От этой знатной дамы нам привелось узнать кое-какие подробности относительно их памятных встреч, о которых мне уже было известно от моей доброй госпожи, однако лишнее подтверждение из уст другой особы создало более четкую и целостную картину происшедших событий. Кроме того, наша странная гостья поведала нам о некоторых ярких впечатлениях своего детства и о последних месяцах жизни двух старших дочерей мистера Патрика. Признаться, мне было особенно тяжело и горько слышать об этом, ибо то был период моего отсутствия, да и девочки мои – хозяйские дочери то бишь, тогда находились в школе, в соседнем графстве; некоторое время спустя девочки вернулись домой. Однако, к величайшему прискорбию, когда я вновь поселилась здесь, мне уже не довелось застать в живых самых старших моих подопечных. Да и остальным детям прежнего хозяина – трем дочерям и единственному сыну – не суждено было долго прожить на этом свете.

– Все это весьма печально, – ответила я. – Однако позвольте спросить: отчего столь знатной и, наверняка, состоятельной особе вздумалось поселиться в этих угрюмых, безлюдных краях, вдали от всей мирской суеты и праздных развлечений «большого света». Что это: каприз ли взбалмошной богачки или же пресловутый зов крови?

– Скорее всего – и то и другое, – сказала Эмма. – Но мне думается, что вы совершенно правы, моя дорогая. Со стороны этой дамы было большим безрассудством пренебречь тем высоким положением, какое она занимала в свете. Однако сама она утверждает, будто крайне серьезная причина толкнула ее на столь опрометчивый поступок. Но она как будто не раскаивается в своем решении поселиться в здешних местах. Денежных средств у нее более чем достаточно, и она может распоряжаться ими как пожелает – это ее право.

– Я полагаю, – вставила Марта, – одной из причин, побудивших нашу знатную гостью к подобным действиям, явилось ее желание поселиться поближе к дому своих подруг. По ее словам, она еще надеялась застать в живых последнюю из усопших сестер – супругу нашего нынешнего хозяина, с которой они находились в особенно близких отношениях.

Однако милейшая леди опоздала. Обстоятельства сыграли с ней злую шутку: скрываясь в Ирландии от своего мужа, она, конечно, никак не могла знать о кончине подруги, ведь они встретились в последний раз всего немногим более чем за полгода до этого трагического события, когда наша хозяйка отправилась в Ирландию с мистером Артуром – в свадебное путешествие. Сами понимаете, сколь мало ассоциаций вызывает такое отрадное событие, как недавнее замужество, со скорой смертью молодой жены. Так что нашей заморской принцессе удалось застать лишь умирающего отца своей милейшей подруги. И все же она решила остаться здесь: купила себе старый дом на окраине города, наняла пару служанок – горничную и кухарку – и стала жить вдали от всех своих близких, скрываясь от семьи: она оставила супруга и маленькую дочь несколько лет назад, – уединившись от всего внешнего мира.

– Если честно, – продолжала Эмма, – я до сих пор не могу надивиться на определенные странности натуры нашей редкой гостьи. За те несколько месяцев, что эта леди прожила здесь, она всячески сторонилась любого общества – даже тех немногочисленных представителей рода людского, что обитают в этих мрачных, угрюмых местах. Все это время она проживала фактически затворницей, стараясь избегать любых возможных знакомств. Однако для нас сия почтенная дама составила исключение и изредка делает честь этому дому своими посещениями. Мы же со своей стороны всегда рады оказать нашей именитой гостье самый теплый прием.

– Это действительно так, – подхватила Марта. – Мы прекрасно понимаем, что наша поддержка стала для бедняжки единственной ниточкой, которая хоть как-то связывает ее с внешним миром. Ведь с того момента, как сия милейшая леди поселилась в здешних краях, и вплоть до вчерашнего дня она, наверное, не видела ни одного человеческого лица, за исключением собственной прислуги, да скромных обитателей этого мрачного жилища, то бишь Эммы и меня. Мистер Патрик был слишком плох, и мы с Эммой были единственными, кого он дозволял допускать к себе, а нынешний хозяин невзлюбил нашу знатную гостью с того момента, как до его ушей дошли сведения, что она обосновалась здесь; он тотчас затаил прямо-таки кровную обиду на новую поселянку за то, что та, помимо всего прочего, наотрез отказалась присутствовать на общепринятых традиционных церковных службах. Учитывая строгое пуританское воспитание мистера Артура, его священный сан и к тому же – его нелюдимость, нетрудно представить себе последствия. Хозяин позволил миледи бывать в этом доме на правах давней знакомой его дражайшей супруги, но принимать и развлекать гостью всецело предоставил нам.

– Кроме того, – добавила Эмма, – следует отдать должное мужеству и героизму этой леди. Лично я убеждена, что каковы бы не были причины, подвигнувшие ее к столь необычному решению, не каждая дама ее положения способна выжить в той аскетичной обстановке, в какой теперь оказалась наша почтенная гостья. Лишь вчера, по случаю похорон мистера Патрика, миледи решилась-таки показаться на людях.

– Эта знатная госпожа, стало быть, присутствовала на похоронах? – осведомилась я.

– Ну да, конечно! – ответила Эмма. – На протяжении всего обряда миледи все время держалась возле нас.

– Что-то припоминаю, – сказала я. – Вероятно, вы говорите о статной, миловидной особе средних лет, которая стояла вместе с вами ближе всех к гробу и была одета примерно на тот же манер, что и вы?

– Совершенно верно, – ответила Марта.

– Я бы не сказала, что в ее облике и манерах есть какие-либо черты светской дамы, – заметила я.

– Она отнюдь не стремится их проявлять. Как раз напротив: миледи всячески скрывает свое положение. Кроме того, она уже довольно давно не была в обществе. Думается, окажись кто другой на ее месте, так он, верно, непременно бы одичал. Разумеется, находясь в таких условиях, наша почтенная гостья утратила даже малейший намек на светские манеры. Тем лучше: в ней нет ни капли жеманства и спеси, что так свойственны знатным людям.

– Но что могло заставить ее бросить семью, похоронить все надежды на будущее и сделаться отшельницей в этих краях?! – воскликнула я. – Недоумеваю: какие причины способны толкнуть человека на подобное безрассудство? Как можно было бросить семью! Клянусь, я отдала бы жизнь, только бы вернуть своих близких!

– По-видимому, здесь таится нечто очень важное, – ответила Марта. – Не знаю точно, что именно там произошло, но одно совершенно ясно: эта почтенная дама глубоко несчастна. В самом же ее поступке есть много общего с тем невообразимым безумством, какое совершил по молодости ее отец. Однако есть основание полагать, что в случае самой миледи дело обстоит куда серьезнее. Похоже, здесь не обошлось без смертельных исходов.

– Вы полагаете, – спросила я, – что кровное родство с вашим покойным хозяином подвигло сию почтенную даму присутствовать на его похоронах? Но ведь, насколько я могу судить с ваших слов о ее натуре, едва ли она была способна привязаться к нему по-настоящему, тем более что, по вашему утверждению, они даже не были знакомы лично.

– Думаю, – ответила Марта, – отчасти побуждением к этому ее решению явилось желание отдать дань уважения достопочтенному отцу своих подруг; отчасти же, и скорее всего, здесь доминировало стремление и даже, я бы сказала, безотчетная потребность побывать на месте захоронения, почитай, всех членов этого большого славного семейства. Да, дорогая Джейн Люси: наши добрые хозяева – все, кроме одной из дочерей мистера Патрика – той, что была самой младшей, – мирно легли под благодатной сенью единого могучего свода местной церкви святого Михаила.

– А где покоится прах младшей из сестер? – спросила я.

– В Скарборо, – ответила Марта. – Это небольшой курортный городок на морском побережье. О, Господи, дорогая Джейн Люси, вы снова побледнели! Вам нехорошо?

– В Скарборо?! – с тревогой переспросила я.

– Ну да, – ответила Марта, – именно там. А что, собственно, вас беспокоит?

Разумеется, мои милейшие собеседницы никак не могли знать причины моей страшной тревоги, вызванной их последним сообщением: ведь во время своей недавней добровольной исповеди я не сочла необходимым упоминать какие-либо географические названия, а между тем именно этот злосчастный городок – Скарборо – стал колыбелью моей бесконечной печали и неизбывной тоски. Там-то, на ненавистном морском курорте, и пролегла та роковая стихийная преграда, что столь жестоко и неотвратимо отделила меня от моих дорогих близких. Я пояснила ситуацию добрым старушкам.

– Боже правый! – воскликнула Марта. – Еще одно не подлежащее сомнениям совпадение! Да, дорогая Джейн Люси! Как видно, отнюдь не случайно судьба забросила вас именно в этот странный, осмелюсь даже сказать – пророческий дом.

– Я хотела своей смерти! – неожиданно даже для самой себя вскричала я, охваченная неистовым волнением, вызванным очередным мощнейшим наплывом чувств. – Клянусь, я всей душой отчаянно жаждала ее! Отчего я не умерла?! Зачем мне эта пустая, совершенно опостылевшая жизнь?!

– Успокойтесь, дражайшая Джейн Люси, сделайте милость! – заботливо проговорила Эмма. – Хвала Небесам, вы все же не погибли! Значит, так было угодно Господу. А всем нам следует со смиренной благодарностью принимать Его святейшую волю.

– Это и было жизненным кредо всех наших хозяев, – добавила Марта, – поддерживающим их внешние и внутренние силы и помогающим с истинным достоинством переносить все ужасные напасти Судьбы, выпавшие на их долю… Вы, милая Джейн Люси, будете жить! Обязательно!

– Как вы беретесь это утверждать?! – воскликнула я в изумлении.

– Видите ли, дорогая Джейн Люси, – ответила Марта, – порою случается так, что Провидение преподносит нам самые неожиданные странные сюрпризы. Иногда оно посылает некоторым своим избранникам своеобразные условные знаки: то могут быть сны, видения или же некие природные явления, символизирующие будущее людей или связанные с ним. Примерно такое было и в вашем случае: вам уже довелось столкнуться с подобными вещами. И, поверьте мне, я ничуть не удивилась, услышав от вас о буйных грозовых ночах и о событиях, которые они предрекали.

– Не вижу решительно никакой связи между всеми этими явлениями и вашей несколько странной уверенностью в том, что мне все же удастся выжить, – заметила я.

– А между тем, – отозвалась Марта, – связь есть и, уверяю вас, самая непосредственная. Знаю, вам пока еще трудно вникнуть в сущностный смысл того, о чем я говорю, ибо вы недостаточно осведомлены в этом плане. Но, я надеюсь, со временем вы все поймете. Признаться, меня действительно ошеломил сам факт, что вам пришлось неоднократно столкнуться с подобными символами, ибо в этом я усмотрела очередное несомненное сходство между вами, милейшая Джейн Люси, и представителями хозяйского семейства, включая и самого усопшего владельца этого дома – мистера Патрика.

– Признаться, я не совсем вас понимаю, – сказала я.

– К сожалению, этого невозможно объяснить в двух словах, дорогая Джейн Люси, – изрекла Марта с таинственным видом. – На данный момент вам придется довольствоваться лишь тем, что вы здесь услышали. И помните: есть все основания полагать, что, коли уж вам суждено было попасть в этот пророческий дом, где до сих пор сбывались все тайные предречения, да и к тому же, как ни странно, именно в день похорон мистера Патрика, вы не должны погибнуть!

– Конечно же, нет! – вмешалась Эмма. – Вот еще! Мы со своей стороны приложим все усилия, чтобы вас выходить! Не сомневайтесь! Быть может, сам Господь дает мне новый шанс исправить одну непростительную ошибку, какую я, по воле обстоятельств, совершила много лет назад, оставив на произвол судьбы мою бедную госпожу, покойную супругу мистера Патрика, когда хозяин выгнал меня после многолетней примерной службы и перебрался вместе с женой и детьми в этот дом.

Бесконечные загадки, сокрытые в надежных стенах этого мрачного, угрюмого жилища, становились для меня все таинственнее. Особенно меня заинтриговали последние слова Марты. Я недоумевала, какое отношение могут иметь похороны совершенно незнакомого мне человека – прежнего хозяина моих добрейших благодетельниц – к моей собственной жизни. И, не выдержав мучительного любопытства, одолевавшего меня по данному поводу, я решилась напрямик спросить Марту, что, собственно, она подразумевала под этим своим заявлением.

– О, это очень длинная история, – ответила Марта, – и, как я уже говорила, в двух словах здесь не уложиться. К тому же скоро обед; наш хозяин не потерпит ни малейшей отсрочки – вылитый мистер Патрик, ей-богу! Да и вы, милая Джейн Люси, еще недостаточно оправились, чтобы быть готовой и дальше выслушивать нашу болтовню: сейчас вам совершенно необходимо как следует отдохнуть, и мы с Эммой не станем препятствовать практическому осуществлению этой идеи.

– Вот как?! – сказала я с некоторым напускным лукавством (прием, к которому я иногда прибегаю, чтобы выведать какие-либо интересующие меня сведения – до сих пор он действовал безотказно). – Значит, по-вашему, я не заслужила высокого права быть посвященной в историю жизни вашего прежнего хозяина и его семейства?

– Отнюдь! – возразила Марта. – Вы, несомненно, заслужили полное право на нашу безоговорочную откровенность. И мы будем чрезвычайно рады предоставить ее к вашим услугам. Но не сейчас, а лишь тогда, когда вам действительно станет легче.

– Кроме того, – добавила Эмма, – я думаю, вас непременно нужно познакомить с нашей почтенной гостьей, когда она в следующий раз соизволит наведаться сюда. Эта дама, ежели только вы сумеете очаровать ее так же, как нас, наверняка сможет прибавить что-нибудь существенное к нашим сведениям. Например, более подробный рассказ о себе. Полагаю, вам должна быть весьма интересна эта тема. Ведь, в самом деле, милейшая Джейн Люси, смею вас заверить, что бы вы там ни говорили о видимой разнице в ваших взглядах, принципах и понятиях о нравственности с почтенной леди, вас обеих многое роднит. Как бы то ни было, вы непременно должны согласиться со мной в том, что любые заочные сведения о человеке, почерпнутые нами наспех из посторонних источников – какими бы надежными они не казались на первый взгляд, – никоим образом не могут служить более или менее прочной основой нашего представления. И еще менее того – нашего однозначного суждения о достоинствах и недостатках его натуры. Я твердо убеждена: личное знакомство с нашей гостьей поможет вам яснее и глубже понять чувства и побуждения, двигавшие ею в ее отчаянных поступках, и наверняка со временем миледи много выиграет в ваших глазах в сравнении с вашим теперешним мнением о ней.

– Что ж, – отозвалась я, – коли вы и вправду усматриваете возможность существования достаточно весомого предлога, который хоть в малейшей мере будет способствовать извинению поступка миледи, я буду действительно рада составить о ней наилучшее мнение.

– Вот и славно, – сказала Эмма. – Я гляжу, по натуре вы человек незлобивый, коли и впрямь способны со столь великодушной готовностью отринуть всякое предубеждение во имя истинной справедливости и здравого смысла. В защиту же нашей почтенной гостьи могу лишь добавить, что коварная Судьба, несомненно, сыграла с нею прескверную шутку. Не знаю, как другие, но я лично полагаю, что уже одно это может служить достаточным извинением ее легкомысленной неосмотрительности. Никому не известно, на какие безумства способен отважиться человек, коль скоро за дело берутся Высшие Силы, а также – насколько тяжкими и мучительными оказываются в конечном счете последствия этих безумств для самого конкретного человека, который их совершил. Все это слишком сложно, практически неподвластно пониманию тех людей, кому не довелось испытывать на самом себе всевозможных превратностей Провидения.

– Бесспорно, ко мне подобное утверждение не относится никоим образом, – сказала я с печальным вздохом. – Я определенно не подхожу под категорию тех избранных счастливчиков, кому суждено благополучно избежать коварных перипетий злосчастной Судьбы.

– Именно в этом весьма прискорбном обстоятельстве, дорогая Джейн Люси, прежде всего и заключается ваше несомненное сходство с милейшей леди, а также – с несчастным семейством покойного мистера Патрика, – резюмировала Марта. – И дело тут не только в случайном совпадении имен. Всем вам в этой жизни пришлось не сладко, и я уверена, что вы как никто другой сможете понять нашу знатную гостью. Весь вопрос заключается в том, к кому из вас двоих в конце концов Фортуна повернется лицом, а я знаю наверняка, что это непременно произойдет. Одной из вас обязательно выпадет счастливый жребий, но кому именно – вам или миледи – вот загадка. Однако же, мне почему-то представляется, что этой тайной счастливицей окажитесь именно вы, дорогая Джейн Люси! Попомните мое слово!

На этой весьма ободряющей ноте наша длительная и, как мне показалось с самого начала, несколько странноватая беседа успешно завершилась. Добрые женщины, как водится издревле в подобных случаях, приветливо распрощались со мной и, деловито захлопотав, отправились подавать обед своему своевольному хозяину.

***

…Прошло уже около двух недель с того знаменательного дня, как непреклонные силы Судьбы доставили меня в сей таинственный дом. За это время организм мой вполне окреп, и, хвала Небесам, отныне с лежачим образом жизни решительно покончено.

Почтенная леди так до сих пор и не соизволила явиться в эту благословенную обитель, стало быть, нашему очному знакомству с ней пока что не суждено было состояться. Впрочем, вполне возможно, нам еще доведется свидеться с нею когда-либо в неопределенном будущем. Время покажет.

Мои добрейшие благодетельницы, разумеется, сдержали свое обещание, в чем я ничуть и не сомневалась. Теперь мне стали известны все подробные сведения, касательные столь неотступно захватившей меня истории сошедшего в могилу поколения единого славного рода совсем еще недавних обитателей этого мрачного, угрюмого жилища.

Я была поистине потрясена, узнав, в чей, собственно, дом мне довелось попасть. Три из пяти дочерей таинственного Патрика оказались весьма популярными личностями – писательницами, чьи имена гремят по всей Англии и за ее пределами и как раз теперь благополучно пребывают в самом зените славы (мне стали понятны слова Марты о том, что некоторые внешние факты из их жизни стали достоянием общественности).

И вот, волею Судьбы, мне выпала поистине уникальная возможность стать практически непосредственной свидетельницей правдивой истории их жизни; при этом я могу гордиться тем, что узнала ее не из каких-то дешевых литературных источников, а из собственных уст тех скромных и, казалось бы, неприметных женщин, которым посчастливилось общаться с ее героями.

Милейшие, чуткие дамы отнеслись к своим нехитрым обязанностям рассказчиц со всей надлежащей добросовестностью. Для наиболее полного и весомого подкрепления сообщенных в устной форме сведений любезная Марта соблаговолила предоставить моему вниманию свои регулярные дневниковые записи, которые она делала в редкие часы досуга, фиксируя на бумаге в малейших деталях все яркие происшествия, случавшиеся в семье ее хозяев. Кроме того, мои заботливые благодетельницы постарались удовлетворить мое возбужденное любопытство, тайком от нового владельца моей нынешней обители показав мне дневники и найденные в доме письма всех знаменитых дочерей и единственного сына покойного хозяина. В том числе и те бесценные послания, которые, в соответствии с распоряжением достопочтенного главы семейства, по мельчайшим крупицам были собраны у друзей и знакомых семьи. Означенные документы явились непосредственным и совершенно точным подтверждением слов добрых женщин. Эти свидетельства неопровержимы.

Из дневниковых записей старшей дочери умершего господина и супруги нового владельца этого мрачного жилища узнала я, кстати, и страшную тайну той знатной дамы, что соизволила обосноваться в этих суровых краях. Тайна, о которой даже Эмма и Марта могли лишь подозревать, случайно открылась мне во всех своих ужасающих подробностях. Теперь мне стали понятны непостижимые дотоле странности поведения этой несчастной многострадальной женщины, и я охотно извиняю ей ее проступки.

Помимо увлекательного пересказа предсмертной исповеди достопочтенного мистера Патрика мне стали известны также все тайные сведения, сообщенные Марте его дочерьми; ведь эта милая, приветливая служанка присутствовала возле смертного одра практически всех своих покойных хозяек (за исключением двух самых старших дочерей покойного мистера Патрика и младшей, умершей в Скарборо).