Тест в общей сложности продлился восемнадцать часов, и к его завершению Ит чувствовал себя совершенно разбитым и страшно уставшим. Все эти восемнадцать часов его гоняли по самым разным темам полтора десятка местных врачей, и к исходу седьмого часа он думал лишь об одном – только бы не сорваться случайно, и не начать отвечать по гораздо более привычным уровням, пятому и шестому. Кроме того, далеко не все темы этого теста были ему знакомы – например, они никогда не работал с ни с различными биоморфами, ни с зивами, ни с атлантами. Поэтому отвечал честно: их основными направлениями были люди, рауф, нэгаши, в меньшей степени когни, с другими расами он дела не имел. Дальше пошли вопросы о полевой работе, которые заинтересовали спрашивающих чрезвычайно: они быстро просекли, что Ит действительно много времени провел «в поле», поэтому тест быстро ушел в сторону от заявленных тем, и превратился в обсуждение методик, химии, и схем, а так же – работе с броней и встроенным оружием. Ит рискнул, и выдал им с десяток схем, которые они с рыжим использовали во время боевых операций на Земле-n – вызвав тем большое оживление среди опрашивающих. Да, да, да, это очень, очень интересно. Дальше, по всей видимости, пришел кто-то из «главных», и разговор превратился обратно в тест: пошли вопросы по госпитальным этапам, градациям, психологическим особенностям рас; Ит интуитивно понял, что спрашивающий с методиками Санкт-Рены знаком, поэтому пришлось выворачивать память наизнанку, а так же мысленно ни один, и не два раза благодарить прозорливого Фэба, который не позволил учиться сразу по пятому уровню, а заставил пролезть всё обучение, от первого уровня, до шестого…

На девятнадцатом часу ему велели выйти в коридор, сунули в руки крошечный стаканчик с водой, и сказали ждать. Прождал он еще почти час – сначала подпирая стену, а потом и вовсе сидя на полу, потому что никаких скамеек в коридоре почему-то не имелось. Первые полчаса он просто приходил в себя, потом стал прислушиваться. Да, там, в комнате, обсуждали его – немало не заботясь о какой бы то ни было конфиденциальности.

Нет, не обсуждали.

Их с рыжим сейчас делили.

– Да, весьма успешно, действительно хороший полевой врач… я заберу обоих, мне не хватает… – кажется, говорила та самая рыжеволосая женщина.

– У тебя восемнадцать под началом, а у меня двенадцать, – возражал мужской голос.

– Вы всегда в простое, – гермо, этого гермо Ит запомнил, потому что самые каверзные вопросы задавал именно он. – Я бы хотел рискнуть и попробовать перевести их в группу для элиты.

– С ума сошел? Не в первый год, – возражала женщина.

– У меня выбили обоих псов, – произнес вдруг смутно знакомый голос. – Если они мне подойдут, их заберу я.

– Ты? – задохнулся от возмущения гермо. – А больше тебе ничего не надо?

– Надо, – тут же отозвался голос. – Не забывай, с кем разговариваешь.

– Я не забываю, – гермо сбавил тон. – Но… ты ведь запросил уже… ты в очереди на двоих кандидатов…

– Будем считать, что моя очередь подошла вне очереди, – говоривший усмехнулся. – Подожди, не дергайся. Я же не проверял еще. Может быть, они достанутся тебе, и будут под твоим началом гонять пикси по карьеру. Потому что если ты мне сейчас что-то собьешь, угадай сам, где окажется твоя группа для элиты. И как ты вообще представляешь себе работу модификатов в твоей группе?

Ит решил, что с него, кажется, на сегодня уже достаточно.

Он подошел к двери, и в пространство произнес:

– Скажите, я прошел тест? Можно мне пойти к себе?

Дверь распахнулась.

– Вы еще здесь? – удивилась женщина.

– Ну да, вы ведь велели ждать, – пожал плечами Ит.

– Да, тест вы прошли, идите, – сообщила она. – Можете обрадовать брата. Мы сейчас решаем, в какую рабочую группу вы попадете.

– Я так и понял, – кивнул Ит. – На счет протеза…

– Операция завтра, первая половина дня. Идите, идите.

– Спасибо, – Ит вздохнул. – По дороге бы не заснуть.

– Как идти помните?

– Конечно.

– Ну вот и идите. Попросите кого-нибудь, чтобы вам дали поесть, и ложитесь спать.

* * *

Для того чтобы попасть на нужный этаж к нужной палате, Иту предстояло спуститься вниз на три уровня, потом пройти по длинному коридору, и лишь затем, миновав зону стерилизации, оказаться в госпитальном отделении. Коридор этот вызвал у Ита полное недоумение – кажется, он шел сквозь скалу, узкий, длинный, извилистый; от него уходило в сторону с полтора десятка проходов, так же в нем имелось бесчисленное количество дверей.

Такое строительство, в теле горы, Иту было не в новинку – они долгое время жили в Саприи, и что такое стабилизированный склон, подготовленный под стройку, Ит знал более чем хорошо. Если его что и поражало, так это убогость того, что он видел – да, гора явно стабилизирована, да, в ней живут, но коридор, по которому он сейчас шел, выглядел, мягко говоря, кустарно. Грубо обтесанные стены, проход узкий, потолок низкий, пол неровный… неужели нельзя сделать так, как делают другие? Да и света маловато: через неравные промежутки горят наспех повешенные тут и там слабые лампы. Нет, для рауф света достаточно, но вот человеку в таком коридоре было бы некомфортно. Усталость брала своё. Ит брел по бесконечному коридору всё медленнее, то и дело спотыкаясь, и почти не глядя по сторонам. Именно поэтому он и пропустил момент, когда из-за одной из дверей, мимо которой он только что прошел, высунулась чья-то рука, и втащила его внутрь.

* * *

Рефлексы агента, пусть и сильно уставшего, всё равно остаются рефлексами – Ит на автомате продолжил чужое движение, вывернулся, и…

…и в тот же момент понял, что он, во-первых, уже в захвате, а, во-вторых, тот, кто его держит, подготовлен ничуть не хуже, чем он сам…

…и что вырваться, кажется, не получится, потому что оппонент в несколько раз сильнее…

– Как я и думал, – произнес над ухом знакомый голос. – Не дергайся. Будет хуже. Значит, ты врач? – ехидно продолжил голос. – А до того?

Ит ничего не ответил.

– Молчишь, агент? – продолжал издеваться голос. – Или до сих пор думаешь, что ты первый агент, подавшийся из официалки во врачи? Или ты до сих пор агент, а врач – только прикрытие? Ну?

– Мы ушли из официальной двести с лишним лет назад, – ответил Ит. – Да, мы действительно там работали. А что?

– То, что ты про это нашей замечательной комиссии не соизволил доложить. Забыл? Ладно, ладно, тут ты в своем праве. Твоя память, тебе и забывать, – говоривший тихо усмехнулся. – Неважно, это позже. Иди сюда.

– Что… – Ит растерялся.

– Сюда, – повторил говоривший. – Ложись. Э, нет, на грудь, знаю я ваши штучки, со мной эти номера не проходят. Не бойся, больше, чем заложено природой, от тебя не потребуется.

В комнате царила абсолютная темнота, но говоривший, по всей видимости, и без света ориентировался тут отлично.

– Учти, я не люблю, когда мне отказывают, – предупредил он. – Тебе придется это усвоить.

Трудно отказать, когда тебя душат, пронеслось в голове у Ита – в этот момент он понял, что сейчас произойдет, и что воспротивиться происходящему не получится. Этот мужик здоров, силен, отлично выспался, и полон решимости сделать то, что делает. Он, Ит, едва пришел в себя после травм, и выдержал только что восемнадцать часов изнурительного допроса. Несколько разные весовые категории.

– Сюда, – повторил говоривший. – Не дергайся. И не бойся, у меня нет цели тебя искалечить… пока. Если ты будешь вести себя хорошо, то и тебе тоже будет хорошо.

Ит уже приготовился к боли, но, по всей видимости, слова про цель были произнесены не просто так: насилие в чистом виде было этому мужику не интересно. Да и себе он дискомфорт устраивать не собирался. «Раскрыть» можно практически любого, и мужик явно про это отлично знал. Так же как и про то, что даже слабого агента лучше покрепче держать при этом… и желательно за горло. На всякий случай.

Мгновенный проход по активным точкам, на секунду прижатый релакс на шее, и – без всяких прелюдий, рывком… Ит почувствовал, что задыхается, дернулся – рука на горле секунду разжалась, он со стоном вдохнул – и тут же последовал еще один рывок.

– Неплохо, – проговорил мужчина. – Очень неплохо. Вдохни еще раз. Давай, давай. Глубже. Ну?

– Не… не могу… дай… отдышаться… – голова кружилась, ноги стали, как ватные, и… что это?.. что это такое?

– Нет времени, – совершенно спокойным голосом ответил мужчина. – Без разрядки ты не сможешь дойти туда, куда шел. Ладно, пока ты еще относительно в уме. Послезавтра я вас забираю. Понял? Понял, спрашиваю?

– Да…

Внутри было горячо, нестерпимо горячо – кажется, с точками насильник перестарался.

– Второй такой же? – требовательно спросил мужчина.

– Какой… такой же?.. – не понял Ит.

– Не растраханный до размеров ракетной шахты, – пояснил мужчина. – У тебя давно никого не было. Очень давно. У него тоже?

– Да…

– Отлично. А теперь вдохни, я не держу. Не заставляй снова тебя душить. У тебя есть выбор: либо пропустить меня на вдохе, без боли, либо как сейчас. Первое для тебя предпочтительнее. Давай.

Он ведь не собирается доходить до разрядки – сам, вдруг дошло до Ита. Он не получает от происходящего ни малейшего удовольствия, он… зачем он это делает? Он абсолютно спокоен, собран, деловит, у него даже дыхание не сбилось ни на секунду!

– Последний раз предлагаю.

– Сейчас…

Резкий вздох, еще один рывок – и улетающее сознание.

* * *

– Ит, что случилось? – Скрипач сидел на кровати, с ужасом глядя на стоящего в дверном проеме друга. – Ит? Чего ты молчишь, что такое?

Ит сделал шаг вперед, и медленно осел на пол – ноги не держали. Больше минуты он сидел, упираясь ладонями в пол: голова кружилась, колени тряслись, его мутило. Он не мог даже вспомнить, как дошел сюда. Кажется, ему кто-то помог, но вот кто, он так и не понял. Тот мужчина? Или кто-то еще? Неважно, наверное. Как же тошнит! Только бы не вырвало, этого еще не хватало.

– Ит, что такое? – заорал Скрипач. – Да отвечай ты!!!

– Все нормально, – с трудом произнес Ит, поднимая голову.

– Что – нормально?! Что у тебя на шее?! На тебя напали?

Горло саднило. Ит поднял руку, провел по шее – ладонь оказалась испачкана кровью. Ногти?.. Чушь какая-то… он же вроде бы ладонью душил… а кровь тогда откуда?

– Нет… то есть да, напали, наверное, – говорить было больно. – Рыжий, меня… ну, в общем… тот врач, я позже понял…

– Что – тот врач? Какой тот врач? Который нас вниз отвез, что ли? Это он с тобой такое сделал?!

– Да. Он меня… он…

– Он тебя – что? – у Скрипача глаза вылезли на лоб. – Как?

– В коридоре, по дороге обратно. Рыжий, можно кого-нибудь позвать? – спросил Ит. – Я сейчас упаду…

– Подожди, позову, тут есть дежурный какой-то. Мне дали пульт для вызова, только я его куда-то сунул. Секунду потерпи, сейчас подойдут.

* * *

Часом позже, когда персонал ушел, они, наконец, получили возможность поговорить. За окном стояла глубокая ночь.

– То есть ты прошел тест, так?

– Верно. Прошел хорошо, им всё понравилось. Мне сказали, что они теперь будут решать, куда нас определить. Я подождал, потом спросил, можно ли мне обратно. Они сказали, что можно, и что у тебя операция завтра. Так что радуйся, ногу я тебе обеспечил, – Ит слабо усмехнулся. – А потом…

– Потом ты пошел обратно, и тебя поймал… этот врач? Который в хирургическом всё время ходит? – уточнил рыжий.

– Ну да. Поймал, затащил в какую-то комнату. Начал говорить – про нашу прошлую работу, в частности. Не знаю, как он догадался, где мы работали раньше, но догадался.

– И потом?..

– А потом… да. Раскрыл по точкам – помнишь, я сам когда-то Кира просил о подобном? Очень быстрый способ выйти на разрядку, ты ведь знаешь.

– Знаю, – мрачно кивнул Скрипач. – И не только выйти на разрядку. Этот способ вообще-то для другого.

– Ну вот он и сделал другое, – Ит отвернулся. – Рыжий, он как машина это делал, понимаешь? Он делал – и продолжал в это время со мной непринужденно этак разговаривать. Словно мы с ним сидим где-то в тихом месте, и спокойно беседуем за чашечкой лхуса.

– Больно было? – сочувственно спросил Скрипач.

– В том-то и дело, что нет. Только шея, он меня держал… нет, не больно. Я бы сказал, наоборот, – Ит задумался. – Он знал, что делает, и… мне кажется, он меня проверял. Смотрел, подойду я ему, или нет.

– Судя по тому, что он велел тебе передать мне, ты подошел, – мрачно усмехнулся Скрипач. – Да… великолепно, просто великолепно. Мы тут десять дней. За это время я остался без ноги, а тебя изнасиловали. Что-то будет дальше?

– Рыжий… я бы не сказал, что это можно назвать изнасилованием, – осторожно поправил Ит. – Изнасилование – это когда насильник получает удовольствие. Ведь так?

– Откуда ты знаешь, от чего именно он получает удовольствие? – резонно спросил в ответ Скрипач. – Может, его прет от того, что ты в процессе теряешь контроль, или от чего-то еще, похуже? И потом, удовольствие удовольствию рознь.

– Кто-то любит арбуз, а кто-то свиной хрящик, да, – согласился Ит. – Ладно. Переживу. Хоть не изуродовал, и то дело. Не думал никогда в жизни, что до подобного может дойти. Всё, проехали. Рыжий, давай спать, до утра всего ничего осталось, а тебе через несколько часов на стол ложиться. И вообще, утро вечера мудренее.

* * *

Рыжего забрали из палаты всего лишь на четыре часа – по всей видимости, подобные операции местным врачам были не в новинку. Привезли его обратно всё еще спящим, поставили систему, и велели Иту следить самому: по их словам выходило, что рук не хватает, основной состав этого госпиталя уехал почти полностью на какую-то военную кампанию. Ит справедливо предположил, что им, по всей видимости, просто не очень хочется возиться с рыжим, который тяжелым больным вовсе не был, а хочется им позаниматься своими делами… ну и черт бы с ними, сам послежу. Заодно и ногу посмотрю, надо же знать, что они там такое сделали?

Биопротез на поверку оказался чуть ли не лучшим, чем были в ходу на том же Окисте: полностью сохранна своя коленная чашечка, грамотно распределена нагрузка, мало того, протез с чувствительностью, с полной – и пятку можно почесать, и мизинцем об тумбочку удариться с вполне прогнозируемым результатом. Пока что протез обходился без кожуха – в первые двое суток нужно следить за тем, как закроется свой кожный лоскут, а потом кожух ставится на выбор. Хоть имитация ноги, хоть металл, хоть золото – что хозяин захочет. А ведь не дешевая игрушка, надо сказать. Конечно, в первый месяц к ней нужно будет привыкнуть. Впрочем, Ит во время своей богатой практики встречал разумных, которые на подобных протезах бегали десятилетиями, и совершенно не желали воссоздавать натуральные конечности – мотивировали они это тем, что протез удобнее.

Ладно, пока так. Пока пусть так. Вот выберемся из этого всего, и первым делом вернем рыжему родную ногу. А пока придется потерпеть. «И вообще, хожу же я сам с эндопротезом на полтела, и ничего, – подумал Ит. – Я про это почти не вспоминаю. Разве что когда что-то сломается, но сломать эндопротез сложнее, чем свои кости. За двадцать пять лет единственный раз тот агент мне два ребра сломал, когда Эри вывозили… и всё. Ничего, переживет рыжий. Справимся».

…К вечеру, когда проснувшийся Скрипач осваивался с «новой ногой», к ним в палату снова заглянула всё та же рыжеволосая женщина.

– Мы приняли решение, – голос ее звучал недовольно, да и выглядела она так, словно хлебнула чего-то противного. – Относительно вашей дальнейшей работы.

– И куда нас направляют? – спросил Ит. – К вам?

– Нет. Завтра утром вас забирает Саб.

– Кто такой Саб? – нахмурился Ит.

– Не делайте вид, что не поняли, – скривилась женщина. – В общем, желаю удачи. Она вам теперь ой как понадобится.