Страх в темноте

Ама чувствует: что-то не так.

Ама тут больше не один.

Он оглядывается тревожно, но вокруг только привычное – черное с прорехами желтого. Ему ужасно хочется улететь, ему страшно, Ама точно знает: душа его в опасности, сердце его в беде.

Ему хочется вперед, скрыться, оторваться, но он обещал Николе. Ама когтями держится за это обещание, чувствуя, как густеет и вязнет внутри ледяная змеиная кровь, как противится все в нем этому обещанию, в какой опасности они оба из-за этой ненужной клятвы.

Нечто тяжелое опускается на крылья, Ама машет ими сильнее, хватает лапами пустоту, кричит безмолвно, защищает то самое дорогое, на что смели посягнуть.

Он сбрасывает с себя незнакомую тяжесть. Ее не должно тут быть. Это ужасно, неправильно, нечестно и даже больно. Змею желали зла, на него пытались напасть.

Он кричит.

И кричит.

И кричит.

И кричит.

* * *

– Никола!!! – крик пробудил его мгновенно, словно Никола и не спал вовсе.

Они с Лавром в ужасе уставились друг на друга.

– Пойдем скорее к отцу, – первым очнулся Лавр.

Николе дико и почти невыносимо было видеть на его лице этот неприкрытый страх. Прежде такого никогда не случалось.

– Что произошло?

Лавр замер, прислушиваясь.

– Ты то ли задремал, то ли летел, мне непонятно было, – очень серьезно сказал он. – А потом начал кричать. И в ту же секунду Корабль качнуло. Было жутко, – добавил Лавр.

– Ничего не помню, – признался Никола. Он, по правде, вновь даже не знал, как оказался в этой спальне.

– Идем, – Лавр уже взял себя в руки.

Коридоры наполнились шумом голосов и торопливыми шагами. Непривычно встревоженные, ошарашенные иномирцы покинули свои комнаты. Каких только взглядов не было обращено к Николе на пути к Вязу – вопрошающих, злобных, недоверчивых и даже умоляющих.

Лавр оставался невозмутим. Никола заметил в дверях детской перепуганную Элоизу. В ту же секунду Лавр схватил сестру за руку и, ни слова не говоря, повел за собой. По пути им попалась растрепанная, заспанная Липа, в ужасе жмущаяся к Ветвю. Лавр только кивнул ей коротко на ходу.

Вяз уже ждал их у своей спальни. Из-за плеча у него выглядывала дрожащая Льдиния.

– Дети! – шумно выдохнула она, не сводя глаз с Лавра, Николы и Элоизы. – Вы целы. – И тут же обмякла.

– Заходите, – Вяз отступил на шаг, освобождая путь. – Ну же. Скажите остальным, что собираемся в Куполе через четверть часа, – обратился он к кому-то за спиной Николы и поспешил закрыть дверь.

Никола, все еще не до конца проснувшийся, застыл посреди комнаты.

– Ну? – Вяз выжидательно посмотрел на него.

– Я ничего не помню, – нехотя признался Никола. – Кажется, Ама чего-то испугался. Пусть Лавр объяснит.

– Мне особенно нечего добавить. – Лавр еще раз пересказал увиденное.

Льдиния, обнимавшая Элоизу, задумчиво смотрела на них обоих. А потом перевела вопрошающий взгляд на мужа.

– Значит, дело, скорее всего, действительно в Аме? – спросила она тоном, в котором чувствовалось что-то очень настораживающее.

Вяз, впрочем, если и заметил это, то не подал виду.

– Давай так, Никола. Ты сейчас прямо отсюда попытаешься выяснить, что случилось. А потом уже с этим пойдем в Купол.

Никола закрыл глаза. Ощущать, как к собственному страху примешивается чужой, разбавляя его и размывая неясные границы внутри, было мучительно. Впервые Николе оказалось настолько непросто поладить с Амой: раньше, когда тот скидывал его, все было очень болезненно, но предельно ясно, требовалось лишь найти способ удержаться и заслужить змеиное признание. Теперь же сам Ама отчаянно искал защиты и заступничества, а Николе нечего было ему предложить.

– Может, это из-за того сигнала? – робко предположил Никола, обрисовав ситуацию. – Ну то есть, скорее всего, так и есть. Что, если нам как раз таки небезопасно оставаться на одном месте?

В ответном взгляде Льдинии Николе почудилась внезапная жалость.

– Есть вероятность, что ты прав, – Вяз внимательно смотрел на Николу. – Идем в Купол. Они чувствуют страх змея и не простят нам промедления.

* * *

Было в этой ночи нечто, тревожащее Николу куда сильнее внезапного ужаса Амы. Он чувствовал это в быстрых взглядах Льдинии, обращенных к Вязу; в напряжении, сквозившем в тоне самого Вяза; в собственной тоске по чему-то, пока еще безымянному.

Окончательно в своих подозрениях Никола утвердился, когда на помост взошел Ель. То выражение лица, с которым он на секунду повернулся к Вязу, было непонятно Николе, но определенно значило многое.

– Предполагаю, случившееся связано с сигналом, – начал Ель.

– Ну, пока нам точно неизвестна его природа, – Вяз вдруг поспешил выйти вперед и перебить Еля. – Мы не можем и знать, действительно ли столкнулись с угрозой, правильно? Но однозначно ясно: что-то напугало Аму, и это плохо для нас.

Ель медленно кивнул, не сводя взгляда со своего правителя.

– Если оставаться на месте небезопасно, может, как раз таки и нужно двигаться вперед? Сферы больше нет, – продолжал торопливо рассуждать вслух Вяз.

Встревоженные иномирцы смотрели на него по большей части с опасением и недоверием. Лицо Еля оставалось бесстрастным.

– Может статься и так, – наконец произнес он.

– Никола, Ама согласится лететь вперед?

Никола кивнул. Змей только этого и ждал.

– Ель, и с Кораблем ведь все в порядке?

– Насколько я могу судить – да.

– Тогда вперед! – Вяз хлопнул в ладоши, игнорируя поднявшийся гул, будто торопился или, наоборот, от чего-то бежал. – Расходимся.

Никола не спешил следовать указанию Вяза. Он осознавал: Аму теперь не так уж радует предстоящий полет, и понимание это было почти до слез унылым.

– Идешь отдыхать? – спросил Лавр, к которому успело окончательно вернуться привычное спокойствие.

Никола покачал головой. Слишком произошедшее было тревожным и неправильным.

– Мне кажется, я уже и не усну.

– Я тоже вряд ли. Ладно, идем ко мне? – Лавр окинул взглядом Купол, будто ища кого-то.

– Элоизу увела Льдиния, Липа ушла с отцом, – сказал Никола, рассматривая темноту за иллюминатором.

Теперь в ней что-то пряталось, и ощущалось это просто ужасным. Космос и до этого пугал, но, оказывается, есть вещи пострашнее застывшего темного безвременья.

– Ясно, – выражение лица Лавра было непроницаемым. – Пойдем.

В комнате Лавра Никола вновь сел за письменный стол и стал бездумно перелистывать сборник сказок. Иномирцам нравились истории про лесных обитателей, некоторые из них были точь-в-точь как в человеческом мире – олени, филины, лисы… Никола как раз скользил взглядом по строкам о зверьке-колдуне, напоминавшем кролика и умевшем любую траву на свете обратить в морковку, когда его окликнул Лавр.

– Не похоже на отца, да?

Никола отложил книгу и посмотрел на друга.

– Совсем не похоже. Такая поспешность. Он Елю едва дал договорить.

– Выяснить бы… – Лавр достал свой клинок из ножен и сосредоточенно вглядывался в отполированную сталь.

Изготовленные собственными руками изделия из металла – орудия, украшения, посуду и все в этом духе – иномирцы признавали и любили. В отличие от тех, что были сделаны людьми. Особенно им не мила оказалась всякого рода техника. И сами металлы у иномирцев существовали несколько иные: похожие на золото, серебро и сталь, но все же немного другой природы, совершенно не противной детям Великого Змея.

– Мне интереснее, что напугало Аму.

– Ну, скорее всего, это как-то связано, – задумчиво сказал Лавр, по-прежнему не поднимая взгляда на Николу.

– Скорее всего.

Нехорошие, неясные сомнения крепли внутри. Никола думал было сказать, что ему интереснее всего, отчего вдруг Лавр сделался таким серьезным и порой печальным, но не решился. Еще хотелось рассказать, что ему ужасно страшно сейчас лететь вперед, что в этой необходимости точно кроется какая-то ошибка и что никто в целом свете его не поймет. Но признаваться в таком тоже казалось стыдным. Он – змеиная душа.

«Скорее бы утро», – удрученно подумал Никола. Можно будет пойти раздобыть завтрак, послушать объявление о здоровье Лючии, отправиться на занятия… Отвлечься, одним словом.

Впрочем, имелся способ скоротать время до самого утра, веками используемый иномирцами. В конце концов, потомок он Великого Змея теперь или кто?

– Лавр?

– М? – он оторвал взгляд от клинка.

– А давай разыграем партию во что-нибудь?

Ну наконец-то к Лавру вернулась прежняя улыбка.

– Что ж, готовься проигрывать.

Никакой разницы

Кажется, с самого дня Отлета Ель впервые оказался в комнате Вяза. Впрочем, он везде смотрелся в равной степени и на своем месте, и пугающе потусторонним. Даже в родных иномирских лесах Ель всегда был как будто немного чужаком.

Не решаясь задать свой вопрос, он перевел осторожный взгляд на Льдинию.

– У меня нет секретов от жены, – развеял его сомнения Вяз.

– Ясно, – бесстрастно ответил Ель. – Что ты будешь делать дальше, правитель? Когда они выстроят новую сферу?

– Никола в состоянии ее пробить.

– А если сотую по счету окажется не в состоянии? А если, прости мне мою прямоту, человеческий век оборвется, а сферы не прекратят возникать – вдруг такой гнев мы на себя навлечем, не исполнив требования? А если все это попросту уничтожит твоего воспитанника?

Вяз устало опустился на постель рядом с неподвижной Льдинией.

– У меня нет ответов, Ель. Это было отчаянным и спонтанным решением, я должен был что-то предложить им сегодня, чтобы немного убавить страх и отвлечь Николу. Мы придумаем что-нибудь еще, только дай мне время. Я не позволю уничтожить змея и его душу. Пожалуйста, отправь сигнал о том, что мы идем с миром.

– Очередной? Я отправил за последние сутки десятки. А в итоге на нас, похоже, напали. Попытались, во всяком случае.

Вяз спрятал на миг лицо в ладонях. Он знал, о чем молчит Ель. Люди – один человек – вновь, кажется, ведет их к гибели. И решение, каким бы ужасным оно ни казалось Вязу, существовало.

Но он просто не мог так поступить с Николой – мысль устранить его с Корабля ощущалась чудовищной, преступной и немыслимой. Должен же найтись иной выход? Космос огромен. И они не желают никому зла. Неужели невозможно избежать конфликта?

Онатара еще далеко, а никакая иная планета им не нужна. Единственная их просьба – освободить путь. А уж чего-чего, но места-то тут, в ледяных бесконечных пространствах, всем хватит.

– Почему они не отвечают нам? – спросила Льдиния.

Вяз знал: она боится за Николу не меньше его самого, но облик жены оставался по-прежнему спокойным и даже безучастным.

– Думаю, им нечего больше добавить, – пожал плечами Ель. – Избавьтесь от человека и продолжайте путь.

– Может, мы могли бы его укрыть? – Льдиния пристально, не мигая, смотрела на Еля.

– Как? Если они каким-то образом чувствуют его тут, на Корабле, где нам его спрятать?

Льдиния потупила взгляд.

– Я не знаю. Но он ведь душа змея и не человек уже почти, а один из нас? Возможно, стоит сообщить им об этом?

– Я попробую, – согласился Ель.

– Пожалуйста, сделай это как можно скорее, хорошо? – попросил Вяз.

– Прямо сейчас пойду и займусь. Доброй ночи.

– Доброй ночи, Ель, – Вяз благодарно улыбнулся. – Спасибо, что хранишь молчание.

Ель не стал ничего на это отвечать и бесшумно покинул комнату.

Льдиния опустила голову на плечо Вяза.

– Для меня нет никакой разницы – поступить так с Николой, Лавром или Элоизой. Я не смогла бы ничего из этого.

Не было нужды произносить это вслух. Но то, чего никогда бы не сделала Льдиния, не раздумывая совершили бы очень многие на этом Корабле. Они столько лет ждали повода – и вот он, окажется прямо на ладони. Избавятся от человеческого мальчика и змея-отступника одним росчерком клинка. Ненависти в них больше, чем благодарности за разрушение сферы.

Найдутся, конечно, и те, кто воспротивится такому решению. Неожиданно было обрести союзников в Сине и Ветивере, особенно после того, как повел себя Кориандр. То, что Липа с Ветвем признали в Николе душу змея, тоже оказалось приятным сюрпризом.

И все же они в меньшинстве.

– Я знаю. – Вяз приник на мгновение губами к ее волосам: уже столько лет в полете – а они до сих пор пахнут накаленным на солнце прибрежным песком. – Как и я. Но о чем я не имею ни малейшего представления – что предпринять с этим дальше.

* * *

…Он знал, что услышит дальше, едва только раздался торопливый стук в дверь. Прошло три дня – Вяз даже подивился, что так долго.

Он переглянулся с женой, позволил себе лишь секунду промедления и открыл дверь.

Что точно Лавр унаследовал от Льдинии – это умение держать лицо. И сейчас он стоял позади Николы спокойным и собранным, сосредоточенным на проблеме, но уверенным, что можно придумать решение.

Ну, или хотя бы демонстрирующим миру такую уверенность. Ценное качество.

Никола же выглядел еще встревоженнее и растрепаннее, чем обычно. Волосы всклокочены, в глазах смятение и страх, пуговицы и то впопыхах застегнул не на те петли… Вязу казалось, что, став душой змея, Никола сделается сильнее, степеннее, увереннее в себе. На деле же он все чаще видел воспитанника взбудораженным, нервным и засыпающим в самых неподходящих местах. Это пугало.

И еще страшнее было представить, что могло бы случиться, не находись рядом с ним Лавр. Вязу уже не было и надобности никакой просить не покидать Николу – сын и сам все понимал.

Как-то эти двое несправедливо быстро повзрослели. Еще вчера, кажется, разводил по углам после учиненной драки в гимнастическом зале…

– Что случилось? – Вяз по очереди вглядывался в их лица, наперед зная ответ.

– Сфера, – выпалил Никола и сам словно испугался сказанного. – Ама не может продолжать путь. Мы в новой сфере.

Вяз кивнул, изо всех сил стараясь, подобно сыну, сохранять лицо. Решение лететь вперед подразумевалось временным. Но другого, более надежного и верного, он придумать так и не смог.

Принципы и методы

– На вот, держи, – сказал Лавр.

Липа молча наблюдала за ними.

– Что это? – зачем-то спросил Никола.

– Слушай, ты, конечно, порой ужасен в фехтовании, но даже ты плох в нем не настолько. Это клинок. Отныне твой. Ты ведь тут у нас пару недель назад страдал, что у тебя нет такого.

Оружие опустилось в робко протянутую ладонь. Лавр столько раз говорил, что Никола умудрится и деревянным тренировочным мечом покалечиться, и вот теперь – настоящий иномирский клинок? Да они отточенную сталь разве что как младенцев на руках не баюкали, так холили, лелеяли и гордились. Лавр бы, наверное, предпочел дать себе руку отрубить, чем расстаться хоть на день со своим лезвием. Прочное, легкое, прекрасно сбалансированное, эфес и ножны – с неповторимой резьбой, настоящие произведения искусства… Никола разглядывал те, в которые был убран его клинок. Случайно или нет, но на них были изображены скачущие олени, напоминавшие собратьев с того гобелена, что не успела вышить Лючия.

– Откуда?..

– Отец раздобыл. Чего только в наших кладовых не разыщешь при желании.

– Ясно. Спасибо.

– Придется научиться с ним ладить. Но тебе повезло: перед глазами имеется великолепнейший пример, – Лавр улыбнулся.

– Это из-за сферы? – спросил Никола.

Он никак не мог решиться обнажить острие: казалось, действительно в ту же секунду не сладит с ним и прирежет кого-нибудь случайно.

– Да если бы только из-за нее, – пробурчала Липа. – Кориандра освободили. Все, раскаялся, и нечего с него больше спросить. Дал клятву не приближаться к тебе.

– Понятно, – Никола инстинктивно крепче сжал ножны. – Ну разумеется, не мог же я рассчитывать, что его там вечность держать будут.

– Давай лучше будем рассчитывать, что ты научишься хоть немного сносно фехтовать, да? – предложил Лавр, указывая на оружие.

Никола рассеянно кивнул. Придется.

Они втроем стояли в углу Купола, дожидаясь объявления о здоровье Лючии. Никола как раз рассматривал неизменную картинку за иллюминатором, почти кожей ощущая невидимое препятствие новой сферы, когда его нашли Лавр с Липой. Они вдвоем – вместе – все еще вызывали смешанные чувства. Вроде и не искали общества друг друга, но при этом неизменно оказывались рядом.

Лавр с Липой стояли спиной к остальным, поэтому Никола первый заметил шедшего к ним Дуба с его обширной компанией. И даже сло́ва вымолвить не успел, чтобы предупредить об этом.

Липа, иномирским чутьем ощутив их приближение, в прыжке развернулась на месте, подняла обе руки и не просто отвела морок, а – судя по лицам Дуба и приспешников – успешно отразила его на них же и выхватила свой клинок из ножен, готовая сражаться.

Дуб и Клен с Сосной, стоявшие ближе всех, застыли с осоловевшими от дурного морока лицами. Остальных пятерых иномирцев эта участь, похоже, миновала, но приближаться к Липе они не решались. А она не спешила убирать свой клинок, по очереди окидывая обидчиков хищным взглядом.

Никола наблюдал за происходящим со смесью ужаса и восхищения. Липа была великолепна в своем гневе, но он сам вновь предпочел бы оказаться где-нибудь подальше.

– Радость моя, давай ты все же пощадишь их, – Лавр успокаивающе коснулся запястья Липы. – Нас слишком мало осталось, чтобы разрешать каждый конфликт подобным образом.

Липа обратила свой яростный взгляд на него. Лавр только плечами пожал:

– Ладно, лишь бы тебе в удовольствие.

И отступил на шаг назад. Руку с эфеса, впрочем, не убрал.

– Ну и что здесь творится?!

Никола наконец оторвался от зрелища и повернул голову. Ветивер стоял, скрестив руки на груди, и недовольно оглядывал сложившуюся картину.

– Тренируемся отражать морок. – Лавр шагнул вперед и легким взмахом вернул в реальный мир Дуба и Клена с Сосной. – Ничего интересного.

– Ну-ну. Поосторожней с этим, – он кивнул на Николин клинок, еще раз окинул собравшихся осуждающим взглядом и отошел.

Дуб ненавидяще посмотрел на Липу, она не отвела глаз. Он отвернулся первым.

– Идем, рядом стоять и то неприятно. Человеком за версту несет, мерзость, – скривился Дуб, обращаясь к своей братии. Приспешники в ответ загоготали и послушно поплелись следом.