Особой веры в слова и обещания отца, у меня никогда не было. Может, потому, что мама меня так воспитала. Хоть и не рассказывала мне про отца и его семью ничего плохого, но и хорошего я не слышала. Выросла с мыслью, что мой отец обманул мою мать, и поэтому веры ему нет. А с момента начала нашего с отцом общения, я приняла его таким, какой он есть. Я всегда видела в отце актера с телеэкрана, и никак иначе воспринимать его у меня не получалось. За годы, прошедшие со дня нашего с ним знакомства, я лишь больше убеждалась в своей правоте.

Но помимо отца моя семья пополнилась ещё на нескольких человек. Старшая сестра, на которую мне, наверное, надо было в чем-то равняться, и бабушка, к ней я переполнилась настоящей привязанностью, хотя Зоя всегда была достаточно строга с внучками. И, возможно, не любила меня так сильно, как Альбину, не была так привязана ко мне, как к ней, что и понятно, Альбину она нянчила и воспитывала, а я появилась рядом с ней взрослой особой, которую уже не перевоспитаешь. Но меня общение с Зоей завораживало и интриговало. И я, воспитанная на примере взрослых в уважении к старшим, никак не могла отказать бабушке ни в одной просьбе.

– Мы должны показать всем сплоченность семьи, – говорила она после смерти мужа. И смотрела на меня со всей серьёзностью. – Настя, ты же тоже член нашей семьи. Самое главное – это репутация. Ты понимаешь?

Такие вопросы меня удивляли. Я кивала.

– Конечно.

Можно подумать, что правильная репутация может быть только в семействах с известными фамилиями, а обычные семьи живут, как попало.

– Ты тоже Кауто, – твердила мне Зоя. И тише, но решительнее добавляла: – Должна поддержать отца в такую трудную минуту.

С Альбиной такие разговоры не велись. Считалось, что она априори понимает свои обязанности, свой долг. В то время Альбина училась в театральном институте и только-только начала сниматься в отдельных от именитого родителя проектах. Её красота окрыляла зрителей и критиков, ей пророчили большое будущее и радовались, когда удавалось поймать Альбину на каком-нибудь шумном мероприятии в компании очередного кавалера. Альбина была прекрасна и весела. Зрители её любили, никогда не клеймили представительницей «золотой молодежи», ведь считалось, что Альбина много работает и увлечена совсем не разгульной жизнью и пустыми романами.

– С Алей всё будет хорошо, – уверенно заявляла Зоя. – Она выйдет вовремя замуж, за правильного человека и станет примерной женой.

Про меня такого никогда не говорили.

Со мной Альбина довольно скоро нашла общий язык. Или попросту сыграла своё дружеское отношение, точно так, как поступил отец. Я всегда задавалась вопросом: с чего бы Альбине меня любить? Я была воплощением женского унижения для её матери. А сестра держала меня под руку на мероприятиях, обнимала, целовала в щёку и щебетала на камеру о том, как весело мы проводим вместе время, и как она рада иметь сестру. Время вместе мы, действительно, проводили, но довольно редко. И, по сути, общих тем для разговора у нас находилось мало. В основном, Альбина рассказывала мне о своих переживаниях, о сомнениях, о съемках и жаловалась на загруженность графика. Но даже во время жалоб она светилась и держалась с легким превосходством, как, впрочем, и положено старшей сестре. Потом спрашивала, как моя учеба, и благосклонно кивала, когда я сообщала, что все хорошо. Зато мы никогда не ссорились и ничего не делили.

Первый год обучения в ВУЗе я доучилась в родном городе. А вот на следующий перевелась в Москву. Мама, естественно, была против, она, в принципе, была против всего, что касалось моего отца и его семьи. Но благоразумно не вступала со мной в конфликты и споры. Наверное, решила дождаться, когда я дойду своим умом до мысли, насколько абсурдно моё с ними общение. Но в девятнадцать лет ничего абсурдного я в сложившейся ситуации не видела, меня, наоборот, увлекала и интриговала жизнь в столице. Что и понятно. Всю свою жизнь я провела в небольшом, хотя и областном городе, под бдительным присмотром мамы, а тут вдруг на меня свалилось наследство в виде жилплощади в Москве, меня манила взрослая, самостоятельная жизнь, и поэтому, когда отец предложил мне продолжить обучение в столице, я согласилась практически без сомнений.

– Настя, учеба в Москве – это куча возможностей в перспективе! – говорил он. – Конечно же, я всё оплачу. Ты же моя дочь.

– Даже разговоров на эту тему быть не может, – категорично взмахивала худой рукой бабушка. – Конечно, ты будешь учиться здесь. Иначе что мы будем говорить людям? Что дочь Родиона Кауто окончила какой-то среднестатистический ВУЗ неизвестно где? Москва – и точка.

– Мама, это же Москва, – разводила я руками, сидя на родной кухне и тараща на мать невинные глаза. – Бабушка уже всё устроила.

– Искусствовед? – непонимающе переспрашивала мама.

– Это престижный факультет, это же академия Строганова! Я сама никогда бы туда не поступила, ты же знаешь. – Я смотрела умоляюще.

– А как же иностранные языки?

– Я продолжу заниматься, – заверила я. – В Москве для этого куда больше возможностей. Мама, пожалуйста!

Мама вздохнула, смотрела на меня так, будто отправляла на верную погибель. Но, в конце концов, кивнула.

– Хорошо. То есть… Ты уже взрослая, сама в состоянии решить, чего ты хочешь.

– Я хочу учиться в Москве, – решительно заявила я, и поступила так, как хотела. Перед началом следующего учебного года переехала в столицу, обустроилась в подаренной квартире, огляделась, немного загрустила, осознав вдруг, что отныне сама по себе, одна. Взрослая.

Становиться взрослой немного страшно, согласитесь.

Отец своё обещание выполнил, я благополучно сдала экзамены, а он оплатил обучение на год вперед. Сумма была немаленькая, я восприняла его взнос в моё будущее довольно серьёзно, и с энтузиазмом взялась за учебу. К тому же, чем ещё мне было заниматься? Родственников я видела не так часто, отец и сестра пропадали на съемках, в командировках, на репетициях. Елене я была не нужна, и обижаться на это было глупо, а у бабушки всегда полный ежедневник встреч и планов. Она, конечно, находила для меня время, но случалось это довольно редко. Я жила одна в чужом, огромном городе, ходила на лекции, занималась на курсах иностранных языков, на которые меня устроила бабушка, и ещё нашла время для подработки. Быть нахлебницей не хотелось, я чувствовала неловкость каждый раз, когда отец давал мне денег на расходы. Решила, что мне достаточно помощи с оплатой учебы и квартплатой.

– Где ты работаешь? – удивился отец, когда спустя пару месяцев узнал о моём досуге.

Я легко пожала плечами.

– В фаст-фуде.

– Ты с ума сошла! А вдруг кто-то узнает?

– Никто не узнает, пап, – заверила я его. – Зато у меня есть свои деньги.

Родион тяжело качнул головой.

– Не понимаю я этого. Чтобы моя дочь с подносом бегала?

Я улыбнулась.

– А я и не бегаю. Я за кассой стою. Да и что страшного в подносах? Я с пятнадцати лет так летом подрабатывала.

Отец с наигранной маетой во взгляде глянул на жену.

– Лена, я тебя прошу, реши эту проблему. У меня сейчас нет ни сил, ни времени. Мне через неделю уезжать на Урал, пропаду на съемках на пару месяцев. А что здесь происходить будет?

Елена растянула губы в вынужденной улыбке.

– Я все решу, Родион.

Её обещание и тон меня несколько насторожили. Как и что она может решить? Запретить мне подрабатывать?

Но надо знать Елену. Моя мачеха чужие проблемы (а я была для неё чужим человеком, наверное, таковым до сих пор и осталась) не любила, но надо отдать ей должное, решить могла любую. Вот и эту решила, довольно быстро. Муж попросил, она щёлкнула пальцами, сделала пару звонков, и через неделю, как раз перед отъездом отца, мне сообщили, что отныне у меня новая работа.

– Тебе же нужна языковая практика, – сообщила она. – У моего знакомого фирма по оказанию услуг, требуются переводчики, девушки и молодые люди, которые будут сопровождать иностранных гостей на мероприятиях, форумах и встречах. – Елена окинула меня цепким взглядом. – Ты у нас девочка симпатичная, воспитанная, тебя не стыдно и на деловую встречу взять. Да и платят, как ты понимаешь, куда больше.

Надо признать, что я была под впечатлением. О такой работе я даже мечтать не могла. И поэтому от всей души, со всей искренностью сказала мачехе:

– Спасибо большое.

– Не за что, – легко отозвалась та. Но её взгляд, совсем не легкий, задержался на моём лице, она о чем-то задумалась, после чего негромко добавила: – Ты же понимаешь, для семьи это куда полезнее, чем твоё стояние на кассе в какой-то забегаловке. Поэтому я постаралась.

Понятно, что не ради меня. Но хотя бы так, ради семьи. Поэтому я повторила:

– Спасибо.

Елена подумала, затем благосклонно кивнула.

– Пожалуйста.

Работа, без сомнения, была интересная. Разные люди, интересные разговоры, за лето я посетила несколько экономических форумов, с десяток выставок и презентаций, отправлялась вместе с гостями столицы в короткие экскурсионные поездки после деловых переговоров. Поначалу переживала, как будут воспринимать моё присутствие, старалась выглядеть и вести себя крайне по-деловому, одевалась скромно, но кроме меня в фирме знакомого Елены был целый штат девушек и молодых людей, переводчиков-сопровождающих, и я спустя какое-то время успокоилась, и решила получить от этой работы для себя максимум пользы. Где ещё я получу такую языковую практику? Англичане, американцы, немцы, французы. Со всеми я общалась легко, наконец понимая, что нашла своё место, и мне есть где применить своё увлечение и талант.

– Продолжишь обучение в нужном месте, – с какого-то времени начала поговаривать бабушка. Но я особо в её планы на моё будущее не вникала. Решила, что для начала нужно доучиться в Строгонова, а уже после решать, чем хочу заниматься.

– Мне уже сейчас предложили работу в Лондоне, – поделилась я в восторге.

Зоя лишь отмахнулась, ничуть не впечатлившись.

– Знаешь, сколько ещё будет таких предложений? Не надо бросаться на первое, что сделали. Учись спокойно. К тому же, тебе надо реагировать не на предложения о работе, а совсем на другие. Девушке надо замуж выходить, а не на работу.

Я смеялась.

– Замуж пока не предлагали.

– Ну и дураки. Ты говорила чья ты дочь?

Я качала головой, и говорила:

– Нет.

– Зря.

Никому я ничего говорить не собиралась, ни хвастаться, ни цену себе набивать. Меня и без того всё устраивало. Первый год моей жизни в Москве прошел для меня увлекательно, беззаботно, в мечтах и планах. Только Альбина, время от времени возникая в моей жизни, не уставала удивляться тому, что я ни с кем не встречаюсь.

– Настя, ты же симпатичная, умная, с квартирой… – Аля расхаживала по моей двушке, в которой я успела сделать небольшой ремонт, поменять кое-какую мебель и обустроить быт под себя. – Всё у тебя есть. А парня почему-то нет, – удивлялась старшая сестра. Обернулась и внимательно на меня посмотрела: – Какие у тебя проблемы?

– Нет у меня никаких проблем, – смеялась я. – Просто как-то не складывается.

– Не понимаю, – качала Аля головой. – Как такое может быть?

Я вздыхала напоказ.

– Конечно, тебе не понять. Это ты у нас красавица, веселушка-хохотушка, известная талантливая актриса! Все тебя знают, все тебя хотят… взять в жены!

Альбина принялась махать на меня руками.

– Перестань, перестань! – И тоже засмеялась, поймав моё настроение. – Я и без тебя всё это знаю. Мужики липнут ко мне, как мед.

– Точно, – кивнула я. – А я что? Я обычная.

– Ты умная. Вон сколько языков знаешь. Я английский с какими только педагогами не учила, и в школе, и после, а кроме «хау дую ду» ничего не могу запомнить. Не задерживается в моей голове иностранная речь. Поэтому меня никогда не позовут в Голливуд, – в скрытом веселье закончила она.

Я рассмеялась. Смотрела на сестру с удовольствием, я любила, когда Альбина находилась в таком настроении – родственно-любвеобильном. Это нечасто случалось.

– А, может, я и распугиваю всех своим умом? И скучным темпераментом.

– Тогда спрячь ум и тренируй темперамент, – решительно заявила Альбина. И тут же поинтересовалась: – Чем ты занимаешься вечерами?

– Если не работаю? – Я пожала плечами. – Телевизор смотрю, к сессии готовлюсь. Летом на велосипеде катаюсь в парке.

Аля возвела глаза к потолку.

– Господи, какая невероятная скука. – И тут же хлопнула меня по руке. – Решено. Я займусь твоим досугом. Завтра пойдем на вечеринку. У меня времени свободного тоже немного, поэтому, когда меня зовут, я всегда соглашаюсь. Заодно познакомлю тебя с Ромкой.

– Твой новый ухажер?

Альбина села рядом со мной на диван, вытянула длинные красивые ноги, в задумчивости смотрела на стену. Потом пожала плечами.

– Даже не знаю. Ухажер или не просто ухажер. Есть в нём что-то такое… Он очень настойчивый. А это, знаешь ли, подкупает.

– Актер?

Альбина фыркнула от смеха.

– Вот уж нет. Бизнесом занимается. И в Москве он всего ничего, года три. Но я же говорю, настойчивый и пробивной. Может, бабушка права, и муж из творческой среды мне не нужен? Хватит и одной звезды в семье.

– Муж? – удивилась я. – Ты замуж за него собралась? Всё так серьёзно?

– Понятия не имею. Но Ромка перспективный, я это чувствую. В общем, нам обоим выгодно быть вместе. Ему нужно имя моего отца, чтобы пропихнуть свои бизнес-идеи в более перспективную среду, а мне нужен муж, который ни в чем мне никогда не откажет.

Я обдумала слова сестры. Решила уточнить:

– То есть, ты его не любишь?

– Понятия не имею, – рассмеялась Альбина. Весело на меня глянула. – А это обязательное условие?

– Не знаю, – честно призналась я. – Но я бы без любви не рискнула. В смысле, замуж выйти.

Альбина вдруг притихла, даже как-то погрустнела. После чего проговорила в сторону:

– А много от неё толка, от любви от этой? Вот посмотри на наших матерей. Обе любили, обе надеялись. И что в итоге?

На это у меня ответа не нашлось.

Следующим вечером я отправилась на тусовку с сестрой. Тусовкой сие мероприятие называла Альбина и задорно смеялась. А я целый день мысленно выбирала подходящий наряд, потому что у меня их было раз-два и обчелся, и выбирать было особо не из чего. К тому же, я понятия не имела, что назвать подходящим для этого случая нарядом. Народ собрался, в большинстве своем, творческий, шумный, веселый. Некоторые веселились от души, и, как я поняла, в ход шел не только алкоголь. От таких я решила держаться подальше, даже если лицо мне казалось очень знакомым. И не просто знакомым, а тем, кого я не раз видела на экране телевизора. Восторг по поводу большого количества известных личностей вокруг быстро угас, я старалась держаться поближе к Альбине, но при этом ей не докучать. Она со всеми здоровалась, всем вокруг улыбалась, с некоторыми с порывом обнималась и даже расцеловывалась. Иногда вспоминала про меня и представляла, как свою младшую сестру. Это было приятно, но особого интереса у присутствующих я не вызывала. Меня разглядывали несколько секунд в любопытстве, затем, по всей видимости, приходили к мнению, что я не слишком похожа на своих звездных родственников, и про меня забывали.

Играла громкая музыка, люди танцевали, веселились, кто-то выпивал, собравшись небольшими компаниями, а я бродила по чужому, большому дому, вроде бы и радуясь тому, что у меня нашелся повод отдохнуть и повеселиться, но, в то же время, не находя для веселья точки отсчета. Всё-таки далеко не каждый человек может легко влиться в чужую компанию и отдохнуть полноценно.

Альбину я видела, то рядом с одной компанией, то рядом с другой, наблюдала за сестрой со стороны. Не заметить того, как сестрой восхищаются все вокруг, было невозможно. Она будто искорка зажигала всех рядом с собой.

– Почему ты не веселишься? – спросила меня Альбина, когда я подошла. Сунула мне в руку бокал вина. – Выпей, станет хорошо.

– Мне и так хорошо, – прокричала я ей на ухо из-за громкой музыки.