Димка перестал кусать пальцы и кивнул головой. Пока двое мужчин упаковывали тело, связывая его скотчем, брат с сестрой перемыли несколько банок и наполнили их чистой фильтрованной водой. А потом, соревнуясь, у кого получится быстрей и лучше, ловили сачками рыб. Димка даже рассмеялся, когда подцепил верткого красного петушка.

– Твой любимец! – Сказала Таня. – Но, Дим… нам придется их отдать.

– Почему? – Удивился тот, размазывая по щеке воду. – Можно купить другой аквариум!

– Ты – глупый. – Вздохнула сестра. – Ведь вроде как я его продала. Вместе с рыбами. Он – наш, и я имею на это право.

– И купила себе косметику. – Вдруг вспомнил Димка про свой подарок. – Вот… – Он метнулся к рюкзаку, стоявшему в прихожей. – Хотел отдать… Французская. Накопил денег… Все-таки, пятнадцать лет.

Он шмыгнул носом.

– Круто! – Восхитилась Танька и, обняв брата за шею, чмокнула в щеку. – Всегда такую хотела! Это Оля тебе помогла выбрать?

– Ну да… – Кажется, Димкины щеки покраснели. – В магазине у вокзала. Она сказала, что тебе понравится!

– Гм… – Кашлянул Олег. – Давайте поговорим о хорошем немного позднее, поскольку наш груз должен быть вывезен в рекордно короткие сроки.

– Да… – Девушка махнула белой пушистой косой. – Все. Аквариум можно забирать.

Скинув остатки водорослей в мусорный пакет, она посмотрела, как компактно сложенный труп запихнули внутрь, и тут же принесла ведро с водой и несколько тряпок.

Оттащив стеклянный саркофаг к входной двери, мужчины вернулись в комнату и надели выданные Танькой перчатки.

– Постельное белье придется выбросить. – Посмотрел на брызги крови Олег. – Хорошо, что обои тут пестрые, и на них ничего не видно. А на полу – линолеум.

Через полчаса квартира благоухала хлоркой и сияла больничной чистотой. Открыв форточки, девушка посмотрела на мужчин и Димку, стоявшего с двумя банками.

– Деньги! И шмотки этого козла. – Улыбнулась она. – Сейчас я соберу самое ценное его барахло. Согласитесь, все должно быть идеально!

– Ну и детки… – Покачал головой Александр. – Не хотелось бы, чтобы мои стали такими.

– Твои такими не будут. – Потер ладони Олег и обратился к Димке. – Может, рыбок моему другу подаришь?

Мальчик посмотрел на Александра, уже открывшего рот, чтобы сказать «нет».

– Да… – Улыбка пацана была грустной. – Возьмите. Пусть Ваши дети радуются, что у них такой хороший папа! И мама…

– Ну… ладно. – Сдался мужчина. – Возьму. И куплю им большой, просторный аквариум. У нас живет кот, попугай, а теперь еще будут рыбки. Спасибо, Дима.

– Вот! – В прихожую выбежала Таня, сдергивая с вешалки куртку одной рукой, а другой – протягивая деньги. – Тут – двести тысяч. Возьмите. Все-таки вы… без вас бы не получилось!

Ее глаза заблестели от непролитых слез.

Подумав, Олег протянул ладонь и забрал пачки, перетянутые банковскими резинками. Уложив деньги во внутренний карман, он кивнул на аквариум.

– Берем и несем. Дим, возьми брелок и открой заднюю дверь машины. Сможешь?

– Да! – Подхватив рюкзак, Димка бросился по лестнице вниз.

– Можно… – Таня помялась. – Я поеду с вами? Не могу тут оставаться. И к подруге не пойду. – Она шмыгнула носом. – Не дай Бог, разревусь!

– Хорошо. – Кивнул, глядя на нее, Олег. – Посидите с Димой у меня в квартире. Думаю, вам будет, о чем поговорить.

Девушка согласно кивнула головой, а затем, подождав, пока мужчины вытащат труп, заперла входную дверь.

Тут же, не дождавшись, пока она уйдет, приоткрылась дверца напротив, выпуская наружу часть сморщенного женского личика и сверкающий любопытством глаз.

– Никак, Танюша, куда уходишь? – Сладко пропела бабка.

– Драсти, теть Шур! – Улыбнулась девчонка. – Пойду с подружками в кафе. Все-таки, день рождения.

– А энто что? – Кивнула бабка в спину Олега.

– Аквариум Димкин продала. – Улыбка Тани стала еще шире, а голос – громче. – Кафе денег стоит! Маму увидите, скажите, приду поздно!

И девушка сбежала с лестницы, сразу из подъезда направившись к концу дома, откуда на нее смотрел брат. Черная машина тем временем развернулась и выехала со двора.

– Вот. – Димка открыл ладонь и показал ключи от чужой двери. – Дядя Олег дал. Просил его подождать.

– Подождем. – Согласилась Таня. – Слушай, а у тебя денег… совсем нет? Когда ты убежал, меня… вырвало. А потом еще раз. Теперь есть хочется.

– Да, сейчас зайдем в магазин. Слушай, а давай купим торт? Мы два года твой день рождения не справляли!

– Нет, – поморщилась девушка. – Лучше колбасы, хлеба, горчицы и картошки. А еще – масла!

Димка молча протянул ей свой кошелек.

– Ух ты! – Восхитилась она. – Все заработал сам?

– Да. – Кивнул тот, останавливаясь на пешеходном переходе. – Арсений Сергеевич платил за любую работу. А теперь… – Посмотрев на зеленого человечка, энергично марширующего на месте, он дернул сестру за рукав. – Пошли!

Перейдя дорогу, Таня тревожно посмотрела на мальчишку.

– Но в усадьбе хозяйкой теперь сестра Арсения Сергеевича! Она тебя знает…

– Она приказала тете Гале и деду от нас с Олькой избавиться. Сказала, что не любит детей.

– Вот как… – Наморщила лоб Таня. – Но теперь, когда этого свинорыла нет, ты можешь вернуться домой!

– Нет. – Спокойно сказал мальчишка, открывая перед сестрой дверь магазина. – Я уже говорил с одним фермером… Через неделю, когда уедет его внук, он сдаст мне комнату. А в качестве оплаты вечерами я стану убирать навоз. Не беспокойся, – улыбнулся он, увидев в глазах Тани испуг, – там почти все механизировано. Просто надо контролировать, чтобы ничего не засорилось, а потом отвезти в яму. Он делает какое-то супер-удобрение. Местные покупают. А сюда я больше не вернусь. Мать… не хочу ее видеть. Ни разу за все время, что я жил у деда, она даже не позвонила!

Взяв с полок продукты, они пристроились в хвост очереди к единственной работающей кассе.

– Слушай… – Димка исподлобья посмотрел на сестру. – Этот урод… он раньше…

Таня беззаботно рассмеялась и снова потрепала светлые волосы брата.

– Наверно, сегодня он слишком много выпил… А как ты познакомился с Олегом и Александром? Вот того невысокого крепыша я видела с маленьким мальчиком на детской площадке. Кажется, у него есть дочка, которая учится в нашей школе. Но только в гимназическом классе. Вроде, на годок тебя помладше.

– Не знаю, не обращал внимания. – Пожал плечами Димка, запихивая в сумку продукты, пока сестра расплачивалась с бульдогообразной кассиршей. – К тому же, если поселюсь у фермера, попрошу деда забрать отсюда документы. Буду учиться в тамошней школе, поскольку автобус на станцию приходит слишком поздно.

– А я хочу поступить в колледж. – Распахнула дверь и улыбнулась оранжевым краскам заката Таня. – Там общага есть. Эх, как-нибудь дотерплю последний годок – и все! Прощай, мамочка, здравствуй, нормальная жизнь! Ой, я тебя поблагодарила за косметику?

Она чмокнула брата в макушку.

– Уже. – Слабо улыбнулся Димка и решительно направился к дому Олега. Поднявшись в лифте на шестнадцатый этаж, он кивнул на открытый лестничный балкон. – Вон там мы с ним познакомились. Третьим был голубь, но он не представился.

Сестра засмеялась и взяла у Димки сумку, чтобы тот смог открыть тяжелую металлическую дверь. Изнутри на мальчишку пахнуло теплом нагретой закатным солнцем квартиры и едва уловимой смесью пыли, крема для обуви, кофе и табака, пропитавших жилище одинокого мужчины.

Таня быстро нащупала на стене выключатель. Щелчок – маленькая прихожая со старомодной вешалкой и затертым паркетным полом осветилась вкрученной в патрон лампочкой без плафона.

– Аскетично. – Сказала сестра и, не снимая кроссовок, сразу направилась в кухню. Димка потопал за ней.

– Может, не будешь рыться в чужих полках? – Спросил он, глядя, как Таня вытаскивает чашки и ставит на плиту допотопный алюминиевый чайник со свистком. Димку так впечатлили черные подпалины дна, что он невольно потянул к ним пальцы, по которым тут же получил тряпкой.

– Иди отсюда! – Улыбнулась Танька. – Или сядь в сторонке. Смотри-ка… – Теперь тряпка махнула в сторону окна. – Это не тот голубь, который составлял вам компанию? А он пухленький! Наверно, Олег его кормит. – Девчонка быстро отрезала хлебную горбушку и осторожно дернула раму. Та со скрежетом начала поворачиваться внутрь. Голубь сорвался с подоконника и, махнув крыльями, сделал круг, снова цепляясь коготками за кровельное железо. – Цыпочка… – Чуть ли не шепотом сказала Танька. – Цып-цып…

Голубь с достоинством шагнул к крошкам и начал неспешно их клевать.

– Воспитанный! – Хмыкнул Димка. – Если ему предложить вилку и нож, как думаешь, он справится?

– До сих пор грезишь цирком? – В голубых глазах сестры засветилось ехидство. – Случаем, в усадьбе Арсения Сергеевича не пробовал сажать его сфинкса в кастрюлю?

Димка рассмеялся, вспомнив бесшерстого кота, на которого хозяин вечно надевал какие-то вязаные безрукавки.

– Нет, Тань… Я даже трогать его боялся. Как-то неприятно было на него смотреть, не то чтобы коснуться! А хозяину этого аристократа подарила сестра. Та самая Анжела Сергеевна, которая совсем скоро станет в доме главной.

– Тело так и не нашли? – Танька сочувственно на него взглянула.

– Нет. И Борис Сергеевич, их старший брат, погиб как-то странно. – Белобрысый мальчишка вздохнул и подошел к окну, всматриваясь в покрытые вечерней тенью крыши родного двора. – Я не знаю. Только мне показалось, что Анжела не так уж скорбит по своим родным. Тут гостей наприглашала… гламурных. Музыка на всю округу орала. А мы с дедом, Олей и тетей Наташей утром сад чистили. Кругом – банки из-под пива, битые стекла, бумага… и прочая грязь. – Димка поморщился. – Арсений Сергеевич этот дом любил. А она – пользуется.

– Ладно, братуха, не грусти и садись есть. – Таня положила на тарелку бутерброды с сыром и колбасой, а еще поставила на кухонный стол чашки с горячим чаем. – Какая же я голодная!

Молча сжевав три бутерброда, сестра внимательно посмотрела на Диму.

– Почему эти дядьки решили нам помочь? Ведь если о том, что они спрятали труп, кто-то узнает…

– Наверно, они хорошие. – Подбородок парнишки уперся в ладонь, а глаза из-под опущенных ресниц взглянули на сестру. – Мать начнет психовать, когда поймет, что ее ненаглядный муженек пропал вместе с деньгами. Не боишься?

– Да пофиг. – Легкомысленно пожала плечами Таня. – На время к Вале уйду. У нее родаки приличные! И комната своя. Они раньше иногда разрешали оставаться. Но однажды приперлась мать и закатила истерику. Думаю, ее этот хрен подначил.

– Так он… – Побледнел Димка.

– Нет!!! – Рассердилась Таня. – Все! Его больше нет! А через год меня только и видели! Ненавижу ее… Вот скажи, Дим, неужели женщине всегда нужен мужчина? Пусть даже такой козел, как… – Девочка передернула плечами. – Чем он хорош? Наш с тобой отец был высоким и красивым. А этот колобок – вечно потным и плешивым!

– Деньги? – Серые глаза Димки уперлись в стол. – Сейчас это главное.

– Да прям… – Пренебрежительно сказала Танька. – Этот придурок постоянно брал деньги у матери. То ему какие-то материалы для своей занюханной фирмы надо купить, то налоги оплатить, а заказчик еще не перечислил нужную сумму… Я слышала, как они разговаривали. Наверняка он ее обманывал, а она – верила. Мне кажется, что нашего папу она не любила.

– Почему? – Приподнял светлые брови Димка.

– Она выбросила все его фотографии и даже на кладбище к бабушке перестала ездить. Я сама, без нее, там была летом. Все травой заросло, даже цветов не видно!

– Сама? – Удивился брат. – И мне не сказала? Я бы с тобой поехал!

Девушка слегка покраснела.

– Что молчишь? – Нетерпеливо спросил парнишка.

– Ну… Мы ездили с Максимом. Старшим братом Вали. – Призналась она. – Родители ему на двадцать лет тачку подарили. Вот мы поехали на ней прокатиться…

– Ты и он? – Изогнул уголок рта Димка.

– И с Валей. Родители попросили Макса взять нас обеих.

Возможно, Таня была бы не прочь остаться с молодым студентом наедине, но, похоже, старшее поколение не было готово к отношениям сына с бесприданницей-малолеткой.

– Пойдем, Дим, в комнату. – Таня встала и, сполоснув чашки, выключила на кухне свет. – Я видела там хорошее посадочное место. Знаешь, только сейчас поняла, как хочется спать…

Она широко зевнула и обняла Димкину шею. Хоть парень за лето вытянулся, но все равно был ниже своей пятнадцатилетней сестры на целых полголовы.

– А телик у него ничего так… – Таня подхватила со столика пульт, сбросила кроссовки на пол и с ногами забралась на диван. А потом и вовсе положила голову на подушку, пытаясь разобраться в кадрах перестрелки, мелькающих на большом плазменном экране. Димка отошел к книжному шкафу и открыл стеклянную дверцу. Рука сама, словно зачарованная, коснулась белого корешка анатомического атласа. Вытащив книгу, он подошел с ней к столу и присел на стул, машинально включив настольную лампу.

– Тань! – Негромко позвал он. – Вот сюда я этого урода ударил! – И совсем тихо закончил. – Как учил Арсений Сергеевич… Тань! – Не услышав отклика, он обернулся. Его сестра уже крепко спала, положив под щеку ладонь. Димка встал и убавил звук. А потом снова сел к столу. Внимательно глядя на строение человеческого тела, он вспоминал редкие, но такие интересные уроки Арсения Сергеевича, хозяина изящной виллы, где его дед работал садовником, и сам Димка прожил целых два года.

Кажется, вот только что он внимательно смотрел, как ловко человеческие мышцы наложены на кости скелета, а сейчас, непонятно почему, вдруг оказался на том самом диване, где спала Таня. Но ее здесь уже не было. Лампа над письменным столом была выключена, а за оконными стеклами помаргивала звездами глубокая ночь. Димка сел и потер глаза. Похоже, Танька проснулась и уложила его вместо себя… Зевнув, он потянулся и повернул голову. В щель прикрытой двери, ведущей в коридор, падал свет. Рассеянный и тусклый. «Похоже, из кухни». – Подумал парнишка и уже собрался встать, как до его ушей донесся голос сначала сестры, а потом – Олега. Выходить почему-то сразу расхотелось, но послушать, о чем они говорят, было интересно. Поэтому Димка протянул руку и, сделав щель больше, улегся щекой на диванный валик. Потом приготовился слушать.

– Спасибо за поздний ужин! – Тихо поблагодарил мужчина. – Не думал, что современные девушки умеют готовить.

Таня грустно хмыкнула.

– Когда наш папа… умер, маме пришлось выйти на работу. Она ничего не успевала, кроме как с утра себя накрасить и поменять ночнушку на деловой костюм. А вечером сразу ложилась в кровать и включала телевизор. Иногда она оставляла мне деньги на продукты. А иногда приходилось просить взаймы у деда – ее отца. Мать моей школьной подруги, тетя Тамара, научила меня варить супы, делать котлеты и каши. Я даже могу пироги испечь. Димке говорила, что их пекла мама. Он верил…

Димка нахмурил брови и прикусил ноготь мизинца. Он всегда так поступал, когда что-то не понимал. Спрашивается, зачем Таня ему врала?

– Почему умер отец? – Поинтересовался Олег.

– Он был военным. Вернее, военным врачом. Мать говорила про горячие точки. Когда он улетал в очередную командировку, она с ним ругалась. Говорила, что не думает о нашем будущем. А он всегда привозил нам подарки… – Димке показалось, что голос сестры вдруг охрип. – Уже больше четырех лет, как его нет. Тогда мать вышла на работу и начала искать источник дохода в лице нового мужа. Тот, – голос Тани стал совсем тихим, – которого не стало, был третьим.

– Тебе тогда было двенадцать? – Спросил Олег.

– Да, почти как Димке. Я прятала брата от злобного настроения матери, от ее пьяных воздыхателей… Но они хоть руки не тянули. А этот, как только появился, сразу ударил Димку за то, что брат не захотел с ним обняться.

– А мать? Она видела?

– Да. – Выдохнула Таня. – Давайте я Вам еще чаю налью?

– Сиди, я сам. – Ответил Олег, и Димка услышал звон чашек и журчание кипятка.

– Возьмите печенье.

По столу прошуршал пакет.

– Кстати вот… – Олег что-то положил на стол.

– Что это? – Спросила сестра.

– Банковские карты. Одна – твоя, другая – твоего брата. Они обезличенные, так что можешь спокойно снимать деньги или расплачиваться за покупки в магазине.

– Вы положили мамины деньги в банк для нас?

– Судя по вашей с братом одежде, обновами вас не баловали.

Таня хмыкнула.

– Это все Димка зарабатывал. Он, знаете, какой умный! И делать умеет многое. Его дед научил и землю копать, и краны менять, и плитку класть… Спасибо, Олег… Как Вас по отчеству? – Кажется, Танька засмущалась. – Дядей называть неудобно, просто по имени – совсем неудобно…

Олег засмеялся.

– Владимирович. А скажи-ка мне, Таня, почему родители твоего отца не принимают участие в вашем воспитании?

– Не знаю. – Димка услышал, как заерзала по полу табуретка. – Мы их никогда не видели.

– А отец? Он о них говорил?

– Мать говорила, что они – деревенские и живут далеко. Нет, Олег Владимирович, я ничего не знаю.

– Даже, как их зовут?

– Ничего. – Таня снова вздохнула. – Мама мамы, наша бабушка, пять лет назад умерла. А дед, он всегда знал, как заработать. Поэтому устроился сразу после похорон подсобным рабочим на виллу к одному архитектору. Кажется, тому понравилась сделанная дедом садовая мебель. Я же говорила, что он не только плотник, а, скорее, универсал? Раньше, когда был моложе, даже машины в гараже чинил. А еще он любит Димку. Поэтому и взял его к себе, когда мать стала жить с… этим.

– Таня… Прости, что я, посторонний мужчина, задаю тебе этот вопрос… Ваш отчим… он до сегодняшнего дня к тебе приставал?

Танька длинно выдохнула.

– Сигарету дайте…

– Куришь?

– Нет. Вернее, да… только редко, когда нервы надо успокоить.

Олег встал и громыхнул форточкой, распахнувшейся с тоненьким писком.

– У Вас окна музыкальные. – Рассмеялась Таня, чиркая зажигалкой. – То разговаривают, то поют!

– Как все старики, жалуются на жизнь.

Зажигалка чиркнула еще раз.

– А стеклопакеты?

– Они молчат. – Кажется, Олег встал из-за стола, потому что его голос стал звучать глуше. Димка протянул руку, сделал щель еще больше и, затаив дыхание, стал слушать дальше. – Для чего ворошу прошлое? Наверно, хочется помочь в настоящем.

– Помочь? Вы уже помогли. Поэтому да, я отвечу. Димка… он очень умный. Но такой ребенок! Он приходил из школы раньше. У него – по четыре или пять уроков. А у меня – шесть. Иногда – семь. В тот день химичка заболела, и нас отпустили по домам. Удивившись тому, что дверь квартиры была не заперта, я вошла внутрь и уже хотела позвать брата, как услышала его тоненький плач. Даже скулеж. Знаете, так плачут щенки, когда их обижают… Бросив сумку, я влетела в нашу комнату. И там, придавив Димку коленом к полу, над ним стоял этот гад. В его руках был ремень, а на плечах брата – кровавые полосы. Он так страшно улыбался… Господи! – Выдохнула Танька. – Я тогда тоже еще ничего не знала, но сразу все поняла. У порога лежали Димкины коньки. До сих пор жалею, что лезвия были в чехлах. Схватив ботинок, я ударила этого скота по спине. Кажется, содрала кожу. До сих пор помню его налитые кровью глаза… Я спряталась в ванной. Но что стоит взрослому мужчине сорвать прикрученный двумя винтами шпингалет?

Димка услышал, как заскрипели оконные рамы, а из двери потянуло осенним сырым холодом и лиственной прелью. Почему-то сразу вспомнилось сельское кладбище, неподалеку от которого, на колхозных полях, выросли коттеджи очень состоятельных людей. Покосившиеся кресты и новые надгробные плиты, провалившиеся холмики и вычурные заборчики с позолоченными цепями, впаянными в мраморные кубы по углам, походили на эти поля: с одной стороны – чернота и нищета деревенских изб, прикрытых, словно листвой, моральными устоями, а с другой – наглый блеск воровской жизни.

– А потом он мне сказал, что если я кому-нибудь расскажу, то Димке не жить. Это продолжалось два года. – Танька, кажется, снова закурила. – Да, я пыталась с матерью поговорить. И с дедом. Мать обозвала меня шизофреничкой и пригрозила психушкой. А дед взял Диму к себе. Мне, – Таня закашлялась, – идти было некуда.

– Ты кому-нибудь еще рассказывала?