Дома Велирима молча прошла к своему привычному рабочему месту возле печи и принялась помешивать что-то в медном котелке. Вздохнув, она бросила на дочерей кроткий взгляд, и в глазах её читалась такая усталость, что казалось, силы покидали её с каждой минутой. Дарина и Орина понимали: мать переживала не только из-за чужого горя – что-то другое, куда более тяжкое, грызло её изнутри, не давая покоя. На любые расспросы Велирима лишь качала головой, не произнося ни слова. Орина, помогавшая ей накрыть на стол, заметила, как дрожали пальцы матери, когда она брала чашку с приправами и сыпала их в суп.

За окнами постепенно сгущалась тьма. Девушки закончили привычные дела по дому: принесли воды, развесили связки высушенных трав у стены, подкинули дров в печь. Дарина мысленно планировала завтрашний поход в лес, отмечая, какие именно коренья и побеги ей предстоит собрать. Но сердце тревожно щемило, будто предчувствовало беду, гораздо более страшную, чем скудный ужин и колкие пересуды соседок.

Орина легла на свою постель и спрятала лицо в подушку. Она боялась, что ночью вновь увидит у окна призрачное сияние светочниц, их таинственный шёпот в последнее время почти не оставлял её в покое. И правда, глубокой ночью девушка вздрогнула и резко села на кровати. Сквозь полусон ей почудилось: за ставнями тихо порхали мелкие голубые огоньки, и будто лёгкие, незримые крылья шелестели совсем рядом, за бревенчатой стеной. Они звали её:

– Иди… иди в горы…

Орина вздрогнула, закрыла ладонями уши и едва не закричала от страха. В темноте ничего не было видно, только стучало бешеное сердце.

– Тише, тише, – рядом раздался тихий голос матери. Велирима подошла к постели, погладила дочь по голове и заботливо коснулась лба. – Спи, девочка моя. Не слушай эти голоса, не верь им. Время ещё не пришло.

Орина тихо всхлипнула и с горечью произнесла:

– Какое время, мама? Ты ведь снова утаиваешь от нас что-то важное…

Велирима не ответила, лишь крепче прижала дочь к себе, стараясь успокоить. В доме вновь воцарилась тишина, нарушаемая только далёким потрескиванием поленьев в печи. Дарина, лежавшая на другой стороне комнаты, внимательно вслушивалась в разговор. Она чувствовала отчаяние матери, понимала: та изо всех сил сдерживается, не решаясь доверить дочерям страшную тайну. Но что за тайна это была, и почему Велирима молчала, когда опасность нависала всё ближе?

Под самое утро, когда первые тусклые полосы рассвета едва коснулись оконных проёмов, дверь в дом неожиданно и громко распахнулась. На порог вбежала соседка – бледная, взъерошенная, едва дышащая от спешки. Голос её сорвался на крик:

– Нашли… нашли ещё одного! Мёртвого! Теперь в лесу… Мать там плачет, над телом…

Велирима подскочила, побелев лицом:

– Когда?!

Женщина едва переводила дыхание:

– Ночью пропал. Говорил, светочницы зовут его. Всё рассказывал матери, а та не послушала…

Дарина вскочила на ноги, сердце болезненно сжалось в груди. Орина приподнялась на локте, глаза её были широко раскрыты от ужаса. Значит, это не просто сны – её действительно могли увлечь за собой духи воздуха. И на месте того мальчика могла оказаться именно она.

Велирима тихо вскрикнула и всплеснула руками:

– Гора, спаси и сохрани нас… Опять беда!

Скрипнула половица, и в дверном проёме, оттеснив соседку, появился старейшина Петрий. Его суровый, тяжёлый взгляд остановился на лице Велиримы, затем скользнул по лицам девушек, будто он хотел что-то разглядеть, найти ответ на мучающий его вопрос. Повернувшись к соседке, он кивнул ей, жестом попросив удалиться. Когда женщина вышла, старейшина заговорил хриплым голосом:

– Творится что-то страшное, Велирима. Люди в страхе. Старики снова вспомнили о проклятии и о каком-то давнем долге. Пока никто не произносит имён вслух, но шепчутся, что беда связана с вашим домом. Прости, но я не знаю, как их успокоить. Ты сама должна понимать…

Он не договорил, осёкся, не желая напрямую обвинять. Но взгляд его был полон тревоги и предупреждения. Дарина ощутила, как внутри неё поднимается ледяной холод страха. За дверью уже слышались плач и крики односельчан. Велирима, прижав руку к груди, тяжело вздохнула и тихо произнесла:

– Я понимаю, Петрий. Но… я пока не могу…

Старейшина горько усмехнулся, словно ожидал именно такого ответа:

– Все говорят, будто ты хранишь какую-то тайну и не желаешь раскрывать её. Люди боятся, Велирима. Не заставляй меня принимать крайние меры. Ясница сейчас стоит на краю пропасти.

Велирима с трудом кивнула. Было видно, как внутри неё идёт борьба между страхом и долгом, но она так и не произнесла ни слова. Петрий вышел за порог, и в доме вновь наступила тяжёлая тишина.

Дарина крепко сжала руку сестры, понимая, что вскоре их семью обвинят во всех бедах. Мать стояла, кусая губы, Орина тихо плакала, не в силах вымолвить ни слова. Дарина подняла глаза и посмотрела в окно: за ним мерцало бледное лиловое небо, словно предвещая скорый приход страшного дня.

На улице показалась вереница людей с факелами – они спешили к лесу, туда, где лежало новое тело. Не успели похоронить ребёнка, утонувшего вчера в болоте, как появилась новая жертва.

– Ничего уже не скрыть… – в отчаянии прошептала Велирима, сжимая голову руками, будто боль пронзила её насквозь. – Придётся нести ответ… Только вот… Ох, гора, гора… Ох, Златомать!

Она хотела добавить что-то ещё, но тут с улицы снова донеслись крики о помощи. Казалось, Ясницу захлестнуло новой волной беды, и теперь любой дом мог стать местом траура. Дарина и Орина растерянно переглянулись, не зная, куда бежать и как помочь. Велирима быстро шагнула к двери и с тревогой выглянула наружу.

– Мама! – окликнула её Дарина. – Ты ведь уже начала говорить! Скажи, наконец, что ты скрываешь?

Велирима отчаянно мотнула головой. В её глазах блестели слёзы.

– Нет, девочки… не сейчас. Разве вы не слышите, там беда? Может, кому-то нужна моя помощь…

Она быстро выскочила во двор, Орина метнулась следом. Дарина сжала зубы от злости и осталась в дверях, чувствуя себя беспомощной. Опять мать уклонилась от ответа, и это выводило её из себя.

В этот момент её слегка оттеснил старейшина Петрий, который торопливо направлялся к калитке. Он мрачно посмотрел на Дарину, словно предупреждая, что дело действительно серьёзное. Девушка ощутила, как под ногами качнулась земля. Она крепко схватилась за дверной косяк, чтобы не потерять равновесие. Если проклятие было настоящим, если их семья действительно причастна к происходящему, люди не станут долго терпеть.

Собрав последние силы, Дарина шагнула во двор и пошла вслед за Петрием. Старейшина уже догнал Велириму и мягко коснулся её плеча. За калиткой столпились соседи, образовав круг вокруг чего-то лежавшего на земле. Велирима рванулась вперёд и поспешила туда. Толпа нехотя расступилась, и Дарина вздрогнула от увиденного: на земле лежала окровавленная девочка, а рядом с ней на коленях стоял безутешно плачущий отец.

– Её растерзало чудовище! – выкрикнул он, сотрясаясь в рыданиях. – Я ничего не успел сделать!

– Что ещё за чудовище?!

– Ты разглядел его?

– Почему ты не убил его? Ты же охотник!

– Я не успел ничего сделать, говорю же! – кричал мужчина в отчаянии, сжимая кулаки и бессильно ударяя ими по земле.

Толпа начала наседать на него со всех сторон, выкрикивая обвинения. Дарина услышала, как один из соседей тихо шепнул другому:

– Всё это кончится большой бедой, чую я…

– Куда уж хуже, – уныло ответил тот и незаметно указал в сторону Велиримы.

Дарина похолодела. Она вдруг отчётливо поняла, что все вокруг уже знали или по крайней мере подозревали, что их мать как-то связана с тайной, нависшей над Ясницей. Все разговоры о проклятии, долге и чудовище неизменно возвращались к их семье. Дарина чувствовала, как ком ужаса и беспомощности поднимается к горлу.

Тем временем Велирима опустилась на колени возле растерзанной девочки и осторожно осмотрела её. Затем горько покачала головой, показывая, что уже ничем не сможет помочь. Поднявшись, она направилась к Петрию, который пытался успокоить встревоженных людей. Дарина, тяжело вздохнув, подошла к сестре. Орина стояла, понуро опустив голову и незаметно смахивая слёзы.

– Нам нужно её разговорить, – тихо сказала Дарина. – Она знает что-то такое, что может стоить нам жизни.

– Не понимаю, почему она молчит… – прошептала Орина дрожащим голосом.

Вдруг Дарина заметила, как вдалеке над кромкой леса поднялась стая мотыльков, будто искры разлетелись в небе. Сердце у неё болезненно сжалось: это были светочницы! Именно туда отправилась толпа с факелами. Дарина только надеялась, что те ещё живы. Она вспомнила, как в детстве светочниц ждали и приглашали на праздники, считая добрыми вестниками. Но теперь эти духи стали враждебны, и вместо радости приносили страх и смерть.

В этот момент на площадь с криком прибежала мать погибшей девочки. Её истошный вопль разорвал напряжённое молчание. Толпа замерла, потрясённая горем женщины. Даже те, кто собирался спорить и обвинять друг друга, на мгновение смолкли. Старейшина Петрий быстро подошёл к Велириме и осторожно взял её под руку, отводя от толпы ближе к дому. Дарина и Орина последовали за ними.

Остановившись у калитки, Петрий устало вздохнул и бросил на Велириму мрачный взгляд.

– Сегодня вечером я соберу людей, – тихо произнёс он. – Пора рассказать им всё. Пусть решают сами. Уж прости, но больше ждать нельзя. Всё слишком плохо…

С этими словами он развернулся и направился обратно к встревоженной толпе. Велирима закусила губу и стояла неподвижно, словно окаменев. Девушки замерли рядом, переглядываясь. Они понимали: наступил момент, когда им необходимо во что бы то ни стало узнать, что же такое скрывает их мать.

Серые сумерки медленно опускались на крыши Ясницы. По улицам, держа факелы и вооружившись кто чем мог, бродили патрули, выставленные Петрием. Рудокопов и кузнецов в срочном порядке отозвали из шахт и кузниц, приказав вооружиться кирками, лопатами и молотами. Люди готовились к ночи, которая могла принести ещё большую беду.

Последние багровые отблески заката угасли, и над Велисгаром раскинулось звёздное покрывало. У крылец зажглись редкие фонари, отбрасывая беспокойные тени на потемневшие деревянные стены домов. Люди расходились по избам, опасливо оглядываясь на сгущающуюся тьму, и готовились к долгой тревожной ночи.

Дарина почувствовала, как тревога болезненно сжимает сердце. Казалось, ещё немного, и прямо посреди деревни разразится настоящая буря. Орина, забравшись с ногами на кровать, молча прислонилась к стене и устало прикрыла глаза. В тишине они расслышали тихий, почти беззвучный стон матери: Велирима сидела в тени, уронив голову на грудь, словно не находя в себе сил признаться в том, что так долго скрывала. Дарина незаметно задремала, убаюканная тишиной, Орина тоже ненадолго провалилась в беспокойный сон.

В печи громко щёлкнула головёшка, заставив сестёр вздрогнуть. Дарина приподняла голову и увидела, что мать всё так же сидит неподвижно, уронив подбородок на грудь, и слегка похрапывает.

– Пора, – едва слышно прошептала Дарина, осторожно спуская ноги на пол и стараясь не потревожить мать.

– Куда ты? – встревоженно спросила Орина, не решаясь подняться.

– Ты хочешь узнать тайну или нет? От мамы мы ничего не добьёмся.

– Но там же чудовище! И светочницы… – Голос сестры задрожал.

– Если мы будем просто сидеть здесь и бояться, рано или поздно они уведут тебя в болото, – сказала Дарина решительно. – Надо действовать! Только так мы узнаем, что происходит.

Орина прислушалась к звукам за окном. Снаружи были слышны лишь осторожные шаги патруля, обходившего просёлок. Ни рычания чудовища, ни тревожного шелеста крыльев светочниц.

Она нерешительно поднялась вслед за сестрой. Вместе они тихо подошли к двери и, осторожно приоткрыв её, выскользнули наружу. Оказавшись во дворе, девушки замерли, прислушиваясь. Нужно было незаметно миновать патруль и пробраться ближе к дому старейшины.

Луна изредка выглядывала из-за туч, заливая серебристым светом лужи на улице и подчёркивая мрачные очертания крыш. Дарина и Орина, пригнувшись, крались вдоль домов к окраине деревни, когда со стороны Корневого Бора раздался тоскливый, нечеловеческий вой. Сёстры мгновенно замерли, холодея от страха.

– Вперёд, – первой пришла в себя Дарина, схватив окаменевшую Орину за руку и потянув её за собой. – Что это было? – еле слышно проговорила Орина, с трудом поспевая за сестрой. – Кто его знает, – ответила Дарина, сжимая её руку ещё сильнее. – Сейчас главное попасть на совет, а потом вернуться домой, пока мама нас не хватилась.