Экзамены

************

Какими бы противоречивыми не были мнения родителей на совещании родителей по подготовке учеников к экзаменам, те и другие приняли к сердцу озабоченность директора. Участники этого совещания, иногда встречаясь на работе, или просто на улице, разговаривали: – «Ну, что кум, осваиваешь химию?» «Какой к чёрту, я и формулу воды уж забыл, как писать». «Что, сват, вспомнил, как слово интеллигент пишется?» « Да я и в школе его постоянно ошибался, то все буквы и писал, то одну букву эл записывал». «Доброе утро, Михайлович, что освоил логарифмическую линейку?». «Да, я из-за математики-то на агрономический факультет поступал». «Ну, что, сосед, вспомнил, кто Пугачёва разгромил?». «Я тогда, в школе, и сейчас не уяснил. Толи предатели из его окружения связали и выдали царским властям. Толи генералиссимус одолел». Мужики посмеются и, похлопав друг друга по плечу, расходились по своим рабочим местам. А вечером, приходя, домой, садились с детьми и заставляли их рассказать или пройденный урок, или повторять прошлые материалы. А позднее вечером шли управляться со скотиной вместе с детьми, тем самым старались крепить дружбу отцов и детей. И это не осталось незамеченным.

А сегодня в школе ученики собрались на консультацию в свой класс. Директор зашёл в класс и объявил, что консультация переносится на вечер, потому что отец одного учения застрелил его мать из ружья после скандала. Он больше не стал ничего говорить и вышел из класса. Узких Вячеслав быстро вскочил и выбежал из класса и побежал домой. Ещё при нём мать ругалась с отцом, и это было не первый раз и он к этому, хоть и не мог привыкнуть, но, чтобы до этого дошло, он и представить не мог. Когда ученики пришли на квартиру своего друга, то увидели милиционеров и прокурора района Раису Игнатьевну, которую перед новым годом приглашал директор к себе в школу на внеклассную беседу. Сейчас она стояла с Манохиным и возмущённо рассказывала:

– Ты, смотри, что делается на белом свете. Застрелил жену, и ещё оправдывается, что будто нечаянно это сделал. Метился, мол, в сороку из дома через форточку, и жена подвернулась и, не знаю, мол, как, а я и уже на курок нажал и попал в жену. Сплошное враньё. А следователи записывают эту ложь, как официальное признание. Это же на высшую меру тянет. Я бы таких негодяев расстреливала.

– Так, а детей-то, куда потом девать? Ведь их трое у него. Их, что в детский дом отправлять? И будут расти они сиротами. От этого они лучше не станут. И им от этого легче не будет, – отозвался собеседник. Некоторые ученики подошли к ним, прислушались, молчали: растерянные, нахмуренные, поражённые. Они не могли определиться и чью сторону принять. Жаль Славкину мать, и Славку с сёстрами жаль. Но за убийство надо и отвечать. А то, что же получится? Поспорил, поругался и стреляй в человека, а тем более в мать своих детей. У многих убийц есть свои дети. Так, что теперь делать? Прощать убийц, потому, что у них дети есть?

Вскоре прокурор, кончив говорить и слушать знакомого собеседника, решительно направилась в усадьбу к Славке. Через недолго оттуда вывели его отца в наручниках и, посадив в милицейскую машину, увезли в ОВД района.

Похороны Славкиной матери были так же страшны, как и её смерть. Её матери сообщили, что дочь сильно болеет, и просили её к ней приехать. Мать приехала на второй день к вечеру на междугороднем автобусе. А когда мать зашла в дом и, увидев дочь в гробу, она успела и смогла только охнуть и тут же повалилась на пол перед гробом дочери. Обоих хоронили на второй день. Оба гроба опустили в одну могилу.

До конца недели директор школы консультации не проводил и возобновил их только с понедельника. Он не спрашивал, а всё больше рассказывал литературный материал по программе. Иногда он спрашивал некоторых учеников, но Славу не беспокоил. Но когда Слава поднимал руку, чтобы самому ответить, он его слушал. Ответ старался похвалить, а ошибки не замечал, а так незаметно, поправлял сам, как бы дополнял своими дополнительными знаниями, вспоминая лекции в институте. Иногда он так увлекался, что незаметно для себя переходил в события из жизни писателей и поэтов. Он раскрывал их тайные моменты и переживания и неравную борьбу с властями. Как те часто уходили в запой, как искали средства, чтобы рассчитаться по долгам, как многие из них погибали в неравной борьбе со злом и злыми людьми. Особенно ученики запоминали вот эти самые случаи, переживали, и в души их проникал протест к этому злу, и вызывал горячий порыв посвятить этой борьбе, пока ещё не окрепшую душу. Они понимали и впитывали лишь поэзию борьбы, но не могли осознать всю тяжесть и страдания этой борьбы, и неминуемой жертвы, жертвы своей силы, и жизни.

И вот этот день настал. Александр Андреевич зашёл в класс вместе с представителем Районо. После приветствия, посадил учеников, разложил билеты по столу и пригласил:

– Товарищи, – он обычно обращался к ним как – «ученики», или «ребята», а теперь, как к равноправным товарищам, – вот вам билеты по литературе, я их расположу на столе, и вы подходите, и берите каждый билет, на выбор. Вам отводится время два часа. Пользоваться компьютером и сотовым телефоном не разрешается. Я надеюсь, что вам не составит особого труда ответить на вопросы билетов. Вы все отлично подготовлены и вашими знаниями я очень доволен. Неясных вопросов у нас не оставалось, мы всё повторили, и я надеюсь на ваши положительные ответы. И так все взяли билеты, садитесь, замолчали, засекаем время, приступили, – он сел за стол рядом с представителем и записал на листе бумаги время начала экзаменов. Его бывший ученик, заведующий Районо Фёдоров наклонился к директору и хотел, что-то спросить, но тот поднял палец перед лицом и отрицательно покачал головой. Время ускорило бег, в классе воцарилась напряжённая тишина, нервное напряжение было на пределе. Это напряжение директор не вытерпел и на этот раз. Он поднялся, приложил палец к губам, на недоуменный вопросительный взгляд Фёдорова, и вышел из-за стола. Пошёл между столами, бросая беглый взгляд на листы бумаги, на которых выпускники писали свои ответы. Он замечал ошибки в правописании слов, но молча проходил дальше. Ему так хотелось указать пальцем на неправильно написанное слово или проговорить, как нужно писать, но этого он не имел право. А когда кончилось время, он ещё три минуты подождал и только потом проговорил:

– Товарищи, время кончилось, кто готов, сдавайте ваши ответы. Ему так хотелось, чтобы ребята и девчата воспользовались этими словами, «кто готов», – чтобы увидеть и исправить грамматическую ошибку в последний момент. Но вот последний ученик положил лист на его стол и Фёдоров собрал все листы, проверил на всех – ли листах написаны фамилия учеников, сложил их в конверт и запечатал. Потом поднялся, попрощался и уехал. Ученики окружили директора и стали наперебой спрашивать, заметил ли он, какую у них ошибку. Он стал вспоминать и отвечал. Иные ребята говорили, что они сами эти ошибки заметили и исправили. Некоторые сокрушённо восклицали, что такую ошибку они не заметили.

– Товарищи, успокойтесь, будем надеяться на успех. Сегодня отдыхайте, а завтра всем на консультацию и подготовку к экзаменам по математике. Забывайте, что было, вспомним, что будет. Все силы к следующему бою, к следующей атаке, соберите все силы, сосредоточьтесь, и победа будет за нами. Сейчас идёт передача по телевизору о встрече с Кашпировским: так он говорит, что нет ничего сверхъестественного явления, есть только внутренняя энергия человека и если её собрать и сосредоточиться, то эта энергия повысит ваш внутренний энергетический потенциал, и облегчит выполнение поставленной вами цели; или борьба, или учение, или воздействие на работу мозга собеседника в нужном вам направлении, и это помогает сосредоточенному человеку в преодолении противоборствующей силы, идеи, или болезни. Внутренняя энергия есть у каждого, но у одних она ярко выражена – и, о чём бы он ни говорил, слушатель подчиняется. Это ярко выражается у больших политических деятелей, у артистов, литераторов, у хозяйственных руководителей. Другие лидеры это качество вырабатывают самостоятельно. А многие об этом качестве не подозревают и не знают, и потому не пользуются этим. Третьи – если и знают и стараются этим свойством владеть, но не способны сосредоточиться и заставить себя возродить и возбудить этот энергетический запас: и потому так много безвольных людей. На таких людей, и ни какой экстрасенс не повлияет. Это безнадёжно недоразвитые личности. И так, я заканчиваю вам читать очередную лекцию. Идите домой, и помогите матерям огороды посадить, май кончается. Как говорят старики: – «В мае месяце нужно отсеяться, а июнь – хоть сей, хоть плюнь».

Ученики пошли из школы, продолжая между собой разговаривать, только Аборнев шёл один и молчал. Директор заметил это и стал догонять его. Потом взял за локоть, заговорил сочувственно и с тревогой:

– А, что это с вами? Тот пожал плечами, но не отозвался. – Ты, сколько – же листов записал, Вася?

– Всю тетрадь.

– И какая же тема у тебя была?

– «Оценка современных человеческих ценностей».

– Ты, что не понял, или не заметил, что требовалось написать не рассказ, не повесть, а всего-навсего – эссе. Это всего-навсего два листа. А на двенадцати листах не мудрено и ошибок наделать на двойку.

Вскоре директор свернул в калитку своей усадьбы, а Василий, перейдя мост через речку, свернул в переулок к своему дому. А после выпускного вечера директора вызвали в крайоно. За много лет работы его ни разу туда не вызывали, хотя заведующий несколько раз бывал у него в школе и был знаком. В кабинете вместе с заведующим находились представители краевой администрации, несколько милиционеров, и ещё кто-то, кого он не знал.

– Заходи, заходи, дорогой, – ответив на приветствие Александра Андреевича, пригласил Борисов, – садитесь вот сюда, к столу. Потом достал папку, раскрыл и вынул тетрадь. Это была тетрадь Василия. Тот продолжил, – вот это тетрадь вашего ученика, – директор кивнул головой, – мы допустили ошибку, в том, что поставили положительную оценку, хотя обнаружили четыре ошибки в тексте. Вторая наша ошибка в том, что ваш ученик не вложился в объём эссе, и мы пропустили это. И самое главное мы сделали грубое снисхождение за раскрытую тему. Она раскрыта грубо, невежественно, там выражены неуважительные нотки к правительству и к краевым властям. Это, что такое? Что это за революционеры такие появились? Ты, чему их там научил? И, ты, ли их этому учил? Или там, какая анархическая партия существует, или комсомольцы появились.

Директор сидел, слушал и лихорадочно думал: какую же позицию выбрать? Свалить всё на незрелость ученика, или поддержать его? Но он не знал текста и главной идеи экзаменационной работы Василия. Решил молчать. И только пожал плечами и недоуменно стал смотреть в лицо Борисова. Тот продолжил:

– Послушайте, что тут написано, – он раскрыл тетрадь, и стал читать сна чала эпиграф:«Отмщение, государь, отмщение. Паду к ногам твоим. Будь справедлив, и накажи убийцу»…Лермонтов. А после перешёл к тексту.