Глава 2 Пока я в Сиршаллене

Первый раз Софи спала в доме Джона совсем одна. Забралась под одеяло, натянула на себя тяжелую шкуру Макидарского волка, и попыталась заснуть.

Джон не появился вечером, но и ее не выдворили. Она сама приготовила себе пару бутербродов из того что нашла в кладовой, поужинала, тупо и медленно пережевывая хлеб и мясо. В голове звенела пустота, внутри груди ныло, отчаянно и постоянно.

Ночной дом поскрипывал и шуршал чем-то необъяснимым. Софи лежала, страшась закрыть глаза. Что если нынче ночью придет Эльтан и убьет ее прямо тут? Ведь завтра должен прийти Лейн.

Проворочавшись по ощущениям пару часов, она с тоской встала и натянула толстовку поверх сорочки. Побрела по темному дому, не зажигая света. Проходя спальню Джона, замерла, глядя на аккуратно заправленную нетронутую кровать. Губы ее дрогнули. Она вспомнила, как они лежали тут, ласкаясь в темноте, шепча друг другу слова любви.

Софи решительно пошла дальше. В столовой она налила стакан воды и выпила его крупными глотками, так, что горло запершило. Она закашлялась и оперлась о стол, усмиряя дыхание.

Вернулась в прихожую и приоткрыла дверь. На лестничной площадке никого не было, но Софи все равно не решилась выйти. Да и куда ей идти? Не тут, так стоят парой этажей ниже. А если не эльфы, а люди Лейна, они не успеют дойти до него, как полетят их головы.

Софи сглотнув, закрыла дверь. Она не хотела умирать. Ей было страшно. Пальцы ее сжались так, словно она пыталась ухватить чью-то руку. Но рядом не было никого.

Она вышла на балкон гостиной. Тут тоже было пусто. Ночной ледяной ветер облизал ее босые ноги.

Как странно… Тут ведь был Итар, сторожил ее. А теперь пусто. За перилами балкона висели несколько веревок. Хватай и спускайся. Софи подошла к парапету и угрюмо поглядела вниз.

Темнота прорезалась редкими тусклыми фонариками. Крона ясеня сверху шумела зловеще. Софи было холодно, но она все стояла, глядя в окружающий мрак. Словно ждала чего-то.

Когда одна из веревок качнулась и заскользила вверх, она поняла – этого. Она ждала Джона.

Уставшая и вымотанная, она спокойно глядела как веревка утягивается в темноту.

Через несколько мгновений на парапет спрыгнул Джон.

Софи, раньше чем смогла остановить себя, обрадовалась ему. Она поглядела на него – такого родного, такого своего, и чуть не улыбнулась счастливо. Тут она вспоминал все и заледенела.

Линар был в том же нарядном жакете с красивой изумрудно-зеленой перевязью, за плечом торчала рукоять его меча, украшенная луной и звездами. Он стоял на парапете, возвышаясь над Софи и хмуро оглядывая ее.

Софи отвернулась и снова поглядела в темноту под балконом. Фонарь над подъездом тихо светился внизу крохотной точкой.

– Вернись в дом, – сказал Джон хмуро.

Софи молча повернулась и вошла в гостиную. Джон зашел следом и закрыл створки, задернул занавеси. Они оказались в кромешной темноте. Софи стояла дрожа. Она и не заметила насколько замерзла на улице.

– Иди спать. – Тихо приказал Джон.

– Я не могу спать. – Прошептала Софи, потерянно качая головой. – Мне страшно.

Джон пошевелился где-то слева от нее. В темноте Софи едва различала его силуэт. Он прошел к дальней стене и щелкнул выключателем. Зажегся верхний свет, Софи зажмурилась.

– Тебе нечего бояться, пока ты делаешь так, как я велю. – Сказал Джон. Он стоял к ней спиной. Расстегнул ремень на груди, снял ножны и бросил их на диван.

Софи молча смотрела в его спину. В ней медленно закипал гнев. Так, как он велит? Велит?!

Джон повернулся, не глядя ей в глаза, сделал несколько шагов и вдруг замер. Носок его сапога наступил на лоскут ткани. Он медленно отодвинул ногу и посмотрел.

На полу лежала его звезда, неаккуратно срезанная с лифа ее серого платья. Несколько секунд он молча глядел на пол, а потом взгляд его уперся в Софи. Он был в ярости. Уши его заметно побелели.

– Вот значит как… – прошептал он едва слышно.

– А чего ты ждал? – Софи надменно пожала плечами.

Джон сжал кулаки и улыбнулся. Такой едкой улыбки она еще никогда не видела на его лице.

– Ты права. Иного ждать было глупо. – Сказал он холодно. Он вдруг стремительно шагнул к ней. Софи испуганно попятилась, но Джон был быстрее. Он схватил ворот ее толстовки двумя руками и дернул, разрывая до самого пояса. Софи в шоке отпрянула, но он не отпустил ткань. Софи мотнуло к нему обратно. Он в ярости рванул и сорочку, разрывая так же, до самого пояса. Софи в ужасе замолотила по его рукам.

– Что ты делаешь?!

– А чего ты ждала?! – крикнул он. Из глаз Софи брызнули слезы. Она не боялась Джона. Не смотря ни на что – ни капли не боялась. Но обида от этого меньше не становилась.

– Пусти меня! – всхлипнула Софи.

Джон отдернул руки и отвернулся. Софи заливаясь слезами, сжала толстовку на груди. Ноги ее подкосились и она упала на колени прямо на новый ковер гостиной.

– Т-ты… чудовище! – прошептала Софи в ярости. – Ненавижу тебя!

– И я ненавижу… – тихо сказал Джон, не поворачиваясь. – Как легко чувства меняют оттенок стоит лишь одному слову или делу коснуться их. Я не знал как это бывает. Теперь я знаю. Поднимайся! – приказал он резко. Софи от неожиданности подавилась своими слезами. – Ты покидаешь этот дом.

Софи гордо вздернула голову.

– Как угодно шахране. – сказал она едко. – Я могу одеться или вам хочется провести меня по городу голой?

– Я не позволю порочить мое имя. – сказал он обернувшись. – Ты моя ханти, ты будешь одета и будешь молчать. Как и положено деве в твоем положении.

Софи утерла слезы и встала. Она, сжимая на груди порванную толстовку пошла к себе и оделась. Джинсы, футболка, куртка. Софи оглянулась кругом. Залезла в шкаф и взяла в руки свое трикотажное платье, придирчиво проверив, что на нем приколота мамина брошка. Больше ей взять было нечего. Она подхватила небольшую коробку, в которой ей привезли вещи из людского города, и положила платье туда. Вернулась в гостиную и сложила в коробку свои учебники эльфийского. Они принадлежали Джону, но точно были ему без надобности.

Сжимая коробку в руках, она вопросительно уставилась на Джона. Он окинул ее взглядом и поглядел в угол.

– Почему ты не просишь у меня прошения? – спросил он с болью. – Не просишь меня смягчить гнев. Ведь я не смогу отказать тебе, ты же знаешь.

– А почему не просишь ты? – спросила Софи с вызовом. Джон помолчал, угрюмо глядя в пространство.

– Потому, что для меня нет надежды на прощение. – сказал он наконец. Губы Софи позорно вздрогнули. Она прикусила их в гневе. Он прав! Тысячу раз прав! Нет ему прощения!

– Это так. – безжалостно подтвердила она. Джон хмуро кивнул, словно сам себе. – Куда я еду?

– К Владычице. Так будет объявлено. На самом же деле, в глушь, туда где ты не будешь опасна. В уединенный дом в лесной чаще, где лишь птицы услышат твои откровения, если тебе захочется ими поделиться.

Губы Софи задрожали от подкатывающих слез.

– О… ясно, – прошептала она. – Я буду там совсем одна?

– Нет. Нилан останется с тобой как твой Распорядитель дома и как твой… охранник.

– Тюремщик ты хотел сказать?

– Слова не меняют сути. Он проследит, чтобы мои тайны были сохранены. Я мог бы оставить тебя в Сиршаллене, если бы ты не предала меня.

– Я могла бы любить тебя всю жизнь…

Джон кажется даже дышать перестал. Софи прикусила губу. Она вовсе не желала этого говорить. Само вырвалось. Глаза ее снова постыдно защипало.

– Если бы ты выбрал меня, а не месть. – закончила она хмуро.

– Я не мщу людям. Я спасаю свой народ от их алчности.

– Слова сути не меняют, – передразнила Софи. – Давай, запрячь меня в свои леса, шахране. Я не могу тут больше находиться. Все тут… – Софи оглядела гостиную, что за какие-то десять дней стала ей роднее квартиры в Кайрине, в которой она прожила три года. – Все тут невыносимо.

– Как и мне.

– Мы здорово отравили друг другу жизнь, да Джон? – прошептала Софи с кислым смешком. – Надо же… как мало времени для этого оказывается нужно.

Джон молчал. Он словно никак не мог решиться.

– Я готова. – напомнила Софи.

– Я вижу, но готов ли я?

Софи подняла брови.

– Это же твоя идея.

– Это разумный совет, которому я решил последовать.

– Интересно чей он. – усмехнулась Софи. Отчего-то ей казалось, что она знает ответ. – Не боишься, что он убьет и меня и Нилана как-нибудь ночью? У него полно верных перстов, которые с радостью это сделают.

– Эльтан скоро покинет Сиршаллен. Его думы не долго будут заняты тобой.

– Какое облегчение. – Софи закатила глаза.

Линар тяжело вздохнул. Софи обвела взглядом гостиную и потеряно присела на диван.

– Я мог бы оставить тебя в Сиршаллене, если бы верил, что ты не предашь меня снова. Но завтра в этот дом придет Лейн. Что мне остается? Вырвать тебе язык? Я не способен на это. Я должен обезопасить свой народ, раз уж был так глуп, что доверился тебе. Утром я хотел увезти тебя. Теперь же… не могу решиться. Слабости мои не знают числа.

Софи посмотрела на него. Линар стоял ссутулившись, потеряно глядя перед собой. Весь его вид говорил о тяжелой горестной борьбе и Софи ничего не могла поделать с всколыхнувшейся в груди жалостью. Ей было больно смотреть на такого Джона. Она все еще любила его, даже после всего что узнала.

– Ты сказал мне, что если я сообщу Лейну он умрет. И я умру.

– Это так. – отрезал Джон. – Поэтому я не дам тебе и шанса. Я не смогу смотреть как тебя лишают жизни из-за моего малодушия.

Софи прикусила губу. Перспектива жить до самой смерти в лесной глуши совершенно одной – Нилан не в счет – испугала ее не на шутку.

– Я не хочу этого, Джон. Пожалуйста, не отсылай меня. – прошептала она напугано. Джон мотнул головой.

– У меня нет выбора. Неужели ты думаешь, что для меня это не больно? Я с трудом провел день вдали от тебя, мучаясь от мыслей. Они словно рой пчел жалят меня одна больнее другой. Я погубил твою жизнь. И я люблю тебя так, как никого и никогда не любил. Мое сердце разрывается… – он приложил руку к груди, словно ему и вправду было физически больно. – Я забрал твою жизнь, втравил в войну, которой ты не знала и не хотела знать. И унизил… всеми мыслимыми способами. Я так хотел твоей любви, даже зная, что для нас невозможно соединить судьбы. Как эгоистично с моей стороны. Ты права, я – чудовище, и вся моя боль заслужена. Я заслуживаю и большего страдания. И вкушу его.

Он посмотрел на нее строго, словно она бросала ему в лицо обвинения.

– Прощения для меня нет. – прошептал он сдавленно. – Как нет и надежды. Я полностью отдаю себе в этом отчет. Ступив на путь, что я выбрал, назад не повернуть.

Он сглотнул и выпрямился.

– Прости мне, если сможешь, хотя бы гневные слова. Я назвал тебя ханти, рабыней… Я не… Не могу найти себе оправдания, кроме боли, что затмила мне разум. Ты клялась, что останешься со мной, и обманула. Предала свои слова так легко, словно они ничего не значили. Я не смогу уважать тебя и верить тебе как прежде, но мне стоило сдержать гнев. Я как и всегда был слишком эмоционален. Совсем как человек. – Он презрительно скривил губы.

Софи вспыхнула. Презрение в его голосе резануло ножом.

– Отошли меня! – она решительно встала и схватила свою коробку. – Не желаю оставаться здесь!

Джон изумленно глядел на нее.

– Но ты только что …

– Плевать, что я говорила! – Софи в ярости тряхнула коробку. – Не могу слушать как ты поливаешь грязью все человеческое, что в тебе есть! А мне нравится быть человеком, Джон! Да, быть человеком, понял?! Не высокородной эльфийской ледышкой, а живым человеком, который злится и делает ошибки! А ты оставайся в своем мирке и смотри как все умрут, чтобы твои сородичи могли жить как им удобно. В тишине растить свои деревья или что вы там будете делать, когда все люди сгинут? Не хочу участвовать в этом! Не желаю! – на глазах Софи выступили слезы. – Б-буду сидеть одна в-в лесуууу… – она горестно разревелась, закрывая лицо ладонями. Коробка свалилась на пол. Софи бессильно опустилась туда же.

Рыдания сотрясали все ее тело. Ей было страшно, ужас волнами пробегал по коже, от мысли, что вся ее жизнь сведется к бессмысленному одинокому существованию у черта на рогах. Что она сейчас уедет и никогда больше не увидит никого кто ей дорог. Ни родителей, ни друзей, ни его… Она никогда больше не увидит Джона! От этой мысли слезы с новой силой полились из глаз, а от ужаса, что после всего, что произошло, это ее пугает больше прочего, Софи тихо завыла в ладони. Она не может горевать о нем! Не должна! Не смеет! Он чудовище, жестокое, отвратительное чудовище, что притворилось человеком. А она дура, влюбилась в него. И сейчас-то ее глаза открылись, вот же он перед ней. Только что разорвал на ней одежду, грозится сослать в заточение на всю жизнь, а она что же?.. Все равно горюет о нем? Да что с ней такое?!