Глава II. Угольная шахта Питера

– Какие глупости! – воскликнула мама, нащупав рукой коробок спичек. – Бедные мышата, наверное, перепугались. Я уверена, что это именно они, а не какая не крыса.

Она вновь зажгла свечу, поднеся к ней спичку, и в тусклом свете все вновь смогли видеть друг друга.

– Ну! – сказала мама. – Вы же всегда так мечтали, чтобы случилось что-нибудь интересное! Разве это не приключение?! Я попросила миссис Вайни купить нам хлеба, масла и немного мяса и приготовить для нас что-нибудь поесть. Уверена, в столовой нас ждёт ужин. Пойдёмте, проверим, так ли это.

Кухонная дверь вела прямо в столовую. Тут было гораздо темнее, чем на кухне, и света свечи не хватало, чтобы всё разглядеть. Всё потому, что кухню не так давно тщательно отмыли, а столовая всё ещё была чёрная от самого пола и до потолка, который поддерживали тяжёлые деревянные балки. Комната была заставлена хорошо знакомой мебелью. Казалось, с тех пор, как они покинули родной дом, прошла целая вечность.

Да, в столовой действительно был стол и стулья, но вот ужина тут не оказалось.

– Давайте посмотрим в других комнатах, – предложила мама, и все последовали за ней.

В каждой комнате их встречали одинаковые горы неразобранной мебели, утюгов, посуды и разных предметов быта, но ничего из этого не было съедобным; даже в кладовке нашлись лишь ржавая медная форма для выпечки и сломанная тарелка с остатками молока.

– Какая ужасная старуха! – воскликнула мама. – Она просто взяла деньги и ушла, так нам ничего и не приготовив!

– Значит, мы останемся без ужина? – ошеломлённо спросила Филлис, наступив на тарелку, которая тут же треснула под её ногой.

– Не спеши, – сказала мама, – мы поедим, но сначала нужно распаковать один из тех больших ящиков с вещами, которые мы оставили в подвале. Фил, будь осторожна, смотри под ноги, дорогая. Питер, подержи свечу.

Из кухни они открыли дверь в погреб. Там было пять деревянных ступеней, ведущих вниз. Это был не совсем погреб, подумали дети, потому что потолок был таким же высоким, как и на кухне. Под потолком на полке лежали дрова, уголь и много разных вещей.

Питер держал свечу, встав спиной к стене, пока мама пыталась открыть большой ящик. Но он был надёжно закрыт.

– Где молоток? – спросил Питер.

– В том-то и дело, – вздохнула мама, – я боюсь, что он внутри. Но зато я нашла совок для золы и… кочергу.

Вооружившись этими инструментами, она принялась открывать ящик.

– Позволь мне помочь, – сказал Питер, уверенный, что сможет открыть его быстрее. Когда мы видим, как другой человек ворошит угли в очаге, или пытается открыть деревянный ящик, или развязывает узелок на верёвке, то думаем, что сделаем это лучше.

– Мама, ты так поранишься, – сказала Роберта, – давай лучше я.

– Вот бы здесь был папа, – тяжело вздохнула Филлис, – он бы в два счёта справился. Ай, ты чего пинаешься, Бобби?!

– Я не пинала тебя, – сквозь зубы процедила Роберта.

В этот момент один из длинных гвоздей начал поддаваться. Они подняли сначала одну деревянную балку, а затем и три остальных. С торчащими длинными гвоздями, которые зловеще поблёскивали в свете свечи, балки были похожи на железные зубы чудища.

– Ура! – воскликнула мама. – А вот и свечи… это сейчас самое важное! Девочки, найдите блюдца, капните немного воска и поставьте в него свечи, чтобы они держались.

– Сколько свечей нужно зажечь?

– Сколько хотите, – бодро ответила мама. – Самое главное – не унывать. А в темноте все унывают, кроме разве что сов и сонь.

Девочки зажгли свечи. У свечи Филлис отлетела головка, и девочка обожглась. Но Роберта сказала, что это лишь небольшой ожог и Филлис должна быть рада, что не живёт во времена римских мучеников, когда было принято сжигать людей заживо.

Когда огонь четырнадцати свечей осветил столовую, Роберта сходила за дровами и углём и принялась разжигать огонь в камине.

– Сейчас совсем не по-майски холодно, – совсем как взрослая заметила Роберта.

Тепло огня и свет свечей совершенно преобразили столовую, и теперь можно было видеть, что на тёмных стенах были всего лишь деревянные панели, окрашенные в чёрный цвет. На них были вырезаны разные орнаменты в виде цветочных венков и спиралей.

Девочки поспешно стали прибирать комнату: поставили стулья у стены, сложили всё лишнее в угол и спрятали некоторые вещи под широкое кожаное кресло, в котором папа обычно сидел после обеда.

– Браво! – воскликнула мама, входя с подносом, на котором стояло много разных вещей. – Так намного лучше! Теперь нужно найти скатерть, а затем…

Скатерть оказалась в ящике под замком, который открывался не совком, а ключом. Когда скатерть постелили на стол, начался настоящий пир.

Все сильно устали, но сейчас приободрились от одного взгляда на заставленный яствами стол. Чего тут только не было! И печенье, и пирожные, и сардины, и консервированный имбирь, и изюм, и цукаты, и мармелад.

– Как замечательно, что тётя Эмма решила положить нам с собой всю еду, что хранилась у нас в доме, – сказала мама. – Филлис, пожалуйста, не клади ложку, которой ела мармелад, в банку с сардинами.

– Не буду, мама, – ответила Филлис и положила ложку в тарелку с печеньем «Мария».

– Давайте поднимем бокалы за здоровье тётушки Эммы, – внезапно предложила Роберта. – Только представьте, что бы мы сейчас делали, если бы она не положила нам всю эту еду! За тётю Эмму!

Они выпили разбавленное водой имбирное вино из чайных чашек с узором из ивы, потому что настоящих бокалов они пока не нашли.

Все чувствовали себя немного виноватыми перед тётей Эммой. Она, конечно же, не была такой же открытой и ласковой, как мама, но именно она догадалась положить в их багаж еду.

И именно тётя Эмма догадалась проветрить их постельное бельё. Люди, которые привезли мебель, расставили кровати по местам, так что сейчас осталось только застелить их.

– Спокойной ночи, мои цыплята, – сказала мама. – Я уверена, что никаких крыс тут нет. Но я всё же оставлю дверь приоткрытой на случай, если к вам заглянет мышонок… Позовите меня, я приду и выскажу ему всё, что о нём думаю. – И она ушла в свою комнату.

Роберта проснулась оттого, что в два часа ночи пробили маленькие дорожные часы. Они звучали как церковные часы, распложенные где-то очень далеко. Она краем уха слышала, как мама всё ещё ходит по своей комнате.

На следующее утро Роберта разбудила Филлис, осторожно дёрнув её за волосы.

– Что такое? – в полудрёме пробормотала Филлис.

– Просыпайся, давай же, проснись! – сказала Роберта. – Мы теперь живём в новом доме, не забыла? Здесь у нас никакой прислуги не будет. Давай проснёмся пораньше и начнём делать полезные дела. Нам надо спуститься вниз и, пока мама не проснулась, прибраться, чтобы всё было красиво. Я и Питера разбудила. Он уже одевается. Ну же, вставай!

Девочки быстро оделись, стараясь не шуметь. Конечно, в их комнате не было воды, поэтому им пришлось спуститься во двор, чтобы с помощью насоса умыться возле колодца. Причём сделать это они могли только вдвоём: пока одна качала насос, другая торопилась умыться. Это было неудобно, но забавно.

– Так гораздо веселее, чем умываться из ковша, – сказала Роберта. – Ты посмотри только, как сверкает трава между камнями, а какой мох на крыше, какие цветы!

Крыша со стороны кухни у боковой стены спускалась до самой земли. Она была сделана из соломы, и сквозь неё были видны мох, лук-порей, заячья капуста, садовые цветы, среди которых был даже фиолетовый гладиолус.

– Здесь намного красивее, чем на нашей прежней вилле, – сказала Филлис. – Как же мне интересно посмотреть на сад!

– Нам нельзя сейчас отвлекаться на сад, – категорично заявила Роберта. – Пойдём обратно в дом, у нас есть работа.

Девочки растопили печь, поставили закипать чайник и расставили столовые приборы к завтраку; они не смогли найти многие необходимые вещи, поэтому пришлось использовать папину стеклянную пепельницу как солонку, а противень для выпечки как хлебницу – правда, он не пригодился, потому как хлеба у них не было.

Когда всё самое важное было сделано, они вышли подышать свежим воздухом во двор, залитый ярким солнечным светом.

– Пройдёмся по саду, – предложил Питер.

Но дети так и не смогли найти сад. Они дважды обошли всю территорию. Весь задний двор занимали хозяйственные постройки – кажется, это были конюшни и сарай. С трёх других сторон дом окружали поля. Никакого сада, который бы отделял участок от торфянистой равнины, тут не было. И всё же дети были уверены, что видели часть сада прошлой ночью.

Дом находился на возвышенности. Внизу виднелись линия железной дороги и чёрная пасть туннеля. Станцию отсюда было не разглядеть, зато виднелся мост с высокими арками на краю долины.

– Какая разница, есть тут сад или нет, – сказал Питер. – Давайте спустимся и посмотрим на железную дорогу. Там могут проходить поезда.

– Мы можем видеть их и отсюда, – медленно проговорила Роберта. – давайте посидим немного.

И они втроём уселись на большой плоский серый камень, который одиноко возвышался над травой. Когда мама вышла в восемь утра во двор в поисках детей, она увидела, как они крепко спят, уткнувшись друг в друга под тёплыми лучами солнца.

Дети отлично справились, когда зажгли огонь и поставили чайник в половине пятого утра. Только вот к восьми часам огонь погас, вся вода выкипела, а дно самого чайника было прожжено до черноты. О мытье посуды можно было не думать до самого завтрака.

– Пока оставим чашки и блюдца здесь, – сказала мама. – Я нашла ещё одну комнату – совсем забыла о её существовании. Она волшебная! И я уже вскипятила воду для чая в кастрюле.

Забытая комната открылась из кухни. Вчера ночью из-за полумрака и всеобщего волнения они приняли дверь за буфет. Но оказалось, что она вела в небольшую квадратную комнату, где на накрытом столе стояли уже остывший ростбиф, хлеб, масло, сыр и пирог.

– Пирог на завтрак! – воскликнул Питер. – Вот здорово!

– Это, конечно, не голубиный пирог, а всего лишь яблочный, – улыбнулась мама. – Это ужин, который мы должны были съесть прошлой ночью. А вот и записка от миссис Вайни. Её зять сломал руку, и ей пришлось вернуться домой пораньше. Она придёт сюда в десять.

Это был чудесный завтрак. Необычно начинать день с холодного яблочного пирога, но дети решили, что лучше есть его, чем мясо.

– Для нас это не завтрак, а скорее обед, – сказал Питер, протягивая свою тарелку для добавки, – мы ведь так рано встали.

Потом дети помогали маме распаковывать и расставлять вещи. Шесть маленьких ног стали болеть от постоянного бега, пока их обладатели переносили одежду, посуду и разные вещи на свои места. Только во второй половине дня мама сказала:

– Мы сегодня отлично потрудились. Я прилягу на часок, чтобы к вечеру быть свежей, как жаворонок.

Тогда дети переглянулись. На их лицах читалась одна и та же мысль. Она, как «Энциклопедия для детей», состояла из вопроса и ответа.

Вопрос: куда мы пойдём?

Ответ: на железную дорогу.

Итак, к ней они и направились. Выходя из дома, они увидели, где был спрятан сад. Окружённый высокой стеной, он находился прямо за конюшней.

– Давайте не отвлекаться на сад! – воскликнул Питер. – Утром мама уже рассказала мне, где он находится. Он подождёт нас до завтра, а сейчас пойдём на железную дорогу.

Путь к железной дороге пролегал по торфяному пригорку, буквально усеянному пушистыми кустарниками и жёлто-серыми скалами, отдалённо напоминающими свечи на торте.

Дорога завершилась крутым поворотом и деревянным забором – там и была железная дорога со сверкающими в свете солнца рельсами, телеграфными проводами, столбами и разноцветными сигналами семафоров.

Как только дети забрались на забор, тут же раздался грохочущий звук, который заставил их взглянуть вдоль линии вправо, где у скалистого утёса зияла тёмная пасть туннеля. В одну секунду из него со свистом и фырчаньем вырвался поезд; он промчался мимо детей на бешеной скорости. Они почувствовали порыв ветра на коже, и галька под ногами запрыгала и загремела.

– Ух ты! – выдохнула Роберта. – Мимо нас будто пронёсся огромный дракон! Он чуть не сбил нас с ног, когда хлопал своими горячими крыльями!

– Я всегда представляла себе логово дракона похожим на этот туннель, – сказала Филлис.

А Питер добавил:

– Никогда не думал, что мы сможем подобраться к поезду так близко. С ума сойти можно!

– Лучше, чем игрушечный, не так ли? – усмехнулась Роберта.

(Пожалуй, дальше я не стану называть Роберту её полным именем. Да и зачем? Никто, кроме меня, её так не называет. Все остальные зовут её Бобби, так почему бы и мне не последовать их примеру?)

– Это другое… – сказал Питер. – Так странно видеть весь поезд. Он невероятно длинный!

– Мы никогда не видели поезда целиком, только разрезанные пополам платформой, когда не видно их низа, – заметила Филлис.

– Может быть, этот поезд направился в Лондон. К папе, – вставила Бобби.

– Пойдёмте на станцию и узнаем! – предложил Питер.

И они отправились на станцию.

Они шли по шпалам и слышали, как над их головами гудят телеграфные провода. Когда вы в поезде, кажется, что расстояние между столбами совсем небольшое, из окна вагона их даже трудно сосчитать. Но когда идёшь пешком, то столбов будто бы совсем немного.

Наконец дети добрались до станции.

Никогда прежде они не бывали на станции просто так, без определённой цели. Обычно они приходили сюда, чтобы куда-то уехать или кого-то встретить, и всегда в сопровождении взрослых, которые совсем не интересовались железной дорогой и всегда желали поскорее уйти отсюда.

Прежде они не проходили к путям так близко, чтобы иметь возможность увидеть провода и услышать загадочный «пинг…пинг…», сопровождаемый громким и твёрдым постукиванием машины.

Те самые шпалы, на которых лежали рельсы, представляли собой замечательное место для игр: они находились на достаточном расстоянии друг от друга, чтобы служить отличными камнями в игре в бурлящий речной поток, которую придумала Бобби.

Затем, чтобы оказаться на станции, дети прошли не через билетную кассу, а вскарабкались по крутой насыпи прямиком на платформу. Это было так весело!