Гроза началась во второй половине дня, вскоре после того, как в супермаркет вторглись животные. Дарлин сидела на кассе. Ей все действовало на нервы: флуоресцентное освещение, гремевшая из динамиков слащавая поп-музыка, даже запах дождя, влетавший через распахнутые двери вместе с порывами ветра. Мигрень немного утихла, но не прошла. Дарлин потерла виски.
В магазине была лишь одна покупательница. Старая миссис Родригес уже битый час бродила между полками, толкая перед собой тележку со скрипучим колесом. Время от времени она доставала из кармана список намеченных покупок и принималась изучать его с выражением полнейшего замешательства на лице. Долго разглядывала полку с банками арахисового масла, так что Дарлин даже стала опасаться, не хватил ли старушку апоплексический удар. День выдался спокойным, даже по масштабам маленького городка. Она вытерла ленту транспортера. Не раз и не два разложила по номиналам купюры и монеты в кассовом аппарате. Стала подумывать, не позвонить ли Коре, проверить, как у нее дела. И вдруг раздался душераздирающий крик.
Из подсобки выбежал рыжеволосый Бэйлор. Белый как полотно, он в панике пронесся по проходу между полками, чуть не сбив с ног миссис Родригес. Бэйлору было далеко за сорок, но он, взрослый мужчина с уровнем умственного развития школьника, всегда был складским рабочим.
– Там какая-то тварь! – вопил он.
– Что? – Дарлин вздрогнула от удивления.
Бэйлор, тяжело дыша, бросился к ней.
– Я выносил мусор, вижу – в переулке какой-то зверек. Какой – не разглядел. Он юркнул в магазин, прямо мимо меня проскочил.
Меж стеллажей бегали три белые крысы. Подсобка занимала небольшое помещение, но там было много мест, где грызуны могли спрятаться: коробки с еще не выставленным товаром, стопки пакетов для покупок, темные углы. Дарлин стала выгонять крыс метлой, одновременно убеждая миссис Родригес, что это – случайность, что магазин вовсе не заражен паразитами, и пытаясь успокоить Бэйлора. От него толку было мало. И от крыс тоже. Очумев от страха, они метались по подсобке, не видя распахнутой двери на улицу, к которой гнала их метлой Дарлин. Крысы визжали как резаные и бежали куда угодно, только не к выходу.
По крайней мере, замаскироваться животные не могли: они были белые, с розовыми глазами. Вероятно, над ними проводили какие-то опыты. У них была удалена шерсть в разных местах: у одной обриты задние лапы, у другой живот голый и в шрамах, у третьей острижена спина.
Дарлин пыталась сообразить, куда бы обратиться за помощью. Очевидно, крысы сбежали с косметической фабрики. В новостях предупреждали о нашествии лабораторных животных, но не сказали, как действовать в случае их появления. Фабрика по-прежнему была закрыта. Не звонить же в службу «911» из-за трех грызунов.
Без четверти четыре пришел директор магазина. Фред, как всегда, опоздал к началу своей смены. Плечи у него были мокрые: попал под дождь. Дарлин загнала крыс к стене и теперь метлой подталкивала их к выходу. Бэйлор стоял в углу и кричал, тыча пальцем:
– Вон они! Там!
– Что здесь происходит? – Фред в удивлении приподнял брови.
Дарлин еще раз взмахнула метлой, и крысы одна за другой, задевая хвостами за косяк, выскочили на улицу под дождь. Бэйлор радостно заулюлюкал. Дарлин вытерла пот со лба.
– Что случилось? – спросил Фред.
В этот момент раздался треск. Лампы дневного света замигали, потускнели. Все встревоженно посмотрели вверх. А потом электричество и вовсе отключили.
Умолкла ритмичная музыка металлического тембра, утих настойчивый рокот низкотемпературных прилавков. Дарлин не сразу сообразила, что произошло. Темноту подсобки рассеивал лишь сырой серый свет, струившийся в помещение с улицы через открытую дверь. Бэйлор по-прежнему испуганно жался в углу, озирался по сторонам, словно опасался, что отключение света может привести ко второму вторжению крыс.
Тишину заполнял шум дождя. Дарлин глянула на дальнюю стену, вдоль которой стояли холодильники. Теперь это были сонные таинственные тени. Сквозь запотевшие стеклянные дверцы виднелись пачки молока и яиц. Через несколько часов продукты в холодильниках начнут нагреваться. Любая задержка в восстановлении энергоснабжения могла привести к порче товарных запасов на сотни долларов.
Фред уставился на нее рыбьим взглядом, в котором читалось изумление.
– В чем дело, черт возьми? – воскликнул он.
Дарлин посмотрела на часы.
– Простите, босс, – ответила она. – Уже пятый час. Моя смена закончилась.
Пикап капризничал – как всегда в сырую погоду. Улица была такого же дымчатого цвета, что и небо. Навстречу Дарлин попался коричнево-желтый фургон. Сквозь заливаемое дождем грязное ветровое стекло невозможно было разглядеть, кто сидит в кабине. Давным-давно, в другой жизни, возможно, она бы осталась в магазине и помогла Фреду в нелегкой ситуации. И это было бы хорошо и правильно, но сейчас ей «все осточертело», как выражался отец. Она позвонила на горячую линию энергокомпании, и автоответчик сообщил, что восстановление энергоснабжения может занять несколько часов. Как выяснилось, авария затронула только центральный район Мерси; на фермах за чертой города электричество не отключали, значит, дома, в «Тенистых акрах», свет был, и бедняжка Кора, которая осталась сегодня дома из-за плохого самочувствия, не сидела в темноте. Дарлин отметила время своего ухода с работы и, махнув директору на прощанье, покинула магазин с чувством глубокого облегчения. Как приятно столкнуться с проблемой, которую можно свалить на других, а не решать самой. Такое бывало нечасто.
Она включила радио. В кабине зазвучала песня в стиле кантри о душевных муках. Дарлин стала подпевать. В воображении возникло серое, со стеклянными глазами лицо Коры. Сегодня утром сестра выглядела неважно – рассеянная, нервная, на себя не похожа.
Радиоведущий стал рассказывать о взрыве в Оклахома-Сити. Дарлин слышала об этом происшествии, хотя трагедия случилась в 1995 году, еще до ее рождения. В ту пору считалось, что это крупнейший теракт в США за всю историю страны. Дарлин видела фотографии развалин административного здания имени Альфреда Марра после взрыва: целую стену как будто срезало и снесло, словно часть ледника обрушилась в море. Погибли десятки людей, сотни зданий в центральной части города были уничтожены или повреждены.
По сравнению с этим взрыв на фабрике «Джолли косметикс» был не такой уж страшный. Хоть какое-то утешение. Дарлин выключила радио, и сразу стало слышно, как скрипят и пощелкивают «дворники», елозя по ветровому стеклу. Вот позади осталась церковь со шпилем, чернеющим на фоне тумана и дождя. Когда-то давно, по настоянию мамы, семья Макклаудов по воскресеньям, надев свои лучшие наряды, регулярно посещала церковные службы. Но папа никогда не был религиозным человеком, а после безвременной кончины жены и вовсе разуверился в Боге. Дарлин не была в церкви уже много лет. А Кора вообще ни разу.
Наконец Дарлин затормозила у трейлера номер 43. Дождь прекратился, в воздухе ощущалась приятная прохлада. Она бесшумно вошла в дом. Думала, что услышит телевизор, но ее встретила тишина. Дверь в спальню была закрыта. Дарлин решила, что сестренка спит. Вот и славно, обрадовалась она. Кора нуждалась в отдыхе, да и она в кои-то веки немного насладится уединением. Переодеваясь, Дарлин отметила, что на брюках ее бежевой униформы появилось пятно от пролитого сегодня оливкового масла. Она вздохнула. Такое жирное пятно до конца не отстирается.
Если б она жила в идеальном мире, то сейчас принимала бы ванну, долго нежась в пене, пожалуй, даже с бокалом вина в руке. Именно так поступали уставшие женщины в телесериалах. Но те женщины не жили в тесном трейлере, где в санузле имелась только душевая кабинка. Дарлин вспомнилась ее любимая ванна из детства, старинная, на изогнутых ножках, крапчатая от многолетнего использования. Довольно большая – они с Такером вдвоем в ней помещались, когда были еще совсем маленькими и их купали вместе.
Дарлин закрыла глаза. Дня не проходило, чтобы она не вспоминала их старый дом. Лестницу с орнаментом из завитушек. Кухню, где пахло лимоном. Дуб с раскидистой кроной. После внезапной кончины мамы – удар под дых – дом стал истинным утешением. Его высокие стропила. Занавески, освещенные солнцем. Незыблемость прочного здания, не подверженного переменам. Ей пришлось нелегко. Новорожденная Кора вопила в колыбели, убитый горем отец всегда был рассеян, долгая дорога из дома в школу и обратно утомляла, малышке нужно было все время менять пеленки, Такер закончил год с двойкой по математике, заболела корова, вся семья была в трауре. Однако Дарлин всегда чувствовала, что дом помогает ей держаться, служит опорой. Порой утраченный дом казался ей более реальным, чем этот трейлер.
Она бродила по трейлеру, брала в руки то одну вещь, то другую и снова клала на место. Расслабиться не получалось, она утратила этот навык. Ее не покидало смутное желание заняться уборкой. В трейлере вроде было чисто, но что-то ее смущало. Словно кто-то помыл полы без ее ведома. Дарлин надела любимые спортивные штаны с блестящей надписью «Оклахомцы» на заднем месте. Налила себе чашку холодного сладкого чаю. Мигрень прошла, словно ее смыло дождем через носовые пазухи. Теперь осталось побороть оставшуюся тошноту. Каждый раз после мигрени ее мучили расстройство желудка, повышенная чувствительность к свету, усталость.
И все же сейчас она могла отдохнуть. Сегодня вечером Джейн домой она не ждала: та осталась ночевать у подруги – конопатой девочки из ее команды (она играла на позиции полузащитника), у которой была своя комната. Дарлин с любовью взглянула на дверь, за которой отдыхала Кора. Они проведут чудный спокойный вечер вдвоем. На ужин разогреют в микроволновке что-нибудь вкусненькое. Скажем, тушеное мясо.
Дарлин взяла стопку глянцевых каталогов, которые прислали по почте, и пошла с ними к дивану. Из этих каталогов она никогда ничего не заказывала, но их все равно ей отправляли. Она принялась листать один из журналов, пытаясь сфокусировать внимание на летних моделях пастельных тонов.
– Успокойся, – вслух пробормотала Дарлин. – Не нервничай.
Но беспокойство не покидало ее. Что-то было не так. Она не могла сосредоточиться на фотографиях в каталоге. Не могла понять, что ее тревожит. Может, ее выбили из колеи лабораторные крысы в магазине. А может, все дело в череде странных происшествий последних дней. Дарлин не очень внимательно следила за развитием событий, связанных с «Джолли косметикс»: у нее было слишком много своих забот. Может, она разволновалась из-за Коры, ведь раньше сестренка никогда не болела, – Дарлин даже не могла вспомнить, когда в последний раз Кора простужалась. Может, ее вывела из равновесия годовщина торнадо. Она терпеть не могла ежегодные посещения родительских могил. Это ничего не давало – она не чувствовала внутренней связи с родителями, ни чувствовала психологического очищения, – лишь напоминало обо всем, чего она лишилась.
Но и не поехать на кладбище она не могла, не имела права делать вид, что эта дата ничего не значит.
Когда-то давно она заинтересовалась историей этого кладбища. Хотела узнать, почему оно находится так далеко от Мерси. И, к своему удивлению, выяснила, что кладбище старше их города более чем на сто лет. Намного старше компании «Джолли косметикс» и самого штата Оклахома. Первые захоронения появились во время «земельной лихорадки»[5]. Так что мертвые обосновались здесь раньше, чем живые. И место их упокоения расположено неудобно для всех, кроме самих мертвых.
Дарлин не сомневалась, что в этом заключался какой-то великий смысл, но была вероятность, что это просто какая-то не до конца сформулированная догадка, которая иногда появлялась перед погружением в сон. Она свернулась калачиком на теплом диване и закрыла глаза.
Ее разбудил звонок в дверь. Она не сразу поняла, где находится. Оказалось, что на своем диване. В темноте. На коленях лежал раскрытый каталог. Рука была закинута за голову, пальцы онемели и покалывали.
Снова звонок, более настойчивый. С тяжелым вздохом Дарлин встала с дивана, включила свет. Ее удивило, что комната Коры по-прежнему закрыта. Она поплелась к выходу и распахнула дверь.
На приступке стоял какой-то мужчина. Без очков Дарлин не удавалось рассмотреть его лицо: оно то расплывалось, то снова обретало четкость. Ей показалось, что мужчина вполне симпатичный: волевой подбородок, уверенная улыбка. Потом она сообразила, что это полицейский. Мешковатая форма одновременно скрывала и подчеркивала мощь его плеч. Он был не один. У него за спиной стояла напарница, пониже ростом, миниатюрная. В свете фонаря над входом ее лицо отливало молочной белизной. На копне светлых волос восседала синяя фуражка.
Дарлин выудила из кармана очки. Едва к ней вернулось нормальное зрение, она сразу узнала обоих гостей. В Мерси так или иначе все друг друга знали. Как зовут мужчину, Дарлин не помнила. Они были знакомы со школы. Возможно, вместе посещали занятия по музыке. Женщина, Кендра Дрейк, была ее одноклассницей. Та натянуто улыбнулась, и Дарлин ответила ей столь же деланной улыбкой. В школе Кендра слыла красавицей и, беззастенчиво пользуясь своими внешними данными, всегда была на первых ролях. Дарлин ничуть не удивило, что, повзрослев, она пошла служить в полицию.
– Рой Раш, – представился мужчина, протягивая руку.
– Дарлин Макклауд, – назвалась она. – Впрочем, вы, конечно, знаете, к кому пришли.
– Школьный оркестр, да?
– Что? – переспросила она, машинально пожимая ему руку. Потом вспомнила. В девятом классе она играла в школьном оркестре на тромбоне, пока не выяснилось, что у нее недостаточно подвижные пальцы для этого инструмента. А Рой играл на ударных. Он уже был в выпускном классе. Ей вспомнились их репетиции: Рой – симпатичное сочетание мускулов и небольшого брюшка – виртуозно барабанит, сидя у задней стены музыкального класса, и его шоколадная кожа с оттенком меди лоснится на свету.
– Вы позволите войти? – спросил он. – Уделите нам минутку?
– Конечно. Пожалуй.
Через открытую дверь в трейлер ворвался ветер. Дарлин сообразила, что она в спортивных штанах и майке на бретельках, без бюстгальтера, и мгновенно затвердевшие от холодного воздуха соски проступают из-под ткани. Все еще сонная, она сложила руки на груди. Осознание происходящего проникало в нее постепенно, подобно тому, как растворяется брошенный в чай кусочек сахара.
Рой и Кендра прошли в гостиную, издавая много шума: форма на них шуршала, портупеи скрипели. Дарлин жестом предложила гостям расположиться на диване, а сама присела на подлокотник. От Роя пахло сигаретным дымом. Красота Кендры с годами поблекла, хмурый взгляд утратил былую обольстительность.
– Нам необходимо задать вам несколько вопросов, – начал Рой.
Дарлин кивнула.
– А в чем дело? Что-то случилось?
– В этом доме проживают трое, так? – уточнил он. – Вы и две ваши сестры?
– Совершенно верно.
Казалось, сердце ее сбилось с ритма, выдает какие-то странные слабые спазмы, от которых по телу бегут электрические разряды. В телевизионных постановках визиты полицейских в неурочный час всегда предвещали нечто ужасное – увечья, даже смерть.
О проекте
О подписке