Глава 5

В это воскресенье мама работала, а Ольге, пришедшей домой далеко за полночь, не дала выспаться Маша. Девочка сгорала от нетерпения перед походом в торговый центр.

Будучи на смене в клубе, Оля опасалась встретиться там с Лавром, но ни его, и его компании не наблюдалось. Может, зависают в другом месте? Ну, и ладушки. Так проще и спокойнее, чем не знать, куда деть себя от волнения, стоило наглому мажору нарисоваться рядом. Отработала Ольга с удовольствием. Радость ее многократно умножилась, когда администратор Андрей похвалил ее за отсутствие замечаний, внес запись в планшет и удалился. В этом заведении все просто и справедливо: нет жалоб на твою работу и замечаний, есть премия.

Едва разодрав глаза, Оля медленно поползла в душ. Завтрак у них с Машкой получился поздним, зато потом они быстро собрались и оправились в торгово-развлекательный центр за покупками. У сестры скоро день рождения, пора обновить ей гардероб. И хотя они с матерью уже приготовили ей подарок, девочка мечтала о красивом нарядном платье и огромном торте.

Маленькие магазинчики и кафе уже наполнились покупателями и посетителями. Мамы и папы с детьми, молодежь и возрастные пары сновали из одной торговой секции в другую, выбирали, примеряли, покупали. Утомившись, отдыхали в кафешках. Центр гудел, словно улей. Отовсюду приятный женский голос приглашал то на распродажу бытовой техники, то возвещал о космических скидках на демисезонную обувь и одежду, то на дегустацию того или иного блюда в местных гастрономических заведениях.

Оля решила начать с покупки обуви для сестры. Девушка крепко держала Машку за руку и переходила из одного магазинчика детской обуви в другой, пока не остановила выбор на светлом и просторном, где стояло множество пуфиков и зеркал.

– Мама говорила, тебе еще нужны босоножки. Пошли выбирать?

– Да, – просто ответила сестра.

Консультант приветливо помогала таскать обувь к пуфу, на котором расположилась Машка, а Оля обувала ее. Если Машке что-то нравилось, она не могла сдержать восхищенной улыбки, если чувствовала дискомфорт – недовольно морщилась. Оля только и делала, что зашнуровывала, расшнуровывала, крепила перемычки, поправляла задники, щупала, где находились пальцы сестры в носах обуви.

В перерывах между проходками в новой паре, девочка, сидя на пуфе, болтала ногами, мычала что-то веселое, стараясь соединить слоги в детские песенки.

– Не устала? – заботливо спросила Оля, передавая продавцу-консультанту пару мягких туфелек, понравившихся ей и сестре.

Машка энергично замотала головой:

– Нет.

– Маша, а платье будем выбирать? То, которое ты хотела?

– Ага, – девочка снова задорно закивала головкой, потом ее рот неожиданно растянулся в радостной улыбке до самых ушей, а ручка потянулась куда-то вперед.

– Что там, Машуня? – Оля проследила за ее взглядом и пораженная грохнулась на задницу.

Перед витриной с обувью, прислонившись плечом к стене, стоял Лавров. В руке он держал забавного маленького медвежонка с ярким бантом на шее. Сохраняя самое невозмутимое выражение на лице, он непринужденно подошел к ним и присел на корточки. Не обращая внимания на кряхтящую Ольгу, Артём осторожно протянул игрушку Маше. Та захлопала своими огромными светло-карими глазенками и неуверенно ткнула себя пальчиком в грудь.

– Тебе-тебе, – мягко кивнул Артём и подождал, пока девочка возьмет игрушку.

Лавр совершенно случайно проезжал мимо центра, когда увидел, как Медведева с сестрой шагали от автобусной остановки в сторону центрального входа. Не теряя ни минуты, он зарулил на парковку и юркнул в толпу, ища глазами красную бейсболку и торчащую из-под перемычки длинную толстую косу. Он каким-то непостижимым образом на ходу умудрился купить медвежонка и потерять девчонок из виду. Отчаявшись, он быстро перемещался по коридору, пока не заметил, как Ольга, держа сестру за руку, нырнула в детскую обувную секцию. Несколько минут он таращился, как Медведева терпеливо помогала девочке примерять то туфли, то босоножки, то кеды.

Когда он привлек к себе ее внимание, она завороженно уставилась на игрушку, а потом расплылась в самой очаровательной улыбке, какую ему доводилось видеть в жизни. Оля, сидя на корточках, повернулась и от неожиданности приземлилась на свою аппетитную пятую точку.

– Артём? – едва слышно промямлила она, хватая ртом воздух.

До чего приятно слышать свое имя из ее уст. Даже внутри все задрожало. Когда же Маша прижала мохнатого к своей щеке, на душе совсем стало тепло. Вот она – неподдельная радость.

– Спа-си-бо, – медленно выговорила девочка.

Лавров нахмурился. Оля была права – ее сестра говорила трудно.

– Чевой-то видать в лесу сдохло, – подозрительно заворчала Ольга, поднимаясь на ноги, – если мажоры незнакомым детям игрушки раздают.

– Это не твое дело. А наше с мелкой. Кому хочу, тому и дарю подарки, – Артём бросил на Ольгу красноречивый взгляд, потом протянул свою ладонь к Маше и представился: – Я – Тёма.

– Ма-ша, – охотно, но отрывисто ответила девочка, вложила свою ладошку в его и застенчиво улыбнулась.

– Это и есть прогресс? – спросил Артём у Ольги, внимательно глядя в ее глаза.

Ему крайне не понравилось состояние девочки. Дети обычно в таком возрасте трещат без умолка, требуя к себе внимания. Маша улыбнулась ему такой улыбкой, что защемило сердце. Глазенки ее сверкали истинной благодарностью.

– Да, с ней отличные специалисты работают. Раньше она вообще мычала, – ответила Оля и обратилась к сестре: – Ну что, Машутка, за платьем?

– Да! – взвизгнула вне себя от счастья девочка и соскочила с пуфа.

Оля расплатилась за покупки, зажала в одной руке пакеты с обувью, а другой осторожно обхватила ладошку сестры. После непродолжительной, похожей на возню, схватки Артём вырвал из упрямо скрюченных пальцев Ольги пакеты, подмигнул хихикнувшей Машке, и они вышли в коридор.

Лавр не помнил, когда чувствовал себя настолько уютно и хорошо. В компании девчонок – ворчащей Ольги и ласковой Маши – время пролетело незаметно. Пока Оля вместе с продавцом приносила Маше платья, а та их примеряла, ныряя в примерочную кабину, Артём к своему удивлению не был ни капли раздражен, вспоминая отца, который не выносил совместного шопинга с Таисией. Теперь к мнению Ольги присоединилось авторитетное мнение Лаврова, когда Машка выходила к ним в том или ином платье. Продавщица прятала лукавую ухмылку, стоило молодым людям начать спорить о наряде девочки: ему нравились яркие, ей – более практичные. Когда он убедительно напомнил, что Маша все же девочка, а не древняя старуха, Оля пожевала губу, нечто обдумывая, и согласно кивнула. Выбор пал на красивое платье с завышенной талией, широким поясом и пышной юбкой из струящегося материала. Выбрали еще уйму других вещей: парочку весенних курточек, юбочек и маечек, брючек и кофточек. И все это время Маша не выпускала из рук подарок Артёма.

Лавр, поддавшись безответному порыву, захотел подарить Маше очаровательный летний костюмчик, но Оля едва не перегрызла ему горло, встав в позу отрицания. И только глаза сестренки спасли положение – Оля сгорбилась и приняла свое поражение. Стоило продавщице, не сдержавшей хитрой улыбки, спросить у них, давно ли они женаты, как лицо Ольги вытянулось. Она промямлила нечто неразборчивое в ответ, мол, ничего они не женаты и залилась краской до самых ушей.

Артём же с огромным удовольствием наблюдал за полыхающими щеками Медведевой. Потом под хихиканье мелкой он обнял Олю, притянул к себе, легко коснулся губами ее виска и сделал рукой неопределенный жест. Обнимать пусть и извивающуюся девушку оказалось ни с чем несравнимо приятно, как и вдыхать медово-травяной с фруктами аромат волос. Навьюченные пакетами и сумками, они вышли из магазина.

Пока Оля сводила сестру в туалет, Артём ожидал их у кафе, где они собирались перекусить, а заодно и передохнуть. Ольга заказала Маше сытный суп и тефтели с овощным салатом, но та отрицательно завертела головой.

– А если ты не съешь суп и второе, Тёма не угостит нас вот теми пирожными, – Ольга без зазрения совести впутала его в свои интриги, но кажется, он был не против.

– Прав-да? – светло-карие глазищи уставились на Лавра.

– Да, кроха. Сначала нужно хорошо покушать, а потом можно всякие сладости, – закивал он головой.

Маша вздохнула, взяла ложку и принялась с аппетитом поглощать суп. Артём заказал им с Ольгой по тарелке плова и чашке кофе, Машке – чай, и всем по обещанному пирожному. На его вопросы о том, как дела, девочка охотно ему отвечала, медленно рассказывая о своей маленькой жизни, о занятиях в центре, о том, как любит маму и сестру, и как скучает по папе. Он опасался слез и грусти, но Маша, не до конца сознавая глубину трагедии, задорно ему улыбалась и хлопала длинными ресницами. И сама не заметила, как опустошила тарелку со вторым.

Иногда Артём перехватывал задумчивый взор Ольги на своем лице, приподнимал бровь, и тогда девушка одергивала себя и возвращала внимание сестре, уже изрядно измазавшей в креме щеки и руки. Зато он, бесстыдно пялился на Ольгу, слушая ее чуть грудной воркующий голос, когда она обращалась к сестричке. Смотрел на нее и не мог насмотреться. Слушал и не мог наслушаться. Жутко хотелось поцеловать строптивую Медведеву-старшую.

– Хватит на меня глазеть. Дырку протрешь! – шикнула Оля, вытирая влажной салфеткой щеки и руки Машке.

– Я осторожно, – заверил он ее и, глядя, как Маша разрумянилась и начала зевать в кулачок, спросил: – Что-то наша крошка раскраснелась.

– Впечатлений много, да и дневной сон пропустила. Пора домой. – Оля встала, подхватила разморенную сестру на руки и попросила: – Артём, с вещами помоги, пожалуйста.

Но он решил по своему и сам не заметил, как протянул руки к мелкой:

– А ко мне пойдешь, принцесса?

Маша восторженно пискнула «Да!», но еще до того как перебралась к нему, вмешалась Ольга:

– Так, – протянула она строго, – все принцессы во дворцах обитают. А мы, – смерила Лавра негодующим взглядом, – простая серая масса – в квартирках. Так что нет, ваше мажорское величе…

Артём с тихим смехом наблюдал, как Оля ловила свою челюсть, глядя на Машу. Та довольно уютно устроилась на руках большого Лавра, обняла его за шею и прижала к себе подарок. Оле осталось только вцепиться в покупки и что-то раздраженно пробурчать себе под нос.

– Нам на остановку, – напомнила ему Медведева, краем глаза заметив, что они шагают в противоположную сторону. А после ее ошпарило – в мозгу, словно каленым железом отпечатались слова Лаврова «Что-то наша крошка раскраснелась». Наша крошка?!.. Что он имел в виду, интересно?

Когда Лавр остановился у темного «Шевроле» с четырьмя дверями, Оля застыла и отрицательно покачала головой.

– Артём, пожалуйста, нет.

Он снял машину с сигнализации, открыл заднюю дверь и спокойно произнес:

– Тихо садись и не привлекай лишнего внимания. Все должно быть естественно и постепенно. Тем более это другая машина.

– О! – хохотнула Оля. – Да ты не ту профессию выбрал. В тебе погибает психолог.

Он окинул ее горящим взором:

– Тебе лучше умолкнуть, иначе я знаю, как закрыть твой чудесный ротик.

Щекам Оли стало жарко. Она вспомнила послевкусие его поцелуя и снова задрожала. И пусть тогда она ему не ответила, все равно было приятно и волнительно. А если бы ответила?.. Блин, умеет он ее смутить. А она-то скудоумная надеялась, будто у нее иммунитет перед такими вот мажорами.

– Здесь дети, и ты не посмеешь, – она забавно сморщила нос и высунула язык.

– Вот ведь отрава, – пробубнил он.

Оля уселась на удобное заднее сиденье, Артём уложил шумно сопящую Машку ей на колени, захлопнул двери, спрятал покупки в багажник и сел за руль. К изумлению и радости Ольги сестру быстро сморило. Пока ехали, она рассеянно гладила ее по голове, и замечала в зеркале заднего вида внимательный взгляд серо-голубых глаз Лаврова. Краснела и смущенно опускала глаза. Сегодня он не такой, как в окружении своих друзей. Совсем другой. Настоящий, что ли. Или наоборот умело играет? Ей не понять.

Когда подъехали к подъезду, Маша проснулась также внезапно, как и уснула и сонно огляделась. Машина остановилась. Артём вышел из салона, достал пакеты. Дверца открылась, и Машу встретили сильные руки хозяина авто.

– Бери вещи, я вас провожу, – сказал он, подождал, пока Ольга выбралась на улицу, подхватила сумки, и включил сигнализацию.

Девушка подозрительно прищурилась:

– А ты не треснешь от такой любезности?

– Я все еще знаю, чем закрыть твой рот, – он многообещающе выгнул черную бровь и, окинув девушку с ног до головы жадным взором, раздул ноздри.

– Вот еще! – фыркнула она, придерживая дверь.

В лифте Ольге стало невыносимо жарко и тесно. От потемневших глаз Артёма в груди растеклась какая-то кипящая лава, уши и щеки стали пунцовыми. Ей почудилось, будто он слышал, как гулко стучало ее сердце. Сегодня он удивил ее своим терпением и вниманием, это однозначно. Какой же он на самом деле, этот Лавр?

У двери Артём осторожно опустил Машу на ноги, легонько тронул кончик ее носа, и двинулся было обратно.

– Может, чаю?

На секунду он застыл, услышав тихую фразу. Развернулся и подозрительно прищурился. Показалось? Однако Оля открыла двери, пропустила Машу и выжидающе выгнула брови.

– А вот ты от такой любезности не треснешь?

– Ты провозился с нами полдня. Должна же я как-то тебя отблагодарить. Почему бы не чайком с…отравой? – лукаво хмыкнула она.

Артём коварно и обольстительно улыбнулся, умышленно остановился рядом с девушкой, коснулся своей грудной клеткой ее груди и весело расхохотался, когда она вжалась в дверную коробку и даже втянула живот. Вошел в прихожую, и пока Оля закрывала дверь, поставил пакеты на небольшой диван.

– Машка, руки мыть. Уж извините, Лавр, у нас все как у серой массы.