеми успешно.

Магистр продолжал.

– Маги древней Европы и того, что было до Европы, веков за 20-30 до нашей эры, не сильно тяготели к точности и не чурались славы. Аккуратные, иголочные магические удары были не в чести. Ценилась мощь и зрелищность. Страх и благоговение толпы перед неопознанным и смертоносным стоили больше, чем какое-то количество сопутствующих случайных жертв или разрушенных домов. Прощалось и принималось на уровне погрешности. Потому и плечо, и угол приложения силы не требовал филигранности в расчётах, в отличие от того, чему учит вас Магистр Медвяна и Мастер Карфаге… – в классе раздались смешки, – простите, Мастер Афиногенов, на Дуге.

– Для чего тогда Дуга? – спросил дед Егор.

– Вы нам и ответите, Острожский Егор, для чего тогда Дуга?

Дед задумался.

– Для усреднения плеча приложения Магна Кварты. Чтобы поближе и всегда под рукой.

– Верно. Но, в условиях отсутствия необходимости соблюдать секретность, согласитесь, стоит ли мельчить с закапыванием связующего вдоль бесконечных дуг по земному шару, если гораздо заманчивее оттолкнуться от чего-то наподобие… Кстати, фотоники, подключите фантазию, от чего? – губы Лиходеда растянулись в улыбке.

– Например, от большого куска метеоритного железа, – поднял руку Миша Головач, низкорослый парень в очках. – Или даже от целого метеорита.

– Неплохо, но метеоритное железо на дороге не валяется уже с десяток тысячелетий. В капсулах Дуги Струве захоронено по килограммовому бруску, размером с кусок мыла. И это очень щедрый запас. Ещё… Глеб Володар расскажет нам.

– Для мощных заказных задач я бы использовал энергетику стадиона, – лениво бросил Глеб Володар, высокий блондин, не расстающийся с дорогой тростью.

– Хорошая мысль, Володар. Чистый выброс. Для подчинения синхронных эманаций и эгрегоров требуется очень высокий уровень концентрации. Но с этим у тебя, будто бы, порядок. Молодец. Продолжим… – Магистр передвинулся к другому ряду, – Лизавета Ангара, есть идеи?

Лиза Ангара, та большеглазая девушка в блёклых одеждах и косынке, что с лёгкой руки деда навечно осталась Панночкой, сидела с безучастным видом, её потухший взгляд наводил на мысль о том, что она давно не с ними.

– Ну-ну, – подбодрил Лиходед с сияющими глазами.

Но несмотря на вид, ответ был тут же дан, и Панночка при этом почти не размышляла.

– Выбрала бы энергетику кладбища. Чем старее, тем «энергичнее».

Класс ахнул, кто-то засмеялся, кто-то, оглянувшись и закашлявшись, опасливо умолк.

– О-о-о… Просто какой-то академический «рахат-лукум»… Никому ещё не удавалось раздавить бабочку с таким небрежным изяществом. Вы живы, Глеб Володар? Как она вас?!!

Володар застыл с высоко вздёрнутым подбородком и напряжённой спиной. Лиходед подмигнул Володару, по непонятной причине ситуация его очень веселила.

Он снова повернулся к Лизавете Ангаре.

– Лизавета, я бы сказал, кладбище – довольно неординарный ход. Достучаться до кинетической энергии в таком месте… Плюс взывать к энергетике посмертий достаточно опасно.

– Всё опасно, зато безотказно, – в голосе Панночки не было никаких интонаций, как и интереса к борьбе с Володаром.

– Мне видится, у стадиона всё же есть некое преимущество перед кладбищем. Глеб, что бы ты ответил Лизавете?

Кай снова посмотрел на беловолосого парня и ужаснулся от его вида. Взгляд Володара кипел бешенством. Для этого не было видимых причин, но его облик просто кричал о том, что мозг парня в этот момент решал не задачу Магистра, а совсем другую, которая также подразумевала ответ Лизавете. Кай не понимал, что так сильно задело Володара.

Блондин поймал на себе несколько любопытных взглядов и с усилием заставил вернуть себе вид небрежной отстранённости.

– Думаю… стадион может помочь не только в энергиях, но и в усилении такого элемента Магна Кварты, как «слово».

– Интересно, продолжайте.

– Если в Магна Кварту включить нужную букву.

– ГООО-ОЛ!!! – заорали фотоники на сто голосов.

Лиходед захлопал.

– Блестяще. Володар – Ангара, два – один. Желаете добавочное время, Лизавета? Ударим по сопернику?

По лицу Лизаветы было ясно, что ей всё равно.

Магистр, довольно потирая руки, перешёл ещё на пару рядов.

– Новые версии? Может Ромола Романтий?

Он махнул рукой девушке с густыми чёрными волосами, та встала.

Глядя на Ромолу, Кая обычно думал, что дед Егор всё же был не совсем прав, заявив, что будущие и соученики выглядели слишком обычно… Внешность Ромолы Романтий будто бы ничем колдовским не выделялась. Разве что из волос её неким подобием короны торчали древесные прутики. Поддерживая идею отсутствия гармонии в облике, эти палки отнюдь не художественно ветвились, иногда отваливались, повисая на спутанных волосах, но вообще даже как-то девушку украшали. Фотоники уже не смеялись, просто помогали ей с отвалившимися.

– Нужен большой массив, целостный, так ведь? – бодро ответила Ромола. – Я вот подумала об океане. И не промахнёшься.

– Монументально, Романтий. Если тебя не смущает, что после твоей Магна Кварты какой-нибудь пляж Венесуэлы поутру будет усыпан телами выбросившихся китов.

– Причём тут…

– Мы должны учитывать право Первых