– Я долго думала над твоим предложением, – вздохнула Наталья. – Мне безумно хотелось вернуться в Москву и навсегда забыть эти дикие события. Но… тогда придётся всю жизнь помнить, как я испугалась. Отступила. А если ты останешься здесь и погибнешь… Короче, я никуда не поеду. Будь что будет.

– Ясно. Тогда не жалей. Никогда. Ни о чём. Пускай даже придётся драться, убивать, творить чудовищные вещи – всё равно не жалей. И не связывай свою жизнь с моей. У тебя есть своя. Вот и оставайся собой.

– Рекомендация для маньяка, – хмыкнула Сатоко.

– Или для самурая, – отпарировала Ольга. – Что, в сущности, одно и то же.

– Ты довольна моим решением? – вопрос Натальи прозвучал как-то несмело. Словно она втайне молила о поддержке.

Губы подруги искривила странная полуулыбка, одновременно горестная, весёлая и язвительная.

– Добро пожаловать в клуб самоубийц, Ната-сан! – Ольга стиснула её в объятиях, игнорируя удивлённые взгляды прохожих. Повреждённые рёбра полыхнули болью. – А вот и автобус в Акэгаву. Пожалуйста, прихвати домой мой иайто. Там он мне не понадобится.

Наталья машинально взяла серый потёртый чехол.

– Значит, ты вернёшься завтра днём? – уточнила Сатоко, явно имея в виду совсем другое.

– Может, и не вернусь. Не надо меня ждать. И надеяться – тоже не надо. Сайонара.

– Сайонара, Орьга-сан.

Вторая тренировка в Генкай-рю показалась Ольге в тысячу раз тяжелее первой. Утомлённое, избитое тело отказывалось повиноваться – и в итоге получало новые травмы. Атаки, блоки, броски сменяли друг друга с невероятной скоростью, рисуя перед глазами алые круги и звёзды. «Когда кончится эта пытка?» – застонала она про себя. Но её лицо оставалось спокойным. «Похоже, у тебя нет сил даже на гримасы, – мелькнула у неё едкая мысль. – Ты расклеилась из-за нескольких синяков – а ведь скоро придётся биться всерьёз! Встряхнись и работай!» Она засмеялась – и отточенным, мощным движением уложила своего противника на татами. Тот мгновенно откатился в сторону, вскочил и ударил снова. Занятие продолжалось.

Киёкава в зале не появился. Видимо, два вывиха всё-таки считались уважительной причиной для отсутствия. Но в итоге россиянка осталась без пары для спарринга. И тогда Хаябуси-сэнсей встал против неё сам.

Запредельным усилием воли Ольга вышвырнула боль и усталость за пределы сознания. И ринулась в бой, словно в штормовое море. Стараясь попутно совершить невозможное – запомнить поединок в деталях. В его исходе сомневаться не приходилось. Тем лучше. Можно не бояться покалечить партнёра. Учитель наглядно показывал, как обратить себе на пользу жесточайшее нападение или удачную контратаку. Причём выбирал такие приёмы, которые можно понять и применить сразу, без длительной отработки. Тут же давал возможность повторить их, – а потом молниеносно сбрасывал Ольгу на пол из, казалось бы, безнадёжного положения. Останавливаясь точно за миг до того, как нанести ей увечье.

Только сгибаясь в заключительном поклоне, россиянка осознала, какой подарок сейчас получила. В одну недолгую схватку наставник вложил столько информации, сколько обычно она не узнавала и за три месяца. Не сомневалась Ольга и в причинах такого экспресс-обучения. Он знает, что должно произойти – и пытается дать ей хоть какие-то шансы. «В порядке очистки совести», – мысленно съязвила девушка, восстанавливая дыхание. Казалось, тело целиком состоит из пламени, но вопреки всему она чувствовала себя намного лучше. Достаточно хорошо, чтобы, если придётся, сразиться и умереть по-человечески.

– Прекрасно позанимались! Если б ещё эта девчонка под ногами не путалась… – Таками Кагэки вышел из‐под душа и выдёрнул из сумки своё полотенце.

– Так продолжать нельзя! – горячо отозвался Тэруока. – Она позорит школу одним своим присутствием. Мы столько лет связаны единым делом и клятвой… а она заявляется сюда, будто на базар. Такое нужно пресекать немедленно.

– Но ведь Серинова-сан тоже принесла клятву, – флегматично заметил Норимори Хидэюки, складывая в пакет мокрую от пота форму.

– Вы думаете, это для неё что-то значит? – Тэруока презрительно скривился. – Да ей наши обычаи – не более чем представление для туристов. Приятно поучаствовать, позабавиться. И только. Она в любой момент может нас подставить, и тогда никакие боги не спасут ни школу, ни учителя. Разве можно ей доверять? Это ведь женщина. К тому же гайдзин.

– Да хоть горный тэнгу, – Кацумото Дайго равнодушно забросил на плечо рюкзак. – Меня Серинова-сан не особо очаровала, но мне с ней не спать. Хаябуси-сэнсей считает её стоящей обучения. Судя по виденному, так оно и есть. Во всяком случае, она ведёт себя куда сдержаннее, чем вы, Тэруока-сан.

Тот вспыхнул. Но промолчал: ближайший ученик и помощник наставника имел право упрекнуть кого угодно. Тем более справедливо.

– Пока Серинова-сан следует правилам, пускай тренируется, – заключил Кацумото. – Нарушит их – тогда дело другое, – он круто повернулся и вышел.

– Как бы только поздно не оказалось, – гнул свою линию Тэруока.

– Я тоже предпочитаю, чтобы дамочка развлекалась где-нибудь в другом месте. – Сакадзаки Ёситаро нахмурился. – Только как её отсюда выставить? Наверное, следует её достаточно сильно припугнуть. Тогда она исчезнет навсегда.

– Серинова-сан не показалась мне человеком, которого легко запугать, – с сомнением протянул Таками. – Правда, что на церемонии посвящения она просила смерти, если её сочтут недостойной?

– Всё так, – кивнул Норимори.

– Ничего, – Яманами Дзюро зловеще усмехнулся. – Мы постараемся быть очень доходчивыми.

Норимори покачал головой.

– Мне ваша затея не нравится. Детский сад какой-то. Вы полагаете, наставник должен подбирать учеников исходя из цвета волос? Как вы объясните ему своё поведение?

– Мы всего лишь продемонстрируем непригодность этой женщины для Генкай-рю, – возразил Сакадзаки. – На практическом примере.

– Ну-ну. Опозориться не боитесь? Хотя пробуйте, раз вам хочется. Но я в дурацких играх участвовать не намерен. – И он тоже ушёл, аккуратно задвинув за собой фусума.

– Кто ещё не желает связываться? – Тэруока обвел взглядом раздевалку. – Охара-сан, вы с нами?

Охара Исао потянулся, будто спросонья.

– Раз вам нужна массовка – пойду непременно. В принципе, я ничего не имею против данной особы. Но мне интересно поглядеть, как она станет выкручиваться.

– Кстати, а что, если Серинова-сан не побоится угроз? – поинтересовался Таками.

– Отделаем, как перед строем, – хмыкнул Яманами, натягивая рубашку. – Уж этого точно будет достаточно. Не помчится же она жаловаться сэнсею.

– Зато вполне может заявить в полицию, обвинив вас в избиении, – Сакадзаки задумчиво сложил руки на груди. – Ей надо надёжно заткнуть рот. Только единственный способ гарантировать молчание женщины – это убить её. А доводить дело до таких крайностей…

У Тэруоки внезапно засосало под ложечкой. Но гнев перевесил.

– Если иного выхода не будет, крайности я возьму на себя, – решительно объявил он. – Не беспокойтесь, школа останется вне подозрений. Надеюсь, потом кто-нибудь из вас окажет мне последнюю услугу. А нет – обойдусь и так.

Ольга переодевалась не в пристройке, а прямо в доме, в узкой комнатке, смежной с ванной. Иори уступил ей очередь в душе, а сам куда-то исчез. Хаябуси-сэнсей не показывался вовсе. Она ополоснулась, наскоро растёрла мазью воспалённый бок и застегнула пояс на своем белом костюме. «Театральный реквизит для финальной сцены», – фыркнула она. В голове сами собой складывались издевательские строки:

 
В камнях и ямах вся твоя дорога.
 Твой образ действий сводится к борьбе.
Ну что ж, в природе сумасшедших много,
Средь них найдётся место и тебе.
Сноси свои причуды терпеливо,
Искусства ради сдай себя в расход.
Живи геройски и умри красиво —
Глупее, чем последний идиот.
 
 
Театр абсурда ширится, не так ли?
Безумство тоже стоит совершить:
Своим бредовым жизненным спектаклем
Ты можешь мир изрядно насмешить.
 

В прекрасном настроении Ольга вышла во двор. Ей хотелось громко, от души расхохотаться. Но веселье уже смывалось ясным, ледяным восприятием реальности. Предметы вокруг стали чётче, точно очерченные сияющим контуром. Наступали сумерки, но она видела не хуже, чем днём. И не только видела – другие чувства тоже обострились до предела. Её внимание сразу привлек Иори, стоявший за сосной. Он взволнованно шагнул ей навстречу.

– Се… Орьга-сан, я хочу предупредить вас. Вы в смертельной опасности. Некоторые ученики моего отца не согласились с вашим присутствием. Они хотят изгнать вас отсюда любой ценой. Я слышал, Тэруока Кэндзиро готов пойти даже на убийство.

«Вот как его зовут», – отметила девушка.

– Я горжусь тем, что мне довелось познакомиться с вами, Иори-сан, – сказала она вслух. – Впрочем, ничего нового в ваших словах нет.

– Вы знаете?

– Очень трудно не догадаться. По дороге на автостанцию есть одна отличная точка для засады. Не будучи гениями тактики, Тэруока с приятелями наверняка будут ловить меня там.

– При чем тут тактика? – невольно удивился юноша.

– В опасном месте человек держится настороже, – пояснила Ольга. – А миновав его без происшествий, расслабляется. И тогда его можно брать тёпленьким даже на неудобной позиции. Хотя они не ждут никаких сюрпризов. Зря. Даже заяц умеет кусаться.

– Вы надеетесь справиться с ними?

Россиянка невольно улыбнулась.

– Тогда почему бы вам не обойти их? Или просто не остаться на ночь в посёлке?

– Воину не пристало уклоняться от опасности. Сейчас я знаю их намерения. И могу рассчитывать, что на эту разборку соберутся все недовольные. Уйди я от стычки – мне придётся прятаться после каждой тренировки, оберегая свою драгоценную жизнь. Пока они до меня всё-таки не доберутся. Глупо, вы не находите?

– Вы говорите в точности как мой брат, – прошептал Иори внезапно севшим голосом.

– А у вас есть брат?

– Был. Он… погиб четыре года назад.

Девушка вежливо склонила голову.

– Мои соболезнования.

– Орьга-сан… раз вы твёрдо намерены встретиться с ними, я готов одолжить вам свои мечи. Ведь ваши противники будут вооружены.

– Вы оказываете мне великую честь, Иори-сан, – россиянка низко поклонилась. – Однако я вынуждена отказаться. Если дойдет до боя, оружие меня не спасёт. Они звали вас с собой?

– Нет. Им предпочтительнее поставить моего отца перед фактом. А моё отсутствие в доме трудно не заметить. Кроме того… меня всегда считали никчёмным мальчишкой.

– Надеюсь, вы ничего не говорили Хаябуси-сэнсею?

– С радостью сказал бы. Только он ушёл куда-то сразу после тренировки, даже не переодеваясь.

– Хорошо. Это дело между мной, Тэруокой и его товарищами. К тому же ваш отец, без сомнения, в курсе. Ну что ж, благодарю вас за все. Мне пора идти. А то милая компания заскучает. Прощайте, Иори-сан.

– Прощайте, Орьга-сан.

Шагая по асфальту, девушка подсчитала примерное количество противников. В додзё она видела девятерых. Киёкава отпадает за небоеспособностью. Иори тоже. Ещё двое – похоже, лучшие бойцы школы – кланялись ей на занятиях, и вообще казались трезвомыслящими людьми. Именно они во время церемонии сидели возле учителя. Итого остаётся пятеро. Возможно, придёт кто-то ещё, возможно, кто-то не появится.

Под сенью парка уже сгустилась темнота, словно в воздухе разлилась разведённая тушь. На фоне массивных чёрных стволов Ольга выглядела белым призраком, бесшумно плывущим над жемчужно-серой ниткой дороги. Она не думала ни о жизни, ни о смерти, ни о своей участи. У неё была задача, которую предстояло решить. Остальное значения не имело.

Ольга ощутила чье-то присутствие. Эти люди не приближались – только скользили неподалёку, укрываясь за деревьями и кустами. Два… три человека. Один из них – сам Хаябуси-сэнсей. Кто другие – тоже понятно. Официальные свидетели? Завуалированная группа поддержки?

Не доходя до знакомой ложбинки, россиянка сошла с дороги, обходя место засады по широкой дуге. Её тайная свита двинулась следом, по-прежнему держась поодаль. Ближайший, кажется, разочарован. Ничего. Переживёт.

Добравшись до ручья, у которого ночевала прошлой ночью, Ольга сбросила наземь рюкзак с формой и сунула в кусты. Перепрыгнула на другой берег и так же по дуге вернулась на асфальт. И направилась прямо на засаду, только с другой стороны.

Тэруока с компанией засел именно там, где и ожидалось. Не проявив особого тактического мышления, безнадёжными тупицами они тоже не были. Их часовой сидел высоко в ветвях дуба, обозревая окрестности во всех направлениях. Он‐то и заметил россиянку. Тихо свистнул, привлекая внимание остальных, и соскользнул вниз. Серинова знает о них. Прятаться бесполезно.

Она остановилась в самом узком месте дороги. Теперь, чтобы взять её в кольцо, противникам пришлось бы лезть через заросли. Ей навстречу вышли шестеро. Двое в тёмных спортивных костюмах, прочие в хакама, кимоно и хаори с заткнутыми за пояс мечами. Тэруока и ещё один самурай нацепили полный дайсё, остальные ограничились вакидзаси.

Девушка насмешливо улыбнулась.

– Для того, чтобы справиться с одной женщиной-новичком, вы прихватили маловато оружия. Вам пришлась бы кстати ещё парочка автоматов и хороший подствольный гранатомёт.

Открытая издёвка, сказанная ровным, будничным тоном, вогнала всю шестёрку в лёгкий ступор. Потом кто‐то очнулся:

– Зачем вы сюда явились?

– На встречу с вами. Вы ведь хотели меня видеть? Я, Селинова Ольга, младший ученик Генкай-рю, к вашим услугам. Пожалуй, вам тоже следует представиться.

– Сакадзаки Ёситаро, – тот автоматически поклонился. – Мне скрывать нечего.

– Очень приятно. Я вас слушаю, Сакадзаки-сан.

Тэруока заскрежетал зубами. Ненавистная девка держалась, как профессор среди нерадивых студентов. Того и гляди, начнёт оценки выставлять.

– Вы, конечно, поняли, зачем мы здесь, – говорил тем временем Сакадзаки. – Мы не считаем вас пригодной для обучения в нашей школе. И намерены добиться вашего ухода, пока вы её не опозорили.

– Значит, вы считаете своё мнение о моей пригодности более значимым, чем мнение Хаябуси-сэнсея?

– Учитель тоже может ошибаться.

– Тогда, вероятно, вы – старший ученик школы, имеющий достаточный опыт, чтобы указать ему на ошибку?

Даже в полутьме стало видно, как покраснел Сакадзаки.

– Нет. А вы, Серинова-сан, намерены и дальше прятаться за его авторитетом? Сейчас это вряд ли у вас получится. Нам не хотелось бы прибегать к силе, но в случае нужды мы готовы её применить. Или всё-таки прислушаетесь к разумным аргументам?

– Пока я не слышала никаких аргументов, кроме вашего мнения. Которого, простите, не разделяю.

– Я – Таками Кагэки, – раздался голос с другой стороны. – Наши аргументы сводятся к следующему. Вы женщина, а мы не хотим снижать интенсивность занятий ради вас. Вы иностранка, и полностью доверять вам мы не можем. Ваше самообладание, конечно, впечатляет, но что вы можете дать Генкай-рю, кроме него?

– Свою верность и жизнь, Таками-сан. Я клялась в том кровью.

– Как напыщенно! Почему мы должны верить вашей клятве? А если интересы школы для вас действительно что-то значат, вы уйдёте и никогда не вернётесь.

Ольга засмеялась.

– Вы не верите моей клятве, но готовы поверить в то, что я покорно уйду и притом буду молчать? Где вас учили столь извращённой логике? Так вот, господа. Любая школа, которая превращается в закрытый клуб для самураев с правильной родословной, загнивает и гибнет. Боевое искусство, попав в изоляцию, перестает быть искусством и становится театром для избранных. Хаябуси-сэнсей, в отличие от вас, это понимает. Мой уровень намного ниже вашего, но я другая, не такая, как вы. Вот моё основное достоинство. Я клялась не оставлять тренировок, пока жива. А я серьёзно отношусь к своим обязательствам. Единственный способ заставить меня покинуть Генкай-рю – убить. Другого выхода у вас нет.

– Пожалуй, есть, – зловеще процедил голос из задних рядов. – Например, изувечить.

– Господин Неизвестно Кто, не вижу особой разницы для себя, – равнодушно отозвалась россиянка. – Но как вы потом намерены защищать школу от разборок с полицией? Вы положитесь на мою лояльность? Конечно, я в полицию не побегу, но врачи в больнице непременно туда заявят. Труп спрятать куда легче, а мёртвые молчат.

– То есть вы настаиваете на смерти? – Тэруока весь дрожал от бешенства. – Прекрасно, будет вам смерть! Ничто в мире не доставит мне большего удовольствия!

– Тэруока-сан, у вас сейчас пена изо рта пойдёт, – Ольга хладнокровно прикинула расстояние. Пока он стоял в трёх размахах клинка. Слишком далеко для удара. – Если кто и позорит школу, так это вы! – рявкнула она внезапно. – Вы чуть не погубили учителя своей несдержанностью на церемонии! Представляете, что случилось бы, пройди ваш клинок в мою шею немного глубже? Что бы делал сэнсей с телом гражданки другого государства, убитой в его доме? А ваши дурные манеры в додзё! Прибавьте сюда убийство безоружного человека, которое вы собрались совершить сейчас – и можете смело распарывать себе живот. Хотя настолько постыдное поведение не покрыть никаким харакири. – Девушка презрительно скривилась.

– Яманами-сан, будьте так любезны, одолжите ей меч, – попросил Тэруока. И обратился к Ольге, пряча ярость за издевательской вежливостью: – Серинова-сан, я вызываю вас на смертельный поединок. Вы окажете мне честь, сразившись со мной? Или опять пуститесь в рассуждения?

– Я принимаю ваш вызов, Тэруока-сан, – невозмутимо, без тени иронии откликнулась она.

Подошёл Яманами, мрачнее окружающего пейзажа. И, тщательно соблюдая этикет, молча протянул ей свою катану в ножнах.

– Пожалуйста, примите мою искреннюю благодарность. – Девушка слегка поклонилась и уверенным жестом, свидетельствовавшим о привычке, сунула оружие за пояс. Не глядя затянула шнур сагэо.

– Я готова.

Пятеро самураев медленно расступились, освобождая место для схватки. Похоже, никому из них не нравится происходящее. Ольга отвесила официальный поклон своему врагу. Обнажила меч.

– К бою!

– К бою! – хищно оскалился Тэруока, выхватывая свой клинок.

На миг оба застыли, выставив перед собой оружие, нащупывая слабину в противнике. В спокойных глазах Ольги не было ни гнева, ни страха, ни напряжения. Тэруока вдруг ясно осознал, что она действительно готова к смерти. Но не стремится к ней – ей попросту всё равно. А его зрение затуманивала злость – и смутный, неотвязный ужас перед последствиями.

Неожиданно россиянка скроила весёлую рожицу и голосом проказливой девочки-подростка спросила:

– Дяденька, а почему вы так похожи на обиженного бульдога?

И прежде, чем сбитый с толку воин справился с удивлением, хлестнула жёстким, кратким приказом:

– Замри!

Теперь её взгляд полыхал пронзительной, ледяной сталью. Ещё мгновение они стояли друг против друга – а потом Ольга, ко всеобщему изумлению, вложила меч в ножны.

Тэруока не шелохнулся. Тогда она шагнула вперёд и вырвала катану из его рук. Тот так и остался в боевой стойке, сжимая в пальцах нечто невидимое. Держа лезвие возле шеи противника, девушка левой рукой сорвала его вакидзаси; небрежно заткнула за свой пояс. Та же судьба постигла танто Тэруоки. Убедившись, что другого оружия у него нет, россиянка отступила на полшага:

– Дарю вам жизнь. Но пусть поражение научит вас сдержанности, – и тихо добавила, забирая у оппонента пустые ножны: – Спи, Кэндзиро. Ты проснёшься через десять минут. Ты запомнишь только то, что произошло до слова «спи».

Убрав, наконец, меч, Ольга нашла среди потрясённых зрителей Яманами и возвратила ему его катану, по обычаю держа её лезвием к себе и рукоятью налево, к правой руке собеседника:

– У вас прекрасный клинок, Яманами-сан. Вы оказали мне большую честь, позволив им воспользоваться. Но я рада, что мне не пришлось обагрить его кровью.

«Она настолько мне доверяет? – спросил себя тот, принимая оружие. – Если я выхвачу меч…»

Ольга едва заметно улыбнулась.

Помедлив, Яманами поклонился. К ней определённо стоило присмотреться получше.

– Что вы с ним сделали, Серинова-сан? – Таками с недоверием смотрел на застывшую фигуру Тэруоки, похожую на повреждённую временем статую.