Тексты песен
к спектаклю «Алые паруса»

РЫБАКИ.

 
Кто сказал, что в море
Солёная вода?
Только тот, кто рому, кто рому не попил.
Кто сказал, что горе
На море и беда?
Только тот, кто в море, кто в море не ходил!
 
 
А после пива
Волна игрива,
И в белой пене с землёй венчается.
А после рома
Пора до дома,
И берег весело качается.
А после пива
Волна игрива,
Стучатся в лодку хмельные валики.
А после рома
Пора до дома,
Качает суша нас как ялики.
 
 
Ты не прячь улыбку,
И не печалься зря,
Милая рыбачка, родимая моя!
Золотую рыбку
Тебе поймаю я,
Если ты дождёшься на берегу меня!
 
 
А после пива
Волна игрива,
И в белой пене с землёй венчается.
А после рома
Пора до дома,
И берег весело качается.
А после пива
Волна игрива,
Стучатся в лодку хмельные валики.
А после рома
Пора до дома,
Качает суша нас как ялики.
 

ЛОНГРЕН.

 
Где небо встречается с морем,
А море встречается с небом.
Там Солнце в бескрайнем просторе
Плывёт за дельфинами следом.
 
 
Море сливается с небом,
Небо сливается с морем.
Если счастливым ты не был,
Счастье примчится за горем.
 
 
Под волнами звёзды сияют,
В зените челнок рыбака.
Любые печали растают,
Забудятся наверняка.
 
 
Море влюбляется в небо,
Небо влюбляется с море.
Радости ждут нас и беды,
Счастьем сменяется горе.
 
 
Чайкою парусник реет,
В море плывут облака.
Сердце надежда согреет
И сбудется наверняка.
 

АССОЛЬ.

 
Идут минуты не спеша,
А годы мчатся вскачь.
Взрослеет нежная душа,
Хоть радуйся, хоть плачь.
Хоть радуйся, хоть плачь.
 
 
И, продолжая трудный путь,
Молю я небеса,
Оставить мне на время, хоть чуть-чуть
Ту Веру в чудеса.
Лишь веру
В чудеса.
 
 
Далёкая мечта – мой талисман:
Взошла заря, и в дымке океан,
На миг затих прибой, и ярко вспыхнула роса,
В ней отразились алые, как сердце, паруса.
 
 
Алые, как сердце, паруса.
 
 
Как сердце,
Что верит и зовёт,
Как песня,
Что радость нам несёт,
Надежды тайной голоса —
Алые паруса.
Алые паруса.
Алые паруса.
 

СЕКРЕТ.

 
В морях и океанах
О славных капитанах
Слагаются легенды много лет
А нам иных не надо
Горою встать мы рады
За капитана Грея и «Секрет»
 
 
Под всеми парусами,
От блинда до бизани,
Идём по морю, словно по судьбе.
И все свои маршруты
От бака и до юта
Мы сами смело выберем себе.
 
 
Секрет
спросите у любых морей.
«Секрет» —
единственный ответ.
«Секрет» —
команды не найти дружней
И в этом весь секрет.
 
 
В морях и океанах
Бушуют ураганы,
Кидают словно щепки корабли.
То к звёздам подымают,
То в бездну опускают,
И держатся за ванты моряки.
 
 
И твёрдой нет опоры,
И волны словно горы,
И в воду с неба рушится вода.
Раскачивает тучи
Девятый вал могучий,
И, кажется, весь мир сошёл с ума.
 
 
«Секрет»
любых штормов и бурь сильней.
«Секрет»
нас выведет на свет.
«Секрет» —
команды не найти верней
И в этом весь секрет.
 

ГРЕЙ.

 
Порой приходят грустные,
грустные минуты,
И снова я у чистого,
чистого листа.
Я к цели шёл, и я сумел
Достичь всего, чего хотел,
И жизнь моя, как в море вода, чиста,
Я к цели шёл, и я сумел
Достичь всего, чего хотел,
Но отчего же в сердце пустота?
 
 
Почему так призывно над реями
Нынче чайки кричат там и тут?
И волна так легка, и бегут облака,
Словно сердце куда-то зовут.
 
 
Я плавал по морям и океанам,
И плавать я ни сколько не устал.
Я с детства жил, мечту тая,
Стать капитаном корабля,
И ничего иного я не желал.
Я с детства жил, мечту тая,
Стать капитаном корабля,
Я цели шёл, и капитаном стал.
 
 
Почему ж так призывно над реями
Нынче чайки кричат там и тут?
И волна так легка, и бегут облака,
Словно сердце куда-то зовут.
 
 
Порой приходят грустные,
грустные минуты,
И снова я у чистого,
чистого листа.
Я к цели шёл, и я сумел
Достичь всего, чего хотел,
И жизнь моя, как в море вода, чиста,
Я к цели шёл, и я сумел
Достичь всего, чего хотел,
Но отчего же в сердце пустота?
 

ЦИММЕР.

 
Душа у девчонки свободна как птица,
Но там, у прибоя,
                                    встречая рассвет,
Всё ждёт, почему-то, прекрасного принца,
Которого, может быть, нет.
 
 
И в солнечный день, и в лихое ненастье,
Сквозь сотни столетий,
                                  сквозь тысячи лет,
Любая былинка мечтает о счастье,
Которого, может быть, нет.
 
 
Но вечно над миром надежда летает,
И всем нашим душам,
                                   которых не счесть,
Добраться до светлой мечты помогает
Надежда,
                   которая есть.
 

МЕННЕРС.

 
Моей тоски глубокой и печали
Людишки никогда не замечали
Своей тоски, скользящей как причал,
И сам я никогда не замечал.
Друзья меня нисколько не жалеют,
Они свои желания лелеют,
А я всегда терпел, всегда молчал,
Да и друзей совсем не замечал.
 
 
Кричите, ревите,
Сколько хотите!
Хоть волосы рвите,
Клыки обломав!
Я всё же хитрее,
А значит – сильнее!
Я просто умнее,
И значит – я прав!
 
 
Хотелось быть и добреньким и честным,
Дарить всем людям счастье повсеместно,
Но если б я такое сотворил,
Кто мне тогда бы счастье подарил?
И все слова красивые болтают
Что будто бы друг другу помогают,
Но я пустой не верю болтовне,
Уж лучше помогу я сам себе.
 
 
Кричите, ревите,
Сколько хотите!
Хоть волосы рвите,
Клыки обломав!
Я всё же хитрее,
А значит – сильнее!
Я просто умнее,
И значит – я прав!
 

ФИНАЛ.

1.

 
Идут минуты не спеша,
А годы мчатся вскачь.
Взрослеет нежная душа,
Хоть радуйся, хоть плачь.
В душе звучат мольба, и крик,
И шёпот в небеса:
Оставить нам ещё на миг
Ту веру в чудеса.
Лишь веру
В чудеса.
Припев.
Алеют паруса
Как солнце красное
Синеют небеса
Над нами ясные
Мы верим в чудеса
Чтоб стать прекраснее
К мечте и счастью найти пути
 
 
Желаний голоса
С Землёй вращаются
Влюблённые сердца
Всегда встречаются
Алеют паруса
Мечты сбываются
Как эти алые паруса.
 

2.

 
Мечта в душе – наш талисман.
Сквозь горы и леса
Ведёт она, сквозь океан,
Как яхту паруса.
Как яхту паруса.
И сердце, верит и зовёт,
И в самых сладких снах
Надежда радость нам несёт,
На полных парусах.
Волшебных парусах…
Припев.
Алеют паруса
Как солнце красное
Синеют небеса
Над нами ясные
Мы верим в чудеса
Чтоб стать прекраснее
К мечте и счастью найти пути
Желаний голоса
С Землёй вращаются
Влюблённые сердца
Всегда встречаются
Алеют паруса
Мечты сбываются
Как эти алые паруса.
 

Гробовщик
пьеса в одном акте по мотивам повести А.С.Пушкина

Действующие лица:

Адриян Прохорович Прохоров, гробовщик.

Аксинья, его работница (тайно влюблена в Адрияна).

Дарья, его старшая дочь.

Акулина, его младшая дочь.

Купчиха Трюхина.

Священник.

Шульц Готлиб, сапожник, немец.

Луиза, его жена, немка.

Лотхен, его дочь, немка.

Юрко, будочник, младший полицейский чин.

Булочник Иоганн, немец.

Денщик.

Отставной Бригадир, мертвец.

Бедняк Шабашкин Антон Панфутьич, мертвец.

Курилкин Петр Петрович, скелет.

Гости Шульца.

Мертвецы.

Места действия:

На кладбище.

Дома у Адрияна.

В гостиной у Шульца.

В гостиной у купчихи Трюхиной.

Похороны отставного бригадира

Похоронная процессия у могилы. Грохот грома. Вспышки молнии. Ощущение приближающегося ливня.

АДРИЯН. Батюшка, нельзя ли сегодня поскорее? Не ровен час, промокнем.

СВЯЩЕННИК. Побойся бога, сын мой, усопшему дань воздать надлежит честь по чести. Ужель промокшая рубаха твоя важнее упокоения души человеческой?

АДРИЯН. Кабы только моя рубаха, уж я бы молчал.

СВЯЩЕННИК. Да что ж за беда-то? Чай, не сахарные.

АДРИЯН. Помилуй, отец, а то ты не знаешь! У меня ж тут одних мантий да шляп напрокат взяли рублей на 50! Шляпы ж бумажные – не приведи господь под ливень попасть – сплошное разорение! Мантии сузятся – кто их потом наденет? Опять же гроб заказали крашеный, на обивочку поскупились, а краска, даром что немецкая, на воду не рассчитана. (Слава богу, хоть закопать успели)…

Раскат грома.

СВЯЩЕННИК. Уймись ты, Адриян, ради Христа. До того ли сейчас? В такой день!

АДРИЯН (про себя). А что день? День как день. Самый обыкновенный.

(Священнику.) Вот, разве только дождь может хлынуть в любой момент. Вы уж, батюшка, поспешите… А то ж не приведи господь…

(Молится в голос.) Святый Боже, Святый Крепкий, Святый Безсмертный, помилуй нас. Святый Боже, Святый Крепкий, Святый Безсмертный, помилуй нас…

Народ начинает повторять:

Святый Боже, Святый Крепкий, Святый Безсмертный, помилуй нас.

СВЯЩЕННИК. Тьфу… ты об чём молишься-то, Ирод?..

(Громко.) Слава Отцу и Сыну и Святому Духу, и ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Народ повторяет:

Слава Отцу и Сыну и Святому Духу, и ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Грохот грома.

СВЯЩЕННИК (откашлявшись). Господня земля, и исполнение ея, вселенная и вси живущий на ней. Той на морях основал ю есть, и на реках уготовал ю есть. Кто взыдет на гору Господню? Или кто станет на месте святем Его? Неповинен рукама и чист сердцем, иже не прият всуе душу свою, и не клятся лестию искреннему своему…

Гром. Нарастающий шум дождя.

СВЯЩЕННИК. Сей приимет благословение от Господа, и милостыню от Бога, Спаса своего. Сей род ищущих Господа, ищущих лице…

АДРИЯН (перекрикивая священника и шум дождя). Воля ваша, батюшка, а надо бы поспешать! Сейчас польёт как из ведра…

СВЯЩЕННИК. Кхе… Возмите врата князи ваша, и возмитеся врата вечная, и внидет Царь славы. Кто есть… кто есть сей… Царь…

АДРИЯН (кричит). Полно уж, святой отец! Всё одно ничего не слыхать!

СВЯЩЕННИК. Да уймись же ты, окаянный!..

Господи, помилуй. Господи, помилуй. Господи, поми-и-и-луй.

Народ повторяет.

Слава Отцу, и Сыну, и Святому Ду-у-уху.

Народ повторяет.

И ныне, и присно, и во веки веков. Ами-и-инь.

Гром, молния, темнота.

Дома

Адриян и Аксинья. Адриян задумчиво пьёт чай. Кругом гробы, вперемежку с наспех расставленной мебелью. Некоторое время молчат. Из «соседней комнаты» временами доносится девичий смех.

АКСИНЬЯ. Гляжу я на тебя, батюшка, Адриян Прохорович, всё-то ты грустить изволишь.

АДРИЯН. А чему радоваться-то прикажешь?

АКСИНЬЯ. Вот, чудной. Видать, чему люди рады, то тебе в тягость.

АДРИЯН. Эка ты дура, Аксинья! В тягость!

Я тоже не злодей какой! Но когда у нас за две недели только одни похороны, это ж совсем не порядок. Глядишь, по миру пойдём… Дождь этот ещё – уж как был некстати! Все гробовые наряды попортил… Кругом одни убытки.

АКСИНЬЯ. Что ты, батюшка! Я уж о ремесле твоём не заикаюсь. Дак ведь ты и новому дому будто не рад! Шутка ли – такой дом купить изволил! Не в пример старой лачуге. Тут бы радоваться, да на новоселье народ созывать, а ты ходишь тучей. Дочки твои, вон, праздника ждут, а не похорон.

АДРИЯН. Но-но! Будут похороны, будет и праздник. Что тут тебе непонятного?..Поди лучше, узнай, как там у них вывеска, готова ли? Что-то долго пишут.

АКСИНЬЯ. Дак, стараются, видать. Для нового дома-то покрасивше выводят.

АДРИЯН. Долго, долго уже! Полдни без вывески сидим. Поди, подгони.

Аксинья уходит.

АДРИЯН (один, листает потрепанный бухгалтерский журнал). Подгони-подгони… Кабы можно было ещё кого подогнать. Вот чего иным неймётся? – уж и ноги не ходят, и кусок в горло не лезет, а всё одно – упираются, не желают… того… отдохнуть уже. Всё выжидают чего-то. А чего, спрашивается?

Отставной бригадир, вон, дождался, что его под дождём хоронили. Да и ладно, если б только дождь! А то ж всё наследство на докторов извёл, до осени дотянул, да без обивки так и поехал. Хорош гусь! А, ведь, ещё каким приятелем был! Нет. Обо мне никто не думает…

Вот, Шабашкин Антон Панфутьич… опять же, друг детства. До того довёл, что даром хоронили. Ни копейки за душой не оставил, шельмец. А я что – злодей какой, что ли? Мне куда деваться прикажешь? Всю жизнь от своей же доброты страдаю, и хоть бы кто спасибо сказал.

Аксинья вносит большую фанерную вывеску. Ярко раскрашенную. Перед надписью изображён «дородный Амур с опрокинутым факелом в руке».

АКСИНЬЯ. Вот, батюшка, Адриян Прохорович, изволь взглянуть! Дочки-то твои как славно малюют! Красота, право!

АДРИЯН. А что написали-то?!

АКСИНЬЯ. Что просил, батюшка, то и написали. Разве не так?

АДРИЯН. Ты, Аксинья, помолчала бы. Больно грамотная.

АКСИНЬЯ. А хоть бы и грамотная! Я, Адриян Прохорович, слава богу, сызмальства грамоте обучена. Наш барин-то, покойный Василь Кирилыч, большой пресвятитель был, прости господи! Всех крестьянских детей грамоте обучал, чтобы стихи егонные читать могли. Эдак, встамши на тубареточку-с.

АДРИЯН. Экий ты вздор несёшь, Аксинья. Ну-к, прочти, что написано… Что молчишь-то?

АКСИНЬЯ. Так сперва ж про себя надобно…

Вот: (С важным видом.)

«Здесь продаются и обиваются гробы простые и крашеные.»

АДРИЯН. Это так. Но далее я просил написать: «отдаются напрокат и починяются старые».

АКСИНЬЯ. И починяются старые… кто? Гробы?

Они самые. Разве это непонятно?

АКСИНЬЯ. Да нет, батюшка, оно понятно, конечно, понятно… Только… откуда ж они возьмутся, старые гробы-то?

АДРИЯН. Хм… Вот, дура! Ступай, скажи, чтоб строчку дописали как надо. А до другого тебе дела нет. Ступай, говорю!

Адриян снова утыкается в свой журнал.

АКСИНЬЯ. Воля ваша, Адриян Прохорович. Отдаются напрокат и починяются старые… отдаются напрокат и починяются старые…

АДРИЯН. Погоди… Ты, часом, не слыхала, каково поживает купчиха Трюхина? Что люди говорят о ней?

АКСИНЬЯ. Трюхина? А мне-то какое дело? Ну, говорят, больна, дак, она уж год как больна. Это, батюшка, не новость. И дай-то бог ей здоровья. А вот ты, батюшка, чем о купчихе заботиться на старости лет, лучше б о дочерях подумал! У купчихи, чай, свои родственники имеются.