Мы со Славой стали появляться вместе на различных мероприятиях, для чего мне пришлось экстренно обновить свой гардероб, точнее, практически полностью его поменять, сменив направление на классику и элегантность. Слава представлял меня своим знакомым, как невесту, кое-кого приглашал на торжественное мероприятие по поводу бракосочетания, но совсем немногих. А я в эти моменты мило и молча улыбалась, сверкала бриллиантом на пальце и демонстрировала лучшие стороны своего характера. То есть, любовь, уважение и покорность. Просто потому, что не знала, как вести себя в обществе власть имущих. Боялась сказать что-то не то или вызвать насмешку. По окончании вечера Слава непременно меня хвалил. А то и пояснял, что и в какой момент я сделала правильно. Видимо, для того, чтобы я запомнила и в дальнейшем поступала также. А я чувствовала себя настолько закруженной предсвадебной суматохой, новыми знакомствами, примеркой платья, которое шили на заказ и очень торопились, что не могла ничего проанализировать. Ведь для этого нужно было остановить весь этот вихрь событий, остаться одной и спокойно подумать. Возможности для этого у меня не находилось, ни одной. И вот наступает день, когда я в свадебном платье, с причёской и макияжем, вся собранная, взволнованная и торжественная (ах да, ещё и безработная!), стою в одном из красивейших парков закрытого загородного клуба, рука об руку со Славой, и слушаю речь регистратора брака. Всё случилось, как в какой-то сказке, песне, фильме, и мне невольно вспомнились слова из известной комедии: «Билли, сделай мне монтаж!», и вот я будто после этого монтажа, с приклеенной счастливой улыбкой, и оказалась именно в этом месте. Над головой свадебная арка с живыми цветами, рядом Слава в светлом итальянском костюме, за спиной торжественные нарядные гости, из которых мне знакомы от силы человек пять. А женщина-регистратор с красной папкой в золотые вензеля громко произносит:

– Объявляю вас мужем и женой! Жених, можете поцеловать невесту!

Я смотрю на Славу, он смотрит на меня, улыбается, наклоняется ко мне и прижимается губами к моим губам. Всё, я жена. Наверное, надо радоваться. Все взоры в этот момент обращены именно ко мне. И я улыбаюсь, смеюсь, прижимаюсь к плечу мужа, когда мы вместе поворачиваемся к гостям. Счастливые молодожёны.

– Везёт тебе, – приговаривала моя уже бывшая соседка по квартире, когда я забирала с прежнего места жительства последние вещи. – Ты теперь при обеспеченном муже. Не зря в большой город перебралась.

Наверное, да, не зря, мысленно согласилась я с ней.

Немного успокоившись, обрадовавшись прекратившейся свадебной суете, вернувшись из свадебного путешествия, которое мы со Славой провели на Кубе, я пришла к выводу, что все мои волнения и бунтующая интуиция не что иное, как следствие предсвадебного ажиотажа. Из-за этого я чувствовала бесконечную настороженность, внутреннюю напряжённость и мучилась от нехорошего предчувствия. А как этому предчувствию не быть, когда последний месяц за мной неотступно следовала Полина Григорьевна, а на телефоне раздавал указания Слава. А теперь, наконец, начнётся семейная жизнь, нам никто не будет мешать.

Я – жена. Жена.

Я повторяла это про себя, как мантру. Несколько недель, прежде чем окончательно осознала эту мысль. Пришлось привыкать к тому, что вся моя жизнь в корне изменилась. Мне не нужно было ходить на работу, не нужно было переживать о том, чем платить за квартиру, на какие деньги дожить до зарплаты, все вопросы о пропитании ушли в небытие. Это было странно, но я приучала себя к мысли, что это хорошо. Мне нужно радоваться отсутствию проблем в моей жизни, быть благодарной за такого заботливого и любящего мужа.

Слава, на самом деле, меня любил. Наверное. Даже прожив с этим человеком в законном браке пару лет, я не могу сказать, что именно он подразумевает под словом «любовь». Что он чувствует. Ко мне, к матери, к другим людям. Первые пару месяцев нашей совместной жизни прошли довольно спокойно. Я привыкала, а Слава меня учил. Ведь мы теперь жили с ним в одной квартире, в которой я так и не стала полноправной хозяйкой. Мне лишь выдавались указания, рассказывалось о правилах поведения. И до свадьбы я знала, что Слава ужасный педант. Я часто бывала у него дома, ночевала, удивлялась некоторым его привычкам и нюансам быта, но не считала нужным и позволительным что-то комментировать вслух. Понимала, что Слава очень зависим от того порядка, который он сам для себя определяет. К тому же, порядок в доме у него наводила не я, и не он сам, а приходящая домработница. И именно она, а не Полина Григорьевна, наглаживала ему рубашки и крахмалила воротнички, расставляла все вещи по тем местам, на которые их определил Слава, аккуратно смахивая пыль. А после нашей женитьбы, Слава решил, что надобность в чужом, приходящем человеке отпала, и женщину уволили. В её услугах перестали нуждаться, как в ставшей нашей общей квартире, так и в доме его матери. И все обязанности перенесли на мои плечи.

– Тебе же надо чем-то заниматься целыми днями, – удивлялась Полина Григорьевна. – У каждого в семье должны быть свои обязанности. Слава зарабатывает деньги, а ты жена, занимаешься хозяйством. Не многим так везёт.

Наверное, моя ошибка в том, что я изначально не стала спорить, отстаивать свои принципы и расставлять точки над теми буквами, которые мне казались важными. Но мне ненавязчиво твердили и твердили о том, что мне повезло. Не только Полина Григорьевна, но и все знакомые вокруг. Ещё около полугода после свадьбы, нас со Славой поздравляли при каждой встрече. И при этом на меня смотрели так, будто не понимали, с чего бы мне на голову свалилась такая удача. Будто я рядом с мужем смотрелась весьма странно. Но, наверное, надо отметить, что это всё исходило от знакомых Славы. С моими знакомыми и друзьями, которые появились у меня за время жизни в Нижнем Новгороде, у меня не стало времени видеться. Да и муж считал, что никого особо важного в моей жизни, за кого бы стоило держаться, и нет.

– Что за друзья у тебя? – вопрошал он, когда у нас с ним возник такой разговор. – Соседка по квартире? Или те бездельницы-секретарши, что сидели в офисе Большакова? По ним ты скучаешь?

– По-твоему, у меня больше нет знакомых в городе?

– А они есть? – всерьёз удивлялся он. Но затем вздыхал напоказ, делал смиренное лицо и разрешал: – Хорошо, встреться с друзьями. Я же не против. Но только, пожалуйста, делай это в то время, когда меня нет дома. Ты же не думаешь, что я отпущу свою жену одну куда-то вечером? С какими-то непонятными людьми?

И вроде говорил Слава правильно, и как бы переживая за меня, но после его смиренного снисходительного тона, мне становилось не по себе. И я невольно принималась задумывать о том, куда и с кем я пойду, если меня дома ждёт муж. Это же неправильно. А встречаться с подружками в то время, когда Слава на работе, как он предлагал, было весьма затруднительно. Потому что в это время работали и девчонки, это я неожиданно для самой себя превратилась в домохозяйку. И незаметно, неделя за неделей, месяц за месяцем, моё общение где-то помимо дома и с кем-то помимо мужа и свекрови, сошло на нет. Видимо, особой близости у меня с этими людьми и не было, Слава был в этом прав, ведь близкие друзья просто так из твоей жизни не пропадают. А тут мы перестали созваниваться, встречаться, и обо мне все благополучно позабыли. Как-то раз я случайно столкнулась с бывшей коллегой по одной из не самых перспективных своих должностей в магазине, мы остановились поболтать, и я следующие пятнадцать минут чувствовала на себе её завистливый взгляд и слушала, как она «радовалась» моему удачному замужеству. А мне после этой встречи стало очень горько. Пришла мысль, что до меня, на самом деле, никому дела нет. Мне либо завидуют, либо не замечают. Временами мы со Славой ходили вместе в гости, посещали различные мероприятия, официальные и не слишком, ездили отдыхать, но вокруг всегда были лишь его знакомые и друзья, с которыми я так и не смогла найти общего языка. Точнее, подружиться по-настоящему ни с кем не смогла, даже с такими же жёнами и подругами друзей мужа. Я была лишь приложением к Владиславу Калинину. Его красивой, но молчаливой супругой из провинции. Которой, непонятно почему, повезло отхватить себе такого супруга. Я знаю, что именно так меня и воспринимали. И никогда не принимали всерьёз. Да и Слава перед каждой встречей с его друзьями, как бы вскользь бросал мне:

– Молчи побольше, не болтай попусту. Никому не надо знать, что у тебя нет высшего образования.

Он говорил это без злости, опять же снисходительно, а мне становилось ужасно обидно. И я молчала, находясь рядом с ним, боясь, что любым произнесённым словом, кстати или некстати, опозорю себя, или того хуже – мужа.

Никогда раньше не задумывалась, что наличие высшего образования так много определяет в жизни. Наверное, не задумывалась потому, что мне, банально, было некогда об этом думать.

Но всё же в наших со Славой отношениях складывалось всё достаточно ровно. До определённого момента. Я старалась привыкнуть к статусу замужней женщины, говорила себе, мысленно повторяя чужие выводы, что мне повезло. И по многим признакам выходило, что мне, на самом деле, повезло. Как и говорила Полина Григорьевна, мне теперь не было нужды заботиться и переживать о завтрашнем дне. Я стала женой уважаемого, достаточно обеспеченного мужчины, при должности, за которую в городе его сильно уважали, а стало быть, и меня, как его законную жену. У меня появились наряды, о которых я раньше и мечтать не могла. Появился личный стилист, на первое время, который учил меня ориентироваться в стилях, прививал мне вкус, как говорил Слава, чем меня сильно смущал. От моего гардероба, от привычных вещей не осталось ничего, а всё, что я рисковала покупать себе, ориентируясь на собственный выбор, нещадно критиковалось. Без криков, указаний, оскорблений. У Славы очень хорошо получалось одним взглядом или наклоном головы показывать мне, насколько я не права и ошибаюсь в своих выводах и действиях. И это действовало куда сильнее, чем ссоры или скандалы. Ведь поскандалив, надлежало помириться, проявить какие-то эмоции после выброса негатива, а поставив жену на место только взглядом, сам Слава оставался спокойным и довольным своими действиями, а я чувствовала странную заторможенность и опустошение, потому что не знала, что делать со своей эмоциональностью. Ведь если бы я начала кричать на хранившего арктическое спокойствие мужа, можно было бы усомниться в собственной адекватности. В начале нашего брака я всё же пару раз срывалась, не понимая, как реагировать на ту или иную ситуацию, и в ответ не дождалась ничего, кроме холодного недоумения и проявления какой-то брезгливости во взгляде мужа. И я замолчала. Замолчала навсегда, как мне порой казалось. Давила и давила в себе недовольство, непонимание, озабоченность, тревогу от того, что что-то, кажется, происходит, что-то нехорошее, а я совершенно не понимаю, что со всем этим делать. Как поступить, как себя вести? И я невольно брала пример со Славы, который предпочитал выражать своё недовольство молчанием, а внешне оставался спокойным, как скала. И я смотрела и смотрела на эту скалу, с каждым днём с всевозрастающей озабоченностью ожидая проявления хоть каких-то чувств и эмоций.

– Не понимаю, чем ты недовольна, – порой говорил мне Слава, наблюдая мою нервозность. – У нас всё замечательно, разве нет?

Ответить ему мне было нечего. Вот честно. Наверное, замечательно. Но меня что-то без конца задевало, возможно, его проявившиеся неожиданно холодность и равнодушие, мне что-то не нравилось, а так, как Слава выглядел и старался во всём быть идеальным, я невольно принималась искать ответы в себе. Вот и получалось, что муж прав – все проблемы в нашей семье от меня.

За первые полгода нашего брака, этими мыслями я едва не довела себя до нервного истощения. Я похудела, я стала тихой и задумчивой, улыбалась только когда мы со Славой выходили куда-то вместе. Ведь его друзьям надлежало улыбаться, а мне лучиться от счастья. И я изо всех сил старалась соответствовать. А оказавшись в стенах нашего общего дома, я снова впадала в депрессию и унылые мысли. Но Слава этого, вроде бы, и не замечал. Мы могли не общаться с ним целый вечер. Он занимался своими делами, а я ходила тенью по квартире и выполняла его поручения. Говорила с ним, когда он задавал вопросы, улыбалась, когда он того хотел. И безумно боялась, что он не заговорит или не захочет моей помощи, и впадала в панику каждый раз, когда делала что-то не так, и муж это замечал. В такие моменты он устремлял на меня до того пронизывающий взгляд, что у меня всё внутри переворачивалось. Потому что он на меня не злился и не кричал. Он будто каждый раз во мне разочаровывался. Видел перед собой не красивую девушку, в которую влюбился, а никчёмную неудачницу. Без образования, без знаний, без работы, без каких-то своих мыслей, потребностей и стремлений. Порой с его губ слетали подобные замечания. Когда я умудрялась что-то сделать не так, ошибиться, Слава расстроено замечал:

– Хотя, чего от тебя ждать? Тебя же никто подобному не учил…

И я сжималась внутренне в комок от таких слов. И понимала, что меня, на самом деле, никто не учил. Вместо учёбы я пела в ресторане и считала это достойным заработком.

– Никогда никому этого не говори, – потребовал от меня Слава вскоре после свадьбы. – Не дай Бог, кто узнает, стыда не оберёшься.

Мне тогда хотелось возмущённо воскликнуть: «Но ты же знал, знал об этом раньше! Зачем же женился, раз тебе стыдно?!». Но я промолчала. Проглотила те обидные слова. И все последующие. Ведь противопоставить мнению мужа мне было нечего. Я всё это делала, я работала на этих низкооплачиваемых, простецких работах, стараясь заработать хоть какие-то деньги, чтобы выжить, чтобы прокормить себя и маму, чтобы как-то зацепиться в этом городе, в котором я никому не была нужна. Когда от этих мыслей становилось по-особенному обидно, и слёзы сами наворачивались на глаза, Слава порой становился жалостливым и любящим. Гладил меня по голове и говорил:

– Но ты же нужна мне, очень нужна. Поэтому мы вместе.

И даже от этого мне становилось теплее на душе, хотелось жить, и я улыбалась. Я смотрела на него в эти моменты, наверное, словно брошенная собака в поисках доброты и понимания. Хоть толики.

Эти эмоциональные качели привели к тому, что я в какой-то момент утратила чувство реальности. Видела перед собой только мужа, лишь его мнение, его настроение, лишь его желания стали для меня важны. Он заменил мне смысл жизни. Со стороны казалось, что я катаюсь, как сыр в масле. Меня обеспечивали, одевали, как куклу, вывозили поразвлечься, а во всё остальное время я обязана была лишь обеспечить любимому супругу удобное, беспроблемное существование. И даже тот факт, что сделать это было не так просто, со всеми его требованиями, я всё равно была, как бы, в привилегированном положении. Как говорится, грех жаловаться. Спустя несколько месяцев мы уже жили по чёткому расписанию, которое Слава собственноручно составил и обязал меня заучить наизусть. В его жизни всё зависело от этого расписания, он ничего не делал просто так и во внеурочное время. Даже наш секс оказался расписанным по дням недели, и даже по минутам. Поначалу это ввело меня в ступор, но вскоре я даже радовалась подобному подходу. На фоне навалившейся депрессии, особой страсти в отношении супружеского долга у меня не осталось, и Славины два дня в неделю – вторник и пятница, меня вполне устроили. Правда, однажды я поймала себя на мысли: «Лишь бы скорее эти полчаса пережить», и ужаснулась самой себе. К тому моменту мы были женаты пять месяцев, и за неделю до этого, муж мне доходчиво объяснял, почему ЕГО выбор пал именно на эти дни. По понедельникам у него не остаётся сил, потому что первый день недели наполнен совещаниями и встречами. По средам он посещает спортзал, по четвергам мы ужинаем у его мамы, а после общения с мамой хотеть секса с женой как-то странно, дурно и неправильно. А по субботам мы обычно вечером выбираемся куда-то, чтобы нас видели вдвоём, как счастливую супружескую пару. В воскресенье же стоит отдохнуть перед предстоящей рабочей неделей. Вот и остались лишь вторник да пятница. Если бы год назад мне кто-нибудь изложил подобную теорию, да ещё на полном серьёзе, обстоятельно, с записями и пометками на полях блокнота, я бы решила, что человек серьёзно не в себе. А тут выслушала, намотала на ус и согласно кивнула. Потому что моего мнения никто не спрашивал, если уж на то пошло. Слава составлял расписание нашей каждодневной жизни, подстраивал её под своё удобство. Моим делом было внимать и запоминать порядок действий. Будто я дрессированная собачонка.

Но я ошибалась. В те месяцы нашей совместной жизни дрессировка ещё не началась, по крайней мере, настоящая. Тогда я ещё виделась Славе пластилином, и он лепил из меня то, что хотел. А я молча поддавалась, не осознавая до конца, в какую историю, на самом деле, попала. Точнее, вляпалась. Тогда и Слава, и Полина Григорьевна относились ко мне снисходительно, даже чуть несерьёзно, я, наверное, казалась им этакой лёгкой дурочкой. Изменилось всё в тот момент, когда я узнала, что я не первая жена Славы.

Знание это ко мне пришло случайно, и для всех неожиданно. Не знаю, почему мне эта мысль раньше не приходила в голову, просто не посещала. Возможно, потому, что с самой первой встречи Слава твердил и твердил о том, что я покорила его сердце, что с ним никогда ничего подобного не происходило, что наша с ним встреча – это судьба. А я уши развесила, и поверила каждому слову. И прожила в этом слепом веровании едва ли не год. А потом, на одном из юбилеев его то ли друга, то ли важного знакомого, мне такие подробности не рассказывали, считали, что ни к чему, один из приглашённых, видимо, они со Славой давно не виделись, сильно удивился, узнав, что я его жена. Настолько, что повернулся к моему мужу и запросто поинтересовался:

– А ты что, с Иркой развёлся? Когда? А сын как?

Я стояла, с приклеенной улыбкой, и смотрела на лицо мужа. Оно буквально на глазах превращалось в каменную маску. И взгляд стал злым и беспощадным. Вот только почему-то направлен он был не на мужчину, который полез со своими ненужными вопросами, а на меня. И у меня от этого взгляда похолодело всё внутри. Я даже вздохнуть смогла не сразу. Но в чём я была виновата? И я в тот момент должна была задаться вопросом, почему мой муж скрыл известие о своем предыдущем браке, в котором, выходит, даже ребёнок родился, а я могла думать только о том, что он зол, и злость эта направлена на меня. В тот вечер он впервые схватил меня за горло. И меня буквально парализовал ужас.

В тот вечер закончилась моя нормальная жизнь.