Глава VIII. Прогулка по улице развлечений

– Обделённый богами… – ядовито шипел Ссадаши, недовольно взирая на парк через окно крытой галереи.

Шипел, впрочем, достаточно тихо, чтобы стоящие на удалении Дейна и Шширар не слышали.

День уже близился к закату, Шаш вместе с Лаодонией и Делом отправились на ужин к императору. Вааш отмахнулся, что он «не того положения, чтобы с величествами трапезничать». Да и нужно же кому-то из взрослых за «дитятком» присмотреть. «Дитятко» раздражённо вертело хвостом, но виляния с каждой минутой становились всё более и более задумчивыми.

– Да уж кого боги точно не обделили, – Ваашу приходилось говорить одними губами: у него даже шёпот рокотал. – Они, похоже, когда тебя создавали, спохватились, что переборщили, да поздно. Худосочностью наградили, но тем только подгадили остальным смертным.

– Нет, я что действительно себя как ребёнок веду?

– Ну… Если подумать, что ты действительно мозгами обделён, то можно и так тебя оправдать, – Вааш глумливо хмыкнул. – Мы-то тебя как облупленного знаем, а она-то впервые видит. Если во дворце ничего не поменялось, то старожилы будут молчать, чтобы развлечься за счёт молодёжи.

Ссадаши малость повеселел и позволил себе ехидную улыбку. Впрочем, странное умозаключение хранительницы не отравило ему настроение. Оно его обескуражило, привело в недоумение и да, возмущение. Всё же наг рассчитывал на совершенно иную реакцию.

Но удивление проходило и сменялось азартом. Такого ещё не было! Нет, сами планы нарушались часто. А вот предсказывать реакцию окружающих на ту или иную выходку Ссадаши удавалось с потрясающей точностью. Наверное, Вааш прав и боги при рождении отсыпали ему кучу даров и попытались уравновесить свою щедрость болезненным внешним видом.

– Ох, местные будут обескуражены, что у меня нянечка появилась, – Ссадаши всё больше и больше приходил в благожелательное настроение и вертел хвостом уже не раздражённо, а игриво, представляя, как Дейна будет гонять от него всех жаждущих мести.

Нет-нет, всё сложилось очень неплохо. Не так, как он предполагал. Лучше!

Ссадаши предвкущающе облизнулся, представив лицо хранительницы, когда та узнает, как сильно ошиблась. О, это прекрасное суровое лицо побелеет от ярости или покраснеет?

– Уже задумал, как будешь над девочкой издеваться? – Вааш посмотрел на друга с укором.

– Ты плоско мыслишь, – фыркнул Ссадаши. – Я подарю ей незабываемые воспоминания. Человеческая жизнь так коротка. Разве плохо, что я пытаюсь расцветить её?

Вааш угрюмо посмотрел на него. Ссадаши обожал развлекаться за чужой счёт, и да, его развлечения оставляли неизгладимые воспоминания. Вроде и судьбы не ломал своими шутками, но людям в конце жизни точно будет что вспомнить, если им довелось повстречать этого бледного поганца. Добросердечный Вааш порой пытался предупредить незнакомцев о дурной привычке своего в общем-то неплохого друга, но почему-то к предостережениям мало кто прислушивался.

– Вот раскрою тебя, шкуру, чтоб девочка знала, каков ты… – вяло пригрозил Вааш, но Ссадаши только хмыкнул.

Что бы ни говорил Вааш, как бы ни ругался и ни размахивал кулаками, но он всегда принимал его, Ссадаши, сторону.

Привалившись к могучему боку друга, Уста наагашейдисы вытащил из-за пазухи смятый лист и тонко пропел:

– Вааш, смотри, что я нарисовал!

– Вот это морда, – оценил друг портрет Орясия Трупожора. – А, я же уже видел эту рисовашку…

– Эта морда руководила собранием со стороны вольных, – тоном ниже ответил Ссадаши. – Награду за поимку получить не хочешь?

– Я тебе в три раза больше заплачу, только чтобы ты в неприятности не ввязывался. Сам по себе неприятность, не ищи компанию из таких же проблем.

– Вааш, ну я же всё равно пойду на охоту… – вкрадчиво протянул Ссадаши. – Если бы не девочка, я бы к тебе и не обратился.

– А чем она тебе мешает? – Вааш с любопытством скосил на него жёлтый глаз.

– Выбраться в город нужно, а как же я без разрешения взрослых пойду? – хитро прищурился друг. – Я могу, конечно, показать характер и оставить эту сочную малышку связанной в своей спальне, но неужели ты её не пожалеешь? Первый день службы – и такое потрясение… Пусть хоть пообвыкнет.

– Понятно. И там, и здесь развлечься хочешь, – недовольно поморщился Вааш.

Ссадаши пакостно улыбнулся. Будет жаль раскрывать хранительнице глаза так рано.

– А чего ночью не пошёл? Только не затирай мне, что с дороги устал.

– Меня всю ночь какая-то мозоль допрашивала¹⁶, – скривился красноглазый наагалей. – Раз семьдесят спросил одно и то же, описал меня до последней чешуйки… надо потом у него отчёт стащить, интересно, сколько насчитал. А когда узнал, что я был в двуногом облике, заставил обернуться и снял мерки с каждой части тела! Ну… почти с каждой. Право, хуже Роаша!

– Эт чтоб потом с тебя такой же вот портрет сваять, – Вааш кивнул на Трупожора. – Назовут Ссадаши… м-м-м… Мужежор!

– Фи, как неизящно, – кокетливо сморщил носик Ссадаши. – Обычно мне придумывают более благозвучные имена.

– Тролли тебя Вхыбом Сухмедячим¹⁷ зовут, – глумливо припомнил друг.

Ссадаши аж вздрогнул. Крепко он тогда горному народу насолил, хотя сам того не желал. Против обыкновения.

– Ну так что? Поможешь устроить ловлю на живца?

Вааш скептически осмотрел, собственно, «приманку» и через плечо взглянул на невозмутимую Дейну. С Ссадаши станется действительно связать хранительницу и оставить её в спальне. Да и чего таить, страсть как хотелось посмотреть, как Ссадаши будет опекать этакая нянечка.

– Ладно. Позову парней из Рамма̀ша, сползаем погулять в город. За девочкой сам присмотришь или своих парней отрядишь?

– Сам. Парней в охотники отряжу.

– Мне покричать, что мы в город собрались? Ну чтоб точно все знали.

– Шширар сказал, что за нами сегодня весь день кто-то следит. Так что не нужно. Ну, поползли радовать мою милую охранительницу.

Ссадаши резко обернулся и бросился к Дейне.

– Дейна, – наагалей распахнул глаза по-детски широко и неожиданно опустился вниз так, что хранительница стала выше. И страстно притиснулся к ней, вжимаясь лицом в упругую грудь.

Вааш от возмущения воздухом поперхнулся, а Шширар обалдело выпучил глаза.

– Ссадаши, – могучий наагалей попытался за шиворот оторвать наглеца от женщины, – где твоё воспитание… дурной мальчишка!

И вновь подавился воздухом, столкнувшись с пронзительным взглядом Дейны. Женщина молча взяла наагалея за запястье и, отстранив его руку, погладила Ссадаши по голове.

– Да, мой господин?

– Мы пойдём гулять в город, – красноглазая немочь радостно завиляла хвостом. – Ты пойдёшь с нами? Пожалуйста, пойдём с нами!

– Конечно, я пойду с вами.

Дейна смотрела в доверчиво распахнутые красноватые глаза с вертикальным зрачком, а в груди разливалось тепло. Приятно, что этот ребёнок так быстро принял её. Она всегда имела большую слабость к детям.

Вдруг лицо её напряглось, и женщина насторожённо посмотрела вниз.

– Господин, у вас под одеждой что-то шевелится.

Вааш и Шширар уставились на Ссадаши с одинаковым ужасом и возмущением.

– Вот здесь, – женская рука проскользнула между их телами и легла на грудь господина, которой тот вжимался в её живот.

– А, это мой питомец!

Ссадаши с готовностью отстранился и выудил из-за пазухи ужа. И радостно воззрился на хранительницу.

Увы, та и не подумала приходить в ужас. Убедившись, что питомец относится к неядовитой породе и явно уже издыхает – больно вяло шевелился, – Дейна кивнула головой.

– Симпатичный.

– Дядя!

Услышав оклик Лаодонии, Ссадаши резко развернулся и увидел на парковой дорожке жену Шаша в компании, собственно, Шаша. Не глядя сунув руку с ужом за спину, наагалей шёпотом распорядился:

– Спрячь! – и радостно улыбнулся, почувствовав, что рука опустела. – Гуляете? А мы собираемся в город!

– О, а может, и мы с вами? – обрадовалась Лаодония.

– Не, не надо, – мрачно отговорил её Вааш.

Шаш что-то зашептал на ухо жене, и та покраснела.

– Хорошо вам погулять.

– И вам!

Ссадаши помахал наагасаху и наагасахиа вслед ручкой и, развернувшись, уставился на Шширара.

– Куда дел?

Тот даже не шелохнулся. Как стоял, идеально выпрямившись и пялясь куда-то вбок и немного вниз, так и остался стоять. Ссадаши непонимающе его осмотрел, взглянул на Вааша и озадачился. Друг тоже просто стоял и косился куда-то вбок.

Проследив за их взглядами, Ссадаши уставился на грудь хранительницы и непонимающе осмотрел всю компанию.

– Где мой уж? – плаксиво протянул он.

– Не переживайте, господин, он у меня, – спокойно отозвалась Дейна.

Ссадаши не успел спросить, где именно «у меня»: грудь хранительницы шевельнулась, ткань плотно застёгнутой куртки на ложбинке слегка взбугрилась и опала.

– Пусть пока побудет у меня, – предложила охранница. – Отсюда он точно не выпадет, а ваша одежда сидит очень свободно.

Ссадаши молча осмотрел куртку женщины, плотно облепляющую её под грудью и застёгнутую до самого горла. И представил, как в ложбинке между двумя сочными полушариями сворачивается кольцами полоз. А может, и не между, а заползает под них, под эту приятную тяжесть… Во рту пересохло. Краем глаза наагалей заметил, как смущённо отворачивается Вааш, а Шширар оттягивает и без того свободный ворот одеяния в сторону.

– А… ему там точно хорошо? – Ссадаши невольно потянул пальчики… за питомцем, но опомнился и отдёрнул руку.

– Не переживайте, – успокоила его Дейна. – Ужи – хладнокровные создания, тепло придётся ему по вкусу.

– Ему… не тесно?

Дейна полуприкрыла свои странные глаза и едва заметно улыбнулась.

– Нет, господин. Моё тело немного отличается от мужского, моя грудь мягче и нежнее. Будет спать как на перине.

Ссадаши очень сильно захотелось повторить жест Шширара и, может, ещё немного ослабить пояс одеянии. Дневной зной и так не улёгся, а тут телу стало ещё жарче. А когда наг представил, как уж вытягивается поверх мягкой и нежной… «перины» и свешивает хвост в тёплую ложбинку…

Тело огненным лучом пронзило острое чувство зависти.

– Так мы гулять поползём? – поспешил напомнить Вааш.

– Да, гулять! – встрепенулся Ссадаши и, развернувшись, радостно завилял по коридору галереи.

А Вааш, смотря ему вслед, неожиданно понял, что уже не чувствует вину перед девочкой за молчание о пакостном характере друга.

Грудь теснило и рвалось наружу хохотом злорадство.

Боги постарались, отсыпая щедроты при рождении Ссадаши, но, видимо, они не могли оставить мир без спасения от своего творения и создали управу и на него.

Или услышали его, Вааша, молитвы.

Осклабившись, наг посмотрел на спину хранительницы, в кои-то веки понадеявшись развлечься за счёт друга.

– …особливо хорошо ловится на опарыш и белобрюхого слизня. Ну, такого… с фиолетовой кисточкой на конце тела, – громадный наагалей, господин Вааш, упоённо вещал о премудростях рыбалки.

Дейне упорно чудился в его словах тайный смысл, тем более что сопровождавшие их наги давили улыбки и бросали взгляды по сторонам, словно опасаясь смотреть куда-то конкретно.

– А карпа можно поймать и на картофельный отросток. Он такой белый, продолговатый… тоже на червя похож. О, а зелёного линя можно на бе-е-е-еленьких таких рачков удить, прозрачненьких, хиленьких. Сальник тоже хорош, голавль дюже бодро на него идёт!

Ну, на обычного дождевого червя он идёт не хуже.

– А голубой угорь просто с ума сходит с ягодной улитки! Бледненькой такой, с панцирем ежевичной расцветки.

На улиток с красными раковинами клюёт всё же лучше. У них и тельце яркое, почти жёлтое. Дейна посмотрела на болтающего наагалея с досадой. Ползёт тут, душу травит! Ей тоже на рыбалку страсть как хочется.

Вспомнилось, как они с дядей ранним утром ускользали из дома и до полудня с азартом удили рыбу. Порой увлекались, возвращались поздно и им влетало от тётушки…

В сердце закралась грусть, и Дейна поспешила оборвать воспоминания.

– А радужные карпы обожают окольцованных пиявок!

– Да они ж прозрачные, – не выдержала и ревниво заметила Дейна. – Только фиолетовое кольцо и есть.

– Так в том-то и дело, – наставительно поднял кверху палец Вааш. – Заметить её могут только самые зоркие рыбы. А самые зоркие – самые здоровые. Если и клюнет на неё рыбина, то непременно огромная!

Женщине очень хотелось поспорить, но она вовремя напомнила себе, что у каждого уважающего себя рыбака свои методы ловли, а выбор наживки – почти ритуал, нередко замешанный на суевериях. Судя по сказанному, господин Вааш крепко уважал цвет приманки – чтоб непременно бледная. Наверное, хотел, чтобы рыба постаралась быть пойманной.

– А ты, я смотрю, разбираешься в пиявках? – господин Вааш ласково улыбнулся ей, и сопровождавшие их наги почему-то поперхнулись смешками.

Дейна чего-то определённо не понимала. Возможно, у хвостатых господ имелись какие-то совместные воспоминания.

– Рыбачить умеешь? А то, мож, сходим поудить рыбку?

Вряд ли наагалей представлял, насколько его предложение соблазнительно. Дейна удочку в руках не держала уже полгода. Дерри рыбалка не интересовала.

Посмотрев на висящего на её правой руке господина – от неприкрытого детского обожания сладко дрогнуло сердце, – женщина твёрдо отказалась:

– У меня другие обязанности.

– Эх, жаль! Этих-то и не вытащишь, хвосты боятся замочить, – господин Вааш презрительно махнул на трёх нагов, что составляли им компанию.

Все трое присоединились к ним на выходе из дворца. В личной охране императора Дейна их раньше не видела и по богатым, прямо-таки роскошным одеждам предположила, что это те самые наги из Раммаша, хотя она не заметила, когда за ними послали. Ни Шширар, ни господин Вааш не отлучались, а господин Ссадаши постоянно был у неё на виду. Дейна подозревала, что у беспечно-простодушного наагалея Вааша имелись подчинённые, которых она просто не заметила.

Наги были весьма высоки, не так, как господин Вааш, скорее как Шширар, и имели хвосты столь интересных расцветок, что горожане пялились им вслед больше с любопытством, чем с опаской. Дейна и сама немного опешила.