Цитаты из книги «Цель»

– О чем вы шептались тогда с доктором? – наконец спрашиваю я. Он коротко смеется. – Об этом. – Об этом? – Именно. – Он тянется под одеяло и покручивает один из моих сосков. – Спросил ее, можно ли нам заниматься сексом. Я удивленно смотрю на него. – Ты спрашивал у нашей акушерки разрешения трахнуть меня? – Хотел убедиться, что это не повредит ребенку, – протестует он. – Черт побери, извини, что был заботливым отцом. Я не могу не улыбнуться

– Это, – задыхаюсь я. – Мне нужно это. – Да, мэм. С горящим, голодным взглядом он срывает с меня трусики и переворачивает на спину. Затем обхватывает член и подводит его ко входу. Я судорожно вздыхаю, когда следует первый толчок и его головка растягивает меня. Но он внезапно останавливается. – Все в порядке? Я вижу, как напряглись его руки, оттого что желание борется с самоконтролем. Но сейчас мне нужно, чтобы меня взяли, сильно, жестко. Хочу, чтобы он напомнил мне, что я красива, желанна и все еще заставляю его сходить с ума. Я обхватываю ногами его бедра и пытаюсь притянуть его глубже. – Более чем в порядке. Я хочу, чтобы ты трахнул меня. Пожалуйста

– Стой. – Я начинаю ерзать. – Тебе, наверное, очень тяжело. – Черта с два, – возражает он и несет меня в гостиную. Затем кладет меня на черный кожаный диван. – Это диван твоего нового соседа по комнате! – протестующе пищу я. – О чем мой сосед не знает, то его не касается. А теперь раздевайся. Я голоден, женщина. Кровь вскипает под его раскаленным взглядом. Некоторое время мы смотрим друг на друга, а потом начинаем спешно избавляться от одежды. Он срывает свою рубашку и бросает ее через всю комнату. Мои вещи следуют за ней, после чего в угол летят его джинсы и боксеры. Когда я снимаю бюстгальтер, он не может сдержать поток брани. Я чувствую нотку восхищения в его голосе, когда он делает шаг, чтобы присоединиться ко мне на диване. Его вставший член подскакивает при каждом шаге. – Знаю. Они стали больше. Он опускается на колени между моих ног, тянется и берет в ладони мои тяжелые груди. – Черт, они просто потрясающие! Я дрожу, когда он проводит пальцами по моим возбужденным соскам. – И очень чувствительные, – тяжело выдыхаю я. Дьявольский блеск появляется в его глазах. – Думаешь, сможешь кончить, если я буду сосать их? – Не знаю. – Я провожу рукой по его волосам. – Давай выясним.

– Сабрина, – хрипло говорит он, – о чем ты думаешь, дорогая? Мой помутневший взгляд останавливается на его лице. Облизывая губы, я вспоминаю вкус его члена на своем языке. – О тебе. У него, кажется, перехватывает дыхание от неожиданности. – Обо мне как о друге или как о ком-то другом? – Второе, – шепчу я. Он медленно проводит ладонями вниз по моему животу, затем двигается к бедрам. Мои ноги невольно раздвигаются, и его пальцы останавливаются на поясе моих штанов для йоги. – А поточнее, – шепчет он. Я вдруг вспоминаю первую ночь, которую мы провели вместе, когда он вальяжно развалился в своем грузовичке, говоря мне… нет, приказывая подойти и взять, что мне нужно. – Думаю о твоем члене в моем рту. Его пальцы впиваются мне в бедра. – Правда? Потому что я думаю о том, как сильно хочу стянуть с тебя трусики и лизать твою киску до тех пор, пока все заботы не выветрятся из твоей головы. Та самая киска сжимается при этих словах. – О… проклятье, я потолстела. – Нет. Ты идеальна

– Хочешь пить? Есть апельсиновый сок, молоко и вода. И чертова прорва пива, но ты это пить не будешь. – Я буду воду. – Пока он достает графин и наполняет стакан, я провожу пальцами по начищенным до блеска кухонным столам. – Тут суперчисто. – Ага. Одна из положительных сторон Броуди – любовь к чистоте. Ты наверняка оценишь, потому что девчонок не заводит одежда на полу. – Он прав. – Этот парень – ходячий список решений, как снять девчонку. Я улыбаюсь. – Предсказуемость может быть полезной. – Не возражаешь, если я выпью пива? – Пей. А где он, кстати? На работе? – Ага. Он работает с девяти до пяти в «Морган Стэнли», занимается финансовым планированием. Насколько я понимаю, в основном продает старикам рентные облигации

– Итак, папочка тут говорит, вы спорили о том, стоит ли узнавать пол ребенка, – поддразнивает она, когда я вхожу. – Папочка был упрям, – ворчу я. Такер раскрывает рот от удивления. – Не-а. Это мамочка – упрямица, которая не любит сюрпризы. Я провожу рукой по выпирающему животу, который стал заметен за прошедший месяц. – Это для тебя недостаточный сюрприз? – спрашиваю я. Доктор Лаура фыркает и смотрит на папку с файлами в руке. – Ну, у нас очень четкий для ультразвука снимок. Поскольку Сабрина – мой пациент, а вы – нет, Джон, я скажу ей пол ребенка, если она этого хочет. – Предатель, – шутливо говорит он, глядя на меня. – Я хочу знать, – обращаюсь я к врачу, а затем киваю Такеру. – Ты можешь выйти из комнаты, папочка. – Не-а, я передумал. Хочу знать. Я беспокойно смотрю на него. – Ты уверен? Он кивает. – Ну, тогда ладно. Выкладывайте, – говорю я врачу. Ее глаза блестят. – Поздравляю! У вас будет девочка. Я задыхаюсь, кислород, кажется, перестает поступать в легкие. Пульс учащается, и кажется, что все окружающее, весь мир вдруг становится четче. Цвета кажутся ярче, воздух – прозрачнее, и все происходящее – эта жизнь внутри меня – вдруг ощущается настоящим. – У нас будет девочка, – выдыхаю я, оборачиваясь к Такеру. Взгляд у него почти благоговейный. – У нас будет девочка, – шепчет он. Доктор позволяет нам принять эту новость, а затем, прокашлявшись, продолжает: – В целом все выглядит отлично. Ребенок здоровый, сердечный ритм уверенный и ровный. Продолжайте принимать витамины, старайтесь не перенапрягаться, увидимся через четыре недели. У двери она задерживается и подмигивает Такеру. – Касаемо того, о чем вы спрашивали: все функционирует как обычно. Как только она выходит, я хмурюсь, глядя на него. – О чем ты спрашивал? Он загадочно пожимает плечами. – Просто вопрос отца.

– Ты уже готова быть больше чем просто друзьями? – шепчет он. Я смотрю на него. – Я тебе говорю, что нервничаю, а ты думаешь о сексе? – Нет, это ты думаешь о сексе. – Он ухмыляется. – Твои глаза молят меня, чтобы я тебя трахнул. Я быстренько оглядываюсь вокруг, чтобы убедиться, что никто этого не слышал, но другие беременные или разговаривают со своими партнерами, или читают журналы о детях. – Нет, – лгу я. – Мои глаза слишком заняты, переживая о том, что они могут увидеть на ультразвуке. Я читала, что можно разглядеть лицо младенца, его пальчики на руках и ногах. – Я вновь начинаю паниковать. – А что если у него всего три пальца, Так? Что если у него нет носа? – Я начинаю задыхаться. – О боже, а если у нас будет ребенок-мутант? Такер сгибается пополам и начинает трястись. Мне требуется секунда, чтобы понять, что он содрогается от тихого, истеричного смеха. Прекрасно. Отец моего ребенка смеется надо мной. – О, дьявол, дорогая, – хрипит он, поднимая голову. – Я знал, что не нужно было давать тебе смотреть «У холмов есть глаза» вчера вечером. – Больше ничего не показывали, – протестую я. – А мне не хотелось, чтобы ты ушел.

– Что за игра в «Двадцать вопросов»? – Просто пытаюсь выяснить, что ты намерен предпринять. – Я делаю еще глоток. – Я не собираюсь возвращаться в Техас после выпуска. Он смотрит на меня из-за горлышка бутылки. – С каких это пор? – С тех пор как у меня будет ребенок в августе. Он давится пивом и громко кашляет. Наверное, не стоило вываливать это на него, когда он пил. Я чувствую себя виноватым, глядя на то, как Фитци заходится в кашле. – Ты… – Он снова прокашливается. – У тебя будет ребенок? – Да. Сабрина беременна. – О. – Одна из татуированных рук поднимается, чтобы потереть лоб. – Вот дерьмо. Ну… поздравляю! Невольная улыбка касается моих губ. – Спасибо. Он внимательно изучает меня. – Кажется, ты воспринимаешь это спокойно. – Потому что так оно и есть, – соглашаюсь я. – Но мне нужно найти квартиру в Бостоне. И я помню, ты говорил, будто не прочь пожить в городе, так что… – Я пожимаю плечами. – Подумал, нелишне будет спросить, не нужен ли тебе сосед по комнате. – А, – на его лице мелькает сожаление, – я решил не делать этого. Подумал, что смогу ездить на учебу из пригорода, но поговорил с Холлисом, и он напомнил мне, как дерьмово ездить из Бостона в Гастингс зимой, так что последний год придется пожить где-нибудь тут. Я подавляю вздох разочарования. – О, ладно. Звучит разумно. – Дурацкий вопрос, но… почему бы тебе не снять комнату вдвоем с Сабриной? Дурацкий вопрос? Нет, хороший вопрос. – Мы еще не дошли до этого, – говорю я, потому что правильный ответ меня смущает: «Она не хочет быть со мной».

– Так ты действительно это сделаешь? – спрашивает Гаррет с некоторым благоговением. – Да. – Я буду крестным? – Хрен тебе! – возражает Логан. – Он выберет меня, точно. – Чушь собачья. Очевидно, я – лучший выбор. – Очевидно, ты – большой эгоманьяк, вот ты кто. Я смеюсь. – Продолжайте в том же духе, и никто из вас не станет крестным. Но приятно знать, что мои друзья готовы на это. Думаю, я решу провести своего рода соревнования, чтобы вы дрались за это право. – Я выиграю, – тут же говорит Гаррет. – Хрен тебе! Они все еще спорят, когда я выскальзываю из кухни. Может, Дин и повел себя как осел в ответ на мою большую новость, но приятно знать, что у меня есть, по крайней мере, поддержка Гаррета и Логана.

– Окей. Итак, это не твоя бабушка, с Гарвардом все в порядке, а Рэй по-прежнему тот же засранец, что и всегда, тогда что? Мы тебя неделями не видели. – Я