Мужчины и женщины стояли отдельными группами, тихо беседовали, поджидали хозяйку. Детвора суетилась между ними, затевая игры и шумно споря, кому водить. Проходя мимо женщин, Мириам заметила кухарку.

– Саиса, ты почему здесь? – удивилась она.

– Велели всем прийти, госпожа, – последовал прямой ответ.

– А кто, по-твоему, накормит всех этих людей обедом, если они будут работать весь день? Отправляйся на кухню и забирай свою помощницу, она тебе пригодиться больше, чем здесь. И Сарру уведи от греха подальше, – тихо добавила Мириам. – И готовьте все: суп, рыбу, овощи, мясо, хлеб. Воды побольше заготовьте, и пусть Яруф привезет сюда несколько кувшинов на ослах. Ступайте!

Сарра капризно надула губы и не хотела никуда уходить. Пришлось схитрить. Мириам присела возле девочки и зашептала на ухо.

– Сарра, сестренка, ты должна мне помочь. Я присмотрю за работой здесь в саду, а ты будешь принимать полные корзины во дворе и смотреть, чтобы женщины очень тщательно перебирали оливу от сора и листьев. Хорошо? Мне больше некому доверить такую важную работу, иначе масло получиться горьким, и никто не захочет купить его.

Лицо девочки просияло от удовольствия. Сарра улыбнулась, чмокнула Мириам в щеку и понеслась вслед за кухаркой.

Работа закипела. Женщины растягивали на весу прочные холсты под каждым деревцем, мужчины поочередно оббивали длинными шестами ветки. Олива градом сыпалась на полотно вместе с листьями и обломанными веточками. Когда первичная работа была завершена, оливу пересыпали в плоские корзины, откуда детвора быстро выбирала нападавший мусор. Женщины переходили на следующее дерево, а высокие мужчины собирали вручную те плоды, которые так и не опали с веток под ударами шестов. Работа считалась несложной, но медленной и кропотливой. Нужно было собрать все до последней оливы.

Уже ближе к полудню мимо рощи по объездной дороге проезжал управляющий купца Ферхата. Издали Мириам узнала его и махнула рукой. Новая красивая повозка, запряженная гнедой лошадкой, свернула с дороги в рощу.

– Араис! – женщина отставила корзину и подошла к вознице, тот почтенно поклонился и пожелал удачного дня. – Передай, пожалуйста, своему господину мою просьбу, если он в городе.

– В городе, госпожа, – кивнул Араис. – Разбирает в лавке новый товар. Собственноручно раскладывает его по полкам. Собирается завтра ехать к вам и привезти ткани, которые вы отобрали.

– Он нужен мне сегодня, Араис. Мои люди не справятся с урожаем, дорог каждый день. Передай почтенному Ферхату, что я прошу у него работников и заплачу двойную цену.

Управляющий задумался.

– Лоза еще не созрела, госпожа. Вы же знаете, у моего хозяина имеется огромный виноградник. Его молодое вино знаменито по всей округе. Я думаю, что он сможет помочь вам людьми. Сразу передам вашу просьбу, вот только доберусь до лавки.

– Спасибо, Араис. Да будет благословен твой путь.

Солнце неуклонно поднималось над горизонтом, жара усиливалась. Смолкли веселые разговоры, мужчины перестали задевать жен задорными насмешками, даже дети притомились от рабочей суеты и чаще отдыхали возле кувшинов с водой. Мириам решила сделать перерыв на обед. Прямо на земле в тени деревьев расстелили грубые тростниковые подстилки, на блюдах разложили хлеб, вареные овощи, рыбу, фрукты. Саиса разливала по мискам из большого чана ароматный кислый суп. Пили только воду, после вина на жаре никто не сможет работать, так решила Есфирь. Вместе с Яруфом она снарядила повозку с обедом и приехала в оливковую рощу посмотреть, сколько урожая удалось собрать.

– Вы обнесли почти треть сада, Мириам! – радовалась старая женщина. – Хвала Яхве, если так пойдет и дальше, ты ничего не потеряешь, дочка.

– Нет, кормилица, люди уже устали, да и солнце решило сегодня испепелить землю. Правда, до вечера далеко, но если завтра продолжить работу, тогда сегодня стоит хорошо отдохнуть. Я знаю, как болит тело после сбора такого урожая, как будто палками били тебя, а не дерево.

– Правду говоришь, дочка, правду, – кормилица присела на походный стул и тяжело вздохнула. Все утро она помогала Саисе на кухне и теперь еле держалась на больных ногах. – Но если бы ты видела свою Сарру, Мириам, – Есфирь заулыбалась беззубым ртом. – Вот уж никто не скажет, что она дочь прокаженной нищенки. Отдавала распоряжения, приказывала слугам, как настоящая госпожа! Такая маленькая девочка, а работает наравне со взрослыми женщинами. Каждый листочек выбирает из корзинки да еще приглядывает за работой остальных. Я попрошу завтра Саису сделать для нее пирог с абрикосом и смоковницей, как она любит…

Тихая болтовня кормилицы навеяла на уставшую Мириам истому. Она сидела рядом прямо на земле, облокотившись спиной о ствол оливы, и сон наваливался на плечи, словно тяжелый овечий платок.

– Погляди-ка, Мириам, что за люди идут сюда со стороны крайней улицы? – Голос Есфирь с трудом пробился до сознания сквозь завесу сна. – Мои глаза так далеко не видят. Не было бы беды…

Мириам очнулась и тревожно вгляделась в толпу мужчин. В руках они несли огромные виноградные корзины и длинные шесты, за ними следовала большая повозка, запряженная парой белых лошадей. Эту пару Мириам знала хорошо, ее купил Ферхат в Ершалаиме позапрошлым летом.

– Хвала Исиде! Ферхат прислал своих людей, кормилица, не беспокойся. Я попросила у него помощи.

– И правильно сделала, дочка, правильно. Почтенный купец не будет наживаться на чужой беде, уж очень он любит тебя… Иди, встречай его, а я с Яруфом посуду домой отвезу.

Мириам радостно приветствовала купца.

– Ну, наконец-то небо услышало мои молитвы, – Ферхат сам расстелил под тенью дерева толстый ковер. Жестом предложил Мириам сесть рядом с ним. Та согласилась. – Одно слово, луна моя, и я спешу к тебе, целуя твои руки. Посмотри, сколько людей я привел в твой сад. Дома остались лишь женщины да козы с баранами.

И он задорно рассмеялся собственной шутке. Мириам быстро подсчитала слуг Ферхата – двадцать человек. Каждый выбрал себе по дереву и срывал в большую корзину спелую оливу.

– Благодарю тебя, уважаемый Ферхат. Пусть боги даруют тебе долгие годы. В этом городе никто мне не поможет. Люди отворачиваются от меня, и не знаю почему…

Улыбка застыла на смуглом лице. Пригладив бороду, купец проговорил очень тихо, чтобы никто не услышал.

– О боги мои, женщина, ты и вправду не знаешь причину?

Мириам судорожно сглотнула, но Ферхат не дал ей открыть рта, наклонился ближе и зашептал.

– Есть один человек, моя госпожа, он ходит по базарам, по улицам, заходит в лавки и рассказывает о тебе дурные вещи. И все из-за той прокаженной. Зачем ты оставила в доме ее ребенка? Люди бояться, что она заразит и тебя, и твоих слуг. Обходят твой дом стороной. Хвала Богам, что он стоит за городом.

– Но это случилось давно. Почти два месяца прошло, как Сарра в моем доме. Неужели в Магдале больше нечего обсуждать на базарах? Я надеялась, что все давно забыли.

– Люди ничего не забывают, моя госпожа, а этот человек делает все, чтобы они не смогли забыть.

– Как такое могло случиться, Ферхат? Почему люди верят ему? Кто он?

– Сколько вопросов, луна моя, – купец осмотрелся по сторонам. – Что ему нужно, я пока не выяснил, но мои люди следят за ним и днем и ночью. Я знаю каждый его шаг. Имя ему Иуда.

– Иуда? – Мириам принялась лихорадочно перебирать в памяти тех, кто мог носить такое имя. Не вспомнила никого. – Я не знаю такого человека.

– Он приехал в наш город недавно, кажется, из Кириафа. Молод, недурен собой, живет с матерью и сестрами на кожевенной улице, где стена старого развалившегося храма выступает ближе к озеру. Ничем не занимается. Но семья не бедствует, деньги есть. Мать каждый месяц жертвует местной общине сто монет. – Ферхат задумался. – После того пожара на скотном дворе, от него можно ожидать чего угодно. Но сейчас он находится под наблюдением, если задумает что-то недоброе, мы успеем опередить его. Только…

Купец внезапно замолчал на полуслове. Мириам не сводила с него глаз.

– Только что? – сдалась она. – Договаривай, почтенный Ферхат.

– Не знаю надо ли мне говорить тебе это, Мириам. Боюсь, мои слова еще больше расстроят тебя, луна моя.

– Говори!

– Твоим именем богатые иудейки пугают молоденьких девиц, поучая их в соблюдении чести, Мириам, – купец замолчал.

– Я ничего не могу понять, – она растерянно пожала плечами. – О чем ты говоришь, уважаемый Ферхат?

Купец долго мял оливковую ветвь, пока не разломил ее пополам, подбирал осторожные слова, чтобы не обидеть любимую женщину. Он отвернулся от Мириам в сторону и проговорил очень тихо, но она услышала.

– Тебя называют продажной женщиной, Мириам, и такими словами, которые мне стыдно произнести, потому что я знаю – все ложь. Но слух по городу идет, и он распространяется быстрее огня.

– Кто пустил его? – Мириам резко поднялась с ковра. Она застыла, гордо вскинув голову, глядя прямо в глаза Ферхата.

– Все тот же Иуда, – купец не отвел взгляда.

– Но почему? – в женских глазах заблестели слезы

– Ты одинока, луна моя, – чуть слышно ответил Ферхат. – За тебя некому заступиться. Твоя свободная жизнь вызывает у многих зависть. Твоя одежда – легкая туника и золотые сандалии, а не черный хитон и грубые наалаим. Ты красива, умна и свободна, ни перед кем не опускаешь гордую голову. Молишься только своим богам, а их бога не почитаешь. Люди поверят во все скверное, Мириам… Пусть кто-нибудь из слуг проводит тебя домой, тебе нужно отдохнуть. Я сожалею, что причинил тебе боль.

Мириам запахнула полы голубого хитона. Нет, Ферхат ни в чем не виноват. Прогуливаясь по базару, она давно примечала на себе ненавистные взгляды женщин и похотливые улыбки мужчин. Никто не подаст ей руки, только Ферхат. А что скажет Иса? Она отступила на шаг, расправила поникшие плечи.

– Спасибо за помощь. Завтра же пришлю деньги за работу твоих рабов, почтенный Фертах.

Купец не обиделся, он заметил перемену и сразу понял, к чему она клонит.

– Ты знаешь, госпожа моя, деньги я от тебя не возьму, – он спокойно скрестил руки на груди. – Присядь лучше и послушай. Вот слуга принес тебе стул.

И Ферхат почти силой усадил строптивую Мириам.

– Какая же ты все-таки глупая, женщина. И гордая! Гордость и погубит тебя, в конце концов, Мириам. Разве можно так обижать меня, и за что? За то, что я столь откровенен с тобой, пытаюсь по-дружески предостеречь. Да пойми же, тебе опасно одной выходить на улицу. Тебя могут забить камнями, как блудницу! Ты этого хочешь?

Он говорил слишком громко, и женщины, неподалеку перебиравшие в корзинах оливу, невольно прислушивались к разговору.

– Все! – опомнился купец. – Больше ни слова не скажу, пока не останемся одни. Завтра я обещал привезти ткани, вот завтра и поговорим. А у тебя, Мириам, будет время подумать, как вести себя дальше. Располагай мной, госпожа моя, – Ферхат поклонился и отправился домой пешком.

Работу закончили с последним лучом солнца. Никто не ожидал, что удастся собрать весь урожай за один день. Лишь в конце сада осталось несколько корявых деревьев, но они могли дождаться и следующего дня. Весь внутренний двор заставили корзинами спелой оливы. Когда же корзины закончились, урожай продолжили ссыпать на тростниковые подстилки. Теперь эта гора красовалась посреди двора.

Под кроной тутовника Мириам приказала выставить длинные столы для праздника. В стороне у колодца развели костер, повесили на вертелах тушки молоденьких ягнят. Весь двор освещали яркие факелы, украшенные ветвями оливы. После тяжелого дня хотелось веселья, шумного и сытного ужина. По чашам разлили вино.

– Люди заслужили праздник, – довольная Есфирь присела за стол рядом с Мириам. – Это ты хорошо придумала, дочка. Посмотри на них, все устали, так добросовестно работали, с ног валились, но никто не ушел отдыхать. Все здесь со своими детьми. Давно не было у нас такого праздника, пусть люди повеселятся.

Мириам подняла голову и осмотрелась вокруг. Среди уставших, но радостных лиц, среди шумных, веселых криков детворы, за хлебосольным угощением и хорошим вином она ощутила ту же пустоту, которая накрыла ее еще утром, когда уехал Иса. И только сейчас после длинного, хлопотного дня, после неприятного разговора с Ферхатом, она поняла: давно наступила ночь, а он не вернулся.